Испытание сионизмом

Экономическое положение крестьянства менялось очень медленно. Борьба за независимость от великих европейских держав должна была стать сражением с собственной отсталостью, что и являлось главной целью происходившего. Тем не менее пусть частично, но к началу Второй мировой войны арабам удалось решить часть подобных проблем и начать процесс культурного возрождения, что вызывало у них чувство законной гордости. Образованные арабы эффективно ассимилировали не только литературные, но и социальные, городские и финансовые образцы европейской цивилизации, развивали науки и изящные искусства, в которые устремились творческие силы народов всех мусульманских стран. Большинство образованных арабов не доверяли своим правительствам, которые часто были коррумпированны и в любом случае ограничены иностранным влиянием или внутренним контролем привилегированных классов; некоторое доверие в Иордании, Ираке и Египте сохранялось лишь к армии и ВВС, которые в межвоенный период прошли полное перевооружение. В то же время в Палестине, в самом сердце арабского мира, происходили процессы, представляющие непосредственную угрозу идее национального единения арабов.

Еврейский национализм начал набирать силу параллельно с арабским как результат общих процессов XIX столетия. В этот период у жителей Восточной Европы активно формировалось национальное самосознание, многочисленные народности этого региона начали осознавать себя самостоятельными нациями, они стремились обрести независимость от доминировавших над ними империй и стать равноправными членами современного европейского сообщества. Однако евреи‑ашкенази Северо‑Восточной Европы, отделенные от основной массы народов региона иной верой и даже языком (идишем, диалектом немецкого), были исключены из этого процесса. Новый национализм крестьян и землевладельцев в Польше и России внезапно развернулся против группы городского среднего класса, являвшейся социальным (но полностью лишенным власти) эквивалентом левантийцам в Османской империи. На территории Восточной Европы евреи‑ашкенази нигде не составляли большинства населения, что позволило бы им создать тут собственное государство. В то же время евреи, проживающие на территории Западной Европы, обнаружили, что хотя современный образ жизни, с его упором на индивидуума и государство, смягчил религиозную и национальную рознь, христиане по‑прежнему враждебно относились к еврейскому населению. Когда в Европе стали набирать силу национально‑освободительные движения, эта давняя вражда получила дополнительный импульс. Конечно, здесь не было погромов, как в Восточной Европе, но их положение оставалось весьма неустойчивым. Поэтому, когда ашкенази решили, что единственным выходом из сложившейся ситуации будет иммиграция из Восточной Европы в Палестину, это решение поддержала значительная часть западноевропейских евреев. Такое решение полностью соответствовало стандартам западноевропейского политического мышления.

Европейцы были глубоко убеждены в собственном превосходстве и закономерности того, что развитие современной цивилизации позволило им установить свое господство над всей планетой, поэтому считали весь остальной мир своей вотчиной, в которой они могут безраздельно распоряжаться, руководствуясь при этом лишь своими собственными представлениями о благородстве и справедливости. Рассматривая все другие народы как культурно отсталые и способные на развитие только под западным патронажем, с позиций XIX века они не замечали, что современное развитие уже начало оказывать свое негативное влияние и на их собственную культуру. В некоторых регионах, например в Северной Америке, страдающим от нехватки земли европейцам встречались лишь примитивные культуры охотников и земледельцев. Европейцам не составило никакого труда уничтожить эти народы и захватить их земли во имя превосходства цивилизации. В более цивилизованных регионах планеты (например, в мусульманских странах) сделать это было далеко не так просто.

