В деятельностном подходе 2 page

глава 1. Подходы к пониманию смысла

Как мы указывали в самом начале, понятие личностного смыс­ла с самого начала выступало у А.Н.Леонтьева как связующее звено между сознанием и деятельностью. С другой стороны, все основные положения, описывающие личностный смысл в структурном ас­пекте, были высказаны А.Н.Леонтьевым в контексте анализа со­знания; личностный смысл неизменно рассматривался как одна из его главных образующих (Леонтьев А. Я., 1947; 1966; 1977). Диспро­порция здесь вполне понятна, если учесть, что по отношению к деятельности смысл выступал преимущественно как продукт, де­риват ее структуры, в то время, как в контексте анализа сознания смысл представал как существенный его детерминант, понятие смысла становилось объяснительным. В наиболее законченном виде отношения между сознанием и смыслом представлены в книге «Де­ятельность. Сознание. Личность» (Леонтьев А.Н., 1977), где лично­стный смысл описывается как одна из составляющих сознания, наряду с двумя другими — значением и чувственной тканью. Наи­более существенным, однако, в этой работе является рассмотрение смысла в новом контексте — в контексте проблемы личности. Лич­ность характеризуется в этой работе не только как конфигурация «...главных, внутри себя иерархизированных, мотивационных ли­ний» (с. 221), но и как связная система личностных смыслов (с. 212). Рассмотрение того, как именно личностные смыслы входят в структуру личности, в книге ограничивается лишь анализом иерархических взаимоотношений мотивов.

Как мы видим, само понятие личностного смысла не претерпе­ло заметных изменений за время, прошедшее с середины сороко­вых годов до середины семидесятых. Вместе с тем, развивались и обогащались представления об отношениях между смыслом и дея­тельностью, смыслом и сознанием, смыслом и значением, смыс­лом и мотивом, смыслом и личностью. Понятие смысла включалось во все более широкие и разнообразные контексты, приобретало все большие объяснительные возможности. Усложнение содержания этого понятия требовало его дифференциации. Поэтому на смену первому этапу развития концепции личностного смысла, когда это понятие было единственным, описывавшим смысловую реальность, в середине 1970-х годов закономерно пришел второй этап, характе­ризующийся появлением ряда родственных понятий, описывающих различные, не совпадающие друг с другом, аспекты смысловой реальности.

Чрезмерная обобщенность понятия «смысл» и необходимость его дифференциации были впервые отмечены в работе В.К.Вилюнаса (1976). Введя обобщающий родовой термин «смысловые образова­ния», основной характеристикой которых является то, что они от-

1.3. понимание и изучение смысла в деятельностном подходе 91

ражают не объективные свойства вещей, а отношение их к удовлет­ворению потребностей субъекта, В.К.Вилюнас проводит несколько существенных различений. Во-первых, анализируя механизмы смыс-лообразования, он отмечает, что «смыслообразует не некоторое объективное отношение и не мотив как объективное, а смысл мо­тива, как бы переливающийся по объективным связям ко всему, что имеет к мотиву отношение» (1976, с. 97—98). Смысл мотива он характеризует как ведущий смысл по отношению к производным смыслам, которыми ситуативно наделяются представленные в со-жании цели. Второе разведение относится к вербализованным и невербализованным смыслам. (Несколько раньше это разведение было введено в другом контексте О.К.Тихомировым, 1969.) Первые являются продуктом и результатом осознания последних, решения «задачи на смысл». Вербализованный смысл шире и богаче, только он является подлинной «единицей» сознания (Вилюнас, 1976, с. 94, 99). В то же время невербализованный смысл истиннее, поскольку осознание смысла не всегда бывает полностью адекватным. Осозна­ваться могут только производные смыслы. В последующих работах, однако, В.К.Вилюнас не развивает дальше эту линию, фактически отказываясь от использования понятия смысла как объяснительно-ю (Вилюнас, 1986).

