Социальные конфликты

В свете анализа природы переходного общества в России и его кризисного, предпринятого вы­ше, можно с большей определенностью характеризовать и природу социальных конфликтов, их происхождение и роль в общественных процессах, понять истинные причи­ны и факторы Противостояния и противоборства различ­ных политических и социальных сил. Конфликтами охва­чены все сферы жизни российского общества. Наиболее острыми и опасными являются конфликты в" политической сфере, особенно в сферах власти, социально-экономиче­ских и межнациональных отношений Конфликты в современной России отличаются особой F остротой, частым применением насилия и т.д. И дело не только в отсутствии институциональных основ регулиро­вания и легитимности принятых решений. В России исто­рически утвердилась «конфронтационная политическая культура», несущая в себе нетерпимость к и инакодействующим. Тоталитарная идеология и формулы типа «кто не с нами, тот против нас», «если враг ^e сдается, то его уничтожают» и др., пустили глубокие: корни в обыденном сознании. Такая политическая «куль-, "тура» как бы воспроизводится в различных структурах и. институтах общества, государственной власти, не просто затрудняя, но и делая порой невозможным стояния конфронтации к диалогу.

с Другой стороной. Именно в условиях кризиса и экономи­ческого упадка, разгула инфляции и быстрой пауперизации масс объективные противоположности быстро перерастают в субъективные противостояния. В ходе перерастания в конфликт аморфные первоначально квази­группы, объединенные предполагаемым единством

сов, возникших на основе общих социальных позиций, трансформируются в группы интересов с осознанными це­лями и сформулированными программами.

Социальные конфликты в России обычно эмоциональ­но сильно окрашены, в них много иррационального (осо­бенно» межэтнических конфликтах), надуманного в представлениях индивида о своих интересах как противо­положных интересам другой стороны. Но эти представле­ния и составляют реальность, они двигают и обостряют конфликт. Они в любом случае реально выражают, пусть не всегда четко, полно, пусть даже деформирование, суть, главные особенности социальных противоречий, лежащих в основе данного конфликта.

Наконец, конфликты в России мы называем социаль­ными, хотя они и формируются в различных сферах жиз­ни общества и обычно именуются (а в жизни выступают) как политические, социально-экономические, духовные, национальные и т.д. В широком _г общетеоретическом смысле все они относятся к категории социального конф­ликта, под которым обычно понимают любой вид борьбы и противоборства между общностями и социальными си­лами, группами людей, если они преследуют какие-либо социально значимые цели. Важно, чтобы индивиды, уча­ствующие в конфликте, выражали не свои сугубо личные цели, интересы и ценности, а выступали как типичные представители большой социальной группы. Иначе конф­ликт носил бы не социальный, а социально-психологиче­ский, межличностный, индивидуальный характер.

Конфликты • Проблема политической власти в российского общества выступает в трех - своих важных аспектах. Во-первых, это сфер* конфликты в сфере самой власти, противо­борство различных политических сил и групп за обладание реальными рычагами власти. Во-вто­рых, исключительно велика роль власти в конфликтах в других сферах общества, которые так или иначе, прямо или косвенно затрагивают основы существования и функ­ционирования данной власти. Наконец, в-третьих, госу­дарственная власть во многих случаях выступает в качест­ве посредника, арбитра.

Политические конфликты и борьба за власть — вообще вполне нормальное явление в жизни любого общества. Лиде­ры, партии, движения имеют свои программы, свои видения выхода из кризиса и обновления российского общества. Но они не могут их реализовать до тех пор, пока находятся вне сферы власти. Потребности, интересы, цели и притязания

Основные, конфликты в сфере власти в современной России выступают как; а) конфликты между законода­тельной, исполнительной и судебной ветвями власти на разных уровнях; б) конфликты между Государственной Думой и Советом Федерации и внутри них; в) конфликты между политическими партия­ми и движениями, придерживающимися разных идеологи­ческих и политических установок; г) конфликты между разными звеньями управленческого аппарата и другие. Все указанные конфликты могут развиваться то спокойно, внешне то могут вспыхнуть, разгореться с осо­бой силой, приобретать формы ожесточенных схваток. Потенциальным источником ожесточенной борьбы за власть, способным придать новые формы указанным выше видам конфликтов в сфере власти, являются претензии новых социальных групп на растет численно, все громче заявляет о своих пре­тензиях не только на обладание материальными благами, но и на монополию на власть, бросая таким образом вызов пока держащей в своих руках власть номенклатуре.¹ "^;j *"

