Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Кие интересы, ранее в рамках научной традиции, определяемой потребностями национального государства, сегодня — в рамках традиции более или менее универсальной»38
Стремясь обнаружить истоки возрождения интереса к сравнительным исследованиям, Шидер приводит слова редактора журнала «Comparative Studies in Society and History» Сильвии О. Трапп, опубликованные в конце 1950-х годов: В настоящее время под влиянием требований времени оживляется интерес к сравнительным методам. Не потеряв чувства национальности, мы обрели чувство принадлежности к человечеству в целом. Этноцентричность сейчас вызывает упреки. Даже ученые не могут избежать критики в связи с этим, ибо, как замечают многие, каким образом человек, изучающий только свою страну, может выявить в ней своеобразие?»3'. Отнюдь не желая в очередной раз доказывать, что «Россия — родина слонов», мы все же должны обратить внимание, что еще в опубликованном в 1884 г. обобщающем исследовании «История русского самосознания...» М. О. Коялович писал: Новейший научный прием — сравнительный... сделал уже громадные завоевания в разных отраслях наук... В истории он имеет не только то значение, что дает надлежащий смысл каждому историческому явлению, но и то более общее значение, что только при нем может уясниться и историческая индивидуальность народа, и та его историческая работа, которая составляет долю его участия и значения во всемирной жизни человечества»40. И любопытно отметить, что эффективность сравнительного исследования Коялович напрямую связывает с точностью и корректностью исторического метода: Прием этот может приносить действительную пользу только при громадной научности, и научности, так сказать, равновесной во всех своих частях, т.е. чтобы все сравниваемые предметы одинаково научно были знакомы. При нарушении этого равновесия могут получиться чудовищные выводы при всех внешних признаках учености, обстоятельного знания дела»41. 38 Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических НаУках//Философия и методология истории: Сб. ст. М., 1977. С. 143. к Там же. 40 Коялович М. О. История русского самосознания: По историческим памятникам и научным сочинениям. Минск, 1997. С. 542. 41 Там же. г ••* С эпистемологической точки зрения интерес к компаративной проблематике возможен только при выходе за пределы так называемой «позитивистской» парадигмы42, которая неизбежно замыкается в рамках национальных историй. Очевидна связь эпистемологической ситуации XX в. с социальными процессами, хотя отметим также значительное влияние на развитие гуманитаристики общего эпистемологического кризиса рубежа XIX—XX вв., проявившегося в первую очередь в физике и естественных науках. Эпистемологическая актуальность компаративистской проблематики обусловлена мощными интеграционными процессами в современных социальных и гуманитарных науках, развитием их междисциплинарных связей, что обусловливает необходимость соотнесения не только и не столько результатов исследований ученых разных специальностей, сколько методов разных научных дисциплин. Вообще внимание к методу должно усиливаться по мере усложнения стоящих перед наукой задач. Со времен начала критики позитивизма известно, что простого «здравого смысла» недостаточно для объединения накопленного эмпирического материала, не говоря уже о том, что без отрефлексированного метода можно извлечь только ту незначительную часть фактов, которые доступны непосредственному наблюдению. Особенно это касается социальных и гуманитарных наук, которым недоступна верификация полученного знания путем эксперимента. Основной способ верификации в этих науках — верификация метода исследования: на уровне аксиомы принимается, что знание, полученное обоснованным и апробированным методом, истинно в рамках определенной научной парадигмы. Современная эпистемологическая ситуация парадоксальна. Породив интерес к сравнительно-историческим исследованиям, социальная наука на протяжении всего столетия практически так и не выработала адекватного метода их реализации. Упоминавшийся уже нами Шидер подчеркивает: «...сколь бы настойчиво объективные тенденции нашего времени ни диктовали необходимость сопоставления бесконечно многих истори-ко-политических индивидуальностей мира и объединения их в значительно меньшее число более высоких структурных единиц, сами по себе эти тенденции... недостаточны для создания прочного научного метода »м. 42 В данном случае имеется в виду понимание позитивизма в исторической науке, как оно сформулировано, например, Р. Дж. Коллингвудом (см.: Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С. 122-128.). Именно такое, на наш взгляд некорректное, понимание «позитивизма» в исторической науке на настоящий момент является преобладающим. 43 Философия и методология истории. С. 144. И далее этот автор констатирует наличие ситуации методологического кризиса: «Внимательный анализ множества более или менее серьезных попыток дать универсально-историческое обоснование современной мировой ситуации приводит к выводу о спорности всего того, что сделано до сих пор в этой области... Необъятно разросшаяся масса эмпирического материала еще не проанализирована и не упорядочена настолько, чтобы можно было попытаться дать единую и связную картину истории человечества, внутри которой все было бы сравнимо со всем, потому что все родственно всему»". Итак, причина данной эпистемологической ситуации, по мнению Шидера, в разрыве «между смелыми теориями универсальной истории и конкретными историческими исследованиями, как и прежде, погруженными в специфические детали», а вытекающая отсюда задача — «построить мост, который бы сделал возможным участие исторической науки и ее конкретных областей в создании основ новой универсальной исторической теории»45. Излишне говорить, что эта задача сохраняет свою актуальность, хотя в ситуации постмодерна все более осознаются трудности в ее решении. И без того сложная эпистемологическая ситуация обострилась в России в последнее десятилетие: в период, когда страна напряженно ищет пути своего постсоветского развития, был резко