Одновременно А.Г.Асмолов (1976; 1977 а, б; 1979) вводит понятие смысловой установки, развивая высказанную когда-то Л. В.Запорожцем мысль о том, что именно в форме установки полу­чают выражение личностно-смысловые отношения (Запорожец, 1960, с. 387). Если личностный смысл, по А.ГАсмолову, функцио­нирует в плане сознания, то смысловая установка является выра­жением личностного смысла в плане деятельности и представляет собой готовность к совершению определенной деятельности. «Смыс-иовая установка непосредственно проявляется в различных дейст-ииях человека, выражая в них тенденцию к сохранению общей направленности деятельности в целом» (Асмолов, 1979, с. 69). Смыс-новая установка может быть как осознаваемой, так и неосознавае­мой. В иерархической уровневой модели установочной регуляции деятельности (Асмолов, 1979) смысловая установка образует верх­ний уровень, обладая фильтрующей функцией по отношению к ус-шновкам нижележащих уровней.

Первая статья, специально посвященная проблеме смысловых образований, принадлежит Е.В.Субботскому (1977), который ис­пользовал это обобщающее понятие для объяснения поведения ребенка в социальной ситуации (Субботский, 1976; 1977). Е.В.Суб-Гютский дает следующее определение смыслового образования: «...это составляющая сознания, которая непосредственно связывает

глава 1. Подходы к пониманию смысла

человека с действительностью и является дериватом объективных функций этой действительности в жизни и деятельности субъекта» (1977, с. 63). Не ставя задачи выделения видов смысловых образо­ваний, Е.В.Субботский детально анализирует их проявления в ситуации психологического эксперимента. «Задача на смысл» вста­ет перед экспериментатором «...тогда, когда поведение субъекта от­клоняется от оптимальной линии достижения цели в границах, выходящих за пределы "интеллектуалистической" презумпции объяснения... При изучении же смысловых образований необходи­мо научиться экспериментально вызывать и контролировать подоб­ные "отклонения"» (там же, с. 64).

Е.В.Субботский указывает на многомерность смысловых обра­зований, выражающуюся в различной степени их влияния на пове­дение и в различной степени их осознанности; задача на смысл возникает лишь по отношению к «непрозрачным», скрытым моти­вам. Анализируя возможности влиять на смысловые образования ре­бенка в лабораторном эксперименте, Е.В.Субботский описывает методический прием, который должен лежать в основе формирую­щего эксперимента, а именно изменение позиции ребенка в ситу­ации, в системе его взаимоотношений с другими людьми, что влечет за собой изменение для него смысла ситуации. Чисто науч­ное исследование сливается в подобном эксперименте с форми­рующим воспитательным воздействием. Позже Е.В.Субботский подчеркивал связь смысловых образований с «прагматической» ба­зовой мотивацией субъекта (Субботский, 1984, с. 11, 42).

Новые представления о смысловой организации личности от­вечали существовавшей у многих исследователей потребности в концептуальном аппарате для разработки различных аспектов про­блемы личности — проблемы в то время еще относительно новой. Это, в свою очередь, требовало дальнейшей разработки представ­лений о смысловых образованиях, что привело к созданию в 1977 году на факультете психологии МГУ межкафедральной научно-ис­следовательской группы по исследованию личности. Смысловое об­разование выступило в работах группы как «специфическая базовая единица личности» (Асмолов, Братусь и др., 1979). За несколько лет своего существования группа выработала основные принципы подхода к анализу смысловых образований, изложенные в прог­раммной статье (там же, 1979), в которой были отмечены такие свойства смыслового образования, как его производность от ре­ального бытия субъекта, его объективной позиции в обществе; предметность; независимость от осознания и некодифицируемость в системе значений. В статье были также систематизированы мето­дические приемы исследования смысловых образований и сформу-

1.3. понимание и изучение смысла в деятельностном подходе 93

лирован методический и методологический принцип опосредова­ния изменений смысловых образований изменениями самой дея­тельности субъекта. Более полно, на наш взгляд, методические принципы исследования смысловых образований были изложены в другой работе (Асмолов, Насиновская, Басина, 1979), в которой так­же дано наиболее удачное, на наш взгляд, определение смысловых образований: «Смысловые образования — это порожденные разви­тием деятельности субъекта психические образования, в которых в специфической форме отражено пристрастное, индивидуализиро­ванное отношение субъекта к миру» (там же, с. 219). В этой же статье были впервые перечислены конкретные структуры, объеди­ненные понятием «смысловые образования», а именно смыслооб-разугощие мотивы, личностные смыслы и смысловые установки; этот перечень не был закрыт.

