Социальный протест бабитов

Иран и соседние с ним территории Ирака и Кавказа, лежавшие в самом сердце исламской культурной зоны, попали под европейское влияние сравнительно поздно. Во времена Сефевидов европейцы вели с ними достаточно оживленную торговлю (здесь даже находились католические миссии), но в XVII веке их важность начала падать из‑за местных внутриполитических проблем. К концу столетия интересы европейцев были представлены в основном косвенно, воздействием из центральных областей Османской империи, Индии и Поволжья. В это же время местная культурная традиция на родине персидской литературы при полной лояльности нормам шариата развивалась независимо от областей, охваченных прямым влиянием Запада.

В результате в XIX веке в Ираке и Иране сформировалась совершенно самобытная религиозная философия, аналогов которой не было ни в одной другой стране мусульманского мира. Еще в начале XIX столетия улемы достигли серьезных успехов в законоведении, и персы с восторгом встретили появление нового философа Муллы Хади (1797/8–1878 годы), принадлежащего к школе Муллы Садры. И только после 1830 года, пережив сильное давление со стороны поборников шариата, мыслители превратились в эпогонов.

В связи с этим следует упомянуть одного из выдающихся философов XVIII века, также находившегося под влиянием Садры, – Шейха Ахсаи. Он разработал философское учение, в основе которого лежал шариатизм, но существенно отличающееся от учения современных ему ваххабитов или сануситов; оно было не только глубоко алидским, но также отличалось серьезной философской глубиной, проповедуя возможность улучшения человечества в долговременной перспективе. Философия Ахсаи так же, как ваххабитов и сануситов, была реформистской и противостояла тарикатскому суфизму. Она была проникнута идеями хилиазма и вслед за ними приобрела особое значение под влиянием западных преобразований. В атмосфере пока еще не сильно затронутой влиянием Запада, которое потенциально расценивали как угрозу исламскому обществу, создающему новые, неиспробованные условия жизни, в 1830‑х годах многие шиитские последователи Ахсаи сильнее, чем прежде, ждали проявления Баба, провозвестника появления Скрытого Имама, который должен был подготовить общество к его пришествию. Молодой теолог и философ Али‑Мохаммад Ширази (1819–1850 годы) пользовался большим авторитетом у шиитов, особенно у представителей городского среднего класса. Начиная с 1844 года как Баб он проповедовал новый либеральный шариат, который должен прийти на смену традиционному исламу шиитов, и пришествие пророка, который принесет в этот мир идеалы добра и справедливости.

Бабиты, как называли себя его последователи, с нетерпением ожидали наступления эпохи всеобщей справедливости. Они неустанно проповедовали свое учение и очень скоро вступили в открытый конфликт сначала с шиитскими улемами, а затем и с правительством Каджаров. Али Мохаммад был арестован, но даже в тюрьме он оставался для своих учеников духовным лидером и учителем. Бабиты вступили в открытое противостояние с правительством, и в стране вспыхнуло настоящее восстание. Али Мохаммад был казнен, и в 1852 году восстание бабитов было жестоко подавлено.

После смерти Али Мохаммада большинство его последователей признали своим лидером другого молодого философа, Бахауллу (1817–1892 годы). В 1863 году он объявил себя новым пророком, и те бабиты, которые признали его своим учителем, стали называть себя бахаидами (оставшиеся стали известны как азалиты). Бахаиды так же, как и бабиты, опирались преимущественно на городской средний класс – купцов и ремесленников. Учение бахаидов предоставляло женщине гораздо большую свободу, чем традиционный ислам (в 1848 году женщина‑бабитка публично открыла лицо). Но они отвергали идею немедленной революции в Иране, выступая за постепенное мирное переустройство общества. Философия Бахауллы уже носила отпечаток космополитизма. Когда Каджары выслали Бахауллу из страны, правительство Османской империи арестовало его как потенциально опасного деятеля, но затем позволило поселиться в сирийской Акре, куда он привлекал своих последователей, хотя главным оплотом новой веры по‑прежнему оставался Иран. После смерти Бахауллы роль духовного лидера бахаидов перешла, как это было принято у шиитов, к его сыну. Преемнику Бахауллы удалось обрести многочисленных сторонников среди европейцев (и особенно в США), которых особенно привлекал либерализм нового религиозного учения (в частности, бахаиды призывали отказаться от кровопролития, любое убийство, будь то убийство человека или животного, они считали смертным грехом). После смерти сына Бахауллы роль духовного лидера бахаидов перешла к его внуку, который получил образование в Оксфорде. Именно в этот период учение бахаидов обрело широкую известность и стало религией, распространенной по всему миру, со всеми присущими ей институтами миссионерской деятельности и политического влияния.

Религиозная философия Шейха Ахсаи продолжала служить отправной точкой для бахаистов, чьи требования универсальной морали и либерального социального устройства отражали суфийское учение о неподдающейся описанию духовной жизни, которое совместилось у них с алидским взглядом на духовную организацию как социальную форму. В конце XIX века в среде бахаитов стало все сильнее ощущаться влияние европейского либерализма. Фактически учение бахаитов стало для жителей западного Ирана своего рода «моральным кодексом» промышленной цивилизации. Бахаиды вместе с западными миссионерами (и индийскими зороастрийцами) воспитали в своих миссионерских школах новое поколение молодых либералов, которые не разделяли их религиозные взгляды.

Date: 2015-06-05; view: 406; Нарушение авторских прав