Картина 11

В кабинете главы поселковой администрации Лазаревой.

Кроме хозяйки здесь и Шарафутдинов.

ЛАЗАРЕВА. (говорит по селектору) Света, значит, я пока занята. Ничего и никуда. Понятно? Если только очень-очень. (Голос из селектора говорит «Понятно, Елена Петровна»)

ШАРАФУТДИНОВ. Скажи, чтоб чаю сделала.

ЛАЗАРЕВА. Обойдешься. Вон вода в графине есть. Давай рассказывай, что там с этим памятником дурацким.

ШАРАФУТДИНОВ. Стоит

ЛАЗАРЕВА. (подходит к окну) Я вижу, что стоит. Почему он стоит? Выяснил?

ШАРАФУТДИНОВ. Пока нет.

ЛАЗАРЕВА. За целый день?

ШАРАФУТДИНОВ. Туманно все.

ЛАЗАРЕВА. Что совсем уже не работает наш орган правоохранительный? А? Ничего уже не может?

ШАРАФУТДИНОВ. (тоже подходит к окну и глядит на площадь) Стоит, сволочь.

ЛАЗАРЕВА. Что он сам то говорит? Этот, как его?

ШАРАФУТДИНОВ. Мухин Иван Павлович.

ЛАЗАРЕВА. Ну?

ШАРАФУТДИНОВ. Сначала вообще ничего не говорил. По глазам видел для мужика полный сюрприз. Как и для нас с тобой. Он думал, что ошибка какая то. Не тому мол Мухину памятник поставили и не в том месте. Разумная, кстати, версия. А?

ЛАЗАРЕВА. Очень хорошо бы было. Очень. Только в городе тоже на этот счет ничего не знают.

ШАРАФУТДИНОВ. Звонила?

ЛАЗАРЕВА. Сама поехала. На всякий случай. Спрашиваю – на наш счет никаких культурных мероприятий не планировалось? Памятник там открыть или Макдональдс? Издалека, короче, захожу.

ШАРАФУТДИНОВ. Ну? Они что?

ЛАЗАРЕВА. Что, что… Смотрят на меня, как на дуру и все. Сидели мол в своей заднице, так и дальше сидите. Не высовывайтесь. Какой вам макдональдс? Про памятник они вообще ничего не поняли. Так что эта шатия-братия из администрации тут точно ни при чем. Точно. Это я и раньше знала. Так уж, для очистки совести съездила.

ШАРАФУТДИНОВ. Может еще выше кто инициативу проявил?

ЛАЗАРЕВА. Где? В столице что ли?

ШАРАФУТДИНОВ. А вдруг?

ЛАЗАРЕВА. Никаких тут вдруг быть не может. Они в Москве вообще не знают, что такой поселок на карте существует. Нахрен ты им сдался со своим «Тополиным пухом». И потом любая инициатива, хоть она от господа бога будет, должна согласовываться. И не один раз. Так что все равно я бы об этом еще пол года назад должна была узнать. А я не знаю.

ШАРАФУТДИНОВ. (усмехнулся) Прямо таки совсем? Свистишь ты, Елена Петровна.

ЛАЗАРЕВА. Ты на что намекаешь? А? Ну-ка, ну-ка.

ШАРАФУТДИНОВ. Я ж ходил туда, когда они это чудо на постамент водружали. Они мне бумажку в нос сунули. А в бумажке то – и печать твоя и подпись. Что скажешь?

ЛАЗАРЕВА. Суки все. Вот что я скажу.

ШАРАФУТДИНОВ. А поконкретнее?

ЛАЗАРЕВА. Неделю назад тут один товарищ ко мне заходил. В красивом галстуке.

ШАРАФУТДИНОВ. Кто такой?

ЛАЗАРЕВА. Иванов Иван Иваныч, брат Петрова.

ШАРАФУТДИНОВ. Петра Петровича?

ЛАЗАРЕВА. Догадливый ты, где не нужно.

ШАРАФУТДИНОВ. Чего просил?

ЛАЗАРЕВА. Аренда места. Бессрочная. Прямо посреди центральной площади.

ШАРАФУТДИНОВ. На площади ж нельзя.

ЛАЗАРЕВА. На площади нельзя, а на примыкающих пустырях можно.

ШАРАФУТДИНОВ. Это клумба – пустырь?

ЛАЗАРЕВА. Раз на ней десять лет ничего не растет, значит, пустырь. Только маленький. По документам у меня все верно выходит. Не придерешься.

ШАРАФУТДИНОВ. Раз ты сама эти документы пишешь, конечно, не придерешься.

ЛАЗАРЕВА. Какое никакое, а пополнение поселкового бюджета.

ШАРАФУТДИНОВ. Молодец ты. Прямо такой молодец, что хочется о твоей смекалке хозяйственной всем рассказать. Чтобы вся область узнала. Может, поделишься опытом? (Шарафутдинов сделал характерный жест пальцами)

ЛАЗАРЕВА. Тише ты. (она открыла потайной ящичек, отсчитала несколько купюр.)

ШАРАФУТДИНОВ. (пересчитывая) Подешевела земля то на клумбах что ли?

