ГЛАВА 3: Арабские ночи 6 page

– Тогда нет никаких препятствий, кроме самой процедуры обмена.

– А здесь‑то что? Чем вас не устраивает простая процедура, которой до сих пор пользовались? Разница только в весе товара.

Аркадий Петрович скосил глаза на своего партнера.

– Всё же сумма очень приличная. Требуются взаимные гарантии.

– Аркадий Семенович, я вас не понимаю. Какие гарантии? Кому и зачем? Мне, например, от вас никакие гарантии не требуются. А вам от меня зачем гарантии? Разве речь о кредитах и отсрочках? Вы получаете товар прямо в руки. Смотрите качество и принимаете. Где тут место для истребования каких‑то гарантий? О чём? Или, может быть, вы думаете сделать не выборочный, а полный анализ каждого из поставленных экземпляров? А их там будет десять‑пятнадцать тысяч. Или думаете, что я буду рассматривать каждую полученную от вас бумажку на свет? Да мне всё равно. Я могу не глядя принять от вас хоть старые газеты. Только вы даже не представляете, с какой стремительной скоростью они вернутся опять к вам, а мои железки – ко мне. О последствиях вы, конечно же, догадываетесь. Поэтому я и не требую никогда никаких гарантий и не завожу никогда никаких разговоров о доверии. Там, где начинается об этом болтовня, почти всегда назревает какая‑нибудь афера. Или вы хотите вернуться к мелким, карманным сделкам?

Пётр Петрович наделанно кашлянул.

– Нет‑нет! Как мы это обставим?

– Как можно проще, обыденнее и прилюднее. Ваш магазинный микроавтобус пусть и стоит у вашего магазина на улице. Подъедет мой транспорт – и перебросим коробки из него в ваш автобус. Хотите проверяйте содержимое, а хотите – нет. Мы забираем привезенное вами – и всё. Кому придет в голову интересоваться тем, что за товар перекидывается туда‑сюда у магазина? Где всё время что‑нибудь да перекидывается.

Оба дельца переглянулись.

– Мы согласны.

– Значит, завтра в десять, – закончил я и поднялся.

Когда я попытался вернуться к Капитану, то оказалось, что его нет дома. Спустился в подвал и застал там и Капитана, и Ахмеда, и Александра. Стелла выделила‑таки Александру комнатушку под кабинет.

– Мы тебя ждали‑дали и не дождались, – сообщил Капитан. – Так и пришлось без тебя всё перетащить. Ты, наверное, специально где‑то болтался, чтобы не бегать с тяжестями по этажам.

Врет Капитан. Не ждали они меня совсем. Что‑то последнее время они все меня как‑то неназойливо опекают. Избавляют как бы случайно от тяжелой работы и всё такое. Может, я заболел чем‑то в тяжелой форме? Сам не знаю, а они знают?

– Я вас всех насквозь вижу, – заявляю я. – Решили довести меня до мышечного истощения отсутствием физических нагрузок. А сами себе бицепсы накачаете. Ладно, завтра в десять обмен. Нужно всё распихать по коробкам килограммов по десять. Ахмед, я видел, у вас в жилконторе есть большая платформенная тележка. Можешь взять ее утром?

– Конечно.

– Ну и ладно – будем считать, что мы готовы.

* * *

Утром мы с Ахмедом набросали на ржавую и скрипучую телегу беспорядочную кучу разномастных коробок и коробочек. Я проинструктировал его, куда и к какому моменту с шиком подкатить. Коричневый полугрузовой автобус стоит у магазина. Тут же топчутся два типа гангстерского вида. Влезаю в салон автобуса. Оба партнера здесь.

– Здравствуйте, господа. А что, обязательно нужно привлекать к себе внимание? Скажите им, чтобы в магазин зашли, что ли.

Петр Петрович высунулся наружу и что‑то скомандовал гангстерам. Те зашли в магазин и смотрят на улицу через окно. Из‑за угла показался Ахмед с телегой.

– Где же ваш транспорт? – поинтересовался Аркадий Семенович.

– На подходе. Я его уже вижу.

Как только Ахмед со скрипом и дребезжанием подкатил к машине, я распахнул дверь и вылез на улицу. В один момент мы с буханьем перекидали коробки внутрь. Гангстеры было дернулись выскочить на улицу, но поняв, что происходит, остались за окном.

Я вытряхиваю мешочки из коробок. Аркадий Семенович мигом их взвешивает на компактных весах, а Петр Петрович развязывает некоторые из них и внимательно рассматривает монеты. Пять минут – и всё готово.

