Район Тебриза. — Рафи, мы не прорвемся! Там зенитные установки, ты только посмотри!

— Рафи, мы не прорвемся! Там зенитные установки, ты только посмотри!

То, что творилось на объекте «Имам Али», самом охраняемом и самом важном объекте государства Иран, выглядело величественно и одновременно жутко. Впереди все горело, горело до сих пор, пламя было белым, и таким же белым было небо в том месте. Израильтянам удалось взорвать готовую к старту ракету типа «Шахаб3С», она опрокинулась на импровизированном стартовом столе и загорелась, а потом рвануло ракетное топливо. Неизвестно было, что с боеголовкой и какая она — могло произойти все что угодно, вплоть до атомного взрыва, кто знает, какие у иранцев боеголовки и какие там стоят предохранители. Зенитные установки внешнего периметра если и были уничтожены, то далеко не все, и сейчас уцелевшие лупили во все стороны, какие-то в небо, а какие-то — во все стороны, пытаясь действовать по наземным целям. У иранцев было мало зенитных ракет, но это они компенсировали могуществом ствольной артиллерии. Сейчас работало все, что только возможно: сдвоенные, счетверенные, ушестеренные и свосьмеренные «ДШК», «ЗУ-23-2», обычные, ушестеренные и свосьмеренные, мотор-пушки на платформах и на автомобилях. Хотите знать, как выглядит ночью залп из зенитной мотор-пушки, которая питается снарядами от русской БМП-2, у которой шесть стволов и темп стрельбы между двумя и тремя тысячами выстрелов в минуту? Это двухметровый язык пламени у блока стволов, рев такой, что вблизи установки достаточно и минуты, чтобы оглохнуть, и нечто похожее на рождественский фейерверк в том месте, куда бьют эти снаряды, — а залп из такой вот установки способен, наверное, остановить и танк «Меркава». Если же даже на долю секунды вертолет попадет под залп этой установки — этими снарядами его просто разорвет пополам.

Красная паутина трасс и белое зарево на горизонте, которое могло говорить и о том, что ядерный взрыв уже произошел. И они летели навстречу всему этому на старом массивном «Ясур-2000», выпущенном хорошо если в семидесятые, «Веселом зеленом гиганте» с двумя «Миниганами» по бокам и крупнокалиберным пулеметом в хвосте, которые установили специально на эту операцию. На тренировках огневая мощь «Миниганов» поражала — но сейчас никто даже думать не хотел о том, что будет, если оператор одного их этих многоствольных монстров обратит внимание на черный силуэт вертолета на фоне этих огненных брызг и успеет развернуть свой агрегат.

Об этом не хотелось даже думать…

— Прокладывай курс. Соберись!

— Давай немного влево! Метки нет! Метки нет, кус амак,[28]метки нет! Площадки нет!

Командир вертолета, человек верующий, подумал, что сейчас гневить Бога точно не стоит. Но замечания он не сделал — вместо этого он кинул вертолет вниз, даже не отстреливая тепловых ловушек, они привлекут внимание зенитчиков, как акулу — шматок окровавленного мяса в воде.

Спецназовцы должны были оставить метку, приводной маяк, на который должен был наводиться вертолет, прилетевший, чтобы их забрать. Метки не было — и это могло значить, что всех спецназовцев, которых они высадили, уже нет в живых…

Белое зарево на горизонте пульсировало, как живое. Противно пищала система предупреждения…

— Критическая высота! Тридцать метров! Двадцать пять метров! Двадцать метров! Метки нет, отметки от радиомаяка не наблюдаю!

Спасаясь от ада, разразившегося в небесах, командир вертолета решил подобраться к цели на предельно малой. Он не мог улететь и бросить десант здесь — маяка не было, но он решил побывать на том же самом месте, где он высадил десантников, чтобы удостовериться, что никого нет. Только потом, окунувшись в огненную купель, он полетит домой.

— Десять метров.

— Слева группа целей! — закричал левый бортстрелок, и, словно услышав его с земли, заговорили автоматы и пулеметы. Забарабанило по борту, по лопастям, искрой хлестнуло по блистеру — и воздух ворвался в кабину через проделанную пулей дыру. Заработал один из «Миниганов», а потом подключился и хвостовой стрелок.

— Все целы?

— Господи, справа, справа!

Пилот не мог ничего сделать — подниматься вверх означало подниматься под ливень снарядов. Он мог только, сжав челюсти, вести вертолет на предельно малой, надеясь, что бортстрелки разберутся с поисковыми и отсечными командами, что здесь не окажется удачливого стрелка с «РПГ» или, того хуже, с ПЗРК, что не выскочит в лоб пикап с установленным на нем «ДШК» — тогда первыми погибнут они, а потом и все остальные. Без вариантов.

* * *

Бортстрелок по имени Дов, научившийся стрелять из «Минигана» месяц с небольшим назад — у Израиля просто нет на вооружении бортовых «Миниганов», — в прибор ночного в и дения видел еле ползущую перед ним серую, в каких-то пятнах землю. Ему хотелось кричать… он участвовал в кампании шестого года в Ливане и знал, сколь опасен полет на предельно малой высоте. Но еще опаснее — полет не только на предельно малой высоте, но еще и на предельно малой скорости. Вертолет не летел — он полз, и каждый, буквально каждый, кто есть на земле, мог стрелять в него. И они станут в него стрелять, потому что ненавидят и хотят их всех уничтожить…

В поле зрения появились какие-то цели, семь или восемь человек, на склоне. На десять часов, то есть почти вне зоны поражения. Дов промедлил пару секунд — потому что он знал, на земле есть израильтяне, свои, и он не хотел случайно попасть в них. И понял, что допустил ошибку, когда один из тех, на склоне, указал на вертолет и все они бросились в разные стороны, вскидывая свое оружие.