ЛАЗАРЕВА. Хватит. Остальное на штрафах доберешь. По десять алкашей в неделю загребаешь. По три сотни с носа…

ШАРАФУТДИНОВ. Так бюджет пополняю. (улыбается)

ЛАЗАРЕВА. Чей? А то я не знаю, что ты эти квитанции на ксероксе штампуешь. ШАРАФУТДИНОВ. Сами дураки, пусть не пьют.

ЛАЗАРЕВА. Тут говорят, вечером митинг какой то был?

ШАРАФУТДИНОВ. Да какой там митинг. Так.. Этот Мухин народ у своего памятника собрал и давай орать – памятник мол этот ему авансом поставили.

ЛАЗАРЕВА. За что?

ШАРАФУТДИНОВ. За подвиг, который он еще только совершит.

ЛАЗАРЕВА. Как это пониамть?

ШАРАФУТДИНОВ. А никак. С ума мужик сошел, после трех стаканов. (рассмеялся) Ну алкаш и алкаш, чего ты в самом деле…

ЛАЗАРЕВА. Но памятник то стоит!

ШАРАФУТДИНОВ. (с грустью) Стоит, сволочь.

ЛАЗАРЕВА. Штраф с этого Мухина взял за появление в общественном месте?

ШАРАФУТДИНОВ. Нет. Как то не додумался.

ЛАЗАРЕВА. Это ты не додумался лишних три сотни в карман положить? Или испугался на всякий случай? Так?

ШАРАФУТДИНОВ. Может и так. Случаи они, действительно, всякие бывают. Как в анекдоте…

ЛАЗАРЕВА. Не до анекдотов сейчас. И так смешно. Вот что я тебе скажу, в следующий раз его пьяным где увидишь, штрафуй по полной. По всей строгости закона. Только квитанцию настоящую выписывай. Чтобы честно все было.

ШАРАФУТДИНОВ. Надо честно – нарисуем. А вдруг он все таки это самое…

ЛАЗАРЕВА. (срывается на крик) Что это самое?

ШАРАФУТДИНОВ. И вправду герой. (подумал) Слюной лечит геморрой.

ЛАЗАРЕВА. Вот именно. Нам с тобой геморрой не нужен. Этот памятник для того и поставлен, чтобы мы тут задергались, занервничали и штаны перед ним снимать стали. А нас его геройство не касается! У нас по документам чисто все. Неделю, другую на этого клоуна пьяного посмотрят и забудут. А там, глядишь, и памятник ураганом свалит. Мы за природные явления не в ответе. (явно повеселев) Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя…

Слышится голос секретарши «Сколько можно говорить! Елена Петровна занята! К ней нельзя!» В кабинет входит Иван Павлович Мухин.

ШАРАФУТДИНОВ (слегка озадаченно) А вот и он.

МУХИН. (смущенно) А я это… Наше почтение. Вот так!

ЛАЗАРЕВА. (Шарафутдинову) Кто это? (Мухину) Потрудитесь представиться, гражданин.

МУХИН. Так я этот… (Шарафутдинову) Скажи ей, Зуфарыч… (Лазаревой) Мухин я Иван Павлович.

ЛАЗАРЕВА. Что то не припоминаю.

ШАРАФУТДИНОВ. Дворником у нас на привокзальной площади работает. Я вроде бы как рассказывал вам, Елена Петровна.

ЛАЗАРЕВА. Ах, это тот самый, что вчера пьяный дебош на весь поселок устроил?

ШАРАФУТДИНОВ. Меры во время были приняты, Елена Петровна.

МУХИН. Какой дебош? Ничего такого я не устраивал. Это я просто по поводу памятника с народом мыслями поделился, елкин-фуршет.

ЛАЗАРЕВА. Какого памятника?

МУХИН. (растерянно) Ну как? Моего. Вон на площади со вчерашнего утра стоит. Это ж мне памятник.

ЛАЗАРЕВА. А документы у вас какие ни будь на этот счет есть? Справка или сертификат? Может, он вам и не принадлежит вовсе? Может быть, он другому физическому лицу поставлен.

МУХИН. Так на нем прямо написано «Мухину Ивану Павловичу с благодарностью». И потом – похож!

ЛАЗАРЕВА. Мало ли кто на кого похож. Я, может быть, тоже на Светлану Савицкую похожа. Или на Шерон Стоун. И ничего. Скромно себя веду. А надписи, хоть на заборах, хоть на памятниках, разные пишут. Документов подтверждающих у вас, выходит, нет?

МУХИН. Нет.

ЛАЗАРЕВА. Очень хорошо. И у нас их нет. Значит, будем считать, что и скульптура эта пока не существует. Будем считать, вышло недоразумение. В дальнейшем разберемся. Еще вопросы ко мне имеются?

МУХИН. Да нет, какие уж тут вопросы.

ЛАЗАРЕВА. Тогда я вас больше не задерживаю, гражданин Мухин.

МУХИН. (пятится к двери) Ага. Прошу прощения, что побеспокоил… (натыкается на вешалку) Прошу прощения.

