Стаж работы, дающий право на отставку и получение всех видов выплат и льгот

В соответствии со ст. 7 ФЗ "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации" установлено, что в стаж работы в качестве судьи Российской Федерации при исчислении стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается время работы в судах и органах юстиции как на должности судьи, так и на должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона о статусе судей, если стаж работы в должности судьи составляет не менее пяти лет, за исключением случаев досрочного прекращения полномочий судьи по основаниям, предусмотренным подп. 2 (неспособность по состоянию здоровья или по иным уважительным причинам осуществлять полномочия судьи) и 9 (вступление в законную силу решения суда об ограничении дееспособности судьи либо о признании его недееспособным) п. 1 ст. 14 Закона о статусе судей.

Законодатель неоднократно менял правила исчисления стажа работы, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот.

Последнее изменение произошло с принятием Федерального закона от 25 декабря 2008 г. N 274-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О противодействии коррупции".

Этим Законом были внесены, в частности, изменения в ст. 4 Закона о статусе судей и ст. 7 ФЗ о дополнительных гарантиях, определяющие порядок определения стажа работы в качестве судьи Российской Федерации при исчислении стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот.

Статьей 7 Федерального закона от 10 января 1996 г. N 6-ФЗ "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации" в редакции Федеральных законов от 28 июня 2002 г. N 76-ФЗ, от 25 декабря 2008 г. N 274-ФЗ установлено, что в стаж работы в качестве судьи Российской Федерации при исчислении стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается время работы в судах и органах юстиции как на должности судьи, так и на должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона о статусе судей, если стаж работы в должности судьи составляет не менее пяти лет, за исключением случаев досрочного прекращения полномочий судьи по основаниям, предусмотренным подп. 2 и 9 п. 1 ст. 14 Закона о статусе судей.

Буквальное прочтение положений этих норм в их совокупности приводит к выводу, что если стаж работы в должности судьи составляет не менее пяти лет, за исключением случаев досрочного прекращения полномочий судьи по основаниям, предусмотренным подп. 2 и 9 п. 1 ст. 14 Закона о статусе судей, то в стаж работы в качестве судьи Российской Федерации при исчислении стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается время работы в судах и органах юстиции как на должности судьи, так и на должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона о статусе судей. Таким образом, время работы на требующих высшего юридического образования государственных должностях Российской Федерации, государственных должностях субъектов Российской Федерации, должностях государственной службы, муниципальных должностях, должностях в существовавших до принятия Конституции РФ государственных органах СССР, союзных республик, СССР, РСФСР и Российской Федерации, должностях в юридических службах организаций, должностях в научно-исследовательских учреждениях в качестве преподавателя юридических дисциплин в учреждениях среднего профессионального, высшего профессионального и послевузовского профессионального образования, в качестве адвоката или нотариуса включается в стаж, только если она осуществляется в судах и органах юстиции.

Совершенно очевидно, что в судах и органах юстиции нет ни должностей преподавателя юридических дисциплин в учреждениях среднего профессионального, высшего профессионального и послевузовского профессионального образования, ни должностей в качестве адвоката или нотариуса.

Трудно предположить, на что же направлена воля законодателя, принявшего столь странную по неоднозначности формулировки норму закона.

Но именно такое "правильное" понимание смысла указанных положений законодательства дано в Рекомендации Комиссии Совета судей Российской Федерации по вопросам статуса судей и правового положения работников аппаратов судов, опубликованной 23 августа 2012 г. на сайте Совета судей РФ в разделе "Обобщение вопросов и ответов (август 2012)":

Вопрос 2: включается ли в стаж работы в качестве судьи, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, время работы преподавателем государственного университета или юрисконсультом городского исполнительного комитета Совета народных депутатов?

Ответ: в соответствии со ст. 7 Федерального закона "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации" в стаж работы в качестве судьи Российской Федерации при исчислении стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается время работы в судах и органах юстиции, как на должности судьи, так и на требующих высшего юридического образования должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации".

Исходя из буквального толкования вышеназванной нормы, время работы на должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации", включается в стаж работы в качестве судьи Российской Федерации, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, только в том случае, если указанные должности содержались в штатных расписаниях судов и органов юстиции <90>.

--------------------------------

<90> Обзор сайта Совета судей Российской Федерации осуществлен 4 октября 2012 г. по адресу http://ssrf.ru/ss_detale.php?newid=10811&id=&columnValue=&CATEGORY_2=7675.

Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. N 274-ФЗ, изменивший порядок исчисления стажа, учитываемого при исчислении размера ежемесячного пожизненного содержания (п. 1 ст. 19 Закона о статусе судей), а также порядок исчисления стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот (часть 1 ст. 7 ФЗ о дополнительных гарантиях), внес смуту в ряды судей и правоприменителей.

Во-первых, в прежней редакции упомянутых выше норм законов было прямо указано, что в стаж судьи, учитываемый при исчислении размера ежемесячного пожизненного содержания, а также в стаж, дающий право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается, в частности, период работы в качестве прокурора, следователя. В новой же редакции упоминания этих должностей нет.

Формулировка новой редакции указанных норм относит нас к законодательству о государственной службе, установив, что в стаж, учитываемый при исчислении размера ежемесячного пожизненного содержания, и в стаж, дающий право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается время работы "на требующих высшего юридического образования государственных должностях Российской Федерации, государственных должностях субъектов Российской Федерации, должностях государственной службы".

По странному стечению обстоятельств должности прокурора и следователя не включены ни в Сводный перечень наименований государственных должностей Российской Федерации, предусмотренных Конституцией РФ, федеральными законами, законами Российской Федерации и РСФСР, утвержденный Указом Президента РФ от 11 января 1995 г. N 32 "О государственных должностях Российской Федерации" и действующий в редакции от 1 декабря 2008 г., ни в Реестр должностей Федеральной государственной гражданской службы, утвержденный Указом Президента РФ от 31 декабря 2005 г. N 1574 "О Реестре должностей Федеральной государственной гражданской службы" и действующий в редакции от 23 декабря 2008 г.

Это и дало основания для тревоги тем судьям, которые до назначения на судейские должности работали на прокурорских и следовательских должностях.

Представляется, что создавшаяся ситуация является не чем иным, как проекцией чисто советского менталитета на российское правовое пространство.

В советское время, откуда все мы не так давно вышли, в министерствах и ведомствах, а особенно в глубинке, на предприятиях и в организациях очень часто в правовых спорах граждан с официальными должностными лицами ссылки на права, закрепленные в нормах закона, отбивались непререкаемой позицией, заключавшейся в том, что "закон нам не указ, и по нашему ведомству он не объявлялся, а посему нет вашего права никакого, пока наш министр о них не сообщит по ведомству".