Вывернув ствол «Минигана» до ограничителя, Дов нажал на клавишу спуска.

«Миниган», когда работает, у него нет отдачи в обычном смысле этого слова, это больше похоже на какое-то промышленное оборудование, чем на оружие. Закрутился ствол, «Миниган» зарычал, посылая в цель пули со скоростью три тысячи в минуту, на срезах стволов появился огненный факел — но его не было видно из-за длинного цилиндра пламегасителя. Дов бил короткими (если по пятьдесят патронов зараз — это короткие) очередями, целясь в то место, откуда по вертолету били несколько автоматов и пулемет, и там, на том месте, разверзался ад, а в воздухе не пролетел бы и комар, чтобы не быть сбитым пулей. Он поворачивал пулемет и осыпал ублюдков свинцом, и те замолкали. И больше уже не стреляли в него…

Сидевший на хвостовом Моди, Мордехай, но все звали его Моди, потому что Мордехай было сложно выговаривать, добавил ублюдкам несколько полудюймовых гостинцев, когда Дов уже прекратил огонь и они пролетели мимо.

— Моди, в кого ты стреляешь? — крикнул в микрофон системы внутренней связи Дов.

— Надеюсь, ты оставил одного ублюдка на закуску и мне!

— Извини, я сам их сожрал!

Да, это было так. «Миниган» не стрелял — он жрал, вот самое точное определение.

— Господи, справа, справа! — закричал стрелок справа, по имени Рафуль, Раф, но очереди из «Минигана» не последовало, а вместо этого вертолет солидно тряхнуло, и звук турбин сразу изменился, став надрывным.

Дов обернулся и увидел, как Раф лежит на полу десантного отсека.

Бросив свой пулемет, Дов сделал то, что не должен был делать, — он бросился к Рафу, оставив вертолет без защиты не только с левого, но и с правого фланга.

— Раф!

Раф уже поднимался, ошеломленно щупая рукой лицо… вернее то, что было вместо лица. Их спасло новое снаряжение — американцы после Афганистана заказали для ганнеров бортовых пулеметов комплект, который закрывает лицо целиком, и шею тоже, его сложно было надевать, в нем ты себя чувствовал, как будто тебе на голову надели кастрюлю, — но он работал. Реально работал. Вот и сейчас — эта кастрюля приняла на себя осколки разорвавшейся у двигателя ракеты, осколки не только ракеты, но и установленной у воздухозаборника решетчатой защиты. Разбился прибор ночного в и дения, но он был стальным, со старым добрым стальным корпусом, и он тоже защитил лицо Рафа от осколков и взрывной волны. Дов сдернул с лица чертов прибор и увидел ошеломленные, но мигающие, не залитые кровью глаза Рафа.

— Цел?!

— Иди к пулемету, какого хрена?!

Дов поспел как раз вовремя — они пролетали мимо очередного поискового подразделения иранской армии, и по вертолету снова хлестали пулеметы и автоматы. Вспышки на земле были похожи на искры — и Дов открыл по ним огонь.

* * *

— Шунтировал! Шунтировал!

Бортмеханик успел отключить питание от поврежденной взрывом ракеты турбины, благо их было целых три. Наряду с европейским «Мерлином» это был единственный трехмоторный вертолет в мире…

— Пожар?

— Отрицательно! Вспышки нет!

— Черт, откуда эта ракета.

— От иранцев.

— Внимательнее по флангам! — крикнул первый пилот для бортстрелков, потому что по вертолету снова хлестали из автоматов, и, словно отвечая ему, заработали пулеметы, сначала слева, потом и справа.

Вертолет прополз, едва не цепляя брюхом землю, между низкими, пологими, поросшими чахлой растительностью холмами — и выполз к плато, на котором они оставили десант.

— С фронта!

— Это свои!!!

Один из тех, кого увидели вертолетчики, начал размахивать двумя светящимися в темноте желто-зеленым светом фосфоресцирующими палками.

— Это свои!

— Они не обозначили площадку!

— Мазл тов, садимся и так!

Пилот вертолета пересчитал тех, кто ожидал их на площадке, — их было трое. Площадку тоже обстреливали…

* * *

Десантник из «Саарет Маткаль» сунулся в кабину, от него пахло порохом и потом. Совершенно безумные глаза… хотя и у самих, наверное, не лучше.

— Надо подождать! — заорал он.

— Что?! — не понял командир вертолета.

— Надо подождать! Группа не подошла!

— Как не подошла, а бэн зона?!

— Наши остались там! Мы их вытащим!

— А, кус амак, нас тут сожгут!!!

Не отвечая, десантник ломанулся назад…

— Турбину на холостой ход! Сделай что-то с поврежденной! — заорал пилот бортмеханику.

— Что?!

— Да что хочешь!!!

Объект «Имам Али»