Часть первая 5 page. – Да это неважно, – отмахнулась Барбара

– Да это неважно, – отмахнулась Барбара. – Для вас первостепенная задача сейчас – исчезнуть.

– Блин, мне это что-то напоминает, – сказал я. – Вы мне примерно то же самое говорили, когда мы вас из могилы выкопали.

– Но ведь я оказалась права? Ты что, жалеешь о том, что с тобой с тех пор случилось?

Жалел я, честно говоря, только об одном – что вообще на свет появился.

– Это всё артефакты ваши, – сказал я Барбаре.

– Они-то здесь при чём?

Я одно время посвятил целые каникулы, чтобы поискать информацию по этим самым волшебным фиговинам. Если эти артефакты существуют, и как-то циркулируют между людьми, то скрыть такую информацию просто невозможно, рассуждал я. Эти фиговины обязательно должны оставлять информационный шлейф: кто-то что-то слышал, кто-то видел, кто-то трогал, а кто-то вообще владел. Да весь мир должен трещать о магических амулетах на каждом перекрёстке.

Правда, мы с Юсей не трещали – у нас форс-мажор был. Но форс-мажор не может быть у всех. Это не кладбище, где все умерли. Человек такая скотина – ему обязательно нужно похвастаться. Тщеславие – крючок дьявола, и клюёт на него каждый.

Я перечитал в поисках свидетелей весь интернет, прошерстил всю жёлтую прессу, но нигде ни словечком, ни запятой не упоминается о магической фигне. Вернее, косвенных данных – выше крыши: есть такие ресурсы в сети, на которых обсуждается различная эзотерическая хрень – кармы, чакры и прочая галиматья, но конкретно об амулетах ничего не говорится. Всемирный жидо-масонский заговор. И только один смелый человек во всеуслышание объявил о существовании могущественного артефакта – и, кстати, именно петуха. И зовут этого человека?.. Правильно – Александр Сергеевич Пушкин. «Сказку о золотом петушке» читали? Логично так же предположить, что существуют артефакты в виде золотой рыбки, в виде белочки, зеркальца, ну и, наконец, просто кольца с зелёным камнем. Помните? – «храни меня, мой талисман...»

Словом, думал я найти социальную сеть супергероев, а пришёл к выводу, что все владельцы артефактов рано или поздно начинают страдать манией преследования, и никто-никто не обменивается информацией друг с другом. Основной источник информации об аномальных предметах – ошибка хозяина, которая стоит ему или жизни, или самого артефакта. Была, конечно, у Юси теория небольшая, что аномальные штуковины, подобно Кольцу Всевластья, самолично выбирают себе носителя. Вроде как у них есть изначальные хозяева, к которым они стремятся. Типа – предмет ищет реинкарнацию изначального владельца. Но это уже запредельный бред, согласитесь?

– Как ты сказал? – обалдело переспросила Барбара.

– Запредельный бред?

– Нет, раньше. Реинкарнация?

– Да.

Барбара рассеянно уставилась в пространство.

– Кажется, я знаю, кто вам может помочь, – сказала она вдруг.

Правый

Очевидно, Барбара думала, что мы начнём скакать от радости, но случилось ровно наоборот: Егор сказал, что ему артефактов хватило на Урале.

– Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Погоди, – сказал я. – А что, может быть хуже, чем сейчас? Ты предлагаешь гордо сдохнуть?

– Я надеюсь, что кроме нас никто не сдохнет.

Опа! В ход пошла тяжёлая артиллерия. Ну, ладно, док, надеюсь, ты понимаешь, что это значит – война. Я мало жил, и жил в плену, таких две жизни за одну – это про меня!

В шахматах такая позиция называется «цугцванг», принуждение к ходу. Как витязь на распутье: налево пойдёшь – люлей огребешь, направо пойдёшь – люлей огребёшь, прямо пойдёшь – люлей огребёшь, и думай быстрее, а то прямо здесь люлей огребёшь.