ШАРАФУТДИНОВ. А ты зачем приходил то, Иван?

МУХИН. (остановившись на пороге) Да вот бабка Крюкова попросила водопровод ей к дому подвести, а детишки автобус до школы выделить. Думал, может поспособствуете…

ЛАЗАРЕВА. (переглянувшись с Шарафутдиновым, невольно улыбнулась такой наивной постановке вопроса) Мы эти вопросы сами решим. Пока бюджетные средства не позволяют, но впоследствии при утверждении сметы на будущие три года в рамках программы по развитию структуры жилищно-коммунального хозяйства будем включать отдельным пунктом…

МУХИН. Так она не доживет.

ЛАЗАРЕВА. Будем надеяться. Будем надеяться, что мы все же сможем решить эту проблему в обозримо короткие сроки.

МУХИН. А автобус?

ЛАЗАРЕВА. (привычно и профессионально бубнит механическим голосом автоответчика) В соответствии с разделом седьмым постановления номер 124 администрации поселка от 23.02 использование транспортных средств стоящих на балансе администрации возможно лишь в нуждах администрации.

МУХИН. Чего?

ШАРАФУТДИНОВ. Не положено, короче. Давай топай, герой. Иди, говорю, домой. Чем тут у людей время отнимать, пошел бы лучше да сто грамм выпил. И тебе польза и Родине.

Звонит телефон.

ЛАЗАРЕВА. (орет) Ну кто там? Я же просила не соединять ни с кем! (голос секретарши «Это какой то полковник из какого то отдела. Я сказала, что вы заняты, а он сказал, что я уволена. И теперь ваша очередь. Я, извините, ничего не понимаю тут.. (заплакала))

ШАРАФУТДИНОВ. Какой еще полковник?

ЛАЗАРЕВА. (снимает трубку) Глава администрации слушает… (чуть менее грозно) Что значит РФПЛ? (совсем негрозно) А откуда вам это известно? (тоном профессионального подчиненного) Конечно, обеспечим… (кладет трубку)

ШАРАФУТДИНОВ. Кто это?

ЛАЗАРЕВА. (орет) А я откуда знаю! Вообще иди отсюда на охрану общественного порядка. Иди, иди! (Шарафутдинов, демонстрируя крайнюю степень обиды, уходит. За ним пытается выскользнуть из кабинета и перепуганный Мухин) А вы пока задержитесь, гражданин Мухин. В смысле Иван Павлович. Давайте поподробнее обсудим, какие там у вас проблемы имеются…

МУХИН. Так я говорил уже – водопровод детям и автобус для бабки Крюковой.

ЛАЗАРЕВА. Хорошо. Это мы сделаем. Прямо сейчас же я соответствующее распоряжение и дам. Нашлись, так сказать, резервы.

МУХИН. (обрадовано) Вот и хорошо!

ЛАЗАРЕВА. Только вы скажите, Иван Павлович, кто мне сейчас звонил?

МУХИН. Так я ж не слышал…

ЛАЗАРЕВА. Кто такой этот полковник Костоедов из какого то шестого отдела РФПЛ?

МУХИН. (восхищенно) Полковник?! Так это, выходит тот, который мне памятник поставил. Больше некому. Выходит все у них под контролем, Елена Петровна. Так я пойду?

ЛАЗАРЕВА. Идите. (когда Мухин выходит) Идите вы все к чертовой матери. А водопровод на всякий случай придется сделать.

Мухин в своей обсерватории. На нем лишь семейные трусы, да майка. Всю остальную одежду он развесил на плечики и пытается почистить щеткой пиджачишко. Неожиданно в этом странном помещении появляется Анжела – тот самый медицинский работник, которая ленивой кометой мелькнула в первой части нашего повествования.

АНЖЕЛА. А вы статный, Иван.

МУХИН. (Совершенно не ожидавший увидеть здесь фельдшера.) Куда? Ах ты, елкин-фуршет! (Он заметался по сарайчику, нашел какое то старое одеяло и прикрыл им чресла.) Ты чего?

АНЖЕЛА. Здесь необычно. Даже можно сказать загадочно.

МУХИН. Чего тут загадочного? Сарай он и есть чердак. В смысле сарай. Ты вообще то чего? По какому случаю?

АНЖЕЛА Вхожу я в темные храмы

Совершаю бедный обряд

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцании красных лампад…

МУХИН. Ага.

АНЖЕЛА. Я к вам, Иван. Надеюсь вы поймете и не осудите. Ведь такова участь каждой женщины. Мы все ищем опору в плену этих зыбких иллюзий…

МУХИН. Ты давай как то поконкретнее.

АНЖЕЛА. О вас в последнее время много говорят.

МУХИН. Ну да?

АНЖЕЛА. Да. Это так. Говорят, говорят, говорят. Они говорят, что появился новый герой. Герой, которого все так долго ждали. Так долго и почти безнадежно. И я вижу, что это правда. Герой действительно пришел к нам.

МУХИН. Да ладно, какой уж там герой. Пока только кандидат.

