Зачем семья существует сейчас?

Какой из следующих пунктов кажется вам наиболее важным для сохранения семьи:

После выхода в свет моей книги «На стороне ре­бенка» воспитательные учреждения стали пригла­шать меня поговорить с учениками, я приняла при­глашение некой частной школы в Париже после того, как познакомилась с одной из ее руководительниц, сестрой Катрин. Это была достаточно молодая жен­щина, получившая образование психоаналитика. Мне показалось, она говорит с молодежью искренне. Единственное условие, которое я поставила: чтобы ни один взрослый — ни учитель, ни родитель — не присутствовал на моей беседе с учениками старшего класса. Сестра Катрин отнеслась к этому как к запо­веди: «Даю вам слово: вас не услышит ни один взрос­лый и никто не спросит у детей, о чем вы с ними го­ворили». Спрашивали ученики. Периодически к ним приходил кто-нибудь, чтобы побеседовать о будущей профессии. Некоторые читали мою книгу. Их учителя по языку и литературе обсуждали с ними какие-то от­рывки из нее. В учебниках по философии были цита­ты из моих книг.

Мне показалось интересным, что большая часть учеников не имела никаких конфликтов с родителя­ми в отличие от тех ребят, с которыми я беседовала шесть-семь лет назад. Никаких. Их конфликты — это внутренние противоречия. Всех волновал один существенный вопрос: «Что делать, если хочется со­вместить две взаимоисключающие веши?» Вместе мы рассмотрели эти противоречия. Каждый говорил о своей проблеме, например: «Я бы хотел работать, чтобы у меня было настоящее дело в жизни, но в то же время я бы хотел быть свободным и работать ровно столько, чтобы это не мешало мне жить». Очевидно, что нельзя достичь мастерства, если думаешь о сохранении свободного времени, поскольку чем меньше думаешь о работе, тем хуже она получается. Тут есть противоречие между двумя желаниями — и жить, и за четыре года подготовить себя для будущей жизни... Другой мальчик сказал мне: «Я бы хотел, чтобы у ме­ня были деньги, потому что я хочу, чтобы у меня была жена и дети. Но в то же время денежные профессии меня не привлекают, я скорее хотел бы быть артистом, и люди, с которыми мне хорошо, занимаются черт-те чем, они клошары и не могут нести ответственность за семью». Эти молодые люди разрываются между двумя желаниями: одно — творческая реализация, другое — деньги, которые позволят обеспечить себе реализацию имеющихся долговременных планов. Выражаясь коротко, жить — это выбирать. «Я еще не выбрал, я в противоречии с самим собой».

У девочек другое противоречие: иметь детей и в то оке время ни от кого не зависеть и быть свобод­ной, независимой, никому не обязанной.

Один школьник сказал мне: «Я бы хотел только путешествовать, потом зарабатывать деньги, путеше­ствовать несколько месяцев, потом опять зарабаты­вать. Но поскольку сейчас не так просто найти работу, так жить не получится, и я стану клошаром. Если я буду путешествовать в качестве почти что клошара, это ладно, но я не уверен, что по возвращении я смогу опять что-нибудь заработать».

Тот, кто хочет путешествовать, должен пойти на риск стать маргиналом. Но они не хотят идти на та­кой риск. Они хотят иметь обратный билет. Они хотят масла и денег на масло.

В конечном счете они хотели бы установления произвольного отпуска, на что предприниматели идут неохотно. Очень мало кто из предпринима­телей на это согласен, и особенно для молодежи, поскольку надо отработать много лет на предпри­ятии, чтобы получить право на дополнительный отпуск без содержания.

Функционеры, особенно те, кто занимается вопро­сами воспитания, чья работа — заниматься другими людьми, имеют право через семь лет работы брать год отпуска. Но в промышленности и торговле такого во Франции практически не бывает.

Как подумаешь, что у наших дедушек и бабушек никогда не было отпусков! До 1936 года на многих работах был единственный выходной — воскресенье, даже без субботы. У очень немногих был свободный уик-энд, и только самые высшие иерархические чи­ны могли брать вторую половину субботы. Но теперь это обычное дело, и право на свободное время — это святое право на все времена, и непонятно, как могло быть иначе.

Удивительное забвение некоторых подробностей из жизни наших стариков....

Ничего удивительного: то, чего долгое время хотел, достигается однажды, а потом становится необходи­мой принадлежностью жизни.

