Предпосылки и становление современного философского мышления 20 page

Несобытийную концептуализацию истории Вжосек характеризует следующим образом. "Вместо событий - атомов традиционной истории, он, - предметом исследования новой истории стали социальные явления, последовательности и серии событий, повторяющиеся явления, процессы, устойчивые структуры. Событие становится чем-то недостойным внимания, эфемеридой, блестящей безделушкой на поверхности истории. Эта оптика отодвигает в тень индивида как виновника происшествия... Последствием небрежения событийным видением мира становится отход от генетической обусловленности и, особенно, от субъективно-рациональной определенности явлений. Ее замещают системные связи и функциональная детерминация"342.

С точки зрения Вжосека, основные закономерности и проблемы современной историографии характеризуются именно противостоянием событийного и несобытийного направлений, отходом во втором направлении от непосредственной антроморфизации истории, невозможностью совместить в исторических исследованиях методы обоих подходов и соответствующие образы человека. Сам Вжосек видит выход, с одной стороны, в переходе к анализу менталитета, с другой - в синтезе подходов, сочетающем индивидуальные и деиндивидуальные модели исторических процессов. "Ключевым, - пишет он, - представляется отношение таинственной диалектики, которая связует сознание личности с коллективным сознанием (которое, понятно, не является ни суммой, ни средней, ни демократическим большинством индивидуальных сознаний). Удачным полем для поиска решения этого вопроса представляется сфера, эластично - хотя несколько туманно - намеченная как область mentalite', а, следовательно, антропологически понимаемая как мыслительная действительность культуры"343.

Представления Вжосека хорошо ложатся на историографический материал в разных областях исследования. Действительно, хотя исторические исследования в первой (событийной) традиции, вероятно, будут продолжаться еще долго, но методология таких исследований все больше подвергается критике. Во-первых, в свете современных знаний исторический процесс практически невозможно представить как состоящий из отдельных событий, связанных причинной зависимостью. В исторических изменениях мы сегодня выделяем разные уровни, факторы и процессы, к тому же одни факторы, как правило, действуют на фоне других. В результате ни один из факторов не может быть понят как причина определенного изменения. Все чаще историки предпочитают говорить о предпосылках, условиях, среде, чем о причинах. Во-вторых, трактовка человека как причины исторических изменений, причем человека, так сказать, универсального, обладающего во все исторические времена одинаковыми фундаментальными психическими свойствами (целеполагания, воления, рефлексии и т.д.), ведет к появлению в историческом знании прямых парадоксов. Представители событийной традиции историографии приписывают историческим изменениям субъективную природу, а человека прошлых эпох наделяют свойствами современного специалиста. Приведу один интересный пример из истории науки.

6. Как вавилонские писцы решали математические задачи

Анализ приемов решения вавилонских математических задач заставляет думать, что они все решались как-то одинаково. В одной глиняной тетради трехтысячелетней давности, например, есть такая задача:

"Два поля - 60 гар (гар - это мера площади). Одно поле над другим выдается на 20 гар. Узнай поля. (Затем идет решение). Разломи 60 и 20 пополам. 30 и 10 видишь. Сложи 30 и 10, получишь 40. Это первое поле. Вычти из 30 число 10. Это второе поле".

Чтобы было понятнее, переведу условие данной задачи и ее решение на язык алгебраической символики.

Х + У = 60 X - У = 20 X =? У =?

60: 2 = 30 20: 2 = 10 30 + 10 = 40 30 - 10 = 20

X = 40 У = 20

Решение, как мы видим, совершенно правильное. Однако мнения исследователей, реконструировавших способы решения вавилонских задач, резко разошлись. Одни из них утверждают, что вавилонские задачи решались на основе алгебры, другие - на основе геометрии, третьи - на основе теоретической арифметики. И все это при условии, что о геометрии или алгебре вавилонский математик ничего не знал, да и как он мог узнать, если геометрия и теоретическая арифметика возникли примерно две тысячи, а алгебра три тысячи лет спустя344.

