Сенека (ОК. 4—65 Н. Э. ) о блаженной жизни

Все люди хотят жить счастливо, но они смутно представ­ляют себе, в чем заключается счастливая жизнь. Главнейшая наша задача должна заключаться в том, чтобы мы не следовали подобно скоту за вожаками стада. Величайшие беды причиняет нам то, что мы сообразуемся с молвой и, признавая самыми правильными те воззрения, которые встречают большое сочувствие и находят многих последователей, живем не так, как этого требует разум, а так, как живут другие. Какой образ действий наиболее достоин человека? Что делает нас способными к обладанию вечным счастьем? При оценке чело­века я не верю глазам; у меня есть лучшее, более верное мерило для того, чтобы отличить истину от лжи. О духовном достоин­стве должен судить дух.

Я буду следовать заключению: «Живи сообразно с природой вещей». Не укло­няться от нее, руководствоваться ее законом, брать с нее при­мер, — в этом и заключается мудрость. Следовательно, жизнь счастлива, если она согласуется со своей природой. Такая жизнь возможна лишь в том случае, если, во-первых, человек посто­янно обладает здравым умом; затем, если дух его мужествен и энергичен, благороден, вынослив и подготовлен ко всяким, об­стоятельствам; если он, не впадая в тревожную мнительность, заботится об удовлетворении физических потребностей; если он вообще интересуется материальными сторонами жизни, не соблазняясь ни одной из них; наконец, если он умеет пользо­ваться дарами судьбы, не делаясь их рабом, результатом такого расположения духа бывает постоянное спокойствие и свобода ввиду устранения всяких поводов к раздражению и к страху. Вместо удовольствий, вместо ничтожных, мимолетных и не только мерзких, но и вредных наслаждений наступает сильная, неомрачимая и постоянная радость, мир и гармония духа, ве­личие, соединенное с кротостью.

В позорном и пагубном рабстве будет находиться тот, на кого попеременно будут оказывать свое влияние удовольствия и страдания, деспотические силы, действующие крайне произ­вольно и необузданно. Поэтому нужно себя поставить в незави­симое от них положение, а его создает не что иное, как равноду­шие к судьбе. Тогда осуществится неоценимое благо: спокойствие и возвышенность духа, чувствующего свою безопасность; с исчезновением всяких страхов наступает выте­кающая из познания истины великая и безмятежная радость, приветливость и просветление духа. Человек, не имеющий понятия об истине, никоим образом не может быть назван счастливым. Следовательно, жизнь счастлива, если она неизменно основы­вается на правильном, разумном суждении. Тогда дух человека отличается ясностью; он свободен от всяких дурных влияний, избавившись не только от терзаний, но и от мелких уколов; он готов всегда удерживать занятое им положение и отстаивать его, несмотря на ожесточенные удары судьбы.

Добродетель — это нечто величественное, возвышенное, царствен­ное, непобедимое, неутомимое, удовольствие же — нечто низкое, рабское, немощное, преходящее, караулящее и гнездящееся в непотребных местах и трактирах. Добродетель встретишь в хра­ме, у нее загорелое лицо и мозолистые руки. Напротив, удовольствие чаще скрывается и ищет мрака; оно изнежено и слабосильно; от него пахнет ви­ном и благовонной мазью; оно бледно или нарумянено. Высшее благо вечно, неистощимо, оно не вызывает ни пресыщения, ни рас­каяния, так как правильный образ мыслей не допускает заблуж­дения; он не ставит человека в необходимость негодовать на принятые решения и отменять их, так как всегда руководству­ется основательными соображениями; удовольствие же погаса­ет в момент наибольшего восторга.

Если философы и не поступают всегда так, как говорят, то все-таки они приносят большую пользу тем, что они рассуждают, что они намечают нравственные идеалы. А если бы они и дейст­вовали согласно своим речам, то никто не был бы счастливее их.