Из письма родным

Вы желаете ведать обстоятельства моего нового состояния. Но я почти не вижу около себя нового. Тот же образ жизни, те же упражнения, та же должность, то же спокойствие, кроме того, что прежде, с некоторого времени, я иногда думал: что-то будет? Что-то выйдет? А теперь и этого не думаю. Его высокопреосвященство удостаивает меня такого благоволения, какого не смел и желать… Я редко видел начальника, чаще отца, наставника…

Декабря 14, 1808 года

ПРОПОвЕДи МОскОвскОгО

МитРОПОлита ПлатОна (лЕвшина)

слово во святой и великий пяток сказано в присутствии ее императорского величества в придворной церкви 1764 года, апреля 9-го дня

Мы проповедуем Христа распята:

иудеем убо соблазн, еллином же безумие.

(1 Кор. 1:23)

Предлежащая пред очами нашими сия мертвая плоть, не знаю, слов ли источником есть или молчания. Ибо рассуждая столь странное и от века не слыханное позорище, чтоб видеть Сына Божия, висящего на кресте; а притом помрачаемо солнце и все естества законы изменяемы, надобно бы с самым сильным чувствием сердечной горести, молчанием запечатать нам уста свои и только бить в перси со оными у Луки поминаемыми, которые своими глазами видели позор сей. Но, с другой стороны, сего небесного Учителя верный ученик и избранный сосуд и сам проповедует, и нам велит велегласно проповедовать распятого Христа; да и сего не седящего одесную Отца во светлостях святых, не окружаемого чинами ангельскими, но висящего на кресте, точащего из ребер Своих кровь и отягощаемого руганиями: и сего распята (Лк. 93:48).

Но о несчастливых нас проповедников! Сия, которую мы более всего проповедовать должны, спасительная мира смерть, иудеям есть соблазн: сия во искуплении нашем сокровенная Божия премудрость, еллинам кажется безумием: сей претвердый веры камень другим есть претыкание: сей пресветлый истины свет иным есть ослепление.

Но пускай соблазняется иудей; пускай смеется язычник. Нам смерть Иисусова есть первая похвала, и мы паче египетских сокровищ почитаем поношение Христово. Но ко утверждению благочестивой нашей веры кратко рассмотрим, что иудеев и еллинов столь много смущает? А ты Сыне и Слове Божий простертыми Твоими на кресте руками наше намерение благослови!

Когда воображаем порядок предвечных Божиих советов и рассуждаем слабость человеческого ума, тогда ясно усматриваем, что яко же отстоит небо от земли, тако отстоит путь Божий от путей наших, и помышления человеческия от мыслей его (Ис. 55:9). Вот иудеи от смерти Христовой соблазняются, и Которого в пророчествах своих почитали, Того умирающего за них презирают; а то потому, что больше хотят верить своим страстным рассуждениям, нежели покорить себя глубине премудрости Божией. Но мы, благословенные христиане, в смерти сей находим тайные судеб Божиих пути и очами веры усматриваем в ней Божественную силу, от высокоумных скрытую, а младенцам открываемую.

Иудеи воображали себе, что ожидаемый ими Христос будет сильный и храбрый, да храбростию телесною, какую, например, имел Самсон или Македонский Александр. И как они тогда находились под владением римским, то ласкали себя, что мессия воинскою рукою избавит их от сего тяжкого ига и сделает их в свете так славными, какие были македоняне, а после римляне. Но как сего в Том, Который не имел где главы приклонить (Лк. 9:58), нимало не усматривали, то соблазнялися. Вот плотское рассуждение! Они, видно, за ничто поставляли духовную силу и славу, которая состоит не в пролитии крови, не во взятии городов, не в опустошении земель, но в переменении внутреннего человека, чтоб победить страсти, потоптать плотские склонности, и не радоваться тогда, когда духи нам повинуются, но когда имена наша написана суть на небесах (Лк. 10:20).

Но мы сего, не имеющего, где главы приклонити, исповедуем, что он носит всяческая глаголом силы своея (Евр. 1:3). Мы сего мужа болезней и сего уязвленного признаем за славы Господа и бесчестием Его превозносимся: язвою бо его мы все исцелехом (Ис. 53:5). Знаем мы, что Его мышца с силою, крепка рука его и вознесенна десница его (Пс. 88:14); но благоволил Он смирить себя, и сим таинственным истощанием избавить нас не от ига римского, но от ига греха, от ига гнева Божия, и сделать нас славными в царствии Своем, сделать сынами Воскресения.