Статья 40 "Служба в органах и учреждениях прокуратуры" Федерального закона от 17 января 1992 г. N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации", действующего в редакции Федерального закона от 21.11.2011 N 329-ФЗ, устанавливает, что служба в органах и учреждениях прокуратуры является видом федеральной государственной службы. Прокурорские работники являются государственными служащими государственной службы Российской Федерации, исполняющими обязанности по государственной должности федеральной государственной службы с учетом требований настоящего Федерального закона.

Правовое положение и условия службы прокурорских работников определяются настоящим Федеральным законом в соответствии с п. 2 ст. 4 Федерального закона "Об основах государственной службы Российской Федерации".

Принадлежность службы в прокуратуре к государственной службе неоднократно отмечалась и в правовых позициях Конституционного Суда РФ <91>.

--------------------------------

<91> Определение Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2003 г. N 86-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мустафаева Магомед-Али Закарьяевича на нарушение его конституционных прав подпунктом "в" пункта 1 статьи 43 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации".

По смыслу ст. 129 Конституции РФ и ст. 1 и 40 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" служба в органах прокуратуры Российской Федерации, составляющих единую федеральную централизованную систему, представляет собой особый вид федеральной государственной службы, а прокуроры и следователи от имени Российской Федерации и в целях обеспечения верховенства закона, единства и укрепления законности, защиты прав и свобод человека и гражданина, охраняемых законом интересов общества и государства осуществляют надзор за соблюдением Конституции РФ и исполнением законов, уголовное преследование и координацию деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью <92>.

--------------------------------

<92> Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2003 г. N 167-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Администрации Коми-Пермяцкого автономного округа о проверке конституционности пункта 4 статьи 44 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации".

Наличие или отсутствие в упомянутых выше Реестре и Перечне, которые являются всего лишь подзаконными актами с точки зрения юридической субординации нормативных правовых актов, той или иной должности отнюдь не означает изменение ее статуса, определенного законом.

Действительно, ведь никто не ставит под сомнение, что, например, должность председателя судебного состава арбитражного суда или должность члена Президиума Верховного Суда РФ являются государственными должностями Российской Федерации, хотя в упоминаемый выше Сводный перечень наименований государственных должностей Российской Федерации, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, законами Российской Федерации и РСФСР ни та ни другая судейская должность не включена.

Для разрешения возникшего недоразумения важно, что в ч. 1 ст. 40 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" закреплено, что служба в органах и учреждениях прокуратуры является видом федеральной государственной службы.

Нельзя не согласиться с С.Н. Братановским и В.В. Стрельниковым, авторами исследования "Административно-правовое регулирование службы в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации", которые полагают, что федеральную государственную службу в органах прокуратуры необходимо отнести к правоохранительной. Так, в ст. 7 Федерального закона "О системе государственной службы Российской Федерации" дано понятие правоохранительной службы - это вид федеральной государственной службы, представляющей собой профессиональную служебную деятельность граждан на должностях правоохранительной службы в государственных органах, службах и учреждениях, осуществляющих функции по обеспечению безопасности, законности и правопорядка, по борьбе с преступностью, по защите прав и свобод человека и гражданина. Таким гражданам присваиваются специальные звания и классные чины.

Деятельность органов прокуратуры, безусловно, по своей сути является правоохранительной, поскольку они осуществляют надзор за точным исполнением законов в России, принимают необходимые правовые меры, направленные на защиту интересов государства, общества и граждан <93>.

--------------------------------

<93> Братановский С.Н., Стрельников В.В. Административно-правовое регулирование службы в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации. Саратов.

* * *

Следует отметить, что из положения Закона о статусе судей о единстве статуса судей (ст. 2) непосредственно вытекает несколько важных следствий для конкретных случаев.

Так, на практике возник вопрос о том, засчитывается ли в стаж работы в качестве судьи работа судьей конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации при уходе (удалении) федерального судьи в отставку и назначении ему ежемесячного пожизненного содержания?

Ответ на него содержится в Разъяснениях Высшей квалификационной коллегии судей РФ от 23 января 2004 г. В соответствии с указанными Разъяснениями согласно п. 5 ст. 15 Закона о статусе судей пребывающему в отставке судье, имеющему стаж работы в должности судьи не менее 20 лет, выплачивается по его выбору пенсия на общих основаниях или не облагаемое налогом ежемесячное пожизненное содержание.

Поскольку Закон не содержит изъятий в отношении судей конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, в стаж работы в должности судьи при уходе (удалении) в отставку федерального судьи засчитывается время его работы в должности судьи конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации <94>.

--------------------------------

<94> Разъяснения и рекомендации Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации, данные на заседании 23 января 2004 г. // Российская юстиция. 2004. N 2.

Стаж работы в качестве судьи имеет значение и при определении права судьи на присвоение определенного квалификационного класса. В зависимости от занимаемой должности, стажа работы в должности судьи и иных предусмотренных законом обстоятельств судьям присваиваются квалификационные классы (ст. 2 Закона о статусе судей).

Стаж работы в должности судьи имеет значение и для правового режима, в котором находится гражданин после ухода судьи в отставку.

Судья, пребывающий в отставке и имеющий стаж работы в должности судьи не менее 20 лет либо достигший возраста 55 (для женщин - 50) лет, вправе работать в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, в профсоюзных и иных общественных объединениях, а также работать в качестве помощника депутата Государственной Думы или члена Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации либо помощника депутата законодательного (представительного) органа субъекта Российской Федерации, но не вправе занимать должности прокурора, следователя и дознавателя, заниматься адвокатской и нотариальной деятельностью. На судью, пребывающего в отставке, не распространяются требования, установленные подп. 6, 11 и 12 п. 3 ст. 3 Закона о статусе судей.

В соответствующем разделе данной работы более подробно будет сказано об объеме льгот и значении стажа при определении правового режима гражданина в период отставки судьи.

Закон о статусе судей не устанавливает никаких ограничений в праве судьи на отставку. По смыслу, придаваемому судебной практикой положениям п. 2 ст. 2 Закона о статусе судей, каждый судья имеет право на отставку по собственному желанию независимо от возраста и стажа работы в должности судьи. При этом судья считается ушедшим или удаленным в отставку, если его полномочия прекращены по основаниям, предусмотренным подп. 1, 2, 4, 9 и 11 п. 1 ст. 14 Закона о статусе судей. Заметим попутно, что в соответствии с этой нормой гражданин, стаж работы в должности судьи которого менее 1 года и прекративший судейские полномочия по собственному желанию, является судьей в отставке, следовательно, сохраняет звание судьи, гарантии личной неприкосновенности и принадлежность к судейскому сообществу, как это установлено п. 1 ст. 15 Закона о статусе судей. И примеры таких "судей в отставке" в практике есть.

