Академический психолог и психолог-практик: штрихи к профессиональному портрету

Различия в целях влекут за собой различия в концептуальном аппарате, методологии и процедурах, используемых в фундаментальных социально-психологических исследованиях, с одной стороны, и в работе психологов-практиков — с другой. Но еще более важные различия прослеживаются в ценностных предпочтениях и самоидентификации людей, работающих в фундаментальной академической и практической областях.

Если по поводу права "академической" социальной психологии на звание научной дисциплины не возникает никаких сомнений, то относительно практической социальной психологии такой ясности нет. Действительно, академическая социальная психология, как она представлена в исследовательских институтах, учебных заведениях и научных сообществах, обладает всеми атрибутами научности, как, например, разработанным концептуальным и методическим аппаратом, сопоставимым по строгости с аналогичными системами в других

¹ В учебнике Г.М.Андреевой "Социальная психология" (М., 1994, 1996) дана развернутая характеристика практической социальной психологии (в соотношении с фундаментальной и прикладной социальной психологией), разделяемая авторами.

научных дисциплинах, стандартами и эталонами оценки качества исследований, институциализированными процедурами обучения и квалификации научных кадров. Практическую же социальную психологию, помимо именования ее наукой, называют также, и не без основания, искусством и ремеслом.

Высшим признанием успехов какого-либо индивида в теоретической и экспериментальной работе фундаментального, академического плана является именование его высококвалифицированным специалистом, если же вы хотите высказать свое особое уважение к человеку, занимающемуся практической социальной психологией, то скажете, что он настоящий профессионал. Уже в этом можно усмотреть намек на то, что академическая и практическая социальные психологии имеют разные системы ценностей. При выяснении "кто есть кто" в практической социальной психологии опыт практической работы и источники приобретения мастерства "весят" больше, чем формальная квалификация, должность или длина списка печатных работ.

Бросаются в глаза и различия концептуального аппарата академической и практической психологий. Психолог-практик не использует термины "испытуемый" или "респондент", а говорит "заказчик", "клиент". В среде практиков нередко бытует некоторое пренебрежение к "теории" и внимание к "мифам". Психологи-практики используют порой словечки, которые в ходу у их клиентов. И это неудивительно. Концептуальный аппарат академической науки сложился для целей описания, объяснения и прогноза некоторых социально-психологических феноменов и для коммуникации внутри научного сообщества — чтения и обсуждения докладов на конференциях и письменных публикаций в специальных изданиях. Концептуальный аппарат практической социальной психологии предназначен в первую очередь для понимания проблем клиента и заказчика и для коммуникации в первую очередь с ними же, а лишь потом — между профессионалами.

Не менее показательны и отличия в используемых методах. Дело не только в том, что психолог-практик предпочитает употреблять термин "беседа" вместо "опрос" и чаще использует игру, чем эксперимент, и даже не в том, что за одними и теми же названиями методов могут скрываться разные сущности. Более значимым является различие в целевом использовании результатов применения тех или иных методик, а следовательно — и в критериях оценки качества инструментария. Критерии надежности, валидности, репрезентативности, столь чтимые в экспериментальных исследованиях и массовых обследованиях, не играют в практической социальной психологии главных ролей. Самым важным здесь является то, работает инструмент или нет, причем значение слова "работает" практически не поддается экспликации. Услышав от коллеги, что методика хорошо "работает на финансистах", другие психологи-практики скорее всего важно покивают головами, так как они "понимают", в чем здесь дело. И это не ритуал, точнее, не просто ритуал. Интуитивное понимание других, основанное на специфическом опыте работы в практической социальной психологии, ценится больше строгих доказательств соответствия методик установленным стандартам качества.

В ином ключе решается и проблема влияния личности психолога на получаемые результаты. Если в "академической", фундаментальной науке предпринимаются значительные усилия для борьбы с "эффектами интервьюера" и "эффектами экспериментатора", то "практики" относятся к этой проблеме несколько по-иному. Из того факта, что данные, полученные при использовании теста Роршаха, полноценно интерпретировались, когда этим занимался сам Роршах и несколько его ближайших учеников, "академически ориентированный" психолог сделает вывод, что этот тест в первую очередь нуждается в доработке в плане как стандартизации его применения, так и проработки процедур анализа результатов. Для практика же рекомендация типа "Нужно самому становиться Роршахом" воспринимается вовсе не как шутка, а как вполне прозрачный намек на то, в каком направлении ему необходимо совершенствоваться. Невоспроизводимость результатов экспериментов в других лабораториях с другими испытуемыми и экспериментаторами не только ставит под сомнение ценность экспериментальных данных, но попросту перечеркивает их и, кроме того, порождает подозрения в недобросовестности либо профессиональной некомпетентности ученого, первым заявившего о полученных результатах. Практик же в первую очередь задумается о профессионализме тех, кто не смог получить тех эффектов, которые так хорошо удаются мастеру!

