Сатурн, пожирающий своих детей

В начальный период эпохи гласности российская общественность уже была проинформирована о существовании такого направления в медицине, как фетальная терапия, которая ставит перед собой задачу разработки средств и методов эффективного использования клеточного материала человеческих зародышей разного возраста для лечения различных болезней. С тех пор уже не один раз собирались в Москве на симпозиумы по трансплантации фетальных тканей уникальные специалисты – добытчики и потребители человеческих эмбрионов, убеждая друг друга, что она чрезвычайно эффективна не только для омоложения, но и для лечения эндокринных расстройств, гематологических, иммунологических и неврологических заболеваний.

Оставим медицине ее право принимать или отвергать то или иное направление, определять и оценивать эффективность и целесообразность той или иной методики, ее научную новизну и значение. Но даже если допустить возможность эффективности фетальной терапии при лечении какой-либо болезни (что само по себе сомнительно), то можно с уверенностью сказать, что не для каждого человека будет допустимо принять инъекцию на основе препарата, изготовленного из тканей человеческих зародышей. По мнению многих экспертов, использование подобной терапии должно осуществляться исключительно на основании информированного согласия пациента. Но проблема заключается не только в необходимости соблюдения информированного согласия. И не только в том, что один человек сможет, а другой не сможет согласиться на такое лечение. Всегда найдется пациент, который готов принять любое лечение, лишь бы оно помогло. В конце концов, морально-мировоззренческий плюрализм, то есть осуществление различных взглядов, ценностей, вплоть до отрицания ценностей вообще, – реальность современной цивилизации. Важно то, что в этом плюрализме должна сохраниться ясно формулируемая позиция: фетальная терапия аморальна. Можно говорить о чем угодно: о ее практической целесообразности в каком-то смысле, в определенных условиях, о ее познавательном значении для науки и т. д. и т. п., но нельзя говорить о ее этичности. Почему? Даже в древних языческих культах Сатурн – мифическое божество, пожирающее своих детей, чтобы избежать смерти, – было лишено человеческого облика.

Исследования Клода Леви-Стросса показали, что моральное сознание древнего человека стало возможным через осмысление различия «природы» (влечения) и «культуры» (запреты) по «пищевому коду». Первым категорическим императивом человеческого общества стал запрет на потребление человеческого мяса. Четкое разделение убийства по любым мотивам и убийства по мотиву физиологического, пищевого использования себе подобных уже в древних сообществах не только проводилось, но и стало основанием становления культур. По мнению специалистов, физиологическое использование себе подобных по «пищевому коду» человечество преодолело давно и фундаментально. Одна из древнейших в истории ветхозаветная мораль вопроса о подобных запретах даже не затрагивает, очевидно, по причине неактуальности и преодоленности этого синдрома бесчеловечности. Но человек XX века вдруг оказывается перед возможностью физиологического использования себе подобных по «терапевтическому коду», то есть для лечения болезней с помощью препаратов, изготовленных из тканей органов человеческих зародышей разных возрастов.

Ошибочный поступок, заблуждение, даже преступное действие может произойти по неведению. Очевидно, многие отечественные медики, вовлеченные в научные исследования, связанные с трансплантацией фетальных тканей, «не ведают, что творят». Это неведение естественно в стране, где специалисты не получают квалифицированной и целостной информации по проблемам этического содержания современной медико-биологической деятельности. Это неведение опасно, но исправимо. Но есть ученые, которые ведают, что творят. Понимая, что от проблем этического обоснования и оправдания своей работы не уйти, директор Международного института биологической медицины (центра фетальной терапии) г-н Сухих постоянно выдвигал аргумент: «Наша деятельность этична, так как приносит пользу». Подобное высказывание было основным в арсенале Фридриха Ницше, апологета имморализма, для которого именно польза была критерием не только добра, но и истины, которая, в свою очередь, в его логической системе определялась всего-навсего как «полезная ложь».

«НЕТ НИЧЕГО СИЛЬНЕЕ СТАРОСТИ»

Увеличение доли пожилых людей в общей численности населения – характерная демографическая черта современного мира. По данным ООН, в 1950 году в мире проживало 214 млн. лиц в возрасте 60 лет и старше. К 1975 году это число возросло до 350 млн. человек. В соответствии с прогнозами Демографического департамента ООН, к 2000 году оно составит около 590 млн., а к 2025 году – 1 млрд. 100 млн. лиц 60 лет и старше, то есть увеличится в 5 раз по сравнению с 1950 годом. В течение двух последних десятилетий XX века в развитых странах быстро возрастает число людей 80-летнего возраста, особенно нуждающихся в медицинской и социальной защите[107].

Относится ли к медицинской и социальной защите разработка биомедицинских методик омоложения пожилых людей? По-видимому, сегодня российская медицина на этот вопрос отвечает положительно, так как с 1990-х годов в Москве начал свою легальную работу Международный институт биологической медицины, в котором для нахождения прямых путей к омоложению «собран самый крупный в мире банк фетальных тканей»[108]. Не является ли это медицинским предзнаменованием грядущих социальных потрясений? Ведь в 1920-е годы советская медицина уже решала задачи омоложения. К 1924 году вышло два сборника статей под редакцией профессора Н.К.Кольцова «Омоложение». Журналы тех лет констатировали: «Омоложение из плоскости научной проблемы перешло в практику»[109]. И в московских аптеках уже продавали вытяжку из эмбрионов человека, обладающих особо активными биологическими свойствами, на что и делалась ставка в игре за омоложение. Сегодня задачи омоложения вновь стоят на повестке дня.

Близки к омоложению и современные биомедицинские проекты достижения биофизиологического бессмертия человека. В прессе широко обсуждаются мнения некоторых биологов и медиков, которые считают, что создание «государственной программы по клонированию уже в ближайшее время сможет довести продолжительность жизни до 500 лет»[110]. Известно, что благополучие каждой страны оценивается показателями роста продолжительности жизни людей. Да и каждая служба в православном храме заканчивается чином испрошения многолетия. Противоречит ли доведение продолжительности жизни человека до 500 лет христианскому испрошению многолетия? Может быть, внедрение современных методик стимуляции стареющего организма оправдано и даже необходимо? Что ж плохого в омоложении или в продолжении человеческой жизни до 500 лет? Как найти правильные ответы на эти вопросы? Критерий получения правильного ответа на эти непростые вопросы современной биомедицины, с которыми неизбежно сталкивается или столкнется каждый из нас, скрыт не в тонкостях новейших технологий или абстрактных рассуждениях о гуманизме, а в конкретном отношении к человеческой старости.

Каковы же представления о человеческой природе и о том, что она претерпевает в период старения, о взаимоотношениях между старыми и молодыми, врачами и больными, о смерти в нравственной антропологии Православия, исходящей из богооткровенных истин Священного Писания и из опыта житейской человеческой мудрости?

Date: 2016-02-19; view: 377; Нарушение авторских прав