Надо научить молодежь 2000 года, что работа не является больше единственной необходимой цен­ностью; надо научить их даже тому, как ничего не делать! Не от одной только работы надо ждать социального движения. Пришло время вернуть ка­чественную ценность досугу. Любимая тема во вре-мена Третьей республики [Третья республика существовала во Франции с 1870 по 1940 год, здесь — синоним довоенной Франции, когда в образовании господ­ствовали принципы, заложенные Жюлем Ферри. — Примеч. ред.], об этом учителя много тогда говорили...

Конечно, это так, но если есть на это деньги. До французской революции из 365 дней было 175 празд­ничных, но так как население было в большинстве сво­ем сельское, то работали и по праздникам — кур, коров надо кормить... По большим праздникам, однако, хо­дили в церковь. Это были дни общественного едине­ния, и подобные перерывы не мешали работе. Страны третьего мира сохраняют эту традицию и по сию пору. И поскольку наши политики говорят нам о повыше­нии значимости ручного труда, они хорошо сделают, если внушат нам пример южноамериканских рабочих, которые ведут себя не как просители, а как люди с глу­боким профессиональным сознанием.

Мой брат налаживал работу завода металличе­ских строительных лесов в Рио-де-Жанейро, и он нанял неграмотных рабочих, из тех, кто, как ему пока­залось, наиболее ловко справлялся со сборкой метал­лических труб: у них было куда меньше несчастных случаев, чем у других. Он рассказывал, что первых своих мастеров он набрал из водителей такси, когда приехал в Рио. Брат сказал: «Я организую здесь про­изводство. Хотите работать у меня на стройке, вместо того чтобы водить такси?» Таким образом он набрал людей способных, хотя и полуграмотных.

Через год состоялся праздник в честь французов, которые построили в Бразилии этот завод. Рабочие устроили праздник для всех, кто работал. Каждый принес домашний пирог, жены рабочих вышили на подарочных рубашках «для вашей жены». Француз­ские инженеры получили подарки от рабочих. Во Франции такого никогда не увидишь.

Мой брат, посещая строительные площадки, удив­лялся, что там так много народа. В любое время дня работала какая-то смена. Мастер объяснил: «Утром я дал им задание на восьмичасовой рабочий день. Но они выполняют его как им удобнее; если их оста­новить, будут несчастные случаи. Они сами знают, когда устанут и когда им нужно сделать перерыв. В перерыве завтракают или спят минут двадцать, и я никогда не вмешиваюсь в их распорядок; я дал им задание и знаю, что оно будет выполнено. Они сами разберутся между собой». Он был на стажировке во Франции. «Во Франции работают совсем по-другому. Наши скорее задержатся на полчаса или на час, но сделают работу, которую получили утром». Интерес­ный опыт, который следует учесть, моделируя тру­довой процесс сегодняшних работников физического труда в европейских странах.

Однако в странах Латинской Америки спрос на­столько превышает предложение, что нанятые рабо­чие прекрасно знают: если они не сделают указанную работу, ее сделают другие — нет профсоюза, который бы их защитил. Мой брат воочию убедился, до какой степени у бразильцев развито чувство профессио­нального рабочего достоинства и как они благодарны лично тому или иному французскому инженеру, кото­рый смог предложить им работу.

В развитой стране, как наша, можно предвидеть, что в XXI веке для всех работы не хватит. Сегодня, в завершающий период развития постиндустри­ального общества, труд как таковой обесценил­ся, утратил значение чего-то священного, как это было во времена первой промышленной революции. Утрачено право на уважение за хорошо сделанную работу, профессиональное достоинство. Это время претензий и нововведений, когда работают не за со­весть, а за деньги.

Пришло время выходить на сцену другому типу труда, не насильственному, почасовому, как было установлено в XIX веке. Появляются другие способы оценки компетентности, умения, любви к искусству, чувства прекрасного, вкуса к красивым и хорошим вещам.

Один из таких видов деятельности, который очень привлекает нынешнюю молодежь, — спорт. Они чувствуют себя созданными для спорта, они им за­хвачены. Пока они могут заниматься спортом, они ощущают себя новыми, отважными людьми, само­стоятельными. Но их глубоко оскорбляют хитрости профессионального спорта. Торговля футболистами, Велосипедистами... Они сохраняют еще для себя идею порядочности человеческих отношений.

Date: 2015-05-19; view: 419; Нарушение авторских прав