– Здесь на десять килограммов больше, – заявляет весовщик.

– Это ужасно, – заявляю я, – но я обратно эту тяжесть не потащу. Где мои бумажки?

Петр Петрович пододвигает мне две порядочные коробки. Заглядываю в верхнюю. Они! Открываю дверь, выпихиваю их на телегу и опять закрываю дверь. Смотрю, как Ахмед скрывается за углом. За ним никто не последовал.

– Ну вот, и мне пора. Всего доброго, господа!

– А десять килограммов?

– Да бросьте вы! Нашли о чём говорить при такой сделке!

Дохожу до угла. Ахмеда в виду уже нет. Разворачиваюсь и иду обратно. Они еще не уехали. Прохожу мимо и на перекрестке сворачиваю налево. Проходные дворы. За мной никого. Иду в нашу контору. Коробки уже здесь. Не только здесь, но уже и раскрыты, осмотрены Александром и Ахмедом. Всё вроде, как и должно быть.

– Ну, что – надо поделить всё это между вами. Александр, ты себе возьми три с половиной миллиона, а Ахмеду в резерв полтора. Сколько и каких сейфовых ячеек вам понадобится под такой объем бумаги, сообразите сами.

– Тут есть кое‑какие сложности, – посетовал Александр.

– А именно?

– Банковская система хранения еще только зарождается. Частные банки можно по пальцам пересчитать, и неизвестна их устойчивость. В Питере всего два банка, где оказывают услуги хранения. Боюсь, что клиентов для ячеек там больше, чем самих сейфовых ячеек.

– Скверно! В конторе же их не будешь хранить.

– Придется тогда на время их за шкаф спрятать или в подпол, – подсказал Ахмед.

– Верно! Только как‑то не по душе мне хранение денег около машины. Словно святотатством пахнет. А из бункера доставать трудновато. В сейфе Стеллы хранить посторонние деньги нельзя. Дома в наших коммуналках только сумасшедший станет прятать деньги. Договориться с Анной Петровной и поставить сейф у нее в квартире? Ерунда! Это значило бы превратить ее мирок в проходной двор! Надо подумать.

– Ага, вот я вас и накрыла! – говорит, входя, Стелла. – Ой, батюшки, сколько деньжищ‑то! Вы меня под монастырь‑то не подведете?

– Не подведем. Деньги украдены давно и далеко отсюда. Следы их потерялись. А если серьезно, то расклад такой. У Ахмеда будет резервный фонд налички в полтора миллиона долларов. Они понадобятся не очень скоро, и поэтому, если Ахмед будет в хорошем настроении, то он даст тебе попользоваться этими деньгами. Скажем, под видом беспроцентной ссуды от частного лица. Возвращать будешь уже на банковский счет.

– То есть я буду отмывать ваши неизвестно откуда взявшиеся деньги?

– Вот именно. Только это не отмывание, а легализация, и ты это сама понимаешь. Отмывание подразумевает доказанно криминальный источник. Ахмед же, слава богу, не обязан ни перед кем отчитываться, откуда у него деньги. Единственный криминал здесь – то, что деньги не местные и ввезены в страну не через таможню.

– Ладно, так уж и быть – ввяжусь в вашу авантюру исключительно ради того, чтобы не платить проценты банковским живоглотам, – и она заглянула в коробку. – Поразительно. Можно взять пачечку? Так, на разживу!

– Возьми две‑три.

– Да я шучу!

– Возьми, возьми. В конторе наверняка бывает, что наличка нужна позарез. Когда через бухгалтерию оформлять долго и сложно.

Стелла нерешительно выудила из коробки две пачки стодолларовых купюр и теперь вертит в руках, не зная, что с ними делать.

– Так я пошла?

– Иди, если ничего больше не надо.

– Да вроде ничего. Или я от увиденной картины забыла, зачем пришла, – и Стелла выскользнула за дверь.

– Да, задачка, однако, – пробормотал я, продолжая размышлять о сейфах. Никто Анну Петровну не видел?

– Она вчера приносила мне доверенность на совершение сделок с недвижимостью, – складывая вынутые пачки обратно в коробку, откликнулся Александр.

– Я ее утром видел, – сообщил Ахмед, – но она шла на работу. Так что дома ее нет.

И тут меня осенило.

– Мужики, гениальная идея! Мы тут маемся, где бы деньги хранить! Банки, сейфы, ячейки, доступ… Ерунда всё это, когда мы можем запросто создать свое собственное хранилище ТАМ, – и мужики сразу схватили мысль.