АНЖЕЛА. (погрозив пальцем) Пытаясь уйти в тень, вы становитесь еще более заметным. Ведь это вы протянули руку помощи детям, это вы вдохнули веру в справедливость в старого человека, уставшего ждать милости от власть придержащих…

МУХИН. Это ты про бабку Крюкову что ли?

АНЖЕЛА. И вы бескорыстны! Вы не снедаемы жаждой тщеславия и наживы. Ведь вы помогаете людям не ради денег?

МУХИН. Да какие деньги.

АНЖЕЛА. Я знаю, что вы не гнались и за славой! К чему она вам? К чему людское обожанье, для тех людей, что знают цель, которая неведома другим?

МУХИН. Нифига себе, елкин-фуршет.

АНЖЕЛА. (резко рассмеявшись) Мне могут возразить… Уже я слышу шепот, что памятником стал он не с проста. Что он всего лишь кукла в руках других могущественных сил!

МУХИН. Это ж кто так говорит?

АНЖЕЛА. Молчи! Не трать свои слова. Не меряйся с глупцами, которые во всем находят лишь корысть! Ты выше их и из окна медпункта, тебя я наблюдала по утрам совсем не зря! (Пауза) О, поначалу я тоже не замечала тебя, Иван! Долгое время ты мне казался всего лишь забавной частью утреннего пейзажа. Такой нелепый человечек с метлой, встречающий новый день, который опять будет полон тревог и разочарований.

МУХИН. Это я?

АНЖЕЛА. Сначала я тоже не понимала, что это ты. Я просто кого то ждала. Ты понимаешь о чем я говорю, Иван? (Подходит к бедному Мухину на небезопасное расстояние)

МУХИН. Ну так, приблизительно.

АНЖЕЛА. И это предчувствие меня не обмануло. Нужно было только вглядеться. А теперь я вижу, что ты красив. Чертовски красив!

МУХИН. Это опять я?

АНЖЕЛА. Это старое одеяло напоминает мне римскую тогу, а твой профиль лицо Цицерона. Иван, ты похож на Бога! И я готова идти за тобой!

МУХИН. Ты это, Анжел, по моему как то уж слишком то не очень, понимаешь, елкин-фуршет.

Анжела встает перед ним на колени

АНЖЕЛА Предчувствую Тебя. Года проходят мимо.

Все в облике одном предчувствую Тебя

Весь горизонт в огне – и ясен нетерпимо

И молча жду – тоскуя и любя

Весь горизонт в огне и близко появленье

Но страшно мне изменишь облик ты…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. (которая незадолго до того и как то незаметно для Мухина и Анжелы появилась в «обсерватории») Сейчас я ему изменю облик то. Трубой вот этой по башке съезжу, чтобы нос на бок завернулся и все в порядке будет.

МУХИН. (очень перепугавшись) Ты чего, Маринка, ты чего?

АНЖЕЛА. Не смейте трогать Ивана, вы глупая женщина.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Кто? Я глупая женщина?

АНЖЕЛА. Вы жили с ним все это время и не могли разглядеть…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Что он кобель? Давно разглядела. Сразу нужно было убивать, пока не вырос.

АНЖЕЛА. Я смеюсь вам в лицо.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. (выволакивает её за дверь) Пошла вон, проститутка медицинская! Пришибу дуру в следующий раз!!

АНЖЕЛА. (на прощание) Покайтесь слепцы, пока не поздно! Покайтесь!

МАРИНА СЕМЕНОВНА. (после долгой паузы) Ну что, голубчик, делать будем?

МУХИН. (шустро натягивая недочищенные штаны) А чего случилось то?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Это я тебя хотела спросить, что случилось?

МУХИН. Да дура она! Сумасшедшая. Чего ты Анжелку не знаешь что ли? Приперлась, понимаешь, просить, чтобы я ей медпункт отремонтировал. Сто лет, говорит, не ремонтировали. Сейчас все насобачились клянчить то.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. А заодно и штаны тебя снять попросила, да? Чтоб ты наконец свой подвиг совершил. Так что ли?

МУХИН. Ну ты это… Не нужно тут меня подъегоривать. Я случайно без штанов оказался. Пионеры попросили выступить, в честь того, что я им автобус в город запустил. А костюмчик то грязный. Почистится решил, а тут она, понимаешь, елкин-фуршет.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Медицинскую помощь тебе оказать решила?

МУХИН. Говорю же – насчет ремонта!

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Ты мне сказки тут не рассказывай. Про ремонт она и не заикалась даже. Она больше про то, какой ты у нас герой недооцененный.

МУХИН. Ну тут то она, может, и правду сказала, елкин-фуршет.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Это как понимать? Выходит не зря она меня слепой и глупой женщиной назвала?

МУХИН. Резко выразилась, согласен. Но вообще то, Марина Семеновна, можно было бы и побольше уважения насчет меня иметь. Если уж на всю правду дело пошло.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. (как то даже растерявшись) Это что же… Это я тебе что ноги должна мыть и огурец на закуску разжевывать?