Аналогичная ситуация наблюдается при реконструкции древней астрономии. С одной стороны, известно, например, что теоретическая астрономия сложилась только в древней Греции (Евдокс, Гиппарх, Птоломей), с другой, - О.Нейгебауер утверждает, что вавилоняне создали "стройную математическую теорию" движения Луны и планет. Хотя нередко различные реконструкции генезиса точных наук дополняют друг друга, все же чаще они находятся, так сказать, в антагонистических отношениях. Естественное следствие подобного положения дел - борьба за истину, за правильный взгляд на исторический процесс, за поиски критериев предпочтения одного исторического объяснения другим.

Один критерий предпочтения относительно очевиден. Новая историческая реконструкция и осмысление не должны увеличивать противоречия в системе исторических знаний. Объясняя одно, нельзя запутывать весь круг проблем, порождать глубокие антиномии в существующем историческом предмете. Так, если принять, что вавилонские математики в какой-то форме владели алгеброй или геометрией, то оказывается, что они по уровню своего мышления стояли на голову выше современных математиков, которые без алгебраической или геометрической символики не могут решать вавилонские задачи, в то время как вавилоняне делали это даже в школах. Появление подобного парадокса - следствие такой исторической реконструкции, когда вавилонским писцам и учителям приписывают современные способы математического мышления. Еще один пример – скандальная реконструкция истории академиком Фоменко. Если ее принять, то окажется, что не только нет античности, но и на порядок возрастают исторические парадоксы.

Второй критерий предпочтения более сложен и менее очевиден. Почему иногда кто-то создает новую историческую реконструкцию, отказывается от существующих исторических знаний, критикует и зачеркивает их? Потому, что этот некто - носитель другой культуры мышления, представитель другого научного сообщества. Как правило, исторические реконструкции точных наук периодически обновляются и переписываются (перевоссоздаются) на основе современных гуманитарных способов научного мышления. Со всей определенностью нужно сказать: история - гуманитарная дисциплина со всеми вытекающими отсюда последствиями. Одной из важных особенностей гуманитарной науки является множественность точек зрения на один и тот же исторический материал, множество разных интерпретаций исторических текстов и фактов, разных исторических истин.

Еще одна особенность современного исторического исследования – оно является многослойным, многопредметным. Это означает, что историк представляет свой материал в разных теоретических конструкциях, заимствованных их разных наук (социологии, культурологии, семиотики, психологии, экономики). Эта же особенность исторического исследования ставит исследователя перед необходимостью синтеза разнопредметных знаний, а также заставляет удерживать в сознании целостность объекта исторического изучения. Например, Бродель пишет: "Трудность не заключена в согласовывании в плоскости принципов, необходимости индивидуальной истории и истории социальной, трудность в том, что надо уметь ощущать одновременно одну и другую"345. Естественно, возникает вопрос, а как можно ощущать подобную целостность или вести синтез, на что здесь можно ориентироваться? Чтобы частично ответить на этот вопрос, с помощью метода исторического погружения перенесемся в Вавилон и пронаблюдаем одну интересную историю. К вавилонскому писцу пришли люди царя говорят:

"Ты искусный и мудрый писец, имя твое славится, помоги нам поскорей. Два поля земли было у нас, одно превышало другое на 20 rap, об этом свидетельствует младший писец, бравший с нас налог, остальное он забыл, бог лишил его памяти. Прошлой ночью разлив реки смыл межевые камни, и гнев богов уничтожил границу между полями. Сосчитай же скорей, каковы наши поля, ведь общая их площадь известна - 60 rap".

Выслушав людей, писец стал размышлять. Таких задач он никогда не решал. Он умел измерять поля, вычислять площади полей, если даны их элементы (ширина, длина, линия раздела), умел делить поля на части, соединять несколько полей между собой и даже узнавать сторону квадратного поля, если была известна его площадь. Он имел дело с тысячами таких задач, обучал в школе их решению и так хорошо знал свое дело, что перед его глазами как живые стоят глиняные таблички с решениями задач, чертежами полей и числами, проставленными на этих чертежах. Такие таблички он, старший писец и учитель, составляет каждое утро и дает переписывать своим ученикам. Но среди табличек нет такой, которая бы помогла ему сейчас, рассказала, как действовать.