– Точно!

– Только нужно всё культурно, душевно оформить. Чтобы было приятно зайти. Александр, у тебя это хорошо получается. Представьте себе, например, каменную башню на берегу синего‑синего, теплого моря. Лучше всего круглую башню. Нет ни входа, ни выхода. Наверху башни – большая комната с широкими окнами во все стороны и вокруг – никого. Только желтый песок уходящего вдаль берега и зелень нетронутых человеком лесов и лугов. Можно тропических. В комнате стол, мягкие стулья и шкафчики для денег, набитые так, что из них всё вываливается. Старинная чернильница с гусиными перьями. По полу тут и там разбросаны золотые и серебряные монеты. Это обязательно нужно для пущего романтизма. Сидишь этак развалившись на стуле у раскрытого окна. Легкий морской бриз ласкает кожу. Крики чаек и шелест волн… И ты послюнявленными пальцами тихо и размеренно пересчитываешь банкноты в толстой пачке денег. А на душе – райская благость…

Дикий хохот Ахмеда и Александра не дал довести до конца описание идеального хранилища.

– Ну, ты и даешь, Сергей! – восхитился владелец сказочной латифундии в Древнем Риме. – Классная идея! Сегодня же сделаю! И доступ любому из нас простой. И попасть туда можно будет в любое время и из любого места. И деньги не нужно делить между собой по назначению.

– Делай. Только туалет не забудь и куда мусор бросать.

– И еще вот одно по твоей части, Саша. Я собираюсь поговорить с Анной Петровной о мире Швейцера. Если она согласится поработать там, то мы с тобой вряд ли сможем сопровождать ее всё время. Первый раз‑то я с ней схожу, а потом нужно будет дать в помощники и охранники кого‑нибудь из твоих девочек.

– Так Антогора пусть и ходит с ней!

– Отлично. Я тоже о ней подумал. Оставшиеся деньги оттуда у тебя где?

– В столе.

– Тогда пока всё. Я пошел. Башню для денег мне давайте!

Вылетел из подвала и забыл позвонить Капитану. Придется зайти домой. Снимаю трубку и набираю номер.

– Это я. Когда? Иду.

Судя по голосу Капитана, произошли или происходят какие‑то касающиеся меня события.

– Я сегодня ходил позавтракать в твой Верн. Подошел Жозеф и попросил нас обоих, как только сможем, заглянуть во дворец.

– А мы, наверное, сейчас можем. А что случилось‑то?

– Ничего не сказал. Но судя по всему, беды никакой нет. Иначе он не улыбался бы.

– Ну, так что – пойдем? Заодно и пообедаем.

– Пойдем.

* * *

В Верне, как всегда, тепло и тихо. Всё в цвету. Я имею в виду не деревья, которые отцвели уже давно, а окна, балконы, дворики и скверики. Там, где посажены цветы. Разные ароматы идут со всех сторон. Не говоря уж о бесконечном многоцветье. Мой дворик тоже одна сплошная радуга – благодаря Жанне.

Половина женщин и девиц на улицах щеголяют в брюках. Месяц назад была совсем другая картина. Теперь словно прорвало. Но самое удивительное, что нет и двух одинаковых нарядов! Различия в цвете, покрое, украшениях… Совсем ничего общего с нашим однообразием.

Королевская площадь не отстает в многоцветье от моего дворика. Непривязанная лошадь стоит у дома королевского волшебника. Значит, Жозеф дома. Стучим к нему. Открывает сам. В халате. Обычные приветствия.

– Вы нас звали, Жозеф?

– Да‑да, я сейчас, – и появляется полностью одетым буквально через две минуты.

– Идемте во дворец. Вас там заждались.

– Что случилось‑то?

– Сейчас всё узнаете.

На стук нас впускает служанка.

– Вы, Серж, с капитаном Виком поднимайтесь в гостиную, а я зайду за Герцем.

Капитан опять прилип глазами к картине со всадницей. Хотя это и не удивительно. Есть чем полюбоваться!

– Здравствуйте, синьоры, – опять как‑то неожиданно раздается голос Виолетты.

– Здравствуйте, Ваше величество.

– Здравствуйте, Виолетта.

За ее плечом высится Казимир с улыбающейся физиономией. А за ними в гостиную входят и Герц с Жозефом. Герц притащил большой поднос с какими‑то коробочками и поставил на стол. Здороваемся с мужчинами за руку.

