Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Вкус грядущего
Понедельник, 16 мая
Я все еще была в кровати, но уже дома. Я попыталась оставить машину в Лос-Анджелесе и вернуться самолетом, но это обошлось бы в пару тысяч долларов, поэтому пришлось ехать. У меня нет двух тысяч долларов. И вообще ничего нет. У меня нет собственной компании. И даже работы. У меня нет лофта в Трайбеке. И даже нечем платить за квартиру. У меня нет ни мужа, ни семьи. И даже любовника. У меня есть только собака. Но очень хорошая собака, самая лучшая. По пути из Лос-Анджелеса я призналась Еве Габор, что она мой лучший друг. В тот момент мы находились где-то в Оклахоме, слушали Барри Манилоу, песню «Мэнди», написанную, кажется, по поводу кончины чьей-то собачки. Голос Барри звучал в динамиках, а я думала, что было бы, не будь со мной Евы. «О, Мэнди! Ты приходила и отдавала, не требуя ничего взамен! О, Мэнди! Ты целовала меня и успокаивала!» Когда песня закончилась, слезы заливали мое лицо. Я повернулась к Еве и сказала, как много она для меня значит, а она мигнула в ответ, как всегда, и улыбнулась, впервые с того дня, как мы встретились. Тут-то я и сказала ей, что она мой лучший друг. Чтобы отпраздновать новый статус, я спела в ее честь песню Кэта Стивенса «Я люблю свою собаку» и угостила сырными палочками. От которых у нее случился запор. Кэт Стивенс пробудил воспоминания о Нэйте, что погрузило меня в еще более глубокую депрессию, поскольку он так и не перезвонил. Какая я несчастная! Мне даже парень не может позвонить, потому что сидит в тюрьме. Я-то считала себя такой умной. Думала, что оригинальным образом следую совету Дэниэла, навещая всех своих мужиков. Но на деле оказалось, что я довела до абсурда его рекомендации. Вместо того чтобы просто исследовать отношения с каждым, сидя дома, я очертя голову бросилась их разыскивать. О чем я только думала? Дэниэл надеялся, что переосмысление привнесет в мою жизнь ясность, но ничего подобного не произошло. Напротив, я еще больше запуталась и впала в уныние. В уныние — потому что каждый парень из моего списка оказался ошибкой. Я сожалела обо всех. Запуталась — потому что не могла найти ни единой причины, по которой я переспала с ними и по которой отношения все-таки прервались. Как же я могу учиться на ошибках, если даже не понимаю, в чем они заключаются? С тех пор как вернулась домой, я не виделась с Мишель и Колином. Мишель я позвонила, поздравила с получением работы, мы поболтали с минутку, но потом ей нужно было бежать. Ее завалили поручениями в «Винтаж Вог». Что до Колина, то он пару раз стучал ко мне и даже звонил как-то, но я не ответила. Не хотелось его видеть. Мне было слишком неловко. Не нужно нанимать соседа для такого деликатного дела. О чем я только думала? Когда на прошлой неделе мама получила письмо из «Лили Понд» (надо же, Джен оказалась способна на такое — где только научилась таким штучкам? Наверняка Карл надоумил), она примчалась к Колину в слезах, причитая: «Колин, что нам делать с нашей девочкой?» Видимо, Пэтси посоветовала не нервировать меня под предлогом того, что новый стресс может вызвать рецидив. Я, конечно, терпеть ее не могу, но впервые была признательна, что она сует нос в мои дела. Колин сказал, что его застали врасплох. Поэтому он запаниковал и свалил все на Йоши, моего выдуманного возлюбленного, сообщив, что тот приучил меня к наркотикам. — Ты что, не мог сказать, что это недоразумение? — возмутилась я. — Собирался, — оправдывался он. — Но уже начал рассказывать, какой идиот этот Йоши, дальше — больше, и еще сказал, что набил ему морду. Вместо того чтобы обвинять, ты бы лучше поблагодарила меня. — Он воображаемый персонаж, — напомнила я. — Не важно, — возразил Колин. — Важно, что я защитил твою честь и впредь буду это делать. Меня тронули слова Колина, но вместе с тем я рассердилась, поскольку теперь у меня не было воображаемого приятеля, а с мамой придется встретиться уже сегодня на дегустации. Я выбралась