А история, которую нам поведала Барбара, была на самом деле крайне интересна. Далеко-далеко, на Тибете, недалеко от Лхасы, стоит буддийский монастырь Вангъял – на местном диалекте это означало «Держатель силы». На самом деле это оплот тибетских сепаратистов, и китайские власти давно ищут подступы к этой твердыне, но в том и штука, что Вангъял недоступен боевой технике – это подземная обитель, и где конкретно она находится, на картах не найти, а наобум – придётся всю горную гряду бомбить. Войска КНР постепенно прочёсывают горы, но это всё равно, что иголку в стоге сена искать.

Раз в год туда тайными тропами добирается Его Святейшество Далай-лама, чтобы исцелить всех раненых бойцов за независимость Тибета. Далай-лама противник насилия, но отказать в исцелении не может. Дело в том, что Вангъял – это действительно «Держатель силы». Там хранится гидра – магический амулет, вот уже многие сотни лет, принадлежащий Великим Учителям. Именно гидру схватил в руки двухлетний Лхамо Тхондруб, когда странствующие монахи предложили ему выбрать любимые игрушки предыдущего Далай-ламы.

Свойства гидры доподлинно неизвестны, но люди, слышавшие о ней, утверждают, что она запускает процессы регенерации в организме. Чуть ли не мёртвых к жизни возвращает.

– То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет? – хмыкнул Егор. – Это утопия, я на это не подписываюсь.

– Понятно. Но разве это мешает рискнуть? Вас здесь что держит? Суд?

И тут до меня дошло. Егор боится! Боится, что ничего не получится. Боится, что умру я. Боится, что умрёт он. Боится, что мы оба выживем, а Викса выберет не его. Жить так, как мы живём, он уже привык, он двадцать лет так живёт, может и ещё двадцать прожить, его можно понять. Но с другой-то стороны – я хочу, наконец-то, узнать, каково это – спать, лёжа на боку или даже на животе. Хочу засесть в туалете с книжкой. Петь в душевой хочу. Хочу попробовать тёмного нефильтрованного пива. В конце концов, я готов... нет, за Виксу я ещё пободаюсь, тут уступать глупо и предательски по отношению к Виксе – вроде как продал за лишнюю ногу и руку. Что же мне предложить такого, чтобы Егор рискнул? Меня окончательно задолбал этот дуализм нашего существования. И вечное это старшинство Егора.

– Если ты рискнёшь, я больше никогда не буду влезать в ход эксперимента, – сказал я. – Обещаю, торжественно клянусь и зуб даю – больше никаких предчувствий.

Чёрт, картаво получилось, весь пафос коту под хвост.

Но Егор привык быть старшим и главным. И он готов пройти путь вдвое длинней, чем требуется, лишь бы только он был главнее. Что ж, это его право, ведь по факту он старше меня на пятнадцать лет. Услышав, на какие жертвы я готов, он крепко задумался, но я уже точно знал, что он ответит.

Подлый я человек. Всё равно ведь обману.

– Я веду, – сказал Егор. – Но всё это до первого предупреждения. Понял?

Конечно, понял. Чего не понять? Предсказуем мой брат. За что мы все его и любим.

Сначала Том хотел с досады напиться. Но, взявши бутылку в руку, решил, что это будет профанацией возникшей проблемы. Потому что на самом деле хотелось не напиться, а найти и вернуть Барби. Алкогольное опьянение не шло ни в какое сравнение с той эйфорией, которую Том испытывал от общения с Барби. Это было... как клад отыскать.

Сейчас, после бессонной ночи Том прекрасно понимал, что поссорились они вовсе не из-за того, что у них нет будущего, а потому что не хотели расставаться. Ну, что с того что она старше него на двадцать лет и выше на голову? Нынче нравы значительно смягчились, и ладно бы, если бы Барбара была сморщенной старухой с фиолетовым париком на голове, но ведь она вполне себе красивая баба с образованием и чувством юмора, и ещё неизвестно, что в наши дни нужно ценить выше.