Закон о статусе судей устанавливает только зависимость размера ежемесячного пожизненного содержания судьи в отставке, причем не от одного вида стажа, а от разного сочетания двух видов стажа - стажа по юридической профессии (заметим, опять без законодательного его определения) и стажа работы в должности судьи.

Особенности учета стажа при определении права на отставку и получение всех видов выплат и льгот, содержащиеся в ст. 7 Федерального закона от 10.01.1996 N 6-ФЗ "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации", ставят весьма серьезным вопрос социальной защиты судей, удаленных в отставку в связи с неспособностью по состоянию здоровья осуществлять полномочия судьи и признанных инвалидами.

В соответствии с положениями этой нормы в стаж работы в качестве судьи Российской Федерации при исчислении стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, включается время работы в судах и органах юстиции как на должности судьи, так и на должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации", если стаж работы в должности судьи составляет не менее пяти лет, за исключением случаев досрочного прекращения полномочий судьи по основаниям, предусмотренным подп. 2 и 9 п. 1 ст. 14 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации".

Тем самым наиболее уязвимая в социальном плане категория судей в отставке, удаленных в отставку по основаниям подп. 2 п. 1 ст. 14 (в связи с неспособностью по состоянию здоровья осуществлять полномочия судьи и признанных инвалидами) и подп. 9 п. 1 ст. 14 (вступление в законную силу решения суда об ограничении дееспособности судьи либо о признании его недееспособным), т.е. по объективным, не зависящим от них причинам, оказалась ущемлена по отношению к тем судьям, которые ушли в отставку по собственному желанию (что называется, "сбежав с корабля").

Попытка через Конституционный Суд РФ восстановить справедливость оказалась безуспешной.

Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, в соответствии с которой "указанным категориям судей ежемесячное пожизненное содержание может быть предоставлено на общих основаниях, при том что стаж их работы в должности судьи может составлять менее пяти лет. Установление же для них иных условий пенсионного обеспечения (в том числе касающихся порядка исчисления стажа работы в качестве судьи) является прерогативой законодателя и не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена ст. 125 Конституции Российской Федерации и ст. 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" <95>.

--------------------------------

<95> Определение Конституционного Суда РФ от 23.09.2010 N 1224-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Иванова Виктора Ивановича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 7 Федерального закона "О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации".

По нашему мнению, назрела необходимость унифицировать применение терминов, определяющих виды деятельности, с которыми законодатель связывает те или иные права граждан, претендующих на судейскую должность, а также судей и судей в отставке на пакет мер социально-правового обеспечения и ввести раздельный учет стажа по ним в зависимости от целей определения продолжительности такого стажа.

В первую группу предлагается включить виды деятельности, наличие стажа по которым определяет право гражданина Российской Федерации участвовать в процедуре отбора и назначения гражданина на должность судьи (право на допуск к экзамену и право на участие в конкурсном отборе на должность судьи). Целью установления такого перечня является установление критерия отбора в кандидаты в судьи граждан, наиболее подготовленных профессионально к осуществлению судейских полномочий. Причем для претендентов на судейские должности в суды общей юрисдикции, в арбитражные суды, в Суд по интеллектуальной собственности эти перечни могли бы отличаться с учетом требований к профессиональной досудебной подготовке.

Вторую группу могли бы составить виды деятельности, наличие стажа по которым определяет право действующего судьи и судьи в отставке на конкретные виды социально-правового обеспечения.

Несомненно, предшествующий судейской карьере опыт должен учитываться и при получении права на определенный законом пакет социально-правового обеспечения судьи, судьи в отставке. Соответственно, можно предложить введение некоей шкалы коэффициентов от 0 до 0,5 (или иные пределы), по которой следует учитывать стаж по разным видам досудейской деятельности для включения в стаж, учитываемый при определении права судьи, судьи в отставке на льготы. Несомненно и другое, деятельность на судейском поприще, когда на гражданина возлагается тяжелое бремя личной ответственности за принимаемые от имени Российской Федерации решения, вряд ли можно учитывать на равных, например, с деятельностью преподавателя юридических дисциплин в учреждениях среднего профессионального образования, как это делает сейчас действующее законодательство, в силу чего коэффициент равный 1, на наш взгляд, имеет право применяться только к периоду осуществления судейских полномочий.

Кстати, на подобную проблему "неравенства" видов деятельности, приравниваемых к времени осуществления судейских полномочий, уже обратил внимание Конституционный Суд РФ, сформулировавший следующую правовую позицию: "В стаж работы в качестве судьи, имеющий юридическое значение для привлечения судьи, находящегося в отставке, к осуществлению правосудия, - в отличие от стажа, дающего право на отставку и получение всех видов выплат и льгот, - не должно включаться время работы в судах и органах юстиции на должностях, указанных в п. 5 ст. 4 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", в том числе время работы в качестве адвоката или нотариуса. Следовательно, судья, чьи полномочия были прекращены по истечении первоначального срока полномочий, на который он был назначен, не может считаться почетным судьей и, соответственно, привлекаться к осуществлению правосудия в качестве судьи" <96>.

--------------------------------

<96> Постановление Конституционного Суда РФ от 16.07.2009 N 14-П "По делу о проверке конституционности статьи 7.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", части первой статьи 1, части третьей статьи 8 и статьи 297 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Милехина".

1.7. Дисциплинарная ответственность

Вопрос о дисциплинарной ответственности, пожалуй, один из самых сложных в статусе судей.

Основная цель института дисциплинарной ответственности судей - обеспечение под угрозой дисциплинарного наказания такого поведения судьи как носителя судебной власти, которое ни коим образом не могло бы ущемить прямо или косвенно авторитет судебной власти, право гражданина на судебную защиту.

Законодательством (в частности, ст. 3 Закона о статусе судей) установлено, что судья обязан неукоснительно соблюдать Конституцию РФ, федеральные конституционные законы и федеральные законы. Судья конституционного (уставного) суда субъекта РФ, мировой судья обязаны также соблюдать конституцию (устав) субъекта Российской Федерации и законы субъекта Российской Федерации.

Судья при исполнении своих полномочий, а также во внеслужебных отношениях должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности.