из постели, приняла душ, доковыляла до гардероба, вытащила оттуда трикотажное узкое черное платье и черные туфли. Я в трауре. Платье оказалось мне велико. Я мало ела в дороге, разве что «Читос» в Эл-Эй, и, должно быть, похудела. Хоть что-то хорошее вышло из этой поездки, помимо Евы. «Уолдорф-Астория» — громадный отель, расположенный на Парк-авеню к северу от Сентрал-Стейшн. Спросив у портье, куда идти, через роскошный вестибюль я направилась в зал свадебных церемоний, где меня уже ждали Дейзи и Эдвард. Дейзи, как всегда изумительная даже в простом желтом платье, широко улыбнулась при виде меня и еще шире — завидев Еву. Я не хотела, чтобы сестра сердилась за мои идеи с «Аве Мария», и нарядила Еву в собачье платьице из розовой тафты, собачьи туфельки типа «Мэри Джейн»[58], надела ей бусы из фальшивого жемчуга и блестящую тиару со стразами — чтобы таким образом сказать «прости»[59]. Еву было почти не видно под всеми этими аксессуарами, но смело могу утверждать, что она яростно сверкала глазами и злилась, что я выставляю ее в таком дурацком виде. Телепатически я сообщила, что костюм необходим, Ева оживилась и осыпала Дейзи поцелуями. — Святые небеса! — завизжала Дейзи, поднимая Еву повыше. — Я хочу такую! — Она обернулась к Эдварду и захлопала ресницами. — Пожа-а-алуйста! Вместо того чтобы ответить, Эдвард, поджав губы, обратился ко мне: — Спасибо, Делайла, огромное спасибо. Я рассказала Дейзи несколько модифицированную историю Евы (мы встретились в Нью-Йорке, а не в Филадельфии, неделю — а не пять — назад), она кляла мифический магазин, в котором я якобы купила Еву, и попросила записать адрес, чтобы она могла наорать на гадкую старуху, запершую собачку в подвале. — Позже. — Но тут я услышала чье-то шумное дыхание за спиной. — Делайла… О нет, это мама! Нехотя я повернулась, она смотрела на меня с состраданием. Волосы подкрашены и идеально уложены, голова чуть склонена. Рядом с ней Пэтси. — Мама! — воскликнула я. Голос взлетел на октаву — я старалась продемонстрировать радость от встречи. — Как ты? — Как я — не важно. — Она разгладила складки на моем платье. — Ты. Как ты? — Я… — Иди, — не дала она мне закончить. — Иди к маме. Мама, как всегда, обняла меня очень крепко, стиснула так, что с трудом удалось дышать. Я пыталась отодвинуться, но не могла, так что следующую минуту хватала ртом воздух, а она молча покачивала меня взад-вперед. Когда она наконец (слава Богу) выпустила меня, то прошептала прямо в ухо: «Ты должна пройти через это, чтобы исцелиться, Делайла!» Понятия не имею, что она имела в виду, но, судя по тому, что Пэтси одобрительно вскинула большой палец, это, видимо, какое-то мудрое изречение наркологов. Обернувшись поприветствовать Дейзи, мама буквально отпрыгнула при виде Евы в ее руках. — О Господи! — Она явно была напугана. — Кто это? — У Делайлы есть собака! — радостно сообщила Дейзи. Затем повертела Еву: — Мама, поздоровайся с Евой, а ты, Ева, поздоровайся с бабулей. — Бабулей? — Выражение маминого лица мгновенно изменилось. — Я бы предпочла, чтоб она звала меня Лола. — Лола? — поразилась Дейзи. — Да, это «бабушка» на тагалог, языке, на котором говорят на Филиппинах. Мы с Дейзи недоуменно переглянулись. — Э-э… здорово, мам, — пробормотала Дейзи. — Но мы же не филиппинцы. — Но мы же пока и не «бабушка», — обиженно фыркнула мама. — Так что следи за своим языком! Но как только в зале появился Сол, свадебный распорядитель, ее лицо вновь озарила улыбка. — Сол! — бросилась она к нему. — Как я рада вас видеть! — О, я тоже, мисс Китти! — Он взял ее за руки, и, пока они обменивались воздушными поцелуями, Дейзи пихнула меня локтем. — Лола? — одними губами переспросила она. Я лишь пожала плечами. Поприветствовав остальных с таким же пафосом, Сол заметил Еву и замер. — О нет… — жалобно обратился он к Дейзи, которая все еще держала собачку на руках. — Мы не можем допустить собаку в кухню, где проходит дегустация. Это нарушение санитарных норм. Нарушение санитарных