– Прошу всех за стол, синьоры, – приглашает Виолетта. И когда все сели, приступила к делу: – Казимир и синьор Герц уговаривали меня придать нашей встрече форму официального приема. Я не согласилась, и Жозеф меня поддержал. Мы друзья, и хочу, чтобы вы расценивали то, что я вам вручу, именно как дружеский подарок на память, а не награду. У нас нет наград, которыми можно было бы соизмерить то, что вы для нас сделали.

Виолетта на мгновение смешалась и замолкла.

– Всё равно я ерунду какую‑то говорю. Хотя и пытаюсь показать, что всё это от души и сердца. Видно, слова здесь вовсе не нужны. Давайте я вам подарки раздам, а потом просто, как всегда, поболтаем за обедом. Герц!

Герц пододвинул Виолетте три коробочки. Она посмотрела на них какие‑то пометки и раздала коробочки нам.

– Так, это Сержу, это – капитану Вику, а эту передадите капитану Грегори.

В коробочках оказались самые настоящие и очень шикарные золотые ордена на нашейных красных лентах. Многолучевая звезда в восьмиконечнике. Темно‑красная и белая эмаль. В центре – фарфоровая миниатюра тонкой работы, изображающая кораблик, палящий из пушек. Вокруг миниатюры надпись: «Охотникам на пиратов от благодарного Верна». На обороте ордена выгравированы мои здешние имя и фамилия.

– Виолетта, Казимир, мы с капитаном Виком очень тронуты вашим добросердечием, и всё такое. Может, и в самом деле плюнем на эту нелепую болтовню. Мы же и без слов понимаем и любим друг друга. Вы лучше покажите, что там в коробочках поменьше.

Виолетта рассмеялась:

– Серж, с вами почему‑то всегда себя как‑то легко и просто чувствуешь!

В коробочках оказались восемьдесят четыре медали для матросов. Уменьшенные копии орденов на нагрудных ленточках. На обороте выгравированы номера.

– Капитан Вик сказал ведь, что хорошо бы иметь что‑нибудь на память о походе. Вот мы и сделали на память. Идемте обедать.

Обед, конечно же, был выше всяких похвал. А Жозеф рассказал о работах по засыпке прохода.

– Любопытство – неодолимая сила. Да и вы не предупреждали, чтобы мы не заглядывали на ту сторону. Заглянули. Кое‑кто испугался соскочившего со своего места солнца. Но обошли вокруг острова. Заглянули в бухту. Ни души. Только горелый остов какого‑то большого судна и два корабля с пушками, покинутые командами. Так и должно было бы быть?

Капитан искоса глянул на меня. Я кивнул, и Капитан немножко соврал:

– Это запасные корабли пиратов, которых мы отправили на дно. Вот они и остались без хозяев.

– Мы немного испугались, – продолжил Жозеф, – когда, обойдя вокруг острова и пройдя проливчик, мы не вернулись в свое море. Правда, быстро сообразили, что где мы вышли – туда нужно и входить обратно. Проход мы загородили каменной засыпкой толщиной сорок локтей и высотой чуть ниже уровня прилива. Никакое судно над ней пройти не может. Разве что лодка. Всё оказалось не так уж сложно. Но какие ужасные потери предшествовали этому!

– Капитан Вик, – спросила Виолетта, решив сменить тему на менее печальную и более животрепещущую, – дела делами, а вы обратили внимание, как изменились женщины в Верне?

– Обратил, Ваше величество, – похорошели.

– А ведь всему виной мой портрет в гостиной, который вам так нравится!

– Этот портрет всем нравится, дорогая, а не только капитану Вику, – поправил жену Казимир.

– Пусть так, но мало кто знает, что с этого портрета началось…

«А ведь она и в самом деле увлечена этой новой модой», – подумал я. Как прекрасно, когда самой печальной темой разговоров является ниточный шов, разошедшийся в самый неподходящий момент на каком‑нибудь пикантном месте женского тела.

– Серж, Серж, – услышал я голос Виолетты, – вы где?

– Где‑то здесь. А что?

– Вас что‑то беспокоит?

– Беспокоит.

– Что именно?

– Фонтан на королевской площади. Такие высокие струи. Никак не пойму, за счет чего он работает.

– Ну, это даже я знаю, – рассмеялась Виолетта, – за счет воды. Не ломайте себе голову, Серж. На самом деле всё очень просто. Вода не из реки, а с гор. Еще когда мой отец был молодым, от горных источников и до королевской площади провели трубы.

– Но ведь горы так далеко.