Указанные и потенциально возможные иные конфлик­ты в сфере власти действительно можно было бы рассмат­ривать «нормой» в переходном кризисном обществе', если бы они развивались институционально и легитимно. Ха­рактер противоборства и применяемые методы в ходе борьбы говорят об объективном столкновении двух проти­воположных тенденций: с одной стороны, о потребностях общества? укоренении демократических основ и принци­пов, в утверждении демократической политической куль­туры и уважения гражданами законов и т.д., с другой — в стремлении установить новый авторитаризм при сохране­ний внешних, атрибутов демократии и видимости разделе­ния властей. Стремительное развитие второй тенденции говорит о том, что в обществе слабы реальные политиче­ские силы, способные эффективно защитить действие пер­вой тенденции. В сентябре-октябре 1993 г. в борьбе двух

ветвей власти — исполнительной и законодательной — решался иной, можно сказать банальный, вопрос — в чьих руках сосредоточится вся полнота реальной власти? Побе­дила исполнительная власть.

Дело в том, что борьба носила элитарный, верхушеч­ный характер, и конфликт между элитами (разными груп­пировками номенклатуры и близкими к ней группами) в верхних эшелонах представительной и законодательной власти разрешился не компромиссом, а силовыми метода­ми, применение которых сопровождалось вооруженными столкновениями и кровопролитием.

Сложилась новая реальность, которую можно рассмат­ривать в двух плоскостях. Одна из них сводится к тому, что реформы значительного масштаба, особенно в эконо­мической области, могут проводиться лишь тогда, когда руки исполнительной власти относительно свободны. С другой стороны, неконтролируемая исполнительная власть может выбрать губительный курс, исправить кото­рый в этих условиях чрезвычайно трудно или невозможно. Поэтому очень важно внедрить в существующую систему корректирующий механизм, способный повлиять на сни­жение остроты потенциального политического кризиса и вероятности новой вспышки конфликта. Практика пока­зывает, что идет, процесс неуклонного усиления автори­тарного характера власти, использования силовых мето­дов,и аргументов во взаимоотношениях с оппонентами. В этих условиях призывы исполнительной власти к согла­сию и сотрудничеству, даже некоторые практические шаги в этом направлении нельзя не рассматривать как стремление легитимировать режим личной власти. История с Договором об общественном согласии подтверждает такой вывод.

Исполнительная власть все в большей степени осуще­ствляет политику, базирующуюся главным образом на своем понимании ситуации и в интересах самосохранения. Правда, официальные теоретики именуют политический режим как «контролируемая демократия», «президентская демократия» и т.д... На самом же деле его суть можно рас­крыть термином «плебисцитарный авторитаризм».

Социологические опросы показывают, что отчуждение массы людей от государственных институтов, недоверие к власти стали столь же значительными, как и накануне «пере­стройки». И эта тенденция носит стабильно прогрессирующий характер. Политическим партиям к концу 1994 г. доверяло, по разным данным, 4—6% россиян, парламенту — 10—12%, а президенту — 14—18%. В конституционные гарантии верил лишь каждый шестой респондент. С этими данными согласу­ются и показатели оценки тех, кто, по мнению, виноват в кризисной ситуации. Основными виновни­ками видят правительство (73% опрошенных), инициато­ров реформ, мафию, развал СССР (по 66%), Президента Ель­цина (64%), местные власти (59%). За ними со значительным отставанием следуют коммунисты (41%), бизнесмены (38%) и евреи (8%). То есть степень недоверия к нынешним властям не просто высока, но уже перевешивает как ответственность властей предыдущих, так и традиционные для общественного сознания стереотипы «врагов».