МУХИН. (строго) В крайности не бросайся. Я говорю только – уважения к мужу побольше иметь нужно. Почему это все остальное население поселка ко мне с почетом, а ты все полотенцем по морде норовишь! Непорядок.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Откуда это у тебя столько почета то взялось? Из за памятника что ли твоего?

МУХИН. А хоть бы из за него. Тебе то вот никто монумент ставить не торопится. Характер у тебя для этого слишком противный. А мне поставили. И народ знает, что не зря. Народ не обманешь! Мне сама Лазарева с Шарафутдиновым слово против сказать не могут, а ты выступаешь. Через месяц я, может быть, сам Лазаревой стану.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Это как? Ты ж мужик…

МУХИН. А ты дура! Выборы через месяц в поселковую администрацию будут. Решил свою кандидатуру выдвигать. Население поддерживает. Пора в этом месте порядок навести.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Это кто тебя поддерживает?

МУХИН. Да вот вчера с мужиками сидели… Витька Белобородов был, да Максимка Рыбак. Вот они меня и надоумили. Избирайся говорят, Иван раз ты памятником стал и никого не бойся. Пришлось по такому делу еще раз в магазин бежать. Так что поддержка этого… как его?... электората теперь у меня, считай, в кармане!

МАРИНА СЕМЕНОВНА. И чего теперь?

МУХИН. А ничего! Стучаться надо, когда я тут с людьми разъяснительную работу провожу. Дело все таки политическое.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Мне стучаться? Мне стучаться, когда ты тут со своими шалавами прибабахнутыми… Знаешь что, ты – кандидат в идиоты. Иди ты вместе со своим памятником и политической борьбой!! И чтоб больше в доме не появлялся. Пришибу! Честное слово пришибу и подвиг свой совершить не успеешь! Живи тут, как хочешь в своем сарае. (уходит, так хлопнув дверцей, что едва не обрушивается потолок)

МУХИН. Вот тебе и елкин-фуршет. Ну и обойдемся!!

Через минуту в «обсерватории» появляется Захар Егорович, который, едва не столкнулся в дверях с Мариной Семеновной. В руках у Горового неизменный портфель.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ.Это что у вас тут за Везувий? Чего случилось?

МУХИН. Да пришла тут порядки наводить! (кричит в окошко) Видали мы таких прокуроров!

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А конкретно в чем причина скандала?

МУХИН. Да Анжелка приходила. Всякие тут несуразности плела. Стихи даже читала. Не поверишь, сказала что я на этого… на Бога похож. Ага. А тут Маринка. А я без штанов. Почистить хотел. Ну, тут и началось…

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (рассмеялся) Да, удружила тебе Анжелка. Чего прямо так и сказала, что ты на Бога похож?

МУХИН. Приблизительно. Да не в ней дело. Тут она малость преувеличила, но эта то что кидаться на меня стала? Может не Бог, но и не кот помоечный. Правильно говорю, елкин-фуршет?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Это, конечно, правильно, Вань. Тут трудно поспорить.

МУХИН. Народ опять же поддерживает. Слышал, нет? В депутаты рекомендуют избираться.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да ты что? Это же хорошо. Народ зря не скажет.

МУХИН. Вот тебе понятно, а ей дуре нет.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Так то оно так. Только вот ты сам то задумывался, за что тебя в депутаты толкают?

МУХИН. Как за что? (загибает пальцы) Водопровод бабке Крюковой провел – это раз. Детям автобус в город пустил – это два. Максимке Рыбаку дорогу возле дома подровняли…

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Так это он сам за литр с трактористом договорился.

МУХИН. Да? А я думал за счет бюджета.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Мало ли что ты думал. Да и Крюковой с детишками оттого повезло, что с верхних этажей вовремя позвонили. Ты же сам рассказывал всем. Или не так все было?

МУХИН. Так.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Значит, не в тебе дело, а в твоих благодетелях. Это ведь так выходит, а, Иван Палыч? Если руку то на сердце положить. Или даже хотя бы на печень. (хохотнул)

МУХИН. Ну как же… Погоди… А с какой стати они позвонили? До этого не звонили, а тут приспичило. Нет, Захар, тут без моего участия хрен обошлось.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Это ты на памятник свой намекаешь?

МУХИН. Чего тут намекать. Тут прямо говорить нужно.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Это верно. Монумент свою роль сыграл. Только ведь памятник то тебе не просто так поставили. Не за красивые глаза. Как считаешь?

МУХИН. Понятное дело. Так я и жду. Как только сигнал поступит – готов на передовую.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А я к тебе затем и пришел, Иван Павлович.

МУХИН. (сел где стоял) В смысле, елкин-фуршет?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Поступил такой сигнал.

МУХИН. Где?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Позвонили мне сегодня прямо оттуда. (показал пальцем вверх)

МУХИН. А почему тебе? Мне должны…

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А куда тебе звонить, если у тебя даже телефона нет? Это ж трудно. Поэтому мне и позвонили.

МУХИН. Врешь!

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да ну что ты, в самом деле. Полковник какой то звонил. Говорит, передайте Мухину Иван Палычу, чтобы он прямиком на почту шуровал и забрал пакет с заданием. А то они тебя найти не могли, а дело то видать, срочное.