Само определение понятия "дисциплинарный проступок судьи" закреплено в части 1 статьи 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" и определяет дисциплинарный проступок судьи как "нарушение норм настоящего Закона, а также положений Кодекса судейской этики, утверждаемого Всероссийским съездом судей".

Такое определение, по мнению М.И. Клеандрова, "является неясным, нечетким, неопределенным (прежде всего, в сугубо юридическом понимании контекста) и многосмысленным. При этом его неопределенность столь высока, что делает законоположения, которыми оно провозглашено, не соответствующими Конституции Российской Федерации, поскольку может привести (и приводит на практике) к не согласующемуся с конституционным принципом правового государства произвольному и дискриминационному его толкованию и применению государственными (в том числе судебными) органами и должностными лицами, к нарушению общеправовых принципов юридической ответственности и конституционного принципа равенства перед законом и судом. И здесь речь не идет и не может идти об использовании законодателем в рамках конституционных предписаний оценочных понятий, позволяющих правоприменителю эффективно обеспечивать баланс интересов, для чего в наибольшей мере предназначена именно судебная власть (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 апреля 2009 года N 484-О-П), поскольку уровень неопределенности указанной совокупности норм, предназначенных, к тому же, для применения непосредственно и только к самому носителю судебной власти, столь велик, что нивелирует в принципе всякую возможность рассматривать (тем более применять) их в качестве оценочного понятия" <97>.

--------------------------------

<97> Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации М.И. Клеандрова относительно Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2011 года N 19-п по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 3, пункта 1 статьи 8 и пункта 1 статьи 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", статей 19, 21 и 22 Федерального закона "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" и статей 1 - 4, 7 Кодекса судейской этики в связи с жалобой гражданки А.В. Матюшенко".

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 мая 2007 г. N 27 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности" отмечено, что "по смыслу ст. 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" под дисциплинарным проступком, влекущим дисциплинарное взыскание в виде предупреждения или досрочного прекращения полномочий судьи, следует понимать не только нарушение норм названного Закона и положений Кодекса судейской этики, но и нарушение общепринятых норм морали, обязанностей при отправлении правосудия, правил поведения при исполнении иных служебных обязанностей и во внеслужебной деятельности".

Эта правовая позиция Верховного Суда РФ также подверглась критике ученых правоведов. В частности, по мнению М.И. Клеандрова, руководствуясь данным указанием Верховного Суда Российской Федерации, правоприменители, включая прежде всего судей, входящих в состав квалификационных коллегий судей, а также судей Верховного Суда Российской Федерации и судей - членов Дисциплинарного судебного присутствия, обязаны (именно обязаны, а не только могут) под дисциплинарным проступком судьи понимать все те, в неисчислимом множестве, нарушения общепринятых норм морали, обязанностей при осуществлении правосудия и правил поведения при исполнении служебных обязанностей и во внеслужебной деятельности, которые находятся за рамками урегулирования Законом Российской Федерации и Кодексом судейской этики.

Таким образом, существующее нормативно-правовое регулирование позволяет под понятием "дисциплинарный проступок судьи" понимать чрезвычайно широкий спектр действий (бездействия) и проступков судьи как в ходе осуществления им правосудия (включая принятое по делу судебное решение), так и в служебной сфере, не связанной непосредственно с осуществлением правосудия, а также во внеслужебной деятельности <98>.

--------------------------------

<98> Там же.

Планка требований, предъявляемых к судье обществом и законом и сформулированных в общем виде, достаточно высока.

Представляет практический интерес правовая позиция Конституционного Суда РФ в отношении принципов применения института дисциплинарной ответственности судей. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 20.07.2011 N 19-П Конституционный Суд РФ указал следующее: "Обращаясь к вопросу о возможности привлечения судьи за действия, совершенные при осуществлении им правосудия, к дисциплинарной ответственности, в том числе в виде досрочного прекращения полномочий судьи, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что основанием для досрочного прекращения полномочий судьи, по смыслу положений Конституции Российской Федерации и федеральных законов, определяющих правовой статус судьи, должно быть не любое отступление от требований закона, а лишь такое, которое с очевидностью несовместимо с высоким званием судьи, явно противоречит конституционному предназначению судебной власти, носителем которой является судья (Постановление от 28 февраля 2008 года N 3-П).

Адресованное судье требование, которое содержится в пункте 1 статьи 3 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", по своему буквальному смыслу означает запрет нарушения императивных предписаний законодательных актов. Вместе с тем судья в процессе судопроизводства, оценив доказательства по делу по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном их исследовании, осуществляет выбор подлежащих применению в конкретном деле норм, дает собственное их толкование в системе действующего правового регулирования и принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения. Поэтому, в частности, судья не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности в виде досрочного прекращения полномочий судьи за судебную ошибку, если только неправосудность судебного акта не явилась результатом такого поведения судьи, которое по своему характеру несовместимо с высоким званием судьи и его общественным предназначением (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25 января 2001 года N 1-П и от 28 февраля 2008 года N 3-П). Применение к судье такой дисциплинарной санкции, как досрочное прекращение полномочий судьи, должно осуществляться на основе принципа соразмерности, т.е. баланса независимости судьи и его неприкосновенности, с одной стороны, и ответственности судебной власти перед обществом - с другой. Иное не соответствовало бы принципам независимости, несменяемости и неприкосновенности судей и означало бы, что судью можно привлечь к ответственности за любую ошибку, а следовательно, фактически делало бы невозможным самостоятельное, непредвзятое принятие им решений при осуществлении правосудия.

В силу особой природы и предназначения судебной власти как института, служащего гарантией законности и верховенства права и обеспечивающего разрешение возникающих в социуме конфликтов, государство и общество должны обеспечивать такое регулирование и практику его реализации, которые исключали бы для судьи постоянный риск подвергнуться дисциплинарной ответственности за сам факт принятия решения, не согласующегося с действующим законодательством.

Установление нарушения судьей при вынесении судебного акта норм материального или процессуального права, которое по своему характеру и тяжести может являться основанием для привлечения его к ответственности, по сути, подразумевает необходимость проверки законности и обоснованности самого судебного акта, которая может осуществляться лишь в специально установленных процессуальным законом процедурах - прежде всего посредством рассмотрения дела вышестоящим судом. Иная, кроме судебной, процедура ревизии судебных актов с целью оценки наличия оснований для применения к судье дисциплинарной ответственности, в частности путем проведения внутрикорпоративной проверки, принципиально недопустима, поскольку тем самым была бы, по существу, перечеркнута обусловленная природой правосудия и установленная процессуальным законом процедура пересмотра судебных актов с целью проверки их правосудности (законности и обоснованности) вышестоящими судебными инстанциями, что является безусловным нарушением принципа независимости судей и должно с необходимостью влечь отмену решения о применении к судье дисциплинарного взыскания.