Во многом благодаря усилиям группы по исследованию личнос­ти понятия, описывающие смысловую реальность, прочно вошли в обиход психологов, работающих в самых разных областях. В восьми­десятые годы основной прогресс в развитии представлений о струк­турной организации смысловой сферы личности связан с работами Е.Е.Насиновской, Б.С.Братуся, В.В.Столина и А.Г.Асмолова.

Согласно Е.Е.Насиновской, смысловое образование — «...это психическое образование (презентированное или непредставленное сознанию), характеризующее собственно личностное развитие че­ловека и определяющее личностно-смысловую сторону его мотива­ции. Смысловые образования формируются в индивидуальной жизни субъекта, несут в себе субъективное отношение индивида к разно­образным объектам (данным во внешнем или внутреннем планах) и неизбежно участвуют в жизни личности, то есть являются одно­временно и эмоционально-оценочными, и действенными образова­ниями» (Насиновская, 1988, с. 3—4). В качестве одного из основных признаков смыслового образования Е.Е.Насиновская рассматрива­ет слитность с областью «Я», ощущение внутренней необходимости действия. Активно-действенный характер смысловых образований особенно подчеркивался Е.Е.Насиновской, рассматривающей их в контексте исследования механизмов мотивации.

Особый интерес для нас представляет выделение Е.Е.Насинов­ской видов смысловых образований: смыслообразующих мотивов, смысловых установок и личностно-значимых эмоциональных пере­живаний. «Если смыслообразующие мотивы представляют собой от­носительно стабильные смысловые образования, характеризующие структуру личности, то смысловые установки и личностно-значи-мые эмоциональные переживания — это динамические, ситуаци­онные смысловые образования, складывающиеся в конкретных

глава 1. Подходы к пониманию смысла

условиях развертывания деятельности и прекращающие существо­вание с исчезновением этих условий, что, однако, не лишает их статуса "представителей" личности» (Насиновская, 1982, с. 5). Два вида динамических смысловых образований различаются в свою очередь тем, что если личностно-значимые переживания являются формой субъективной презентации личностного смысла, то смыс­ловая установка представляет собой объективную форму его суще­ствования.

Позднее Е.Е.Насиновская несколько видоизменила представле­ния о соотношении этих трех структур; собственно к смысловым образованиям она стала относить смыслообразующие мотивы и лич­ностные смыслы, приписав смысловой установке и эмоциональ­ным переживаниям статус разных форм существования личностного смысла. К ним она добавила третью — вербальную форму, возника­ющую как результат решения «задачи на смысл» (Насиновская, 1988). Кроме этого, она ввела важную дифференциацию смысловых установок, различив «смысловую установку как фиксированное об­разование» и «конкретно-ситуативную смысловую установку», а также ввела нетрадиционное понятие прагматического смысла, по­нимая под ним релевантное внешним мотивам-стимулам значение, выполняющее по отношению к ним те же функции, что и лично­стный смысл по отношению к смыслообразующим мотивам (там же). В работах Е.Е.Насиновской представлена первая развернутая попытка представить дифференцированную картину смысловой сфе­ры личности, соотнести между собой и интегрировать в единую модель представления о различных смысловых структурах.