МУХИН. (подхватился) Ух ты, почта то закрылась уже, не успею.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да ты не гоношись. Забрал я твой пакет уже. Мимо шел и забрал. На держи. (вынимает из портфеля и протягивает Мухину разорванный пакет)

МУХИН. Чего ж он…это самое…

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Чего?

МУХИН. Порванный весь.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Так это я маленько надорвал. Чего думаю, там такое лежит? Интересно же. Посмотрел по соседски. Ты давай, читай, читай. (достает из пакета бумагу и всовывает её в руки Мухину)

МУХИН. Это ж не тебе послано. Это ж секретный пакет.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да ладно, я ж никому не скажу. Ты читай давай, про свой подвиг. Серьезное дело, вишь, бумаженция какая - с семью печатями. Я таких сроду не видал. Читай!

МУХИН. Не пойму ничего. Плывет все. Давай лучше ты прочитай. (передает бумагу Захару Егоровичу.)

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да я уже читал. А бумага то какая, Вань! Гербовая!

МУХИН. Ну что там? Не томи душу. Куда меня посылают?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да в том то и дело, что никуда. Я тоже думал, тебя на Луну отправлять будут, а тут просьбочка совсем небольшая. Хотя как знать. Может, наоборот риск невероятный.

МУХИН. (орет) Говори давай!! Елкин-фуршет.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (притворно испугавшись) Ух ты! Остынь, Вань. В общем, помнишь мы с тобой говорили про рецепт твоей бабки? Ну про отвар, который любого человека соловьем петь заставляет. Помнишь?

МУХИН. Помню. Только при чем здесь это?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А ты про бабкин рецепт еще кому нибудь говорил?

МУХИН. Говорил. Я один раз даже в газету писал насчет этого.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Тогда понятно.

МУХИН. Чего понятно?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Понятно, откуда они про это узнали.

МУХИН. Кто?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Ну эти, которые тебе памятник поставили. Тут в бумажке сказано, что они этот рецепт восстановили… (заглядывает в бумагу) какой то профессор Думкопф. Знаешь такого?

МУХИН. (подумал) Нет.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Неважно. Главное этот мужик придумал точно такой же порошок, как твоя бабка. Пять минут и Шаляпин. Теперь этот порошок кому то испытать нужно. Вот они тебя и попросили.

МУХИН. Да ну, ерунда какая то.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Отчего же ерунда? Вот тут прямо так и сказано… (торжественно цитирует) «Убедительная рекомендация провести испытание субстанции Г5-23Е в самое ближайшее время в присутствии независимой аудитории для подтверждения результатов эксперимента» Грамотно написано, убедительно. Вот сам посмотри. (опять протягивает бумагу)

МУХИН. (отмахивается) Так это ж на животных сначала проверяют, или как там?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (расхохотался) Да как же ты на них это дело проверишь? Рассмешил ты меня, Ваня. Если, допустим, свинье такой порошок скормить, хоть ведро, она все равно только хрюкать будет. Тут сразу на человеке нужно проверять. Иначе никак.

МУХИН. Да какой же это подвиг? Подумаешь, порошок выпить. Я в своей жизни чего только не глотал…

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Зря ты так, Иван. Это ж научный эксперимент. Самый настоящий. И никто ж не знает, чем он закончится. Какие там последствия будут? Может ты запоешь, а может заодно и летать, как птица, научишься. А может быть, наоборот, ноги у тебя отнимутся, тьфу, тьфу, не дай Бог. Никто ж не знает. А проверить на ком то нужно. Вот так то, Иван Палыч – серьезное это дело.

МУХИН. Все равно, не вериться мне. Сказка прямо какая то.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А ты в окошко тогда посмотри. Взгляни, взгляни. У тебя ж окошко на площадь выходит.

МУХИН. (действительно выглядывает в маленькое окошечко) Тут все окошки на площадь выходят.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Видишь, какой ты важный в бронзе стоишь?

МУХИН. (обреченно) Вижу. Только это не бронза. Краской покрашено, я проверял.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Вот тебе и ответ. Если памятник тебе не сказка, значит и все остальное тоже не сказка.

МУХИН. Выходит, не сказка. И когда ж мне этот порошок глотать?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Написано, что в ближайшее время. Вот тут мешочек с порошком прилагается. Будьте добры, Иван Павлович.

МУХИН. Разводи, черт с тобой.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Тут на один раз только. Видать ценная субстанция, на второй заход не наскребли.

МУХИН. Так и с одного разу все понятно будет. Давай сюда эту отраву.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Погоди. Ты не торопись. Тут же сказано «в присутствии свидетелей» Надо народ позвать. Чтоб было кому твой подвиг подтвердить. А то вдруг не поверят. Сейчас на слово, Вань, никому верить нельзя. Ну, давай, решайся. Другого шанса героем стать у тебя точно не будет. Ну?!

МУХИН. Зови народ. Пусть все к памятнику идут.

Шарафутдинов и Захар Егорович беседуют где-то на скамеечке неподалеку

от центральной площади.