– Далеко. Синьор Герц каждый год приходит в ужас от расходов на содержание хозяйства подачи воды.

– И всё только ради фонтана?

– Нет, почему же. Вода идет еще и во дворец, ратушу и дом королевского волшебника.

– И в самом деле просто. Теперь я буду спать спокойно. Однако нам с капитаном Виком пора по своим делам. Мы так рады были повстречаться со всеми вами, что словами не передать! Но позвольте нам откланяться.

– Я понимаю, – с сожалением в голосе сказала Виолетта, – надо было бы дождаться, когда у вас было бы больше времени. Но уж так получилось. У меня терпения не хватило. Хотелось хоть чем‑то вас поскорее порадовать!

Когда мы уже вышли из дворца, Капитан спросил:

– Что это ты так вдруг с места сорвался?

– Жозеф заскучал. Самый верный признак, что нужно расходиться, чтобы не разрушить прелесть встречи. Дворец всё‑таки. Если бы сидели в «Морском драконе», то могли бы позволить себе любое сумасбродство и веселиться как угодно долго. Во дворце такое невозможно, и это тяготит Виолетту.

– Понятно. Ну, что ж – двинем домой, а я тогда схожу к себе, порадую ребят подарками, – и Капитан потряс мешком с медалями.

Мы еще с полчасика молча посидели во дворике, любуясь многоцветьем на клумбах и вдыхая тонкие ароматы. Прибежала Жанна и подставила мне щеку для поцелуя.

– Я вас увидела, когда вы мимо «Морского дракона» проходили. Подумала, что может быть, что‑то будет нужно. Можно, я тут с вами посижу?

– Конечно, этого и спрашивать не надо! Ты же тут за хозяйку. Знаешь, Жанна, я всё как‑то не решаюсь или забываю тебя спросить. С кем ты живешь? Колин говорил мне, что отец у тебя умер. Дядю твоего я видел, а кто еще есть?

– Есть еще старшая сестра. Она присматривает за нашим домом, стирает для кого‑нибудь, а я вот в «Морском драконе» и здесь у тебя. Но сестра скоро выходит замуж.

– И переедет к мужу?

– Нет, ее муж переедет к нам. У него семья большая.

Родители, братья и сёстры. Тесно в их доме, а у нас свободно. У меня своих две комнаты и у сестры тоже.

– Ну, а как дети у них пойдут?

– Это, наверное, еще не сразу. Придумаем что‑нибудь.

– Не забывай, что мы все вместе можем что‑то попридумывать. Помни про друзей‑то! Скинемся все вместе и купим тебе свой домик. Вон, даже капитан Вик поучаствует, наверное. Как, капитан, – поучаствуете?

– Без раздумий!

– Вот видишь!

– Спасибо. Я подумаю.

Повисло странное молчание. Жанна что‑то уж очень нервно ерзает на противоположной скамейке.

– Жанна, перестань мяться! Что ты в самом деле! Случилось что‑нибудь?

– На днях эльфы и гномы в городе лавку открыли.

– И что?

– Продают эти, как их…

– Граммофоны, что ли?

– Да, но очень дорого, – и Жанна тяжело вздохнула.

– Не расстраивайся. Везер и Арзон обещали сделать один специально для меня. Если тебе не очень трудно, спроси в их лавке, не готова ли музыка для Сержа. Если готова, то пусть привезут – и ты заберешь. Пластинки купи, какие понравятся.

– Я тогда прямо сейчас и сбегаю, – и Жанну словно ветром сдуло.

– Чудо‑то какое, – тяжело вздохнул Капитан, посмотрев ей вслед.

– Чудо, – согласился я. – Только вы, Капитан, как‑нибудь поаккуратнее восторгайтесь чудесами‑то. Чудо – девушка благонравная. А у вас какой‑то подозрительный интерес к вернским портовым притонам. Не хотелось бы, чтобы такое чудо попало в грязные лапы старого развратника. Даже если он и скрывается под личиной респектабельного моряка. Не забывайте, на сколько вы старше чуда.

– Такое разве забудешь! – и Капитан вздохнул еще тяжелее. – Пойдем, что ли?

И мы ушли в Питер.

Капитан отправился в пиратские моря радовать своих ребят орденами и медалями, а я попытался поймать здешних ребят. Интересно, куда они все подевались? Ну, понятно, что Анна Петровна, может, еще с работы не пришла. А вот Ахмеда и Александра нет ни дома, ни в подвале – кабинет заперт. Куда они провалились?