Социологические опросы также показывают рост нацио­нал-патриотических, шовинистических, монархических на­строений. На протяжении всего 1994 г., например, наблю­дался последовательный рост монархических настроений: если весной лишь 9% видели панацею в реставрации монар­хии, то в начале осени считали ее желательной 18% взрос­лого населения России. Сегодня примерно каждый десятый респондент готов поставить во главе государства военных.

. Действующими сторонами в этих конфликтах вы­ступают прежде всего предприниматели и профсоюзы при посредничестве правительства, которые принимают в ко­нечном счете решения с учетом интересов сторон.

Мощные забастовочные движения шахтеров, работни­ков наземного, воздушного, железнодорожного и морского транспорта, рыболовецкого хозяйства и др. показали, что у нас водораздел борьбы идет не по линии «работники — предприниматели», а по линии «трудовые коллективы — правительство». С 1992 г. хотя и преобладали требования о повышении зарплаты, уровня жизни, ликвидации задол­женности по зарплате, но неуклонно росли требования участников забастовок, связанные с отстаиванием своего права собственности на имущество предприятия.

Есть, разумеется, много других особенностей, но не они определяют основное содержание конфликтов в данной сфере. Например, некоторые конфликты носят «вторичный» харак­тер, т.е. их основная причина — невыполнение правительст­вом и соответствующими административными органами под­писанных ранее соглашений, достигнутых договоренностей. Массовые конфликты связаны также и с тем, что нет четкой законодательной базы разрешения трудовых споров, реше­ния многих проблем уже на начальной стадии конфликта.

Основное содержание конфликтов, формирующихся в социально-экономической сфере переходного ^ кризисно­го общества России, связано с, перераспределением собст­венности и становлением таких рыночных отношений, в которых беспрецедентное неравенство формирует бипр-лярность социальных сил, изначально обреченных на кон­фликтные взаимоотношения. Поскольку основным субъ­ектом перераспределения являются органы государствен­ной власти, а собственность сосредоточивается в руках но­вой элиты,, прежде всего номенклатуры, в чд.их руках фак­тически сосредоточена лласть,,то социально-экономиче­ские выступления своим острием направлены против со­циальной и экономической политики правительства в дентре и на местах.

Конфликтные процессы развиваются в условиях углуб­ления противоречий между микроэкономической адапта­цией населения и потребностями макроэкономического прогресса. Данные социологического опроса показывают, что 80% граждан России обеспечивают свои более или ме­нее сносные условия существования, адаптируясь к суще­ствующему рынку. Только 13% работающих в 1994 г. су­ществовали за счет основной работы, остальные, стремясь любыми путями выжить, имели заработки еще от других видов деятельности. Однако эти микроэкономические приспособления никак нельзя характеризовать как реаль­ный макроэкономический прогресс.

Серьезные конфликтологические потенции Содержат в себе и социально-экономические отношения между сред­ними и мелкими предпринимателями и властными струк­турами. Основными причинами являются: коррупция сре­ди чиновников; неопределенность функций многих госу­дарственных служащих, их требований к предпринимате­лям; неоднозначность толкования законов, регулирующих предпринимательскую деятельность. Взаимодействие между предпринимателями и чиновниками все в большей степени осуществляется через призму негативных психо-

логических образов, рождающих взаимное ожидание уг­
розы, враждебности.

В конфликтологическом плане возрастает значение ха­рактера отношении по линии «предприниматели — основ­ная масса населения». Пока на данном этапе «рядовые граждане» неоднозначно относятся к предпринимателям: 50% —благожелательно, 30% — резко отрицательно. Но есть один важный фактор, способный резко обострить си­туацию в ближайшие годы. Если взять различия доходов между самыми богатыми и самыми бедными слоями, то несколько лет назад они оценивались как 3:1. Но совре­менные экспертные оценки фиксируют, что дифференци­ация по доходам групп населения в России вышла на уро­вень 50:1 и выше (в западных странах — 10:1). Это указы­вает на опасность конфликта нового качества, ибо мини­мально обеспеченные группы по своему уровню находятся за чертой бедности, и речь идет не только о 50-кратном различии доходов, а о том, что низшие слои оказались на грани выживания. Необходимо также учесть, что под «ни­зшими слоями» имеются в виду не только пенсионеры, ин­валиды и подобные им группы населения, но и высококва­лифицированные работники — врачи, инженеры, ученые и т.д. Их искусственная люмпенизация размывает зачатки российского «среднего класса», той социальной категории, которая обычно становится основой и оплотом социальной стабильности.