Любил ли он до сих пор?

Да что там, ни одна женщина не оставляла в его жизни ни малейшего следа, а Барби будто на тракторе проехала и оставила во-о-от такую борозду, не вылезешь.

Не говоря о том, что она тоже любит клады.

– Так, Майор, ты сейчас соберёшь задницу в горсть и отправишься искать свою жену, – сказал он отражению в зеркале.

Было страшно. Не так, как в Сальвадоре или Ираке. Там жизнь могла закончиться, а здесь – начаться. Но всё же он собрал задницу в горсть и вышел из номера.

Найти её было вовсе несложно: узнать, в какой участок увезли сиамских близнецов, во сколько будет суд и кто судья.

Правда, когда Брайдер получил исчерпывающую информацию по этим вопросам, оказалось, что суд уже начался. А так же то, что он не первый интересуется близнецами.

– А кто ещё? Такая красивая женщина, да?

– Вы про вашу супругу, мистер Брайдер? – улыбнулась секретарша. – Да, она спрашивала. А потом какой-то китаец, назвался мистером Ченом.

– Ах, Чен! – обрадовался Том. – Конечно, как я забыл. – Так они в центральном суде?

– Если поторопитесь, вы можете их застать, мистер Брайдер.

На такси до здания суда, было, минут десять, не больше. Том ехал и думал: что за, мать его, китаец?

Разумеется, он опоздал – в зале суда рассматривали уже дело о разбитой витрине. Майор ругал себя последними словами: какого чёрта он не узнал номер мобильного собственной жены?!

Он вышел на улицу и огляделся. Платиновую причёску Барбары он не увидел, зато заметил «шевроле» с китайцем, припаркованную на другой стороне улицы. Китаец изучал витрину «Старбакса».

Том спустился по лестнице от колоннады и обошёл «шевроле» сзади.

Он не ошибся – китаец наблюдал за Барбарой и близнецами, сидящими в кафе и о чём-то горячо спорящими. Подавив первое желание сразу ломануться к Барби, Том проследовал до угла, потом поменял направление, и как можно незаметнее, занял наблюдательный пост за колонной у здания суда.

По мобильному он выяснил номер кафе и позвонил туда.

– «Старбакс».

– Девушка, будьте добры, у вас сейчас за столиком сидит красивая женщина в сопровождении сиамских близнецов. Женщину зовут Барбара Кравец. Попросите её к трубочке, скажите, что это Том.

– Минуточку, сэр.

Видеть Барбару Брайдер не мог, но он надеялся, что она спокойно воспримет его звонок в кафе, и не вызовет подозрений у китайца. Судя по тому, что китаец не поменял позы, то всё было нормально.

– Слушаю, – раздался в трубке бесконечно дорогой голос.

– Барби, детка, если ты стоишь спиной к витрине, то не оборачивайся.

– Майор, что за шутки?!

– Барби, прости меня за вчерашнее и не перебивай. За вами наблюдает с улицы какой-то козёл, он сидит в «шевроле». Он пасёт близнецов.

– Ты ничего не путаешь?

– Барби, я воевал.

– Это было давно.

– Барби, послушай меня. Садись обратно за столик, и вели парням быть начеку. Через минуту подъедет патрульная машина и копы начнут шмонать узкоглазого. Вы в это время должны быстро выйти через чёрный ход, я вызываю туда такси. Ты всё поняла?

– Том, я не знаю...

– Делай, как я сказал! Стой! Продиктуй мне свой номер.

Том глубоко вздохнул, вызвал такси, а потом набрал 911.

– Алло, полиция? Напротив суда стоит «шевроле», это азиатский наркодиллер. Осторожнее, у него ствол.

Через минуту послышался вой сирены, и полицейский «форд», мигая проблесковыми маячками, остановился рядом с китайцем. Начался обещанный шмон. Теперь можно было уходить.

