Аристотель (384—322 до Н. Э. ) этическое учение

В самом деле, жизнь представляется чем-то общим как для человека, так и для растений, а искомое нами присуще только человеку. Следовательно, нужно исключить из рассмотрения жизнь с точки зрения питания и роста. Следующей будет жизнь с точки зрения чувства, но и она со всей очевидностью то общее, что есть и у лошади, и у быка, и у всякого живого существа, остается, таким образом, какая-то дея­тельная жизнь обладающего суждением существа.

Если назначение человека — деятельность души, согласо­ванная с суждением или не без участия суждения, причем мы утверждаем, что назначение человека по роду тождественно на­значению добропорядочного человека, то дело человека— некая жизнь, а жизнь эта — деятельность души и поступки при участии суждения, дело же добропорядочного мужа — совершать это хорошо и прекрасно в нравственном смысле.

Одним счастьем кажется добродетель, другим — рассуди­тельность, третьим — известная мудрость, а иным — все это вместе или что-нибудь одно в соединении с удовольствием или не без участия удовольствия; есть и такие, что включают в понятие счастья и внешнее благосостояние. Разумно, конечно, полагать, что ни в том, ни в другом случае не заблуждаются всецело, а, напротив, хотя бы в каком-то одном отношении или даже в основном бывают правы.

Мы определяем счастье как добродетель. У большинства удовольствия борются друг с другом, ведь это такие удовольствия, которые существуют не по природе. То же, что доставляет удовольствие любящим пре­красное, доставляет удовольствие по природе, а та­ковы поступки, сообразные добродетели, следовательно, они доставляют удовольствие и подобным людям, и сами по себе. Не является добродетельным тот, кто не радуется прекрасным поступкам, ибо и правосудным никто не назвал бы человека, который не радуется правому, а щедрым — того, кто не радуется щедрым поступкам, подобным образом — и в других случаях. А если так, то поступки сообразные добродетели будут достав­лять удовольствие сами по себе. Они в то же время добры и прекрасны. Счастье, таким образом, — это высшее и самое прекрасное благо, доставляющее величайшее удовольствие.

...Справедливость может быть природная и установленная законом. Остающееся в большинстве случаев справедливым, и есть справедли­вое от природы. То, что мы сами положим и признаем справедливым, становится после этого таковым, и мы называем его справедливым по закону. Справедливое от природы выше справедливого по закону.

Когда имеет место справедливое, а когда нет? Когда человек поступает по свободному выбору, доброволь­но и созна­вая, по отношению к кому, каким способом и ради чего он это делает, при таком условии совершается справедливое. Подобно этому и несправедливый человек — это тот, кто действует, со­знавая, по отношению к кому, каким способом и ради чего он действует. Возьмем пьяниц. Совершившие зло в пьяном виде — нарушители справедливо­сти, потому что они сами причина своего неведения. Ведь они могли не напиваться до такой степени, чтобы не сознавать, что бьют. Подобно этому и в других случаях нарушителями справедливости бывают те, кто совершает неправый поступок по неведению, которому причина — они сами.