Писец хотел было уже отослать людей, как вдруг вспомнил о задачах, которые он задал своим нерадивым ученикам на табличках в прошлую неделю. Эти задачи были похожи на то, о чем ему говорили пришедшие люди. Перед глазами писца возникли чертежи с числами и решения.

Первая задача. Поле в 60 rap (как раз такое по величине, которое возникло после разлива) разделили пополам. Узнай каждое поле.

Решение. 60:2=30

Вторая задача. Поле 30 rap и другое 30 rap. От первого поля отрезали участок, равный 5 rap, и прибавили его к другому полю. Узнай получившиеся поля.

Решение. 30-5=25 30+5=35

Третья задача. Два поля 35 rap и 25 rap. На сколько одно поле выступает над другим.

Решение. 35-25=10

Четвертая задача. Два поля 35 rap и 25 rap соединили. Узнай получившееся поле.

Решение. 35+25=60

Писец вспомнил, что, решая сам эти задачи, он удивился, почему разница между полями - 10 rap - оказалась в два раза больше величины отрезанного от одного поля участка. И только посмотрев на чертеж, он понял, что эта разница суть удвоенный участок (от одного поля он отрезан, это 5 rap, а к другому прирезан, еще 5 rap, вместе же, как раз 10 гар). Как похожи эти задачи на то, что произошло у людей, стоявших перед ним.

Правда, разница между полями не 10 гар, а 20, но ведь это неважно, все равно эта разница в два раза больше величины добавленного участка. И тут писца осенило. Мысленно воздал он почести великой лунной богине Иштар, подавшей ему знак, что делать: нужно разделить 60 rap пополам (как в той задаче, где поля были равные), а затем отнять от одного полученного при делении поля участок, равный половине 20 rap, и прирезать его к другому полю. И писец стал записывать решение первой в истории Вавилона задачи нового типа.

Итак, вавилонские математики пользовались вполне естественным (если иметь в виду уровень развития их практики) языком, который образовывали простейшие алгоритмы вычисления полей и поясняющие их планы полей с числами. Никаких алгебраических уравнений они не знали. Все, что от них требовалось в плане мышления - сравнить между собой условие новой задачи с решениями специально или случайно подобранных задач. Конечно, это сравнение не было простым, оно включало в себя, с одной стороны, сравнение планов полей, с другой - сравнение чисел, фиксирующих размеры полей или их элементов. Кроме того, необходимо было путем вычислений связывать те или иные элементы полей или величины их площадей (например, деля одну величину на другую, выяснять, что одно поле в два раза больше другого). Однако все эти действия ничего общего не имеют как с геометрическими или алгебраическими преобразованиями уравнений, так и с логическими умозаключениями. Как я показываю в своих исследованиях культуры древних царств (древний Египет, Шумер и Вавилон) рассмотренные здесь предпосылки и действия сформировались на определенном этапе развития культуры древних царств, что и сделало возможным решение указанного типа задач346.

Как мы видим, имитация творчества и исторического сознания предполагает специальную реконструкцию и обоснование. Например, при изучении рассмотренной здесь истории мне пришлось реконструировать сознание и творчество человека культуры древних царств. Для его сознания реальность задается религиозными представлениями, а творчество представляет собой создание на основе одних алгоритмов и планов с числами других, позволяющих ответить на проблемы, возникающие в жизни и древнем производстве.

Безусловно, имитация культурного сознания и творчества – дело непростое. Если к другим предметам (социологии, семиотике, экономике, педагогике и т. д.) историк обращается только там, где нельзя обойтись без анализа соответствующего аспекта данного предмета (социологического, экономического, семиотического и т. д.), то имитация культурного сознания и творчества сопровождает исторический анализ в каждом отдельном предмете, позволяя связать выделенные аспекты этих предметов и дополнительно обосновать все теоретическое построение.

Например, имитируя сознание и творчество вавилонянина, я как историк науки мысленно ставил себя в его ситуации, а также ограничивал свои действия и возможности теми, которыми должен был обладать человек культуры древних царств. При этом мне пришлось обращаться к культурологии, ведь именно культура формирует человека. Метафора человека, которая формируется в рамках исторической антропологии, пишет В.Вжосек, "есть отказ от перспективы непосредственной антроморфизации, приостановка опосредованной антроморфизации в духе объективирующих подходов social-science-history и выдвижение метафоры человека - творца, участника и носителя культуры"347.