Кстати, в этой связи интересное наблюдение привел в одной из своих публикаций Н.А. Колоколов. Отмечая, что судья должен быть терпимым, сдержанным и вежливым по отношению к сторонам, присяжным, свидетелям, адвокатам, представителям сторон и другим лицам, с которыми он сталкивается в ходе ведения дела, Н.А. Колоколов цитирует доклад "Поведение судьи и вопросы этики", представленный на конференции Американского судейского сообщества 10 октября 1992 г. <99>, в котором сказано: "Анализ судебной практики в мировом масштабе показывает, что "грубое, оскорбительное поведение" служителей Фемиды - не редкость даже в тех государствах, судебные системы которых на просторах СНГ воспринимаются чуть ли не как эталон для подражания. А если просмотреть перечень нарушений этических норм и правил, за которые конкретные судьи лишены полномочий в США, то у читателя может сложиться впечатление: атрибуты судебной власти вручаются там порой отъявленным хулиганам".

--------------------------------

<99> Доклад "Поведение судьи и вопросы этики", представленный на конференции Американского судейского сообщества 10 октября 1992 г. // The National Judicial College. Reno. Nevada. 1998. С. 2.

В этой связи нельзя не согласиться с Н.А. Колоколовым в том, что "исторический опыт подсказывает: этические проблемы сугубо административными мерами не решить, ибо любое негативное явление в обществе (в том числе и некорректное поведение судей) существует благодаря обществу и в связи с условиями жизни в нем. Иными словами, бестактность судей детерминирована: уровнем развития правосудия в государстве, местом, отведенным ему в системе властей.

Справедливости ради добавим, что нетерпимое поведение судей в процессах в определенной мере обусловлено действиями сторон, граничащими порой с таким опасным социальным проявлением, как неуважение к суду. Явно также, что не способствует повышению культуры судопроизводства отсутствие у служителей Фемиды соответствующего ресурсного обеспечения. Пока схоластики гадают, "рай ли с милым в шалаше", ученые, специализирующиеся на оптимизации приемов и методов правосудия, с уверенностью констатируют: рабочее место носителя судебной власти должно быть организовано таким образом, чтобы к минимуму свести возможность втягивания его в конфликт с участниками процесса" <100>.

--------------------------------

<100> Колоколов Н.А. Дисциплинарная ответственность судей: первые результаты научного осмысления // Российский судья. 2005. N 5.

Данные о привлечении судей к дисциплинарной ответственности приведены в таблице "Результаты деятельности квалификационных коллегий судей в 2003 - 2012 (1-е полугодие) гг. по привлечению судей к дисциплинарной ответственности" <101>.

--------------------------------

<101> Отчеты Высшей квалификационной коллегии за 2003 - I квартал 2012 г. // Вестник Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. 2004. N 2; 2005. N 2; 2006. N 2; 2007. N 2; 2008. N 2; 2009. N 2; 2010. N 2; 2011. N 2; 2012. N 2, N 3.

Результаты деятельности квалификационных коллегий судей

в 2003 - 2012 (1-е полугодие) гг. по привлечению судей

к дисциплинарной ответственности

2011 2012 (1-е 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010

полугодие)

Общее кол-во 231 88 310 323 (296 - 415 (387 - 385 433 1 (ВККС) 2 (ВККС) 1 (ВККС)

судей, В т.ч. 221 в В т.ч. 85 - в общ. юр., в общ. юр., (356 - в 432 (ККС) 367 (358 - в 377 (367 - 305 (ККС)

привлеченных к общ. юр., в общ. юр., 27 - в арб. 28 - в арб. общ. юр., (409 - в общ. общ. юр., 9 - в общ. юр., (из них 296 -

дисц. 1 - воен. суд., 3 - арб. суд. суд.) суд.) 29 - в арб. юр., 24 - в в арб. суд.) 10 - в арб. общ. юр., в

взысканиям (без 9 - в арб. суд. суд.) арб. суд.) суд.) т.ч. 24 - мир.

учета п. 11 ст. суд.,

6.1.), в т.ч.: 9 - арб. суд.)

предупреждены 198 судей и 78 судей и 240 250 322 312 356 310 (301 - в 315 253 (ККС)

рук. судов (191 рук. судов (75 В т.ч. 21 общ. юр., (306 - в (из них 245 -

- в общ. юр., - в общ. юр., пред. и 9 - в арб. общ. юр.; 9 общ. юр., в

7 - в АС) 3 - в АС) зампред.; суд.) в арб. т.ч. 82 - мир.

112 - миров. суд.) суд.,

суд; 19 - из 8 - арб. суд.)

АС

досрочно 32 10 судей общ. 70 73 93 73 77 56 62 1 (ВККС)

прекращены В т.ч.: судей юр. (72 в общ. (61 в общ. 52 (ККС)

полномочия (30 в общ. юр., юр., 5 - в юр., из них (из них 51 -

2 - в арб. арб. суд.) 32 - мир.; общ. юр.,

судах) 1 - в арб. 1 - арб. суд.)

суд.)

п. 11 ст. 6.1 20 пред., зам. 7 пред., зам. 1 (ВККС) 22 (ККС) 1 17 20

(досрочное пред. район. пред. район. (ВККС - по Из них 5 по Из них 3 по

прекращение (гор.) суд. (гор.) суд. по заявлению) предст. предст. пр-лей

полномочий рук. собственным 9 (ККС) пр-лей вышестоящих

суда с заявлениям +11 (ККС) 21 (ККС) (из них 2 - вышестоящих судов, 17 - по

оставлением в 13 (ККС) (из них 14 - по предст. судов, собственным

должности судьи Из них - 2 по предст. пр-лей 12 - по заявлениям

- по пр-лей вышестоящих заявлениям

заявлению вышестоящих судов, 1 - по

судов, 1 - по обращению

обращению Совета судей,

Совета 6 - по

судей, 6 - по заявлениям)

заявлениям)

В том числе Из них 1 по 12 22 13, в т.ч. 21, в т.ч. 10, в т.ч. 17, в т.ч.

предст. пр-лей 2 - по 6 - по 7 - по 12 - по

вышестоящих заявлению заявлению заявлению заявлению

судов, 19 - по (15,4%) (28,6%) (70,0%) (70,6%)

собственным

заявлениям

Отказано в 70 судей и рук. 14 судей и 69 судей и рук.

