Тебя затягивает в искривленное время

Ее сон в одно мгновение окутывает твое сознание, обволакивая его мягким теплом, подобно тому, как воды в материнском чреве баюкают, надежно оберегая, плод. Саэки‑сан стаскивает с тебя майку, стягивает трусы. Несколько раз целует в шею и, протянув руку, берет в руку твой член. Он уже торчит, точно вылепленный из фаянса, а не плоти. Она легонько стискивает мошонку и, ни слова не говоря, направляет твои пальцы пониже лобка, где уже нет волос. Там тепло и влажно. Ее губы касаются твоей груди, лаская соски. А палец медленно погружается в нее, как будто его туда засасывает.

В чем, собственно, твоя ответственность? Сквозь туман, застилающий сознание, ты изо всех сил стараешься определить, где все это происходит. Понять, в какую сторону движется поток. Найти точный временной стержень. Но провести границу между сном и явью не удается. Ты даже не в состоянии нащупать линию, отделяющую действительное от возможного. Ясно только, что сейчас ты стоишь на чем‑то очень хрупком. Хрупком и в то же время опасном. Ты не можешь уразуметь, в чем суть, в чем логика Пророчества, и течение увлекает тебя за собой. Как наводнение, что затапливает растянувшийся по берегу реки городок. Вода уже поглотила все дорожные знаки. На поверхности остались лишь безымянные крыши домов.

Ты лежишь на спине, и Саэки‑сан устраивается на тебе сверху. Раздвигает бедра, открываясь для твоего твердого, как камень, члена. Что тебе остается? Выбор — за ней. Она двигает бедрами — будто вычерчивает фигуры. Ее прямые волосы рассыпаются по твоим плечам и неслышно колышутся, словно ветви ивы. Ты понемногу погружаешься в мягкую грязь. Мир вокруг наполняется теплом, становится влажным, зыбким, и только твой член остается твердым и налитым. Закрыв глаза, ты видишь собственный сон. Время расплывается, начисто лишаясь определенности. Наступает прилив, восходит луна. И вот взрыв. Ты больше не в силах себя сдерживать и извергаешься в нее несколькими мощными толчками. Сжимаясь, она нежно принимает твой выплеск. Она все еще спит. Спит с открытыми глазами, пребывая в другом мире. И этот мир вбирает в себя твое семя.

Время шло. Не в силах пошевелиться, я лежал, как парализованный, и не мог понять — то ли это и вправду паралич, то ли мне просто лень двинуться. Наконец она отделилась от меня, тихо полежала немного рядом и встала с постели. Надела лифчик, трусики, юбку, застегнула кнопки на блузке. Протянула руку и еще раз коснулась моих волос. Все это она проделывала молча, не говоря ни слова. Я подумал, что она вообще не издала ни одного звука, пока была в комнате. Слух улавливал лишь еле различимый скрип пола да шум ветра, который дул, не переставая. Тяжелые вздохи комнаты, мелкая дрожь оконных стекол. Вот что было у меня за спиной вместо хора из древнегреческой трагедии.

Не просыпаясь, Саэки‑сан прошла через всю комнату и вышла. Проскользнула в чуть приоткрывшуюся дверь, словно сонная мелкая рыбешка. Дверь бесшумно затворилась. С кровати я наблюдал, как она удаляется, и никак не мог выйти из оцепенения. Пальцем шевельнуть не мог. Губы оставались плотно сжаты, словно запечатаны. Слова застыли, утонув в складках времени.

Не в состоянии двинуться, я напрягал слух: когда же со стоянки донесется шум «гольфа» Саэки‑сан? Но так и не дождался. Ветер принес ночные тучи и погнал их дальше. За окном, как сверкающие во мраке клинки, мелькали ветви кизила. Окно и дверь этой комнаты открывались прямо в мою душу. Я встретил утро, так и не сомкнув глаз, не отрывая взгляда от пустого стула.

Date: 2016-02-19; view: 297; Нарушение авторских прав