Иными словами, если в фундаментальной науке стремятся к элиминации личности исследователя из метода (метод должен работать "сам по себе"), то в практической психологии личность психолога есть неотъемлемая часть метода. Психолог-практик является не только обладателем знаний, но и носителем опыта, т.е. таких знаний, которые до поры до времени, а может быть и никогда, не могут быть эксплицированы в конвенциональных формах; знаний, которые если и передаются от одного лица к другому, то только при установлении между передающим и принимающим отношений типа Учитель — Послушник.

Другой характеристикой знаний, составляющих достояние практической социальной психологии, является их принципиальная недисциплинарность. Фундаментальная же наука насквозь дисциплинарна и тогда, когда она междисциплинарна. Физическая химия и химическая физика, психофизиология и даже социальная биология имеют границы не менее жесткие, чем просто физика, химия, физиология и социология. И все они являются предметно-ориентированными с конвенциональными или усиленно конвенциализируемыми процедурами получения, верификации и интерпретации данных об объектах, попавших в сферу внимания той или иной научной дисциплины.

Практическая социальная психология является не предметно-ориентированной, а проблемно-центрированной, т.е. направленной на поиск решений жизненных проблем. Разумеется, постановка проблем является основой всякой науки. Но если одной из высших доблестей ученого считается умение увидеть проблему там, где ее никто не видел до него (да еще сформулировать так, что она не поддается решению существующими методами!), то мастерство психолога- практика заключается в умении посмотреть на "нерешабельную" проблему в таком свете, что она становится разрешимой наличными средствами. Поэтому зрение психолога-практика должно быть "фасеточным", т.е. он должен быть способен видеть проблему одновременно под разными углами. Насколько эти "углы" являются психологически стерильно чистыми, не столь важно.

В ситуации оказания помощи психолог имеет дело с человеком как целостностью (человек предстает перед психологом целостно). Известно, что в научно-исследовательской психологии нет единой картины человека. Обращаясь к изучению, объяснению мира человека, психолог-исследователь обычно локализует объект своего внимания, интереса, и это отражено, например, в обозначении классических психологических направлений — глубинная психология, когнитивная психология, поведенческий подход. В результате человек как единая психологическая реальность оказывается как бы поделенным между различными психологическими ориентациями, в ведении и компетенции которых находятся разные виды этой реальности: поведение у бихевиористов, ментальные образования — у когнитивистов, экзистенциальные ценности — у гуманистических психологов. Соответственно, в каждой из традиций вырабатывается собственный монистический подход к построению программ психологического воздействия, его принципов и технологий. Под монизмом мы имеем в виду и сосредоточение внимания преимущественно на одной сфере психологической реальности, и следование одному исходному принципу.

Однако в ситуации оказания помощи психолог сплошь и рядом не может позволить себе ограничиться строгими рамками одного подхода. И дело отнюдь не в методологической беспринципности. Специалист здесь объективно нуждается в задействовании целого комплекса подходов и средств в силу комплексного многогранного характера самих реальных проблем клиента, будь то отдельный человек либо организация, группа. Адекватная позиция состоит в обращении ко всему накопленному, но достаточно разрозненному потенциалу практических средств. Одно из оснований подобного плюрализма — это отношения не столько взаимоисключения, сколько взаимодополнения, которыми связаны различные практические подходы и методы. Следует остерегаться увлечения в пылу работы позицией, согласно которой какой-либо из методов может абстрактно рассматриваться как лучший, единственный либо всеохватывающий.

Установление соразмерности, определение границ продуктивного использования того или иного практического метода, как и в случае исследования, — вопрос весьма непростой и, естественно, не чисто методический. Он, в конце концов, сопрягается с мировоззренческой позицией специалиста и в широком смысле слова, когда речь идет о философской ориентации, и в более узком — о специальной, в нашем случае психологической, направленности. Существенно заметить, что выбор адекватного практического метода или их сочетания — это в большой мере и дело личного вкуса, опоры на непосредственный собственный опыт. В ситуации оказания помощи многое определяется потенциалом личностных возможностей конкретного специалиста, ибо инструментом оказываются методы, как бы сплавленные, сопряженные с его собственной психологической организацией. Особенно это характерно для случаев индивидуальной и групповой психокоррекционной работы. Показательно в данном отношении суждение К. Рудестама: "Между различными практическими способами ведения групп в рамках одного группового подхода существуют столь же сильные различия, что и между групповыми подходами, которые считаются уникальными и сильно отличающимися друг от друга" [см. (2), с. 204]. В контексте методов исследования отмеченная особенность, пожалуй, менее выражена.