норм? У-упс! Об этом я не подумала. Сол предложил оставить Еву в его кабинете, но это была плохая идея (в ее прошлом есть истории о сгрызенных углах столов), и я собралась отвезти ее домой, раз уж нам все равно приходится ждать матушку Эдварда. — Нет-нет, что за ерунда, — возразила мама и решительно вытащила телефон: — Позвони Мишель, узнай, не сможет ли она ее забрать. — Я бы рада, но Мишель работает, — объяснила я. — Она никак не сможет прийти — слишком занята. — А Ко-олин? — предложила мама. — У меня нет его номера, — соврала я. — А где работает Мишель? — встряла в разговор Дейзи. Я рассказала ей про «Винтаж Вог» и тут краем глаза заметила, как мама прижала к уху телефон. Я не придала этому особого значения, пока не услышала радостное «Колин? Это ты?». — Мама! — Резко обернувшись, я попыталась выхватить у нее телефон. — Дай сюда! Мама небрежно отмахнулась, прижимая пальчиком свободное ухо, чтобы заглушить мои вопли, и отошла в сторонку. У меня мгновенно свело живот. Не хочу встречаться с Колином. Проклятие! Пока я дожидалась ее возвращения, вознося мольбы, чтоб Колин не смог приехать, появилась Рут, матушка Эдварда. В момент помолвки она делала подтяжку лица, поэтому ни я, ни мама еще не видели ее. Не успела я представиться, как вернулась мама. — Ко-олин уже едет, — с улыбкой сообщила она. Черт! Потом повернулась к Рут. Выразив восхищение ее гладкой смуглой кожей, мама попыталась пошутить: — Мне казалось, Эдвард говорил, что придет его мать… а не сестра! Мамочка улыбалась, Рут хохотала, обе вели себя как закадычные подружки. — Поскольку нам придется подождать Ко-олина, — обратился ко всем собравшимся Сол, — предлагаю ознакомиться с нашим отелем и осмотреть «Звездную крышу». — О, матзох тов[60]за это! — довольно воскликнула мама. Хотя она и перепутала слова, Дейзи, Эдвард и Рут с улыбкой переглянулись, обрадованные самой попыткой. Все устремились за Солом, а мама чуть отстала. Убедившись, что никто не может нас услышать, она обратилась ко мне: — Делайла, гляди! — Она поспешно расстегнула три верхние пуговки блузки и показала украшение на шее: — Как думаешь, не великовато? Глаза мои расширились — я никогда в жизни не видела такого большого золотого распятия, усыпанного бриллиантами. — Да нет, если ты сумеешь постоять за себя, — пошутила я. — Будь серьезнее! — шлепнула меня по руке мама. — Красиво, мам. Очень красиво. Следующие полчаса, проходя мимо шелковых занавесей и аллегорических стенных росписей, я думала только о предстоящем свидании с Колином. Он не представляет, что я по-прежнему смущена, что он в курсе моих дел. А еще я боялась, что история с Кайлом и электронной почтой может повториться, уже с Колином и телефоном, за исключением, разумеется, романтической части. Пока я ехала из «Лили Понд» в Лос-Анджелес, он звонил каждые несколько часов, убедиться, что со мной все в порядке. Та же история повторилась и по пути в Нью-Йорк. Последние две недели мы много говорили по телефону и, боюсь, при личной встрече будем чувствовать себя неловко. Мы вроде хорошо знакомы, но вместе с тем почти не знаем друг друга. Я считаю его своим другом, но на самом деле все не так. К счастью, наблюдение за тем, как мама пытается произвести впечатление на Рут, помогало отвлечься. Каждый раз, как мне становилось не по себе, она выдавала очередное заявление, и невозможно было удержаться от смеха. К примеру, когда Сол сообщил, что мозаичный пол в вестибюле выложен из ста сорока восьми тысяч кусочков, она воскликнула: «Сой Вэй!» Нашего дедушку она описывала как мужчину, исполненного «шитспах»[61]. Единственное слово она употребила правильно — после того как я в шутку спросила, почему она не говорит на «тагалог», — когда тихонько попросила меня не быть такой «шмук»[62]. «Звездная крыша» находится на восемнадцатом этаже отдельного корпуса, где располагаются только самые роскошные номера и апартаменты — «Башни Уолдорф». Мы вошли в изысканно украшенный бальный зал и хором ахнули — дух