Пришлось мне также заменять собой (но с указанными ограничениями) вавилонянина, иначе я бы не смог проимитировать его творчество. В этом случае я уже выступал как личность, а не представитель культуры древних царств. И воссоздавал я вавилонского писца в качестве креативного субъекта. Более ясно наличие этих двух планов (общекультурного и личностного) и их соотношение можно увидеть в другом примере.

7. Реконструкция творчества Эмануила Сведенборга.

Два слова о его научной и духовной карьере. Окончив Упсальский университет, Сведенборг, с одной стороны, занимается математикой, естественными науками и философией, достигая на этом поприще значительных успехов, с другой – поступает на службу к шведскому государству как инженер и, выражаясь современным языком, как экономический советник. Король Карл XII «из уважения к талантам молодого математика, назначил его в 1716 году (28 лет), без всякого с его стороны искательства, чрезвычайным асессором королевской горной коллегии…при осаде Фридрихсгаля Сведенборг имел случай оказать Карлу особенную услугу изобретением механического снаряда, посредством которого перекатил через горы и долины, отделяющие Швецию от Норвегии, на расстоянии двух с половиной миль две галеры, пять больших лошадей и одну шлюпку, употребленные Карлом для перевозки осадной артиллерии под самые стены Фридрихсгаля. Эта заслуга и новые труды ученой деятельности («он издал тогда: Предложение о установлении цены монет и введении мер в Швеции, с простейшими подразделениями. Рассуждения о высоте приливов, о великом приливе и отливе океана в давнюю эпоху с изложением доказательств, какие представляет этому почва в Швеции. Трактат о положении земли и планет, и проч.») были оценены шведским правительством, и признательная королева Ульрика Элеонора возвела его в 1719 г. в дворянское достоинство». Позднее (в 1846 г.) ряд журналов Англии, Франции и Америки сравнивали изданные Сведенборгом труды с «Математическими началами натуральной философии» И.Ньютона и обращали внимание на то, что «он первый ввел в свое отечество познание дифференциального исчисления»348

Сведенборг решил целиком посвятить себя духовной миссии – рассказать всем в предчувствии конца света о том, как правильно понимать Священное писание, каким образом устроены небеса и ад и каков путь человека после смерти. Сведенборг уверен, что Священное писание даже клир и церковные люди понимают неверно, и он призван Богом, помочь верующим спастись в эти последние времена.

«Тайны, открываемые на следующих страницах, - пишет Сведенборг, - относятся к небесам и аду и к жизни человека после его смерти. Ныне человек церкви едва ли что знает о небесах и об аде и о жизни своей после смерти, хотя обо всем этом писано в Слове. Даже многие принадлежащие к церкви все это отрицают, говоря себе: кто оттоль приходил и рассказывал?350. Но эта наклонность к отрицанию, преимущественно свойственная многоученым мира сего, не заразила и не испортила простых сердцем351 и простой верой, мне дано было в течение 13 лет быть вместе с ангелами, говорить с ними как человеку с человеком и видеть, что происходит на небесах и в аду. В настоящее же время мне дано описать, что я видел и слышал в той надежде, что невежество просветиться и неверие уничтожиться»352.

Всю оставшуюся жизнь Сведенборг рассказывает людям о том, что он узнал от ангелов и увидел сам, путешествуя по небесам, и при этом даже на смертном одре не отказывается от своих убеждений.

Особо стоит отметить такой факт: мир небес, духов и ад подчиняется у Сведенборга закономерностям, напоминающим природные; только в данном случае – это не первая природа, а духовная. Так любящие просветлены (излучают свет), ненавидящие людей и Бога, напротив, темны; угодные Господу проживают во внутренних небесах, а более отдаленные от него – на внешних; ангелы близкие по духу «как бы сами собой влекутся к подобным себе», пребывающие во зле и эгоизме не могут преодолеть сопротивления и попасть на небеса; «лицо каждого делается образом или выражением его внутренних чувств», так что нет разлада между реальными чувствами и мыслями и их публичным выражением во вне; «зло, постоянно дышащее из ада» достигает мира духов и даже небес, но «Господь постоянно охраняет небеса, отвращая их жителей от зла от соби, и содержа их во благе, исходящем от него самого»354.