Это есть наш последний и решительный, как сказал бы Юся, boy. Как бы Барбара не делала вид, что не боится, но звонок Тома здорово её напугал.

Однако Майор не подвёл, и всё случилось именно так, как он сказал. Патруль появился моментально, и Барбара с мальчиками очень быстро покинула помещение и села в жёлтое такси, урчащее во дворе.

Выбора, куда ехать, не стояло.

– Ко мне в отель, это не обсуждается, – сказал Том по телефону.

– Почему к тебе?

– Потому что я пока неизвестен, а вы уже засветились все вместе. Ждите у номера, я уже еду.

Братья не стали бузить, видимо, лицо двоюродной бабушки было весьма красноречивым.

– Спасибо, что водитель не индус, – единственное, что сказал Юся.

К отелю они подъехали одновременно с Брайдером.

– Майор? – не поверили братья. – Нет, так не бывает.

– Бывает, – ответил Томас. – Если вы читали труды социолога Милгрэма, то должны знать, что все люди знакомы друг с другом через шестое рукопожатие.

Братья трудов Милгрэма, разумеется, не читали, но в общих чертах с этой теорией знакомы были.

Все четверо поднялись на двадцать восьмой этаж.

– А как долго вся эта канитель продлится? – уточнил Юся, когда Томас паковал шмотки.

– В случае удачного стечения обстоятельств – не более двух недель. Не забывай: Далай-ламу мало отыскать, к нему нужно пробиться и убедить взять с собой. Кстати, это очень хорошо, что вы так поправились.

Организм восстанавливается за счёт всего того, что в нём уже есть, большей частью – за счёт жиров. Но была так же одна тонкость: если всё же ребятам повезёт и они уломают Его Святейшество, накануне им придётся есть очень много мела.

– Кальций есть только в костях. Ну, ещё немного в почках, если у вас имеются такие проблемы. Растить кости за счёт других костей – это, согласитесь, нонсенс. Так что в пути жрите мел.

– А в Катманду с мелом напляжёнка? – уточнил Юся.

– Да бог её знает, эту Катманду. Но всегда лучше быть заранее готовым. И не забудьте тёплую одежду – в Тибете в это время года может быть и прохладно.

Майор в это время то выглядывал в окно, то в коридор гостиницы.

– Чего ты суетишься? – спросила Барбара, когда ей надоело это мельтешение.

– Да так, показалось...

– Дежавю – это сбой матрицы, – сказал Юся. – Что показалось-то?

– «Шевроле» на парковке. Цвет тот же.

Близнецы выглянули в окно. В здании напротив парковка располагалась в цокольном этаже, и в проёме отчётливо был виден бежевый «шевроле». Юся мгновенно изменился в лице.

– Я тоже её видел. Номер тот же.

– Ты запомнил номер?

– Я запоминаю все повторяющиеся комбинации.

– А как ты определяешь, что они повторяются?

– Просто запоминаю все комбинации...

– Ты параноик.

– Человек напрасно считает паранойю психическим заболеванием, – пожал Юся плечами. – По мне – это не атрофировавшийся ещё природный инстинкт всегда быть начеку. Рудимент вроде аппендикса.

– Да кому мы нужны?

– Я уже говорил – мы стоим на любимой мозоли у всех.

Томас, дежуривший теперь у двери, подняв вверх палец:

– Цыц. Кажется, сосед вернулся. Барби, достань-ка у меня из сумки пару рубашек поскромнее, есть идея. А вы, молодые люди, снимайте ваши лохмотья.

Сосед Тома был дрессировщиком, выступал в собственном шоу с орангутангом Оззи. Они уже несколько раз пили втроём, так что дрессировщик легко согласился помочь Майору.