В Алжире, например, французы еще с 1830 года пытались основать французские сельскохозяйственные поселения, однако при этом они не решились выселять с этих территорий мусульманское население. Численность населения в мусульманских странах (как, впрочем, и во всех других странах мира) возрастала необычайно быстрыми темпами, поэтому французы пытались основать свои поселения лишь на той территории, которую они считали своей неотъемлемой собственностью, например на землях, конфискованных у землевладельцев‑«мятежников», или на заброшенных, пустующих землях. Иногда французы ошибочно переводили в разряд пустующих те земли, которые не использовались для выращивания сельскохозяйственных культур, хотя такие земли являлись неотъемлемой частью местной системы землепользования. Зачастую крестьянам приходилось расплачиваться за упрямство землевладельца. Французам такая «культурная экспансия» казалась вполне оправданной, однако на самом деле все было далеко не так просто. Фактически в мусульманское общество вторгалась совершенно иная, чужеродная для него культура, причем представители этой культуры – европейцы – обладали всей необходимой экономической и политической властью, они могли менять методы ведения сельского хозяйства, совершенно не считаясь при этом с интересами и потребностями местного населения. Французы полагали, что они «способствуют экономическому развитию» Алжира, ведь современные методы ведения сельского хозяйства, современные методы управления и бухгалтерского учета приносили несомненную пользу не только самим французам, но и мусульманам, а следовательно, французские поселенцы несли прогресс и процветание всему мусульманскому обществу. Никто не осмелился бы упрекнуть французов в том, что львиная доля прибыли остается в их собственных руках, ведь именно французы являлись создателями новых, прогрессивных технологий, а значит, имели полное право воспользоваться их преимуществами. По мнению французов, если бы не влияние европейцев, мусульмане так и не смогли бы пробудиться от своего «вечного сна», их уделом оставались бы крайняя нищета и бесконечные унижения. Французы предложили мусульманам разделить с ними все привилегии, но только если они согласятся принять все обязанности, которые были связаны с принятием французского гражданства, что означало отказаться от правового статуса мусульманина в соответствии с шариатом. Для французов это казалось разумной жертвой, отказаться от которой могло только слепое суеверие. Однако даже мусульмане, которые получили образование во французских школах, очень редко становились французами, хотя полностью принимали французскую культуру, и до начала Второй мировой войны даже не надеялись когда‑либо стать независимыми от Франции. Таким образом, европейцы в Алжире (их нередко называли «белыми поселенцами») по‑прежнему оставались богатым привилегированным сословием, мало что знавшим о местном населении, среди которого росло недовольство.

В XIX веке идея создания европейских поселений на «пустующих» или неразвитых землях для поднятия их на современный уровень развития воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Идеалисты из среды евреев‑ашкенази посчитали естественным совместить эту идею с вековым желанием еврейского народа вернуться на Святую землю и возродить там духовные основы еврейской нации. Вместо того чтобы ожидать Мессию, они решили просто вернуться при помощи европейского капитала и новых экономических ресурсов, которые предоставил европейцам современный путь развития. По европейским стандартам вся территория Сирии считалась «пустующей» и недоразвитой землей, где было много свободного места для европейских поселенцев. Если евреи так и не смогли обрести родину в Европе, то это только потому, что их единственной настоящей Родиной оставалась Палестина. Значит, евреям нужно вернуться на Сион.

Вскоре сионизм подхватил это как идею и руководство к действию. В конце XIX века некоторые евреи иммигрировали и начали использовать давно мертвый еврейский язык в повседневном общении, воспитывая детей так, что они не знали иного родного языка, кроме еврейского, и иной родины, кроме Палестины. К ним скептически относилось не только арабоязычное местное население, но разговаривавшие на идиш евреи, которые полагали, что еврейский является священным языком, поэтому его не следует использовать в повседневном общении. Также они сомневались, что инициатива духовного совершенства нации может исходить от человека. Тем не менее эта идея оказалась достаточно сильной, чтобы создать еврейскоязычные общины под османским покровительством. Евреи скупали у крупных землевладельцев пустующие, заброшенные земли, которые давно уже не использовались для сельскохозяйственных целей, и снова вводили эти земли в сельскохозяйственный оборот, причем применяли при этом самые передовые, прогрессивные методы землепользования.

Таким образом, еврейская национальная община стала основой для превращения Палестины в еврейскую область под британским мандатом. Хотя в 20‑х годах поток иммигрантов из Европы был невелик, сионисты получили официальное признание, а еврейский стал одним из официальных языков Палестины. Но одновременно шло формирование и арабского национального самосознания, которое стимулировалось борьбой с французами и англичанами. Когда вероятность того, что европейские поселенцы останутся на юге Сирии, в самом сердце арабских земель, даже если англичане уйдут, обрела реальный черты, арабское национальное движение стало рассматривать сионизм как угрозу. Поселения европейских евреев рассматривались как поддержка британского правления на территории Сирии и будущий бастион, из которого Европа в ближайшей перспективе будет контролировать зону Суэцкого канала, а в отдаленной – отделит Египет от остальных территорий Плодородного полумесяца и будет постоянно угрожать арабам военным вторжением.