привлечении к судов общ. юр. рук. судов судов общей юр.

дисциплинарной общ. юр. и 1 -

ответственности арб. суда

Прекращена (ВККС - 3, в (ВККС - 2, в 2 (ВККС, в т.ч.

отставка по т.ч. 1 - арб. т.ч. 1 - 1 - арб. суд.,

пп. 6, 7 ст. 15 суд., 2 - воен. арб. суд., 1 - 1 - воен.суд.),

суд.). воен. суд.). 193 (ККС) судей

(ККС - 190 (ККС - 123 и рук. суд.

судей и рук. судей и рук. (из них 183 -

суд. (из них суд. (из них судей и рук.

178 - судей и 119 - судей и суд. общ. юр.,

рук. суд. рук. суд. общ. в т.ч. 59 -

общ. юр., юр., мир. суд.,

в т.ч. 64 - в т.ч. 46 - 10 - арб. суд.)

мир. суд., мир. суд.,

12 - арб. 4 - арб.

суд.) суд.)

На наш взгляд, следует развести три тесно связанных между собой, но тем не менее принципиально различных правовых института.

Первый правовой институт - ответственность за результат профессиональной деятельности по осуществлению правосудия, иными словами, за качество профессиональной деятельности, качество судебных актов, их законность, обоснованность и т.д.

Второй - ответственность за соблюдение трудовой дисциплины, т.е. за "инфраструктуру осуществления правосудия", за соблюдение обязанностей по режиму труда, за соблюдение всего того, несоблюдение чего ухудшает или делает невозможным работу суда как органа государственной власти, негативно влияет на осуществление правосудия судьей, следовательно, ущемляет законное право граждан на судебную защиту.

Третий правовой институт - это ответственность за авторитет судебной власти, которая принципиально отличается от дисциплинарной, так как ни прямо, ни косвенно не влияет и не ущемляет законное право граждан на судебную защиту, на работу суда как органа государственной власти, на осуществление правосудия судьей.

В судебной практике по делам о наложении дисциплинарных взысканий на судей встречаются примеры, когда в действиях судьи не обнаруживается прямого нарушения требования законодательства о статусе судей и дисциплинарное взыскание налагается за нарушение норм судейской этики. Примером такого является дело гражданки Ж., рассмотренное в конечном итоге в Кассационной коллегии Верховного Суда РФ и Конституционном Суде РФ <102>.

--------------------------------

<102> Определение Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N КАС05-527; Определение Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 г. N 310-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Желыбинцевой Маргариты Михайловны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 статьи 3 и пунктом 1 статьи 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", статьей 3 и пунктом 1 статьи 8 Кодекса судейской этики".

Дисциплинарный проступок судьи Ж., связанный с нарушением норм судейской этики, выразившемся в намеренном введении в заблуждение администрации, жилищной комиссии Московского областного суда, администрации Красногорского района и государства (с учетом того, что очереднику Московского областного суда, которому для заселения предлагалась квартира, ранее занимаемая Ж., должно быть представлено жилье за счет федерального бюджета).

Ж. выражала намерение отдать принадлежавшую ей на праве собственности однокомнатную квартиру очереднику Мособлсуда взамен предоставляемой ей трехкомнатной квартиры на состав семьи из трех человек.

После получения ордера на предоставленную квартиру Ж. отказалась от исполнения взятого на себя обязательства по оформлению договора по отчуждению однокомнатной квартиры в пользу очередника работника Мособлсуда, продав эту квартиру третьим лицам.

Интересно отметить, что в заседании Кассационной коллегии Верховного Суда РФ принимал участие прокурор, полагавший кассационную жалобу подлежащей удовлетворению.

Помимо судьи Ж. обязательства об освобождении ранее занимаемых квартир давались еще тремя судьями Московского областного суда. Эти судьи, кроме Ж., свои обязательства выполнили.

Верховный Суд РФ признал, что сознательное введение в заблуждение жилищной комиссии давало законные основания ККС Московской области расценить указанные действия судьи как дисциплинарный проступок, выразившийся в совершении неэтичного поступка. В связи с этим довод заявительницы о том, что в данном случае имел место обычный гражданско-правовой спор и в связи с ним нельзя прекратить полномочия судьи, является несостоятельным.

Интересен вывод Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации о том, что довод кассационной жалобы о невозможности оценки этичности совершенного поступка в отрыве от оценки его законности в рассматриваемом случае не может служить основанием для отмены обжалованного решения суда, поскольку вышеприведенное положение Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", а также Кодекса судейской этики допускают наложение дисциплинарного взыскания на судью в связи с совершением неэтичного поступка, несовместимого с высоким званием судьи, независимо от того, нарушена ли при этом судьей норма федерального закона либо нет.

Определяя вид дисциплинарной ответственности, квалификационная коллегия судей учла неискренность заявительницы, то, что нормы Кодекса судейской этики Ж. нарушила осознанно, считая совершенный поступок нормой и способом улучшения своих жилищных условий.

Вопрос о правовой природе Кодекса судейской этики был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ.

Согласно Закону РФ о статусе судей судья во внеслужебных отношениях должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности (п. 2 ст. 3), а за совершение дисциплинарного поступка (нарушение норм данного Закона, а также положений Кодекса судейской этики) на судью может быть наложено взыскание в виде досрочного прекращения полномочий судьи (п. 1 ст. 12.1).

В своей жалобе в Конституционный Суд РФ гражданка М.М. Желыбинцева оспаривала конституционность названных законоположений, а также ст. 3 и п. 1 ст. 8 Кодекса судейской этики (утвержден VI Всероссийским съездом судей 2 декабря 2004 г.). По мнению заявительницы, они противоречат статьям 19 (ч. 1 и 2), 45 (ч. 1 и 2) и 55 (ч. 3) Конституции РФ, поскольку позволяют органам, рассматривающим вопрос о прекращении полномочий судьи, нарушать конституционные гарантии равенства прав и свобод граждан, осуществляющих правосудие. Нарушение своих прав она усматривает, в частности, в том, что как судья была привлечена к дисциплинарной ответственности, при том что ее действия по защите своих прав соответствовали закону.

Как следует из представленных материалов, М.М. Желыбинцева не передала принадлежащую ей однокомнатную квартиру взамен новой трехкомнатной квартиры, предоставленной ей как нуждающейся в улучшении жилищных условий. Квалификационной коллегией судей Московской области и судами, рассматривавшими соответствующее гражданское дело, этот поступок был расценен как не совместимый с высоким званием судьи. Решением Верховного Суда РФ от 10 октября 2005 г., оставленным без изменения Определением Кассационной коллегии Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г., было отказано в удовлетворении заявления М.М. Желыбинцевой, просившей отменить решение квалификационной коллегии судей Московской области от 6 мая 2005 г. о привлечении ее к дисциплинарной ответственности в виде досрочного прекращения полномочий судьи. Определением судьи Верховного Суда РФ от 14 марта 2006 г. в истребовании дела по надзорной жалобе М.М. Желыбинцевой также отказано.