Сосед с орангутангом в сопровождении Барбары спустились в холл. Издалека дрессировщика с орангутангом можно было принять за сиамских близнецов, тем более дрессировщик прекрасно скопировал переваливающуюся походку Егора и Юси. Они сели в такси у главного входа. Через десять минут, под командованием Майора, в холл спустились уже сами близнецы, вышли через южный вход, поймали такси и отправились в аэропорт налегке, только с карманами, набитыми деньгами.

К этому времени Барбара с дрессировщиком ехала к автостанции, то и дело, поглядывая в зеркало заднего вида. «Шевроле» с китайцем сидело на хвосте. С одной стороны, это было хорошо – маскировка сработала. С другой стороны, это было плохо. Во-первых, китаец умудрился быстро выпутаться из неприятностей с полицией, что говорит о его опыте. Во-вторых, он практически сразу их нашёл, не прошло и часа. В-третьих – вдруг, он охотится не на близнецов, а на неё? Она же сейчас, вроде как, миллионерша.

Что ж, был только один способ проверить это.

Такси остановилось. Сначала вышла Барбара. Она открыла заднюю дверь и помогла выйти на улицу обезьяне. Следом вышел дрессировщик. Барбара посмотрела на китайца, остановившегося рядом.

Бинго! Как он разозлился! С каким визгом и чёрными следами на асфальте развернулась его машина! Барбара в приступе благодарности обняла дрессировщика и поцеловала Оззи.

– Алло, Том! – позвонила она Майору. – Мы угадали, ему нужны близнецы!

– Окей, детка, у нас началась регистрация.

– Ты вернёшься?

– Есть сомнения?

Сомнений у неё не было.

В это время что-то сильно ударило Барбару в спину. Она уронила телефон и упала на колени. Кто-то закричал, дрессировщик круглыми от страха глазами смотрел ей за спину и пытался спрятать орангутанга. Оззи скалился, будто улыбался, но Барбара точно знала, что обезьяны так выражают агрессию.

– Что? – спросила она. Послышался удаляющийся рёв автомобильного двигателя – при развороте китаец отломил глушитель.

Поясницу ломило. Голова кружилась. По спине что-то текло.

Барбара потрогала спину и поднесла ладонь к глазам. Кровь.

– Меня что, убили? – спросила она.

Он их потерял. Их вообще все потеряли. Но Чен – не все. Даже наоборот.

Тут же, по закону подлости, вышел на связь резидент. Его беспокоил факт гибели учёных.

– Чен, вам не кажется, что вы перегнули палку?

– Господин заместитель, я всё делаю так, как вы попросили. Угроза ликвидирована.

– Но материалы?! Материалы неполные!

Чен помолчал. Потом сказал:

– Мои люди работают над этим. Виновные будут наказаны.

– Что мне ваши виновные? Мы ждём от вас результатов, а не их наказания, господин Чен, это в ваших же интересах.

– Вы не пожалеете...

– Я уже сто раз пожалел, что мне отдан приказ сотрудничать именно с вами.

Чен раздражённо плюнул.

Проблема была, в общем, даже не в том, что близнецы сбежали. Чена сильно тревожил этот рейс в Катманду. Он абсолютно не понимал, что им может понадобиться в Непале.

Почему не Россия, откуда они родом, не Микронезия, где живут их приёмные родители, не Израиль, где живёт их родная мать, а именно Непал, где нет вообще ничего. Не на встречу же с Его Святейшеством Тэнцзином Гьямцхо, Далай-ламой Четырнадцатым?

При воспоминании о Далай-ламе Чену стало неуютно. Некогда Его Святейшество явил Чену настоящее чудо и предложил вынести из случившегося урок. Может, ускользающие сиамцы и есть тот урок?

В любом случае их нужно догнать. Не давать разрывать дистанцию. Негодяи оказались на редкость скользкими. Чен выругал себя который раз за этот день. Неужели трудно было в поисковике пробить все имена, фигурировавшие в досье Кругловых? Ещё недавно это было бы проблематично, но сейчас, когда сеть проникла всюду, ни одно имя не существует в реальном мире, не отражаясь в интернете.