Б.С.Братусь, введя понятие «смысловая сфера личности» (1981), в то же время отказался от использования понятия «смысловое об­разование» как родового, обобщающего и дал ему более узкое оп­ределение — как «...отношение мотива более общего к... мотивам менее общим и соответственно деятельности более общей и ши­рокой к деятельностям менее общим» (Зейгарник, Братусь, 1980, с. 117). Такое узкое понимание смыслового образования выводится Б.С.Братусем из более широкого, чем у А.Н.Леонтьева, понимания смыслообразования, которое, согласно Б.С.Братусю, не ограничи­вается связкой мотив—цель, а представляет собой цепь отношений меньшего к большему, в которых и порождается смысл: отношения действия к мотиву, мотива к более широкому смыслообразующему мотиву и т.д. вплоть до смысла жизни, который определяется ее отношением к тому, «что больше нашей жизни и не оборвется с ее физическим прекращением (дети, счастье будущих поколений, прогресс науки, поиск истины и т.д.» (Братусь, 1983, с. 216). Смыс­ловое образование, как и личностный смысл, является частной

1.3. понимание и изучение смысла в деятельностном подходе 95

конкретизацией этого глобального смыслообразующего отноше­ния на определенном уровне. Вместе с тем, именно в_смысловом образовании — отношении внутри пучка мотивов — Б.С.Братусь видит единицу анализа личности, смысловое строение которой и образует ее психологическую субстанцию, ее «тело» (Братусь, 1983). В отличие от личностного смысла — отношения мотива к цели, —^г смысловые образования лежат «за» мотивами, имеют более об­щий характер; к смысловым образованиям Б.С.Братусь относит и ценности

Принципиально важным, на наш взгляд, является выдвигаемое 1> С.Братусем положение о том, что смысловые образования, как и личностные смыслы, порождаются не единичными изолирован­ными отношениями, а целой разветвленной системой подобных от­ношений. В результате единица анализа личности предстает как сложная, многомерная смысловая структура. Так, например, в свя-ш с приведенным нами выше высказыванием о смысле жизни Б С Братусь указывает, что «не сами по себе как таковые дети, сча-стье будущих поколений или прогресс науки являются смыслами жизни, а те многочисленные и сложные связи, принципы, соотне­сения, которые порождаются этими мотивами и образуют связную систему смыслов» (Братусь, 1985, с. 25). Существенным вкладом 1> С Братуся в рассматриваемую нами проблематику является выде­ление им двух функций смысловых образований — функции созда­ния эскиза будущего и функции нравственной оценки действий (Братусь, 1981, 1983; 1985) — а также различение нескольких уров­ней смысловой сферы личности (Братусь, 1985; 1988).

Воплощением идеи многомерной системной организации смыс­ловых образований стало введенное А.Г.Асмоловым (1983; 1984) понятие динамической смысловой системы. Понятие динамической смысловой системы является воплощением выдвинутой Л.С.Выгот­ским идеи единства аффекта и интеллекта. Согласно А.Г.Асмолову (1984), динамическая смысловая система характеризуется не только производностью от деятельности субъекта и от занимаемой им по-1иции, но обладает и собственным внутренним движением, своей динамикой, определяемой сложными иерархическими отношения­ми между составляющими динамической смысловой системы — личностными смыслами, смысловыми установками и др. АТ.Асмо-лов рассматривает динамическую смысловую систему как единицу инализа личности, сохраняющую в себе содержательные характери­стики личности как целого и описывает ее с разных сторон, не да­вая, однако, рабочего определения этого понятия.

Три класса смысловых образований — общие смысловые ориен­тации, частные смысловые образования и актуальные смысловые

глава 1. Подходы к пониманию смысла

содержания, — образующие три иерархических уровня смысловой сферы личности, выделяются E₁3JBacjiH00 (1986) по параметру обобщенности, устойчивости, характеру их участия в процессах смыслообразования, побуждения и регуляции деятельности. Наибо­лее обобщенными и стабильными являются смысловые ориентации, к которым относится система доминирующих мотивов и ценностей, мировоззрение, самосознание личности. Смысловые ориентации внеситуативны; они релевантны целостному жизненному пути лич­ности. Частные смысловые образования производны от смысловых ориентации и задают смысловую сторону побуждения и регуляции конкретных деятельностей, а также основное содержание внут­ренней жизни личности. К ним относятся смысловые установки, конкретные мотивы, чувства. Актуальные смысловые содержания по­нимаются как выражение личностного смысла в непосредственно переживаемой форме. Они ситуативны и определяются более общи­ми смысловыми образованиями (Васина, 1986).