ШАРАФУТДИНОВ. Да, ловко ты его с пьедестала снял. Друга своего. Насмешил народец, ой насмешил. Как он порошок то свой выпил, да как песню затянул, да как петуха дал… Герой так герой. Нет, хорошо ты его уделал.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да ему же на пользу. Совсем из ума выходить стал, с этим памятником. Даже в депутаты собрался идти. Мыслимое ли дело - Ваня Мухин – депутат?

ШАРАФУТДИНОВ. Из нас он тоже крови много попил. И ведь поначалу то непонятно было, откуда памятник, кто за ним стоит?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (усмехается) То-то и оно. Пузырь мыльный за ним стоял. Да весь сдулся. Хотя можно и опять надуть при желании.

ШАРАФУТДИНОВ. Ты завтра с утра в контору к Лазаревой подходи, подпишет она тебе бумагу на аренду клуба.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Так я давно вам говорил, надо помещение в оборот пускать. Магазинчик, ресторанчик, то-сё - уже польза для местного бюджета.

ШАРАФУТДИНОВ. Свои планы на этот счет были. Не дурнее же тебя…Да ты и сейчас рот то шибко не разевай.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Так поделимся. Русские же мы люди, Марат Зуфарыч, а?

ШАРАФУТДИНОВ. Приходи завтра, приходи. Порешаем. (пауза) А это точно ты тогда по телефону звонил?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Сильно же вы с Лазаревой перетрухали. (неожиданно меняет голос и гудит жестким басом) «Подполковник Костоедов с вами говорит. Шестой отдел РФПЛ. Предлагаю обеспечить нашему сотруднику Мухину. И.П. режим наибольшего благоприятствования. О выполнении доложить позднее!» Ну как?

ШАРАФУТДИНОВ. Ушлый ты мужик, Захар Егорович, прям завидки берут. А все же Лазарева тоже не дура. А прямо, как девочка купилась.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да куда ей было деваться? Против памятника не попрешь. Уж лучше водопровод бабке, чем собственным стулом рисковать

ШАРАФУТДИНОВ. Молодец ты, Захар Егорыч.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (с грустью) А иначе теперь нельзя. Или будешь, как Ванька Мухин в одном дырявом пиджаке всю жизнь ходить.

ШАРАФУТДИНОВ. Ну ладно, пошел я. До завтра, значит. (уходит)

Захар Егорович остается сидеть на месте, что-то напевая вполголоса. Вскоре после ухода милиционера появляется Мухин. В руке у Ивана большая кувалда. Захар Егорович продолжает петь, будто и не замечает появления нашего героя.

МУХИН. Хорошо поешь. Издалека все слышно. Значит, все таки твоя затея?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (безучастно кивнул) В некотором роде. А чего с кувалдой? Мстить будешь? Или чего?

МУХИН. Это я памятник свой сейчас раздолбал. Нет больше памятника Ивану Павловичу Мухину. Был да сплыл. С семи ударов свалил. И все на мелкие осколочки. Вот так вот. Вот так вот.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Памятника нет, зато сам остался.

МУХИН. Кто остался? Я остался? (смеется) Да мало тут чего осталось. Так дурачок поселковый. Без жены, без жилья, без работы. Друг вот один был, тоже пропал по такому случаю. (по слогам) Без-воз-врат-но!!

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Насчет работы ты шибко не беспокойся. Не больно много желающих на твое место нашлось. Вся площадь в дерьме заросла.

МУХИН. Это да, елкин-фуршет. Дерьма теперь на мою долю хватит. До конца жизни, считай, обеспечен. (пауза) Вот только не пойму, нахрена ж тебе нужно это было? Неужто ради того, чтобы еще один магазин открыть? А? Я ж слышал, как вы тут с Шарафутдиновым договаривались.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Да может, я это все ради тебя сделал. Такой вариант в голову не приходил?

МУХИН. Как это?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А чтоб посмотреть, какой ты на самом деле есть. Получается, что без памятника ты один Ваня Мухин, а с памятником совсем другой. Совсем.

МУХИН. Ага. Это вроде, как опыт провел, да? Амбулаторный.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Лабораторный.

МУХИН. Ну, неважно. Мне теперь по всякому говорить можно. Дуракам закон не писан. Ладно, пусть ты меня на чистую воду вывел. Раскрыл голубчика. Так ведь и о себе не забыл. Все равно выгоду вытянул. Пугнул Лазареву, а себе дивиденд.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Ну, так выходит.

МУХИН. Эх, Захар. Ради длинной деньги ты ж любого продашь. Это и без всякого памятника видно.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. А что ж ты раньше тогда со мной дружбу водил, если глазастый такой?

МУХИН. Врать не буду, мне с тобой интересно было. Мужик ты умный во всех отношениях. С самой школы в передовых ходил, не то что я, Ваня – раздолбай. А ты то со мной зачем всю жизнь якшался? Зачем я тебе такой дурачок никчемный нужен был? Неужели ты настолько вперед глядел, чтобы меня при случае разменять? А ведь по всему так и выходит. Был я у тебя вроде шута для подначек, чтоб народ веселить, а время пришло и для другого дела сгодился. А я такой дальновидностью не страдаю, я все за чистую монету принимал.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. (усмехнулся) Ошибся ты значит во мне, Ваня?