Сходство загробного сведенборгианского мира с особой природой усиливается при анализе того, что можно назвать дискурсом его мышления. С одной стороны, этот дискурс напоминает естественно-научное построение: он содержит своеобразную математику, которая конкретизируется при соотнесении с эмпирическим материалом, в результате появляются (строятся) «духовные квазифизические понятия» (по форме напоминающие физические). С другой стороны, дискурс Сведенборга похож на социальные теоретические построения, здесь используются «духовные квазисоциальные понятия». С третьей стороны, эзотерический дискурс Сведенборга включает в себя понятия, заимствованные из психологии, но переосмысленные, то есть «духовные квазипсихологические понятия».

«Эзотерическая математика» Сведенборга включает в себя следующие понятия и объекты: представление о «соответствии»355 и «подобии», «части и целом», «единице», «симметрии», «внешнем и внутреннем», «совершенстве» («как сочетании различных, стройно составленных и согласованных частей, расположенных в совокупном (совместном) или последовательном порядке»356, «сферах». Духовные квазифизические понятия такие: «свет», «тепло», «сила», «движение», «сопротивление», «равновесие», «время», «пространство», «притяжение», «отталкивание», «подъем», «падение», «присоединение», «слияние». Вот один пример – использование понятия «равновесие».

«Таково равновесие между небесами и адом; однако ж это не такое равновесие, как бы между двумя состязающимися особами, коих силы равны между собой, но это равновесие духовное, то есть лжи и истины, зла и добра: ад постоянно дышит ложью, происходящей от зла; небеса же постоянно дышат истиной, происходящей от блага. Вследствие этого духовного равновесия человек находится в свободе мысли и воли, ибо все, что человек мыслит и волит, относится или ко злу и затем ко лжи, или к добру и затем к истине»357.

Среди квазисоциальных понятий наиболее распространенные у Сведенборга два: «управление» («Господь управляет небесами и адом») и «служение» («Любить Господа и ближнего – значит вообще отправлять службу»358), а среди квазипсихологических – понятия «любви» и «состояния»359.

«На небесах, - пишет Сведенборг, - нет другого способа управления, кроме управления взаимной любви, а управление взаимной любви и есть небесное…В каждом человеке после смерти сохраняется господствующая в нем любовь; эта любовь не искореняется всю вечность; и (что есть тайна) тело каждого духа и ангела есть внешний образ его любви, вполне соответствующий внутреннему его образу, то есть образу его души и духа»360.

Пользуясь этими понятиями, Сведенборг строит свои рассуждения и доказательства, направленные, с одной стороны, на описание интересующих его фактов и предметной области, с другой - на разрешения духовных проблем (объяснение зла, непонятных утверждений Священного писания, бессмертия души и любви другие). Вот, например, как он объясняет супружескую любовь на небесах.

«Брак на небесах есть духовное соединение двух личностей в одну…вот почему двое супругов на небесах не называются двумя ангелами, а одним…одна сторона хочет, чтобы все, ей принадлежащее, принадлежало и другой, и обратно…супружеская любовь есть сама основа Божественного наития…Небесные супружества отличаются от земных тем, что целью последних есть, между прочим, рождение детей; на небесах же этого нет, а вместо рождения детей есть порождение истины и блага»361.