Перед психологом-практиком, естественно, встает задача осмысленной интеграции заимствуемых и, возможно, самостоятельно изобретаемых средств в некую целостность, кстати, не обязательно непротиворечивую. Эта большая работа может выполняться стихийно, на эмпирическом уровне. Однако, наверное, лучше для дела, если она происходит не только исподволь, но вполне осознанно. Практик становится настоящим профессионалом, если он рефлексирует собственную практику, по крайней мере, прилагает к ее осмыслению специальные усилия. Иначе мы имеем дело с психологической практикой, подобной "всаднику без головы". В настоящее время, к сожалению, это реальная опасность. Она связана со своеобразным всплеском моды на практическую психологию в нашем обществе. Несмотря на отмеченные различия академической и практической социальной психологии, существует довольно тесная связь между этими направлениями деятельности психологов. Связь эта проистекает не только из общности базового образования и сети установившихся личных знакомств самих психологов, но и из постоянного взаимовлияния этих направлений друг на друга путем обмена взглядами, идеями, методиками, подходами, а самое главное — людьми. И это влияние никак нельзя назвать неплодотворным.

Практическая социальная психология является продуктом двух взаимосвязанных видов активности: работы психологов, призванных для решения актуальных задач в различных сферах человеческой деятельности (например, экономике, политике, образовании) и усилий, специально предпринимаемых профессионалами для демонстрации приложимости результатов разработки теорий, рожденных в недрах социальнопсихологических лабораторий, к ситуациям за пределами этих лабораторий. И хотя второе направление, которое можно обозначить как прикладную социальную психологию, интересуется в первую очередь добычей доказательств адекватности научных разработок, их соответствия явлениям общественной жизни (т.е. решением вопроса о внешней валидности исследований), а практическая социальная психология ориентируется на поиск решений злободневных проблем, несовпадение целей не обязательно подразумевает несовпадение задач и, во всяком случае, не препятствует возможности соединения усилий. Возможной областью такой кооперации является работа по рефлексии собственной деятельности в практической жизни. О результатах одного из первых шагов в этом направлении читатель узнает из последующего изложения.

Контрольные вопросы

1. Приведите доказательства тезиса об "изначальной практичности" социальной психологии.

2. Приведите примеры переосмысления фундаментальных социально-психологических проблем в результате прикладного исследования или практической работы.

3. Назовите основные различия между академическим и практическим социальным психологом.

4. Какие отношения между академической и практической социальной психологией существуют в настоящее время, и какие, с вашей точки зрения, могли бы стать плодотворными для обеих?

ЛИТЕРАТУРА

1. Андреева Г.М. Социальная психология.М., 1994, 1996.

2. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Собр. соч. М., 1982. Т 1.

3. Рудестам К. Групповая психотерапия. М., 1990.

4. Argyle М. The development of applied social psychology // The development of social psychology / Ed. R. Gilmour, S. Duck. L.. 1980.

5. Bickman L. Applied social psychology annual. Beverly Hills, 1980. Vol. I.

6. Deutsch M.,HornsteinH.A. Applying social psychology. Hillsdale, 1975.

7. KiddR.F., SaksM.J. Advances in applied social psychology. Hillsdale, 1980. Vol. I.

8. Palmonari A., Lam B. Les representations sociales dans le champ des professions psychologiques // Les representations sociales/Ed. D. Jodelet. P., 1989.

9. Stephenson G.H., Davis J.H. Progress in applied social psychology. N.Y., 1981. Vol. I.

Г л а в а 2 ПОЗИЦИИ ПСИХОЛОГА-ПРАКТИКА

Ю.М. Жуков

Позиция, ролевое кольцо, учитель, эксперт, консультант, нейтральность психолога

Цель данной главы — проанализировать процесс определения психологом-практиком своего места в системе взаимодействия с другими заинтересованными лицами и предложить концептуальный аппарат, пригодный для решения этой задачи. При этом основное внимание уделяется проблеме разделения ответственности между всеми сторонами взаимодействия.

Уяснение психологом-практиком собственной позиции при взаимодействии с другими участниками тех или иных акций — одна из важнейших задач, и она должна непременно решаться в процессе организации собственной активности. Неопределенность и нечеткость решения будут создавать массу проблем, отвлекая внимание и ресурсы от выполнения непосредственной работы с клиентами и заказчиками.

Помимо прояснения отношений с другими участниками процесса, необходимо определиться в том, в какой сорт активности вовлечен профессиональный психолог. Имеется в виду то, какое место его деятельность занимает в системе процессов, развертывающихся в реальной жизни, и какова цель этой деятельности. Иными словами, необходимо решить, в каком отношении цели и задачи психолога находятся с целями и задачами других участников событий, как квалифицировать тот вид деятельности, которым он занимается.

Date: 2015-05-05; view: 1095; Нарушение авторских прав