В работах А.Г.Асмолова, Е.З.Васиной, Б.С.Братуся, В.К.Вилю-наса, Е.Е.Насиновской, Е.В.Субботского и др. смысловые образо­вания рассматриваются преимущественно в плоскости отношений «личность—деятельность». Другую плоскость анализа — плоскость отношений «личность—сознание» — представляют работы В.В.Сто-лина и его сотрудников, которые развивают идеи А.Н.Леонтьева (1948; 1956) о сложных формах взаимоотношений между смыслом действия и несколькими рядоположенными соподчиненными моти­вами деятельностей, на пересечении которых оказывается анализи­руемое действие.

Исходным пунктом анализа выступает логическое различение четырех видов смыслов. «Можно рассматривать четыре возможных отношения, в качестве которых может выступать то или иное явле­ние в структуре деятельности: 1) явление выступает в качестве мо­тива, 2) явление представляет собой условие, способствующее достижению мотива, 3) явление представляет условие, препятству­ющее достижению мотива, 4) явление представляет собой усло­вие, содействующее достижению одного мотива и препятствующее достижению другого. Этим четырем отношениям соответствуют и четыре возможных смысла явления: смысл мотива, позитивный смысл, негативный смысл, конфликтный смысл» (Кальвинъо, 1981, с. 19). Основными объектами исследования В.В.Столина и его сотрудников стали почти не изучавшиеся ранее в рамках деятель-ностного подхода негативные и конфликтные смыслы. Содержа­тельной характеристикой негативных смыслов стали понятия личностной преграды, преградных смыслов, а также преградной функции мотива (Сталин, 1980; 1983 а, б; Пилипейченко, 1984).

1.3. понимание и изучение смысла в деятельностном подходе 97

Выделение преградной функции мотива и дреградных смыслов опирается на тот факт, что отказ человека от совершения опреде­ленных действий столь же содержательно характеризует его лич­ность, как и совершение им других действий. Экспериментальные исследования позволили выделить классы внутренних преград (Сталин, 1983 а, б), изучить их специфику у правонарушителей (Пилипейченко, 1984). Представление о преградных смыслах позво­лило по-новому подойти к теоретическому обоснованию проектив­ных методов исследования личности (Соколова, Сталин, 1980).

С конфликтными личностными смыслами действия мы сталки­
ваемся в тех случаях, когда действие выступает как условие реали-
шции одного мотива и одновременно как препятствие к реализации
другого. Такое действие В.В.Столин называет поступком (1983 а).
Он рассматривает конфликтный смысл как единицу строения само­
сознания личности, поскольку именно совершение поступка,
смысловой конфликт порождает необходимость рефлексивного са­
мосознания, решения задачи на смысл. Эффективное переживание
и разрешение конфликтных смыслов в деятельности самосознания
приводит к перестройке системы личностных смыслов, творческо­
му преобразованию прежних связей (Сталин, 1983 а, б). В экспери­
ментальном исследовании А.В.Визгиной (1987) были выявлены
взаимосвязи между различными структурами конфликтных смыс­
лов Я и особенностями строения внутреннего диалога. Обобщен­
ный анализ проблемы самоотношения как смысла Я был дан
С.Р.Пантелеевым (1991), который обосновал несводимость са­
моотношения к самооценке, выделив также особое измерение
эмоционально-ценностного отношения к себе. В более поздних ис­
следованиях была подтверждена независимость эмоционально-цен­
ностного или «смыслового» самоотношения от форм презентации
самооценки и от характерологических особенностей, а также его
«внутренне-диалогическая» природа (Зимачева, 1997). ~~

Положения В.В.Столина и его сотрудников тесно перекликают­ся с идеями Ф.Е.Василюка (1984) о специфической внутренней деятельности переживания критических ситуаций, которая пред­ставляет собой смыслостроительство, направленное на устранение шозникающего рассогласования между смысловой сферой личнос­ти и субъективной действительностью.