захватывало. Кремовые шторы дамасского шелка каскадом струились по стенам, прикрывая огромные окна, выходившие на Парк-авеню. Хрустальные люстры подсвечивали позолоченный потолок, прежде открывавшийся навстречу звездам. — Мы его больше не открываем, — пояснил Сол, когда все смотрели вверх. — Но вы об этом даже не догадаетесь. Он щелкнул выключателем, и на потолке замерцали тысячи крошечных огоньков — как настоящие звезды. Взглянув на Дейзи и Эдварда, на то, как они любуются рукотворным лунным светом, я приуныла. Они такие счастливые. У них все так идеально. Спустившись на лифте в вестибюль, все направились в зал свадебных церемоний. В дверях я заметила Колина — он был в темно-синей футболке, поношенных «ливайсах», кроссовках. — Ко-олин! — радостно воскликнула мама. — Спасибо, спасибо, спасибо, что пришел! Мы все подошли к нему. — А, нет проблем, — улыбнулся он. Он посмотрел на меня. Я неожиданно покраснела. Черт! Я и забыла, какой он привлекательный. Поспешно отворачиваюсь. — Мама, это Ко-олин, — представила я его родне. — Я знаю. Я ласково называю его Колин, — игриво подмигнула мамочка. Мне осталось только развести руками. Господи, за что? Ну за что? Поздоровавшись со всеми, Колин опустил взгляд и заметил Еву, наполовину высунувшуюся из сумки. — Это, должно быть, и есть венгерский импорт, — произнес он, приседая на корточки. При виде собачьего наряда лицо его озадаченно вытянулось. — Что это на ней? — Платье подружки невесты, — пояснила я. — И туфельки, — добавила Дейзи. — И ожерелье, — добавил Эдвард. — И тиара, — прибавил Сол. Колин сочувственно взглянул на меня: — Я, кажется, должен ее забрать. Сол громко хлопнул в ладоши: — Итак, нам пора! — И добавил, обернувшись ко мне: — Делайла, мы ждем вас у лифта. Мы с Колином остались вдвоем. Я боялась, что опять начну краснеть, поэтому поспешно взяла на руки Еву, стараясь не встречаться взглядом с Колином. — Прости, она такая девчачья, — извинилась я за розово-зеленую сумку. — Давай ты возьмешь ее к себе домой, а я потом зайду и заберу? Не отвечая, Колин поднял голову, потом опустил, чуть присев, пытаясь поймать мой взгляд, а я все уворачивалась. Похоже на детскую забаву. Через несколько секунд я сдалась. — Так-то лучше, — удовлетворенно заметил он, глядя мне в глаза. И улыбнулся. Я тут же покраснела. Проклятие! — Вообще-то у меня есть дела, — продолжал он. — Так что, может, встретимся здесь через пару часов? Я кивнула: — Отлично. Попрощавшись, я присоединилась к остальным. Кухня, как и все в этом отеле, огромна — потрясла маму до глубины души. Вид огромных печей, где можно зажарить быка целиком, и сковородок, на которых поместились бы горы овощей, так возбуждал ее, что она почувствовала потребность выпить, дабы успокоиться. К счастью, как только началась дегустация, вино полилось рекой, и к маме присоединились все остальные, за исключением Дейзи и меня. Мне было немного не по себе — нервы, наверное. А потом в течение двух часов все дружно помогали Дейзи и Эдварду не только составить меню, но и подобрать фарфор, хрусталь и салфетки для их знаменательного дня. Мы, как королевские особы, поглощали блюда, которые официанты все подносили и подносили, — лобстер, стейк, цыпленок и фуа-гра; с грибами, картофелем, луком и спаржей; а еще желтый бисквит, белый бисквит, шоколадный бисквит и красный бисквит. Все было так вкусно, что мы с трудом выбрали. К тому времени как дегустация завершилась, к меню добавили столько новых позиций — мартини, устрицы, севиче, кофе, — что я уже запуталась. В ожидании, пока Сол закончит формальности с Дейзи и Эдвардом, Рут спросила, не жених ли мне Колин. Мама, услышав вопрос, съежилась на стуле. Учитывая, что я вновь одинока, потому что мой бывший оказался наркоманом, она не знала, что сказать. Обычно всем любопытным она отвечала, что я слишком много работаю, но теперь у меня вообще нет работы, и прежний аргумент отпадает. — Нет, мы просто друзья, — ответила я. — Точнее, даже не друзья, а просто