Ладно, чего уж теперь локти кусать.

Он отправил шифровку Сильверу:

«Беру операцию под личный контроль. Приказываю ускорить работу по зачистке базы данных проекта. Срок – неделя».

Он возьмёт близнецов в Катманду. Следующий рейс через семь часов, вряд ли Кругловы уйдут далеко.

Левый

Я не знаю, обрадовали меня слова Майора, или огорчили. Он сказал, что китаец охотится за нами. Но у меня в голове, будто солнце вспыхнуло: мы сейчас единственные, кто знает по проекту абсолютно всё, фактически – являемся хранителями идеи. И если убить нас, то идея тоже умрёт, и человечество опять будет буксовать в ближнем космосе несколько десятков лет или даже веков.

Я вспомнил, как мы с Юсей читали роман «За миллиард лет до конца света». Там Гомеостатическое Мироздание не давало учёным и изобретателям совершать открытия, опережающее их время. Дескать, из-за этих открытий нарушится баланс сил в природе, исчезнет стабильность. Сейчас я чувствовал себя астрономом Маляновым, которого прижали в собственной квартире злобные силы, и деваться мне некуда. Вернее, нам деваться некуда – Малянов тоже был не один.

– Так охота, получается, объявлена на нас? – спросил Юся.

– Получается, что так, – сказал я.

– Надеюсь, они понимают, что это значит – война?

– Хватит уже изображать из себя Баггса Банни, у тебя для этого зубов маловато. Мы в меньшинстве, – остановил я брата. – Нам нужно добраться до точки.

– Вот именно. Нам нужна точка, – согласился он. Слишком легко согласился.

– Говори, что ты опять задумал?

– Я? Это ты сказал про точку!

– Я имел в виду...

–...монастырь.

– Окунись в алебастр! Какой монастырь, если его даже китайцы найти не могут.

– У китайцев нет моей замечательной интуиции.

– Ты хочешь сказать, что сможешь найти путь в Вангъял без проводника?

– И не такие крепости брали.

– Отставить брать крепости. Даже если ты угадаешь, мы своими ногами туда точно не дойдём.

– Почему это? Какой-то Далай-лама, немолодой уже человек, дойдёт, а мы, значит, слабаки?

– Может, он верхом на каком-нибудь овцебыке едет.

– И мы поедем.

– Отставить, я сказал. Ты с твоей хвалёной интуицией полностью подчиняешься мне, забыл?

Юся скис.

– Нам проще отыскать Далай-ламу и уговорить его, чем искать в горах какие-то тайные тропы. Мы там дуба дадим, даже верхом на овцебыке. Знаешь, что в горах разрежённый воздух? А вдруг мы дышать не сможем?

– Ладно, – проворчал Юся.

Самолёт был уже на полпути к столице Непала. Майор с нами не полетел, у него внезапно прервалась связь с Барбарой, и он поспешил на её поиски. Спасибо, что вывел из-под удара. Всё-таки эта теория Милгрэма про шестое рукопожатие, видимо, и впрямь работает, особенно сейчас, когда расстояния, благодаря средствам связи, сократились. А очень скоро все будут знать всех, и такое начнётся...

Мне открытость информации не кажется чем-то ужасным. Если честно, только в сети я чувствую себя абсолютно свободным, и даже забываю, что прикован к брату надёжнее, чем Прометей к скале. И только в сети никто не пытается выклевать мне печень, там все равны, все абсолютно одиноки перед своими мониторами. И при этом – они все вместе. А мы с Юсей наоборот – вроде вместе всегда, но единства давно уже нет.

Может, что-то действительно изменится, когда мы попадём в этот Вангъял?

Я даже не заметил, как уснул. Юся растолкал меня через несколько часов:

– Просыпайся, заходим на посадку.

Самолёт долго мотало и трясло – видимо, не очень благоприятные погодные условия были в Катманду. Странно, что у меня в сознании Катманду всегда ассоциировалось с жарой и пальмами, тропическое название.