Анализ связи сознания и смысла неотделим от вопроса о фор­ме, в которой личностные смыслы устойчиво фиксируются в со­знании. В цикле исследований В.В.Столина и М.Кальвиньо (Сталин, Кальвиньо, 1979; 1982; Кальвиньо, 1981; Сталин, 1983 а, б) было выявлено, что «...уже отдельно взятое значение, если оно выра­жает тот или иной личностный смысл, приобретает в сознании

-V, С

глава 1. Подходы к пониманию смысла

семантические компоненты, не предполагаемые словарным значе­нием слова. Различными оказываются и эмоциональный тон (кон-стативный, или аффективный компонент значения) и особенности противопоставления значения другим значениям» (Сталин, 1983 б, с. 226). Результаты экспериментального исследования позволили ввести понятие смысловых конструктов как формы существования личностного смысла в сознании. В отличие от личностных конст­руктов в понимании Дж.Келли, смысловые конструкты не первич­ны по отношению к личностным смыслам, а наоборот, производны от них (Кальвиньо, 1981).

В конце восьмидесятых годов исследования смысловых образо­ваний и смысловой сферы личности пошли на спад, который про­должается до настоящего времени. Этот спад был обусловлен отходом ряда авторов от смысловой проблематики, который не ком­пенсировался достаточным числом новых общетеоретических идей. Основной прогресс в понимании смысла и смысловых процессов в плоскости сознания был связан в этот период с работами Е.Ю.Ар­темьевой (1986; 1987; 1999), в плоскости деятельности — с работа­ми Б.В.Зейгарник (Зейгарник, 1986; Зейгарник, Холмогорова, Мазур, 1989), а также В.А.Иванникова (1989; 1991) и его учеников (Эйд-ман, 1986), а в плоскости собственно личности — с работами Б.С.Братуся (1988; 1994). В это же время было опубликовано боль­шое количество наших работ, однако мы не будем уделять им здесь специальное внимание, поскольку все они в той или иной форме вошли в последующие разделы данной книги.

Целью исследований Е.Ю.Артемьевой, посвященных проблеме структурирования субъективной реальности, было «связать реаль­ность деятельностной предыстории с реальностью образующих об­раза мира: связать опыт и смысл» (Артемьева, 1987, с. 3). Смысл Е.Ю.Артемьева определяет как «след взаимодействия с объектом, явлением, ситуацией в виде отношения к ним» (там же, с. 11). Системы смыслов она называет субъективными семантиками. Мно­гочисленные экспериментальные исследования, проведенные Ар­темьевой и ее учениками, позволили прийти к выводам о наличии механизмов опознания и сопоставления объектов по их смысловой характеристике — семантическим кодам, имеющим амодальную природу и легко проецируемым на семантики любой модальности. В частности, было доказано, что при встрече с объектом прежде всего актуализируется его недифференцированный смысл, соглас­но которому настраиваются сенсорные системы, осуществляющие на следующем этапе собственно перцептивную обработку стимула. Исследования Е.Ю.Артемьевой оказали, впрочем, влияние на пос-

к

1.3. понимание и изучение смысла в деятельностном подходе 99

ледующие работы не столько в плане теории, сколько в плане мето­дологии и методов изучения субъективной реальности.

В работах Б.В.Зейгарник этого периода (1981; 1986) на первый план выступают исследования саморегуляции и опосредствования в норме и патологии. Она впервые эксплицитно сформулировала прин­ципиально важное в контексте нашей работы положение о том, что смысловые образования осуществляют функцию контроля за жизне­деятельностью, образуют регуляторную систему, что «именно бла­годаря наличию смысловых образований оказывается возможной саморегуляция при постановке целей, при осознании своих поступ­ков» (Зейгарник, 1986, с. 108). С этой идеей связана и другая, столь же важная — о том, что смыслообразование связано с выходом за преде­лы ситуации. «Опосредованное поведение — это всегда поведение зрелой личности. Это подчинение целям, которые стоят перед чело­веком. Опосредованность формируется, если имеет место осознание не только своих поступков, но и своих мотивов, стоящих за ними. Вместе с тем процесс смыслообразования, выделения целей возмо­жен только при наличии опосредованное™, умения выходить за рам­ки ситуационного поведения» (там же, с. 109). Человек способен «стать над ситуацией», изменив ее психологический смысл для себя; эта способность постепенно развивается в онтогенезе, но может на­рушаться при психической патологии. Не случайно, как замечает Б В.Зейгарник, содержание психотерапевтических и психокоррекци-онных мероприятий состоит обычно в том, чтобы помочь пациенту осознать истинный смысл своих действий; только при этом становит­ся возможной адекватная регуляция поведения (там же, с. НО).