Есть основания полагать, что когда закончится второй этап приватизации и государственная власть как главный субъект собственности «уйдет в тень», а новые хозяева собственности займут доминирующие позиции в экономи­ке, указанные выше противоречия и возможные с ними конфликты выдвинутся на передний план.

.Распад СССР, казалось бы, разрешил крупные и глубо­кие противоречия между нациями и открыл полосу спо­койного решения культурных, языковых и иных проблем в новых государствах, появившихся на территории бывше­го Союза. Но этого не произошло и прежде всего потому, что государства возникли не на основе свободного, демо­кратического самоопределения, а в результате келейного, верхушечного решения группы политических лидеров. Межэтнические противоречия усилились, существовав­шие к этому времени конфликты вспыхнули с новой си­лой, обострились в различных регионах бывшего Союза (Карабах, Осетия, Абхазия, Приднестровье и т.д.). Меж­этнические противоречия и конфликты заняли существен­ное место и в общественной жизни новой России.

Какова общая этнополитическая ситуация в России се­годня? Россия — многонациональная страна, где прожива­ют представители более 120 народов. Во многих республи­ках в составе РФ титульное население составляет мень­шинство. Из 21 республики только в 5 титульное населе­ние превышает 50% населения данной республики (в Чу­вашии, Туве, Коми, Чечне, Северной Осетии). В целом во всех республиках, вместе взятых, «коренное население» составляет всего 32% населения, а в автономных округах — 10,5%. Уже этот факт говорит о том, что возможны серь­езные противоречия между титульным и остальным насе­лением в условиях провозглашенного суверенитета ре­спублик. Важным фактором, определяющим характер развития межэтнических отношений в России, является то, что русские составляют более 80% (в 1989 г. — 81,5%) населения страны.

Главная особенность межэтнических конфликтов в России обусловлена как различием соотношения русского и нерусского населения на всем этнотерриториальном про­странстве федерации, так и главным образом тем, что на­циональная психология русских и разбуженное нацио­нальное самосознание в некоторых своих потенциях мо­жет дестабилизировать социально-политическую ситуа­цию и обострить межэтнические противоречия. Домини­рующую роль в обществе начинают играть идеалы, ценно­сти и установки национального сознания русского этноса, обусловив (как и сознание; гигантского перевеса своей чис­ленности) определенную переориентацию способов и ме­тодов регулирования этнических конфликтов. Не этнопо­литическая ситуация в России сама по, себе, не численное доминирование русского этноса порождают конфликты, а та кризисная политическая, социально-экономическая и духовная ситуация, в которой оказались все народы, в том числе, а может быть и прежде всего — русская нация. Все сферы общества охвачены противоречиями, которые свое­образно переплетаются в жизни каждой нации, деформи­руя их представления об интересах, потребностях и источ­никах их удовлетворения. Но чтобы понять, как, в каком направлении они могут развиваться, какова реальная ис­торическая перспектива продолжающихся конфликтов, наконец, на что могут рассчитывать конфликтующие в России нерусские этносы, необходимо внимательно и серьезно относиться к проблеме нравственного самочувст­вия русских, психологического восприятия ими своего ны­нешнего положения.

Трагическая ситуация, в которой оказался русский эт­нос, интенсивно реанимирует содержание и символы рус­ской идеи, возрождая не только прогрессивные, но и нега­тивные ее аспекты. Психологический аспект чисто ирра­ционального противопоставления «МЫ» и -«ОНИ», рас­смотрение других этносов, живущих с ним рядом, новыми глазами сопровождаются обострением острого внутренне­го конфликта в понимании самого себя как определенной национально-этнической общности, выявлении своей культурно-исторической роли и места как крупнейшего этноса. Впервые, пожалуй, в истории нравственное само­чувствие русского народа, его самосознание испытывают такую ущемленность и страх за будущее, когда каждый другой, даже небольшой по численности этнос может предстать перед ним в образе врага.