В аэропорту было тепло, но большинство местных жителей, прилетевших или улетающих, несли подмышками куртки. Мы с Юсей решили не выделываться, и тоже приобрели в магазине две куртки-аляски с капюшонами. Не пригодятся – сложим в рюкзак, но мёрзнуть после Вегаса совершенно не хотелось. Я уже отвык от прохладного климата.

– Ну что, пойдём искать Далай-ламу? – спросил Юся.

– А чего его искать? – усмехнулся я, глядя на большой биллборд, к которому Юся повернулся затылком. – Здесь он, как и было предсказано.

Мы внимательно изучили информационную составляющую рекламного плаката. Международный форум буддистов начинался сегодня, и, если верить биллборду, через полтора часа с приветственной речью к делегатам обратится сам Далай-лама Четырнадцатый.

– Ну, думай теперь, как нам к Его Святейшеству прорваться, – предложил я Юсе.

Он задумался.

– Ну, давай сначала на открытие форума попадём, а там уже разберёмся.

– Давай.

На форум съехалось и слетелось более пяти тысяч человек. Все ли они были буддистами – не знаю, но в храмовом комплексе Сваямбунатх, в котором проходило открытие, народу набилось – яблоку упасть негде. На площади перед комплексом тоже собралось несколько тысяч человек, и тоже не понять – то ли просто зеваки, то ли истинные последователи учения принца Сиддхартхи Гаутамы. Все ждали прямой трансляции речи Далай-ламы.

– Ну? – нетерпеливо спросил я у Юси.

– Не нукай, не запряг. Давай пробиваться внутрь.

– Через такую толпу?!

– Знаешь что? Окунись в алебастр! – ласково предложил Юся. – Если у нас и есть шанс встретить его лично, так он здесь! Идём, времени мало.

Говорил Юся, будто наждаком по коже драл. Кажется, мы достигли своего предела. Если затея с разделением окажется пустой – поубиваем друг друга нафиг.

Мы пробивались к главной ступе комплекса, перед которой была установлена трибуна, целый час. Нас толкали, наступали на ноги, народ уступал дорогу неохотно, но нам выбирать не приходилось – не всегда цели достигаются счастливыми озарениями, чаще всего это муторная долбёжка в одну точку.

Наконец, толпа стала вообще непроницаемой. Мы подняли головы, и увидели, что умудрились пробуриться почти к самой трибуне. Юся, повертев головой, обрадованно шепнул:

– Вот оно!

– Что?

– Он будет автографы раздавать!

Я посмотрел направо. Там находился невысокий помост, посреди которого стоял стол. Какие-то люди подносили к столу картонные коробки. Над помостом трепетала на ветру растяжка с рекламой какой-то книги – на таком расстоянии я разобрать не мог. Видимо, после речи Его Святейшества он должен был устроить автограф-сессию.

– В такой толпе?! – ужаснулся я.

– А что? Нормальный мужик, не гордый. Почему нет?

– А вдруг террористы?

– Думаю, тут охрана куда профессиональней, чем у некоторых глав государств.

Я всё равно не понимал, что задумал Юся:

– Ты хочешь автограф, что ли?

– Я хочу сократить дистанцию, понял?! У нас есть реальный шанс законтачить с Далай-ламой, и если его просрём – другого не будет. Так что соберись и думай, как реализовать голевой момент. Мотивации у нас хоть отбавляй.

– Как бы нас охрана в три этажа не отмотивировала.

– Ты пошутил? Егор, да ты успехи делаешь!

– Будешь трепаться – отмотивирую. Причём на русском.

Вдруг толпа зашевелилась, загудела, и мы увидели, как на трибуну поднимается Далай-лама, давно знакомый нам по плакатам и телеящику.