Конституционный Суд РФ, изучив представленные М.М. Желыбинцевой материалы, не нашел оснований для принятия ее жалобы к рассмотрению, отметив, что вопрос о статусе судей и предъявляемых к ним особых требованиях уже исследовался Конституционным Судом РФ.

Согласно правовой позиции, выраженной им в Постановлении от 19 февраля 2002 г. N 5-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ряда законодательных актов о статусе судей в Российской Федерации и в Определении от 15 февраля 2005 г. N 1-О по запросу Верховного Суда РФ, статус судьи в Российской Федерации закрепляется в Конституции РФ с тем, чтобы гарантировать осуществление правосудия независимым и беспристрастным судом; в этих целях провозглашаются несменяемость и неприкосновенность судей, а также предусматривается их надлежащее материальное содержание (ст. 119, 120, 121, 122 и 124 Конституции РФ); исходя из конституционно-правового статуса судей, предопределенного тем, что они осуществляют публично-правовые задачи судебной власти, законодатель предъявляет к ним как к представителям судебной власти особые требования, включая специальные требования к кандидатам на должность судьи, порядку назначения на должность, пребывания в должности и прекращения полномочий.

Специфика судебной деятельности и статуса судьи предполагает наличие у судьи не только высокого уровня профессионализма, но и особых морально-этических качеств. Эти требования сами по себе никоим образом не исключают возможность реализации судьей гражданских прав, однако таким образом, чтобы не умалялись достоинство и авторитет ни данного судьи, ни судебной власти в целом.

Таким образом, положения п. 2 ст. 3 и п. 1 ст. 12.1 Закона о статусе судей, устанавливающие особые требования к судье, вытекающие из его статуса как представителя судебной власти, а также возможность прекращения его полномочий вследствие совершения поступка, не совместимого с таким статусом или умаляющего его, не могут расцениваться как нарушающие конституционные права и свободы граждан. Проверка же правильности квалификации судами действий заявительницы как поступка, не совместимого с высоким званием судьи или умаляющего его, относится к ведению судов общей юрисдикции и в компетенцию Конституционного Суда РФ не входит.

Что касается положений Кодекса судейской этики, то Конституционный Суд РФ отметил, что в данной части жалоба М.М. Желыбинцевой также не может быть принята Конституционным Судом РФ к рассмотрению, поскольку Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" не предоставляет гражданам право обжаловать в Конституционный Суд Российской Федерации такого рода нормативные акты.

Ответа на вопрос о правовой природе Кодекса судейской этики Конституционный Суд РФ не дал.

Кодекс судейской этики предъявляет к образу жизни судьи гораздо более строгие требования, нежели законодательство требует от обычных граждан. В своей профессиональной деятельности и вне службы судья обязан соблюдать Конституцию РФ, руководствоваться Законом о статусе судей и другими нормативно-правовыми актами, правилами поведения, установленными Кодексом судейской этики, общепринятыми нормами морали, способствовать утверждению в обществе уверенности в справедливости, беспристрастности и независимости суда. Кодекс судейской этики устанавливает специальные правила поведения судьи при осуществлении профессиональной деятельности, правила поведения судьи во внеслужебной деятельности.

Судья в любой ситуации должен сохранять личное достоинство, дорожить своей честью, избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, причинить ущерб репутации судьи и поставить под сомнение его объективность и независимость при осуществлении правосудия.

Изучение судебной практики применения Кодекса судейской этики привело к выявлению массы нерешенных проблем и спорных аспектов, что, в свою очередь повлекло, необходимость принятия Пленумом Верховного Суда РФ специального Постановления от 31 мая 2007 г. N 27 <103>.

--------------------------------

<103> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 мая 2007 г. N 27 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности".

По мнению М.И. Клеандрова <104>, ряд положений указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации по существу расширяет и дополняет закрепленные в Кодексе судейской этики правила поведения судей, как в служебной, так и во внеслужебной сфере (в частности, подп. 7, 8, 10, 11, 15, 17).

--------------------------------

<104> Клеандров М.И. Статус судьи: правовой и смежный компоненты. М., 2008. С. 196 - 199.

Особо отмечается, что указанным Постановлением обращено внимание судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций на необходимость реагирования на факты грубого нарушения судьями нижестоящих судов норм законодательства, Кодекса судейской этики путем вынесения частных определений (постановлений).

Как отмечается в Постановлении Совета судей Российской Федерации от 30 ноября 2006 г. N 172 "О практике применения Кодекса судейской этики", "размытость" формулировок Кодекса судейской этики, рамочный характер его норм, множественность оценочных категорий, допускающих большое усмотрение правоприменителя, вызывают необходимость четких и взвешенных рекомендаций в их толковании.

Проблемы неправового регулирования обязанностей судьи были подняты и на VII Всероссийском съезде судей в 2008 г., что, в свою очередь, повлекло поручение Президентом Российской Федерации подготовить проект нового Кодекса судейской этики с введением в него практических рекомендаций по различным вопросам профессиональной и внеслужебной деятельности судей и начать широкое обсуждение этого проекта для последующего его вынесения на рассмотрение VIII Всероссийского съезда судей <105>.

--------------------------------

<105> Перечень поручений Президента Российской Федерации Д. Медведева по итогам VII Всероссийского съезда судей от 31 декабря 2008 г. N Пр-2801, п. 4.

1.8. Материальная ответственность судьи

Рассматривая вопрос о материальной ответственности судьи, следует сразу уточнить, что в данной работе речь идет только об ответственности судьи, связанной с его деятельностью по осуществлению правосудия. За рамками мы оставляем вопросы материальной ответственности судьи за его действия как гражданина в обычной жизнедеятельности.

В общем виде закон не установил материальной ответственности судьи за ущерб, причиненный его деятельностью по осуществлению правосудия, определив в ст. 1070 Гражданского кодекса РФ ответственность государства за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Пункт 1 ст. 1070 устанавливает ответственность за вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности. Законом определено, что указанный вред возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Рассматривая жалобу гражданки Т.Н. Аликиной <106>, которая оспаривала конституционность п. 1 ст. 1070 ГК РФ, Конституционный Суд РФ отметил <107>, что в соответствии с п. 5 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый, кто стал жертвой ареста или содержания под стражей в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию. Эта гарантия прав личности должна быть обеспечена в правовой системе Российской Федерации, составной частью которой в силу ст. 15 (ч. 4) Конституции РФ являются положения Конвенции.