Кризис российского общества сегодня и продолжаю­щийся долгие годы кризис российской «бытейности» могут объяснить многое в особенностях самосознания и психоло­гии русских, но не все. Рассредоточенность русского этно­са по всем государствам бывшего Союза, их униженное положение в ряде регионов не просто стали источником многих конфликтов (в Прибалтике, Средней Азии и,др.), но и оказывают прямое и самое серьезное воздействие на самосознание русского этноса вообще, вызывая соответст­вующую идейно-психологическую реакцию. Именно в по­следние годы в русском национальном сознании возникли также и агрессивно-наступательные настроения, опираю­щиеся на великодержавные стереотипы, чего раньше не было. Есть основания полагать, что они усилятся в бли­жайшие годы. Их будут питать беженцы-русские, поток которых, видимо, усилится, особенно из Средней Азии. Во-вторых, в Россию в поисках заработка или местожительства нелегально переселяются большими потоками выходцы из других государств СНГ, создавая в разных ре­гионах страны свои «общины» (грузинская, узбекская, азербайджанская, армянская и т.д.). Иногда своей дея­тельностью и поведением они становятся катализаторами таких настроений среди русских.

Выступая на рынке как носители торгово-посредниче-ских отношений, представители ряда национальностей как бы олицетворяют собой все негативное, что связано с этвм видом деятельности в жизни простых людей — доро­говизна, обман, обсчет и т.д. На рынке труда земляческие общины (бригады, группы) выступают в качестве конку­рентов местных строителей, ремонтников, ремесленников и т.д. Основная же их масса прямо или косвенно связана с «теневой» экономикой, куда, как известно, вовлечены лю­ди, принадлежащие к определенным этническим группам. Иногда это преступные синдикаты с иерархической струк­турой, где обычаи и традиции обязывают 'рядовых членов подчиняться их лидерам — «крестным отцам». Именно та­кие структуры по национальному или этническому при­знаку приводят к взрывоопасным ситуациям в разных ре­гионах России, порождая и усиливая стойкие негативные национальные стереотипы. На вопрос: «Есть ли нацио­нальности, к которым Вы испытываете неприязнь?», 37% москвичей в начале 1994 г. ответили «да». Среди опрошен­ных до 20 лет 69% испытывали национальную неприязнь.

Разумеется, каждый конкретный конфликт на межна­циональной почве имеет свои особенности, свои особые причины. Сама федеративная организация государства России является почвой всевозможных конфликтов. Очень острый конфликт с Татарстаном удалось урегули­ровать конституционным путем, заключением особого двустороннего договора. С Чечней это не удалось, и поли­тический конфликт вылился в военный. Все указанные межэтнические конфликты, как и другие, нуждаются в особом рассмотрении. Но одно сегодня уже вполне очевид­но: все существующие и потенционально возможные меж­этнические, межнациональные конфликты, прямо или косвенно затрагивающие интересы русского народа, могут быть мирно урегулированы в обоюдных интересах, если в полной мере учитываются в этих конфликтах рост само­сознания русского этноса и психологические проявления русского национального характера. Чеченский кризис по­казал, что вопросы целостности Российского государства и нерушимости его границ приобрели приоритетное значе­ние в способах регулирования межэтнических проблем. Местная элита и националистические силы, выступающие под знаменем суверинитета своих автономий, в полной мере должны осознать эту новую реальность этнополити-ческой ситуации российского общества.

Литература

Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социс. —

~^ N9 О.

Здравомыслов А.Г. Фундаментальные проблемы социологии конф­ликта // Социс. — 1 993. — № 8.

Тишков В. Амбиции лидеров и надменность силы. Заметки о Чечен­ском кризисе // Свободная мысль. — 1 995. — № 1.

Чумиков А.Н. Управление конфликтом и конфликтное управление как новые парадигмы мышления и действия // Социс. — 1 995. — № 3.

Контрольные вопросы

Какие общие причины обусловили резкое обострение социальных конфликтов в России?

В чем своеобразие конфликтов в сфере государственной власти?

Какие группы населения находятся в конфликтных отношениях в со­циально-экономической сфере?

В чем психологические особенности межнациональных, межэтниче­
ских конфликтов в России?