Он улыбался и говорил без бумажки, не особенно долго, но и не слишком коротко. Это не была пустая болтовня свадебного генерала, вроде «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Я заслушался, и Юсе опять пришлось возвращать меня к реальности:

– Хватит медитировать, пора действовать. Я успел подсчитать – книжек будет около ста, а чуваков, которые готовятся получить автограф, раз в десять больше. Нам не нужно попадать в очередь, нам важно вырваться на свободное пространство. Вон, смотри – просвет образовался. Туда и прыгаем. Три-четыре!..

– Не смей, нас расстреляют на месте! – зашипел я.

– Доверься мне, я знаю, что делаю.

И мы ломанулись вперёд так отчаянно и самоотверженно, что прочная мембрана оцепления лопнула, и мы буквально растянулись на мостовой. Я крепко приложился лбом к брусчатке. Не знаю, заметил ли Далай-лама меня, но искры из моих глаз можно было видеть из космоса.

Правый

Нас скрутили там же, где мы упали. Я не успел понять, где же до сих пор пряталась охрана, эти дюжие ребята будто из воздуха соткались. Прижали нас мордами к мостовой, сверху придавили коленями, и я понял, что путешествие закончилось. Как говорится: прощай, жена, прощайте, дети, прощай, любимый «ЗиЛ-130»...

– Ваше Святейшество! Ваше Святейшество! – завопил я что было сил. – Автограф! Мы хотим автограф!

Колени сверху надавили ещё сильнее, и крик мой мгновенно превратился в сипение.

Не знаю, слышал ли старик мой вопль, или просто обратил внимание на инцидент в толпе, но через пять минут давление сверху ослабло, нас подняли на ноги и толкнули к столу, за которым сидел Далай-лама. Я оглянулся. Буддисты смотрели на нас с ненавистью. Да, ребята, долго вам ещё до просветления.

Мы подошли к столу и нависли над Хранителем Учения, я мог даже кончиками пальцев дотянуться до его очков.

– Простите охрану, они выполняют свою работу, – улыбнулся Его Святейшество.

Вот тут меня и перекосило. Я просто не знал, что говорить. Как-то неловко было просить у такого занятого человека выполнить нашу личную просьбу. В конце концов, почему мы? В мире миллионы людей, которым на самом деле нужно помощь.

Но тут в бой вступил Егор.

– Скажите, Ваше Святейшество, у вас глаза становятся синим и зелёным, когда вы исцеляете?

Его Святейшество не изменился в лице. Он посмотрел на нас, молча взял книгу, открыл её, и что-то быстро начал писать на шмуцтитуле. Потом закрыл книгу, улыбнулся и сказал:

– Удачи.

И мы ушли, даже не поблагодарив Держателя Знания за автограф. Книгу прижимал к груди Егор.

Я не знаю, какое сердце и ум надо иметь, чтобы в одном полунамёке прочесть мольбу о помощи, информированность о всемирной тайне. Видимо, такие же, как у Егора, потому что он и вложил в эту фразу всё, что было у нас в жизни, и чего мы от этой жизни ожидали.

На форзаце был адрес и время. Даже не адрес, а название – Молочная Долина. На карте Долину мы отыскали очень быстро – это была смотровая площадка на окраине города.

Мы шли туда пешком, потому что денег у нас не осталось – в толпе кто-то обчистил наши карманы. Всю дорогу мы спорили – обманул нас Далай-лама, или действительно назначил встречу.

Для тайной встречи это было слишком обычное место – обрыв на краю бескрайней пропасти, в которой, похожие на сладкую вату, вечно клубились облака. Сейчас они были нежно-оранжевыми из-за уходящего за зубчатый горизонт солнца. Туристы постепенно рассасывались, потому что становилось холодно. Фонари на площадке отчего-то не загорались, несмотря на быстро наступающие сумерки.

– Ты думаешь, он придёт сюда, на этот проходной двор? – злорадно спросил Егор, когда мы остались совсем одни.

– Если написал место и время, значит, придёт. Иначе просто послал бы на хутор, бабочек ловить. Зачем Его Святейшеству нас обманывать?