--------------------------------

<106> Жалоба гражданки Т.Н. Аликиной была вызвана тем, что решением Нытвенского районного суда Пермской области от 2 июля 2001 г., оставленным без изменения Пермским областным судом и Верховным Судом РФ, было отказано в удовлетворении исковых требований Т.Н. Аликиной о возмещении морального вреда, причиненного ей незаконным задержанием по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 201 УК Российской Федерации (уголовное дело было прекращено за отсутствием в деянии состава преступления), и содержанием в изоляторе временного содержания с 23 по 25 ноября 1999 г., а также о возмещении затрат на услуги адвоката.

<107> Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 440-О "По жалобе гражданки Аликиной Татьяны Николаевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации".

Кроме того, согласно Своду принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (утвержден Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 43/173 от 9 декабря 1988 г.), ущерб, причиненный в результате действий или упущений государственного должностного лица в нарушение прав, закрепленных в данных принципах, подлежит возмещению в соответствии с применимыми нормами об ответственности, предусмотренными внутренним законодательством (п. 1 принципа 35); арест или задержание лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении уголовного преступления, на период проведения следствия и судебного разбирательства осуществляется только в целях отправления правосудия на основаниях и в соответствии с условиями и процедурами, установленными законом. В отношении такого лица запрещается введение ограничений, в которых нет непосредственной необходимости с точки зрения целей задержания, или устранения помех для хода расследования либо отправления правосудия, или поддержания безопасности и порядка в месте задержания (п. 2 принципа 36).

Конституционный Суд РФ в деле о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР признал не соответствующими Конституции РФ положения уголовно-процессуального закона, которые ограничивали право лица, подозреваемого в совершении преступления, пользоваться помощью адвоката (защитника) на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, т.е. в случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями или мерами, связанными с уголовным преследованием.

В Постановлении от 27 июня 2000 г. по этому делу Конституционный Суд РФ выразил правовую позицию, в соответствии с которой применительно к обеспечению конституционных прав граждан понятия "задержанный", "обвиняемый", "предъявление обвинения" должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в более узком смысле, придаваемом им Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, и указал, что в целях реализации конституционных прав граждан необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование.

Положение лица, задержанного в качестве подозреваемого и помещенного в условия изоляции, по своему правовому режиму, степени применяемых ограничений и претерпеваемых в связи с этим ущемлений тождественно положению лица, в отношении которого содержание под стражей избрано в качестве меры пресечения. Следовательно, и вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, должен возмещаться государством в полном объеме независимо от вины соответствующих должностных лиц не только в прямо перечисленных в п. 1 ст. 1070 ГК РФ случаях, но и тогда, когда вред причиняется в результате незаконного применения в отношении гражданина такой меры процессуального принуждения, как задержание.

Таким образом, п. 1 ст. 1070 ГК РФ - по его конституционно-правовому смыслу, выявленному в Определении Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 440-О на основе правовых позиций, которые были выражены Конституционным Судом РФ в Постановлении, сохраняющем свою силу, - означает, что подлежит возмещению за счет казны в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда вред, причиненный гражданину не только в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, но и в результате незаконного задержания в качестве подозреваемого.

Пункт 2 ст. 1070 ГК РФ устанавливает, что за вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не повлекший последствий, предусмотренных п. 1 ст. 1070, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены ст. 1069 Гражданского кодекса. При этом закон определяет, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Проблема возмещения вреда в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не повлекшей последствий, предусмотренных п. 1 ст. 1070, неоднократно была предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Правовые позиции Конституционного Суда РФ по данной проблеме сформулированы в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П, Определении Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. N 42-О, Определении Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. N 43-О.

В выступлении Президента РФ Д.А. Медведева на VII Всероссийском съезде судей в декабре 2008 г. была отмечена необходимость "установления механизма возмещения - в разумные сроки - ущерба, причиненного на судопроизводстве при нарушении прав граждан на полное и своевременное исполнение судебных решений" <108>.

--------------------------------

<108> Выступление на VII Всероссийском съезде судей Д.А. Медведева. Информация получена с интернет-ресурса http://kremlin.ru/appears/2008/12/02/1631_type63374type63376_210020.shtml.

Во исполнение поручений Президента Российской Федерации был принят Федеральный закон от 30.04.2010 N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок".

В судах, как общей юрисдикции, так и в арбитражных, нередко возникают дела о возмещении ущерба, причиненного не только нарушением права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта, но и связанного с действиями самих судей.

Вот одно из таких дел <109>.

--------------------------------

<109> Дело N А65-23865/2006 по иску ОАО "Татэнерго" к Министерству финансов РФ и Управлению Федерального казначейства РФ по Республике Татарстан о взыскании 19 338 руб. 50 коп. ущерба, причиненного при осуществлении правосудия.

Решением Заинского городского суда Республики Татарстан от 22 декабря 2004 г. с ОАО "Татэнерго" в пользу его работников взыскано 19 338 руб. 50 коп. невыплаченного выходного пособия, а также судебные расходы на оплату услуг адвоката. В дальнейшем указанное решение суда общей юрисдикции было отменено в порядке надзора и в удовлетворении исковых требований в отношении ОАО "Татэнерго" отказано.

Поскольку в соответствии с положениями ст. 137 Трудового кодекса РФ и ст. 1109 Гражданского кодекса РФ возврат заработной платы невозможен, ОАО "Татэнерго", руководствуясь ст. 1070 и 1071 Гражданского кодекса РФ, обратилось в Арбитражный суд Республики Татарстан с иском к Министерству финансов РФ и Управлению Федерального казначейства РФ по Республике Татарстан о взыскании 19 338 руб. 50 коп. ущерба, причиненного при осуществлении правосудия.

Решением от 19 декабря 2006 г. Арбитражного суда Республики Татарстан, оставленным без изменения Постановлением от 1 марта 2007 г. Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда, в удовлетворении исковых требований отказано ввиду отсутствия судебного акта о виновных действиях судьи при рассмотрении дела. ФАС Поволжского округа, проанализировав нормы ст. 1070 ГК РФ и другие положения гражданского законодательства, Постановлением от 14 июня 2007 г. по делу N А65-23865/2006 отказал истцу в удовлетворении требования о возмещении ответчиком вреда, причиненного истцу при осу