МУХИН. Ошибся, выходит.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Вот и я ошибся. Никак от себя такого не ожидал.

МУХИН. Это ты о чем? Не пойму.

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Так ведь это не я тебе памятник поставил, Ваня, а другой кто то. Я просто ситуацией воспользовался. С чего это, думаю, Ваньке Мухину, памятник поставили, а мне нет? Я всю жизнь не покладая рук, с утра до ночи… Пока ты тут на дудочке играл. Несправедливо это. И несправедливость эту я давно заметил. Почему, Ваня к тебе народ тянется, хоть от тебя проку в жизни никакого, а со мной только здороваются вежливо, да взаймы просят. И чем больше дашь, тем больше вслед шипят. Отчего так? Не знаешь? Ты мне можешь объяснить, почему Марина за тебя пошла, а мне в свое время отказ выписала? И здесь ты меня по всем статьям объехал. Легкий ты, Ваня, человек. Ну, а уж когда памятник тебе водрузили – это меня совсем возмутило. Тут я и придумал, как тебя с трона свергнуть. Сначала, Лазаревой позвонил, когда ты локти у меня кусал, не знал, что с бабкой Крюковой делать. Потом порошок поющий тебе подсунул. А магазин новый это так – заодно. (собирается уходить) А памятник дело не мое.

МУХИН. Погоди! Как же это? Как это не ты памятник поставил. А кто тогда?

ЗАХАР ЕГОРОВИЧ. Не знаю, Ваня. Так загадкой и осталось. (уходит)

МУХИН. (кричит вслед) Врешь!! Врешь ты все!! Опять из меня дурака сделать хочешь! Не выйдет! Не получится у тебя! Не буду я больше под вашу дудку плясать! Хватит уже!

Откуда то выбегает Марина Семеновна. Вид у неё чрезвычайно взволнованный.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Господи, помилуй! Чего ж ты орешь то так?

МУХИН. (опуская молот) И ты здесь? Чего тебе?! Чего вам всем нужно то от меня? Дальше поиздеваться захотелось что ли? Ну давай, давай, бей прямо в сердце. Уже не страшно.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Да не кричи ты. Остынь уже.

МУХИН. Зачем я тебе нужен.?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Напугалась. Максимку Рыбака встретила, говорит – взял Ванька кувалду огромную и пошел куда-то. Аж, страшно стало.

МУХИН. Чего страшно то?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. А вдруг ты этой кувалдой себе по башке заехать задумал.

МУХИН. Дура что ли?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Дура. (заплакала) Станешь тут дурой с вами.

МУХИН. Хотя, если подумать так и было – я этим молотком всю башку себе раскрошил. Там на площади. В куски разнес. Одни руины остались.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Да я видела. И, слава Богу. Зачем он тебе нужен то? Без него лучше. И больше себе голову не ломай – откуда он взялся и почему. Лучше так.

МУХИН. Наверное, лучше.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Пошли домой. А то холодно уже становиться.

МУХИН. (неуверенно) Да нет, я к себе в сарай. В обсерваторию свою пойду.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. (перестав плакать.) Ты, Вань, давай это… По новой то не начинай. Завтра сын из города приезжает. Каникулы ж начинаются.

МУХИН. Точно, Гошка же приехать должен.

МАРИНА СЕМЕНОВНА Забыл что ли?

МУХИН. Да как-то замельтешилось все…

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Замельтешилось у него. Ну, теперь уже все, возвращайся к мирной жизни. Домой пора.

МУХИН. Соскучилась что ли?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Что ли. (пауза) Слышишь, Вань, а я тут тебе подарочек маленький придумала. Телефон вот купила. (показывает мобильный телефон)

МУХИН. Ух, ты! Мобильный?!

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Самый настоящий. Смотри, какой аккуратненький.

МУХИН. Кнопок то сколько.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Все как полагается. Продавец сказал, он не только звонить может, тут еще и радио встроенное есть. Как то тут нажать надо (наобум нажимает клавиши) … Что то запуталась.

МУХИН. (вдруг насторожился) А чего это тебе на ум взбрело телефон то купить?

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Так а что ж мы - не люди что ли? У всех уже есть, а у нас нет. Вдруг ты срочно кому понадобишься. Вдруг дело неотложное…

МУХИН. (кричит) Опять, значит!? Никому я не понадоблюсь. И не хочу надобиться. Не нужен мне никто и телефон твой не нужен! Без него проживу!

Мухин встает и уходит. Марина Семеновна, забыв телефон, семенит за ним.

МАРИНА СЕМЕНОВНА. Да ты что, Вань!? Постой! Я ничего такого ввиду не имела. Не хочешь, ну и не надо… Да постой же, Ваня, я с тобой.

Марина через несколько секунд догоняет мужа и они вместе уходят, продолжая о чем то спорить. Вдруг забытый телефон начинает работать в режиме радио. Сначала передают интервью с известным скульптором, а потом звучит легкая музыка.

ЗАНАВЕС