Представим теперь, что кто-то из нас встретился с ангелами и затем публично рассказывает об этом. Чем это может закончиться, особенно, если мы настаиваем, что это не сон, не галлюцинация, не ваша фантазия, что мы долго общались с ангелами как с обычными людьми? И уж совсем плохо, если мы настойчиво советуем окружающим, верить ангелам и тому, что они говорят. Тогда, точно, нам не миновать психиатрической больницы. Налицо все симптомы: видения, голоса, вера в несуществующую реальность. Ведь, на самом деле, скажет врач, нет никаких там ангелов, а если и есть, то их невозможно увидеть. Сто раз прав был Эммануил Кант, когда именно по поводу учения Сведенборга писал:

«Поэтому я нисколько не осужу читателя, если он, вместо того, чтобы считать духовидцев наполовину принадлежащими иному миру, тотчас же запишет их в кандидаты на лечение в больнице и таким образом избавит себя от всякого дальнейшего исследования…в творчестве Сведенборга я нахожу ту самую причудливую игру воображения, какую многие другие любители находили в игре природы, когда в очертаниях пятнистого мрамора им рисовалась святая семья или в сталактитовых образованиях – монахи, купели и церковные органы…Я устал приводить дикие бредни самого дурного из всех фантастов или продолжать их вплоть до описания им состояния после смерти…было бы напрасно пытаться скрыть бесплодность всего этого труда – она бросается в глаза каждому»362.

Однако ведь верующие постоянно говорят об ангелах. С точки зрения христианства ангелы существуют, но думать, что они похожи на людей – наивно; не менее наивно буквально принимать на веру то, что вы услышали от ангела, может быть, это вообще не ангел, а Сатана, который принял такой вид, чтобы вас прельстить и погубить. И уж совсем странно подобные истории об ангелах слышать от такого известного и уважаемого ученого и философа, каким был Сведенборг. Поэтому-то Кант и возмущается, как философ и рационалист. Но ведь и Кант был верующим!

Для современного рационально научно мыслящего человека ангелы, духи, небеса и ад, описанные Сведенборгом – чистая фантазия, утверждать, что все это существует на самом деле – значит поступать против истины. А ведь Сведенборг в своих духовных писаниях все время твердит: то, что я рассказываю – истина, многое мне сообщили ангелы, а им нельзя не верить, многое я видел собственными глазами. Да, кстати, то, что мы видим собственными очами, мы в это, действительно, верим; например, сейчас читатель ты веришь, что не спишь, читаешь мою статью, и вообще в добром здравии по части психики.

Впрочем, подобные же сомнения по поводу существования могут возникнуть относительно реальности любого эзотерического и религиозного учения. Существует ли Бог, духовный мир Штейнера, уицраоры Даниила Андреева и тысячи других существ многочисленных духовных учений? Может показаться странным, но подобный вопрос сегодня можно задать и относительно реалий первой природы. Существует ли Вселенная, черные дыры или кварки?

«Идея кварков, - пишет Е.Мамчур, - оказалась очень эвристичной и полезной. На ее основе удалось не только систематизировать сильно действующие частицы, но и предсказать существование новых. Оставался, однако, один неудобный момент: кварки оказались принципиально «не наблюдаемы». Что сделали физики? Они не стали на этом основании отказываться от идеи кварка, а продолжали работать с нею… Была создана специальная теория «конфайнмента» (заточения), объясняющая невозможность наблюдать кварки в свободном состоянии»363.

Иначе говоря, возможно не так уж важно видимы ангелы или нет, есть они или нет, главное, чтобы с ними можно было работать. Но тогда, естественно, нужно понять, как можно работать с ангелами, зачем они нужны, и каким образом люди приходят к утверждению их существования. Например, какую роль ангелы играют в системе Сведенборга, каким образом он их стал видеть, что означает его общение с ангелами?

В учение Сведенборга Господь, ангелы и духи явно понимаются двояко: с одной стороны, - антропоморфно, это субъекты и живые существа, обладающие сознанием, разумом, телом и другими атрибутами, характерными для человека (недаром утверждается, что человек создан по образу и подобию Бога), с другой стороны, они понимаются безлично, как своеобразные природные феномены – силы, взаимодействия, поля. Действительно, когда Сведенборг пишет, что Господь и ангелы «служат», «управляют», «поддерживают порядок», «любят», что каждый человек – дух, а праведные люди - ангелы, он мыслит антропоморфно. Когда же Сведенборг говорит, что ангелы и духи сами влекутся друг к другу или отталкиваются, сами поднимаются на небеса или опускаются в ад, их лики автоматические просветляются или затемняются, что небеса и ад находятся в равновесии, в этом случае он мыслит не антропоморфно, а физикалистски364.