отторгнут — в первую очередь по идеологическим, а не собственно научным причинам — достаточно надежный, хотя и сильно упрощенный критерий сравнительно-исторического исследования, который давала марксистская парадигма социального познания. Остановимся, пока очень кратко, на причинах указанного выше эпистемологического парадокса. Начиная с конца XIX в., когда шло преодоление позитивизма, в исторической науке оформились и на протяжении всего XX столетия параллельно (хотя и с разным успехом) развивались два направления — номотетическое и идиографическое. Не останавливаясь пока на сущностных различиях номотетичес-кого и идиографического подходов, отмечу лишь принципиально важное: если номотетические направления ставят задачу объяснения исторической действительности (отсюда и их прогностическая функция), то идиография преследует цель понимания культурно-исторических феноменов. Отсюда следует очевидное: идиография сохраняет гуманитарный характер исторического знания. Именно поэтому на ее путях в течение 14 Философия и методология истории. С. 144—145. 45 Там же. С. 145. всего XX в. и шел поиск выходов из кризиса объясняющих подходов. Но при всех ее преимуществах идиография, описывая феномены культуры как уникальные, принципиально не дает критериев сравнительного исследования. Если предельно схематично обозначить направления развития исторической науки в границах номотетического и идиографического направлений, то мы заметим, с одной стороны, постоянное расширение границ единого объекта исторического познания (например, европейская цивилизация, Средиземноморье, Восток как объекты исследования) при усилении системности рассмотрения в направлении «экономика — социальные отношения — культура (ментальность)», а с другой стороны, рост интереса к микроистории, постановка проблемы «ина-ковости». Причем способы интеграции этих направлений остаются непроясненными. Более того, они часто воспринимаются как альтернативные, несводимые к единому результату. В советской историографии господство номотетического подхода (в его идеологизированном варианте) привело к формированию малообоснованного суждения о «стадиальном отставании» России от Запада. Но перейдем, наконец, к основной нашей проблеме и выявим парадоксальную на первый взгляд оппозицию: хотя традиционная идиография не дает возможности объединения наших знаний об отдельных феноменах культуры (речь может идти, по-видимому, только о больших или меньших масштабах исследуемого явления; при этом макрообъект способен создать иллюзию целостного знания), но именно в рамках идиографии теоретически достижим строго научный подход к феноменам культуры. Дело в том, что если объяснений феномена может быть много, то адекватное понимание его возможно лишь одно. Это, с одной стороны, обосновывается теоретически при рассмотрении исторического факта как факта психического воздействия индивидуальности на среду, а с другой — может быть проиллюстрировано обыденным опытом восприятия человеческих поступков, каждый из которых объясняется по-разному (в зависимости от точки зрения объясняющего), а понимается только тогда, когда поймешь совершившего этот поступок человека. Преодолеть оппозицию идиографического и номотетического подходов, оставаясь в основном на позициях идиографии, удалось на рубеже XIX-XX вв. русскому историку, методологу Лаппо-Данилевско-му. Он создал оригинальную эпистемологическую концепцию гума-нитаристики, которая, на наш взгляд, дает надежный критерий компаративного исследования. В третьем разделе учебного пособия теоретические основы этой концепции будут подробно рассмотрены, здесь же подчеркнем, что в рамках именно этой парадигмы выстраивается предлагаемый нами метод сравнительно-исторического исследования — компаративное источниковедение. Приступая к исследованию методологических оснований сравнительно-исторических исследований, необходимо четко разделить два аспекта проблемы, хотя они достаточно тесно связаны: сравнение как метод и метод сравнения. Когда мы говорим о сравнении как методе мы имеем в виду, что какие-то объекты сравниваются для достижения определенной познавательной задачи. Далее будет показано, что в рационалистической историографии — это воссоздание достоверного факта, в первый период изучения истории как целостного процесса — это восполнение пробелов в познании тех периодов, от которых осталось мало исторических источников, в историософии Гегеля — это воссоздание эволюционного целого, в культурологической концепции Шпенгле-ра — осмысление целостности культуры. Преимущественно об этом речь пойдет в главах первой, второй, в первом параграфе четвертой главы. Когда мы говорим о методе сравнения, то речь идет о том способе, каким мы осуществляем сравнительное исследование, о выборе объектов сравнения, критериях, последовательности процедур. Подведем итоги: • нельзя получить целостное представление об историческом процессе путем накопления фактологического исторического знания; • существует два типа теорий исторического процесса: умозрительно-философские и конкретно-исторические; • в основе теории исторического процесса лежит представление о социокультурной природе человека; причем концепция человека как субъекта исторического процесса может быть эксплицирована в качестве составляющей исторической теории, а может имплицитно присутствовать в исторических построениях на уровне господствующих представлений своего времени; • системообразующей в теориях исторического процесса является категория исторического времени, с которой самым тесным образом связаны представления о целях научного исторического познания; • по целям исторического познания концепции исторического процесса могут быть условно классифицированы на усматривающие цель истории в воспроизведении прошлого, усматривающие цель истории в понимании настоящего, усматривающие цель истории, в конечном счете, в предвидении будущего; • одним из основных способов осмысления материала национально-государственной истории в общетеоретическом историческом контексте является сравнительно-историческое исследование. Литература Date: 2015-04-23; view: 604; Нарушение авторских прав |