Предметом исследований В.А.Иванникова являлась волевая регуляция, под которой он понимает «намеренную регуляцию по­буждения к действию, сознательно принятому по необходимости (внешней или внутренней) и выполняемому человеком по своему решению» (Иванников, 1991, с. 80). Механизмом такой регуляции выступает изменение или создание дополнительного смысла дей­ствия, что позволяет усилить или ослабить побудительную силу тех или иных мотивов. В.А.Иванников перечисляет целый ряд приемов, позволяющих целенаправленно изменить смысл действия: 1. Пере­оценка значимости мотива или предмета потребности. 2. Изменение роли, позиции человека. 3. Предвидение и переживание последствий действия или отказа от его осуществления. 4. Обращение к внешним символам, напоминающим о последствиях действий, к ритуалам, укрепляющим значимость совершаемых действий, к другим людям или божеству за поддержкой. 5. Соединение заданного и принятого действия с новыми мотивами или с новыми целями и за счет этого переосмысление действия. 6. Включение заданного действия в

глава 1. Подходы к пониманию смысла

другое более широкое и значимое для человека действие. 7. Связы­вание заданного действия с возможностью затем осуществить дру­гое желаемое человеком действие. 8. Связывание действия с обе­щаниями и клятвами другим людям и себе, с самооценкой и самоодобрением, со сравнением себя с другими людьми или ли­тературными героями при выполнении необходимого действия (Иванников, 1989; 1991).

В.А.Иванников подчеркивает, что изменение смысла действия может быть осуществлено не только через реальную, но и через во­ображаемую ситуацию. Более того, генетическая последовательность развития приемов и средств волевой саморегуляции подчиняется общей закономерности развития психических функций по Л.С.Вы­готскому: от внешних, развернутых, совместно распределенных форм деятельности — к внутренним, интрапсихическим, свернутым. «В своих начальных формах волевая регуляция обеспечивается ситу­ативным созданием дополнительного побуждения к действию через изменение смысла действия, достигаемого изменением реальной ситуации другими людьми, затем самим человеком, и, наконец, через воображаемую ситуацию» (Иванников, 1991, с. 92). Поэтому В.А.Иванников справедливо отмечает большую роль познавательных процессов в образовании и изменении смыслов, в котором участву­ет и практически вся познавательная, и аффективно-потребнрстная сфера. «Смысл действия задается мотивами человека, но не опреде­ляется ими автоматически, а образуется в результате самостоятель­ного процесса его построения... Он не может формироваться вне познавательных процессов, в частности вне понимания ситуации, отношения действия и цели к мотиву, вне предвидения последствий действий. В формировании смысловых образований участвует и мыш­ление, работа которого иногда проявляется в ложных смыслах, в разочарованиях и "прозрениях" человека при осознании им подлин-I ных мотивов своего поведения. Само по себе сознание не может по­родить смысл действий, но оно может принимать ложные смыслы за истинные, порождать ложные цели, создавать их неадекватную привлекательность, представлять ложные последствия действий» (там же, с. 119—120). В эксперименте, проведенном Е.В.Эйдманом (1986), удалось показать, что развитие _воли как произвольной и опосредствованной формы мотивационной регуляции идет через интериоризацию изначально внешних средств формирования побуж­дения к действию, подчиняясь универсальному принципу «парал-

Date: 2015-06-06; view: 460; Нарушение авторских прав