соседи. — Понятно, — кивнула Рут. — А вообще у вас есть парень? — Делайле не везет на этом фронте, — встряла Пэтси, решив отвечать за меня. — Правда? — удивилась Рут. — А почему? — Потому что она встречается или с недотепами, или ни с кем! — захохотала Пэтси, якобы пошутив, но мы обе прекрасно понимали, что она всерьез. — К вашему сведению, Пэтси, — сердито расправила я плечи, — мне не нужен мужчина. Пытаясь убедить себя в этом, я решительно взглянула на маму. Кажется, ее ужаснуло мое замечание. Ну, какой женщине не нужен мужчина? Лесбиянке, вот какой! Слава Богу, вернулись Сол, Дейзи и Эдвард с документами. Под предлогом того, что мне пора на примерку, я торопливо простилась и пошла к лифту в надежде опередить остальных. Скорее отсюда. Я вызвала лифт и стала ждать. И ждала. И ждала. Через несколько минут лифт наконец появился. Но тут из-за угла показались родственники и попросили их подождать. Нехотя я задержала двери. Все вместе мы поехали обратно в вестибюль, а мама не сводила с меня глаз. Она выпила слишком много вина и, бьюсь об заклад, с трудом сдерживалась, чтобы не заговорить со мной. Я смотрела в сторону, делая вид, что не замечаю ее. На подходе к залу свадебных церемоний я с облегчением заметила Колина и ускорила шаг. Завидев меня, Ева высунулась из сумки, и я увидела, что праздничного наряда на ней нет. А потом кое-что еще… вот это да… челка! Я подбежала к Колину, выхватила Еву из сумки и в ужасе взглянула: собачка была коротко пострижена, даже пышные усы и шерсть на голове. За моей спиной раздался общий вздох — подошли остальные. — Что ты с ней сделал? — заорала я, в ярости глядя на Колина. — Сделал подходящую прическу, — спокойно ответил он. И улыбнулся во весь рот, как будто сделал что-то хорошее. — А кто тебе дал право? Колин наконец понял, что я недовольна, и улыбка его погасла. — Ну, э-э… сегодня жарко… а она сидит в сумке, одетая, как… — Ребенок, — выпалила из-за моей спины Пэтси. Резко обернувшись, я наградила ее злобным взглядом. — Прости, конечно, но это правда, — защищалась она. — Одинокие женщины твоего возраста потому и заводят собачек, что боятся тиканья биологических часов. — Я взяла ее не поэтому. — Да ладно, — закатила глаза Пэтси. — Даже если не говорить об одежде, взгляни на сумку — с таким же успехом ты могла посадить собаку в коляску. Дейзи и Эдвард засмеялись. Рут тоже захохотала. Единственный человек, кто взбесился, как и я, — это мама, но она не смотрела на Еву. Она смотрела на меня. И по-прежнему молчала. Мысленно пожелав Пэтси гореть в аду, я обернулась к Колину. — Прости, Дел, — сказал он. — Мне показалось, что ей жарко, вот я и повел ее к парикмахеру. — И куда именно? В «Состриги все»? — Нет, тут есть местечко, дальше по улице, — ответил он, не замечая сарказма. — А что, тебе не нравится? А мне кажется, она выглядит очень мило. — Она не выглядит мило, — покачала я головой. — Она выглядит как… — Лесбиянка! — внезапно пронзительно вскрикнула мама. Лесбиянка? Чудесно, просто чудесно. Медленно, очень медленно повернулась к маме. Она была все так же печальна, но, кажется, ей полегчало после того, как удалось высказаться вслух. — Мам, она не лесбиянка, — медленно произнесла я. — Ну, тогда я не понимаю — почему она до сих пор одинока? — Может, ей просто хочется быть одинокой — ты об этом не задумывалась? — Никто не хочет быть одиноким, во всяком случае, так долго. — Тогда, вероятно, она не может разобраться в себе, а твое занудство и тревоги только все усложняют. — Я тревожусь и занудствую потому, что беспокоюсь о ней, — чуть мягче проговорила мама. — Не могу видеть ее одинокой. — Она не одинока, — повторила я. — Нет, одинока. Несколько секунд я выдержала мамин взгляд, а потом отвела глаза. Тут я заметила, что Дейзи, Эдвард, Рут и Пэтси смотрят на нас в замешательстве. Забрав у Колина сумку с Евой, я направилась к выходу. Дейзи озадаченно пробормотала: — Это все говорилось о собаке?
Date: 2016-02-19; view: 362; Нарушение авторских прав |