Иудеи думали, что мессия будет богат, каков был Соломон, и удивит весь свет флотами и своими огромными зданиями. Плотские глаза ищут наружности, которая обыкновенно их поражает. Но мы в сей нищете находим сокровенное благодати богатство и с Павлом вопием, что Господь наш обнища богат сый, да мы нищетою Его обогатимся (Кор. 8:9). Мы лобызаем его пелены, почитаем вертеп, превозносим ясли и бесчестием креста хвалимся. Ибо в видимых сих снисхождения Спасителева знаках усматриваем невидимую красоту.

Иудеи знамения просят, то есть желают, чтобы Иисус Христос удивительнейшими чудесами доказал им Божество свое. О, окаянный иудей! Не видел ли ты столько чудес, сколько надобно для уверения жесточайшей души? Не видел ли ты больных, одним словом исцеляемых, выгоняемых бесов, прозирающих слепых и востающих мертвых? Не слышал ли ты, что велегласно другие вопили: николиже явися тако во Израили (Мф. 9:33). Однако со всем тем иудеи знамения просят, а ожесточения своего не отлагают, и все божественные Христовы чудеса неприязненной силе приписывают.

Но мы, верующие, находим в Евангелии неисчислимые знамения, которые внутренне нас уверяют о божественном Иисуса Христа посольстве. А притом видим, что время пришествия Мессиина исполнилось, скипетр или власть владения от Иуды отнята, седмицы Данииловы окончались, проображения совершились и все древнейшие пророчества сбылися; а сверх того языки призваны к Богу, и все народы участники стали благословения Авраамова. Могут ли быть сильнейшие сих уверения благодати евангельские?

Иудеи защищают закон и чрез него ищут оправдаться пред Богом, а не рассуждают несчастливые притом, что, ежели человек хочет чрез закон пред судом Божиим стать праведным, надобно, чтоб он ни в малом закона преступлении обличен не мог. Но кто из человек такою святостию может похвалиться, а не паче с Давидом говорит: Не вниди, Господи, в суде с рабом Твоим; яко не оправдится пред Тобою всяк живый (Пс. 142:2)? Ежели б иудеи хотели вникнуть в высокую христианскую богословию, то узнали бы, что закон пестун нам бысть ко Христу (Гал. 3:24), то есть показывает токмо наши раны, а для исцеления отсылает к милосердию Избавителя.

Но мы держимся благодати, и с Павлом восклицаем: яко благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, ихже сотворихом мы; но по своей его милости спасе нас (Тит. 3:4). Не отвергаем закон, но опять же не подвергаем закону благодать. Не отвергаем закон, понеже благодать подает силы исполнять его; не подвергаем же закону благодать, ибо от дел закона не оправдится перед Богом всяка плоть (Рим. 3:20).

Иудеи защищают свои кровавые жертвы, храм и алтари, хотя и храм их разорен, и алтарь опровержен, и жертвы сами собою перестали. Да и возможно ли крови козлей или тельчей очистить грехи и приношением безсловесных животных умилостивить Божество (Евр. 10:4)? Почему необходимо надобно было иудеям подумать, что была некая сокровеннейшая причина, для которой установил Бог приношение жертв?

Но что они оставили без испытания, то Евангелие нам открыло. Мы проповедуем жертву Единородного Сына Божия, на Алтаре крестном за нас Богу принесенную, в которой сделалось чудное милосердия и правосудия Божия растворение. Возможно ли, чтоб Ты, Небесный Отец, на жертву сию не умилился? Чтоб сия пречистая Агнца Божия кровь не очистила наши грехи и чтоб риза плоти его не была нам вместо покрывала от Твоего праведного гнева? Ибо, по учению Павлову, Христос пришед, Архиерей грядущих благ, не с кровию козлею ниже тельчею, но Своею кровию вниде единою во святая, вечное искупление обретый (Евр. 9:11—12).

Вот видим мы причины, для которых Иисус Христос иудеям есть соблазн. Но посмотрим еще, для чего сия Божия премудрость еллинам, то есть язычникам, кажется безумием.