Поначалу местные арабы верили, что англичане будут соблюдать правила честной игры и надеялись, что когда они поймут, что эти земли вовсе не являются «пустующими», то ограничат поток иммигрантов‑евреев до такой степени, что угроза иноземного правления в арабской Палестине исчезнет. Однако в 30‑х годах в мире начался финансовый кризис, который и обусловил вспышку антисемитских настроений в Европе. Если ранее еврейские погромы спорадически возникали только в Восточной Европе, то начиная с 1933 года нацистское правительство Германии стало проводить политику сознательного систематического истребления евреев. Еврейская иммиграция из Германии и других стран Европы после начала Второй мировой войны приняла массовый характер. Арабы, проживающие на территории Палестины, обрушили весь свой гнев на англичан, в конечном итоге британское правительство пообещало разгневанным арабам, что поток иммигрантов в этом регионе будет ограничен. Но к концу войны давление из Европы только нарастало: евреи, пережившие массовый геноцид со стороны немцев (а также поляков, французов и многих других), мечтали поскорее уехать из христианской Европы, которой больше не доверяли. Независимые страны, имевшие огромные незаселенные территории, такие как Соединенные Штаты, закрыли перед ними двери, поскольку также не были лишены предубеждений против евреев. Только в Палестине они находили готовое их принять общество, которое уже вступило в конфликт с британской администрацией и для их защиты не останавливалось ни перед контрабандой, ни даже перед террористическими актами. Они приплывали в Палестину, воодушевленные идеями сионизма и желающие любой ценой создать здесь независимое национальное еврейское государство. Христиане просто не оставили евреям иного выбора.

В этот период все политические силы арабского Востока были очень озабочены как судьбой палестинских арабов, так и перспективой создания в Сирии чужеродного государства. На маленькой полоске земли мандатной Палестины было явно недостаточно места для огромного числа иммигрантов, учитывая, что там уже проживало около 2 миллионов человек, кто‑то должен был уйти. Уже в конце 30‑х годов в Палестине фермеры‑арабы, вытесняемые иммигрантами‑сионистами, начали страдать от нехватки земли; британское правительство с большим трудом пыталось уравновесить ситуацию, в результате местные арабы стали самыми высокообразованными за пределами Айвана. С дальнейшим развитием иммиграции арабы могли в лучшем случае оказаться чужими в собственном доме, в худшем, учитывая их бедность и отсутствие технических навыков, которые имелись у иммигрантов, превратиться в нищих либо покинуть родину, освободив место пришельцам. Среди арабов (как мусульман, так и христиан) антисемитские настроения были далеко не редкостью. Мусульмане воспринимали создание на своих землях еврейского государства как последнюю степень деградации в глазах христианского Запада. Иерусалим являлся священным городом как для христиан и мусульман, так и для евреев. Арабы Палестины приготовились к сражению и призвали независимые арабские государства помочь им изгнать захватчиков. Иракцы, сирийцы (из всех трех государств) и даже египтяне и жители Саудовской Аравии с готовностью откликнулись на этот призыв.

Арабы гордились своими современными армиями и не сомневались, что одержат победу. Еще в конце войны, в 1945 году, правительства арабских стран сформировали Лигу для координации их усилий в решении общих политических проблем, главной из которых стала Палестина. Эта проблема угрожала интересам мусульман и христиан, арабов Плодородного полумесяца и Египта. Именно в этот момент в Египте националисты осознали себя не только как египтяне или панисламисты, но и как представители арабского мира, объединенного на светской основе. Таким образом, предстояло проверить, как верность их общему арабскому наследию выдержит тест на прочность.

К 1948 году позиции европейских держав в мусульманском мире ослабли, и у англичан не было ни малейшего желания сохранять свое правление в Палестине, где уже шли бои между арабами и сионистами. Они переложили ответственность за Палестину на Организацию Объединенных Наций (преемницу Лиги Наций и системы Европейского концерта), которая объявила о разделе этой территории между сионистами и арабами после того, как англичане уйдут. Для сионистов такое решение ООН означало победу, ведь у них появлялось пусть небольшое по размерам, но свое собственное государство. Что касается арабов, то они восприняли это решение международного сообщества как поражение, ведь Сирия, несмотря на все протесты арабского населения, в конечном итоге все же оказывалась разделенной. Как только Великобритания вывела свои войска, не смирившиеся с поражением арабские армии сразу же перешли в наступление. Несмотря на первые успехи, особенно в воздушных боях, оказалось, что у арабов нет единого мнения по поводу будущего Палестины. В результате взаимных обвинений в измене и коррумпированности неэффективных правительств арабские войска были разбиты. Сионисты получили в свое распоряжение не только те земли, которые были переданы им международным сообществом, но и некоторые другие территории. Помимо всего прочего режим военного времени явился удобным предлогом, чтобы избавиться от арабского населения – сотни тысяч арабов вынуждены были покинуть родину и переселиться в соседние арабские государства. Таким образом, государство Израиль получило официальный статус, и это событие стало очередным унижением для всех без исключения арабов: само существование еврейского государства в самом сердце арабского мира свидетельствовало о несостоятельности всей арабской цивилизации перед лицом европейского сообщества.