Вот черт

Не размышляя, достаю телефон и набираю его номер.

Но и тут наш дражайший барабанщик недоступен и поэтому, чтобы его не прокараулить – я наотсылал ему огромное количество оффлайн – сообщений.

А потом двинул в сторону нашего дома…

Полумрак просторной комнаты скромно рассеивался светом фонаря на балконе.

Косые лучи, проходя сквозь ветки какого-то дикого дерева в горшке, рисовали на полу причудливые узоры.

Был едва уловим запах сигарет.

Он опять начал курить.

Значит нервничает. Или боится чего-то.

Как-то неуютно и тяжело стало вдруг на душе.

Бросив ключи на высокий столик, которых не раз сносил Брендон в порыве хмельного гнева, я медленно дополз до дивана и грудой тела рухнул в объятия мебели.

Крыс едва не слетел с моего плеча. Немного поюлив у меня на шее, он сполз на спинку дивана и уставился в сторону балкона.

Нервно шевелящиеся усики не предвещали ничего хорошего.

Хоть бы Брендон не наделал глупостей…

Я достал из кармана телефон и набрал его номер. Но трубку никто не брал.

Если он в баре с этим маньяком, то может не услышать.

Будь он в другом месте – обязательно бы ответил.

На часах около девяти. Противные сумерки даже здесь, в Майами, раздражают меня не меньше, чем в холодном Нью-Йорке.

Я только сейчас заметил на полу белую скомканную простынь.

«Чем он тут вообще занимался? В друидов играл? Или сам себе вызывал «белые халаты»?»

Крыс защекотал усами мой затылок, а потом по руке сполз на колени. Посидев немного на джинсах, он снова забрался на загривок, и принялся бегать с правого плеча на левое, останавливаясь для того, чтобы в очередной раз повертеть кипой усов.

Какой-то ты буйный, малыш.

И так покоя мне не давал в кафе. Всех ухажерш мне распугал своим писком.

Теперь и дома с ума сходит.

Я снял малявку с плеча и посадил рядом с собой на диван.