Еллины премудрости ищут (Кор. 1:22). Они хотят, чтоб высокие спасения нашего тайны утверждены были на основаниях мирской философии, следовательно, хотят покорить Божию премудрость своим слабым, но пышным рассуждениям. Не приятно им слышать о вере, о правосудии Божии, о спасении, а паче о кресте. По их рассуждению, нечто несносное для вольных и на все отважных человеческих мыслей, спасение не употребительная вещь, Христос не слыханное имя, апостол не знатный человек, проповедь его проста и с витийственными правилами несходна, вся поступка не благородна, то есть мирской политике противна. С презрением все сие они отвергали и слышать о том не хотели. А искали тонкостей аристотелевых, демосфеновых высокоречий, архимедовых умствований; и жадно хотели слышать рассуждения о концах, о движениях, о родах, о видах, о качествах, о количествах, о существе, о случайностях и о прочем, чем языческая философия надумалась. И в сих мелкостях столь суетный запутался язычник, что только не искал способа умилостивить праведное божество, но и во внутренность души своей мало когда заглядывал. Но, о бедный язычник, ты ли, оставив большее, за сению гонишься, и других за худое осуждая, сам избежиши ли суда Божия?

Но мы, смиренные христиане, с священным Павлом удивляемся и сознаем, яко буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит, и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая; и худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит, яко да не похвалится всяка плоть пред Богом (1 Кор. 1:27—29). Слово же наше и проповедь наша состоит не в спорливых человеческия мудрости словах, но по явлении духа и силы; да вера наша не в мудрости человеческой, но в силе Божией будет (1 Кор. 2:4—5). Не могу я изъяснить евангельской истины превосходство лучше, как сими великого апостола словами.

Еллины вся испытывать предпринимали, и самые тайные советов Божиих стези исследовать покушалися. И для того, послышав Павла о воскресении проповедующего, смеялися и, чтоб Бог в восприятой плоти за нас умирал, не верили.

Но мы пленяем ум свой в послушание веры, яко не испытанны судьбы Божии и не изследованны пути его (Рим. 11:33). Не так, чтоб мы без всякого основания не знали, чему верили, но слово Божие подает в сердца наши твердое Святого Духа свидетельство, ему же внимаем яко светильнику, сияющу в темном месте.

Еллины не хотели, чтоб в принятой ими вере какаянибудь была перемена; и для того философы учили, чтоб веру содержать так, как содержит простой народ, и в признанной совестию истине не открываться. В рассуждении сего в сенате римском определено было, чтоб никого вновь за Бога не признавать, кого высокий сенат римский в сем достоинстве не подтвердит. А как Иисус Христос без их высокого подтверждения за Бога признаваем был, да еще за Бога, пред которым все прочие боги были только идолы и ничто, то до самой внутренности сим прободались, и такое учение ненавидели, гнали и называли безумным. Ибо как римляне думали о себе, что они превосходнее всех во вселенной людей, так думали и о богах своих, что они превосходнее всех богов; и как победили иудеев, то думали, что вместе и полонили и иудейского Бога, и рассуждали, что ежели царствовать иудейскому Богу, то надобно опровергнуть основание империи и возненавидеть победы и силу римского народа.

Но мы не только покоряемся зовущему Богу, но и усердным духом благодарим Ему, что Он благоволил нас призвать из тьмы в чудный свой свет. Признаем мы свои недостатки, и в истине лицемерить не хотим.

Еллины страшились тесного христианского жизни пути. Евангелие объявляло, что все люди пред Богом винны и страстями мертвы, и учило, что во время гонения за истину (а истина мало когда бывает без гонения) вместо тех утех, забав, увеселений, вместо всех прибытков надобно приниматься за крест, суровую жизнь, предуготовить себя на поношения и гонения. «О, боги бессмертные, — кричали язычники, — о, гремящий Юпитер, и веселый Бахус, и ты забавная Венера! Возможно ли, чтоб мы вас оставили и приняли учение, которое столь нас окаевает и столь жестокую проповедует жизнь? Нет — сие противно нашему рассуждению и нашим склонностям; а наипаче, что-то будет по смерти, нам неизвестно». Так суетные кричали язычники.

Но истиные христиане вопиют: мы есмы яко овцы заколения; всем попрание доселе. Вся побеждаем ради возлюбившего ны. Многими бо скорбьми подобает нам внити в Царство Божие (Деян. 14:22).

И так видели мы причины соблазна иудейского и смеха языческого. Видели, как иудеи о камень веры разбились, и как язычники осуетилися помышлениями своими, и омрачися неразумное их сердце. А мы, со благоговением взирая в высокое смерти Христовой таинство, с Павлом вопием: о глубина богатства и премудрости и разума Божия! (Рим. 11:33). Слово крестное погибающим убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть (1 Кор. 1:18). Мы почитаем Твои, Христе, страсти; лобызаем Твои раны; поклоняемся благоутробию Твоему. Хотя иудей и Тебе и соблазняется, но ты мне Бог и не стыжуся: хотя еллин и смеется, но я не срамляюся: Крестом Твоим хвалюся. Смерть бо Твоя живот мне. Аминь.