Непредсказуемость мира

Еще одной важной составляющей русской языковой картины мира является представление о непредсказуемости мира: человек не может ни предвидеть будущее, ни повлиять на него. В русском языке есть огромное количество языковых средств, призванных описывать жизнь человека как какой-то таинственный (природный) процесс. В результате создается такое представление, что человек не сам действует, а с ним нечто происходит. А мы только оглядываемся вокруг и разводим руками: так сложилось (вышло, получилось, случилось). Мы досадуем: вот угораздило! — или радуемся: повезло. А попав в затруднительное положение, надеемся, что как-нибудь образуется.

Надежда на благоприятное стечение обстоятельств и благоволение высших сил может быть свойственна людям независимо от того, на каком языке они говорят, и было бы преувели­чением сказать, что «западный» человек во всем полагается только на себя. Более того, именно вера в удачу была положена в основу американской цивилизации. Фортуна может улыбнуться каждому: вспомним десятки фильмов о Золушках, покоривших Голливуд, и множество историй о миллионе­рах, начинавших свою карьеру с десятью центами. Трудно сказать, по какую сторо­ну океана с большим энтузиазмом покупают лотерейные билеты. Специфика русского миро­ощущения в дру­гом. Она сконцентрирована в знаменитом русском авось (надо сказать, что как раз это слово в со­временной речи употребляется редко и обычно с оттенком самоиронии). О че­ловеке, который по­купает лотерейный билет, не говорят, что он действует на авось. Так скорее скажут о человеке, ко­торый не чинит крышу, готовую обвалиться, или строит атомную стан­цию без надлежащей систе­мы защиты: «Авось, ничего». Вопреки разуму он надеется, что ниче­го плохого не случится — что обойдется или пронесет. Так, в повести А. Солженицына «Рако­вый корпус» мальчик Дема готов отказаться от операции, говоря: «Да на авось. А может само пройдет!» При этом его более рацио­налистически настроенный собеседник Вадим Зацырко воз­ражает: «Нет, Дема, на авось мостов не строят. От авося только авоська осталась. Рассчитывать на такую удачу в рамках разумного нельзя».

Идея, что будущее непредсказуемо, выражается не только в знаменитом русском авось. Она также входит в значение ряда специфических слов и выражений, связанных с идеей вероят­ности, — таких как а вдруг?, на всякий случай, если что. Все эти слова опираются на представ­ление о том, что будущее предвидеть нельзя; поэтому нельзя ни полностью застраховаться от неприятностей, ни исключить, что вопреки всякому вероятию произойдет что-то хорошее.

С другой стороны, идея непредсказуемости мира оборачивается непредсказуемостью резуль­тата — в том числе, собственных действий. Русский язык обладает удивительным богатством средств, обеспечивающих говорящему на нем возможность снять с себя ответственность за собственные действия: достаточно сказать мне не работается вместо я не работаю или меня не будет завтра на работе вместо я не приду завтра на работу, употребить слово постараюсь вместо сделаю, не успел вместо не сделал. Целый пласт слов и ряд «безличных» синтаксических конструкций, в которых они употребляются, содержит идею, что с человеком нечто происходит как бы само собой, и не стоит прилагать усилия, чтобы нечто сделать, потому что в конечном счете от нас ничего не зависит. Наиболее распространенной является конструкция с дательным падежом субъекта: <мне> удалось, привелось, довелось, пришлось, случилось, посчастливилось, повезло. К ней близка конструкция, в которой субъект обозначается именем в родительном падеже с предлогом у: <у меня> не получилось, не вышло, не сложилось; у меня появилась стиральная машина. Возможна также конструкция с винительным падежом субъекта: <меня> угораздило.

Представление о том, что нечто происходит с человеком «как бы само собой», столь укорене­но, столь естественно для русской языковой картины мира, что оно может выражаться не только полнозначными словами и синтаксическими конструкциями, но также и специальными словообра­зовательными моделями, например: зачитался, заработался, засиделся в гостях — и поэтому не сделал чего-то, что должен был сделать, но как бы не по своей воле, и, тем самым, не по своей вине.

В случае, когда человек не сделал того, что от него ожидалось, он может также восполь­зоваться изящной формулой не успел, как герой Довлатова: «Я забыл спросить, как ты добра­лась? Вернее, не успел». Конечно, не успел — совсем другое дело, чем забыл! Говоря Я не успел, человек перекладывает ответственность за несовершение действия на внешние обстоятельства (недостаток времени), одновременно намекая на то, что прилагал усилия в этом направлении.

Весьма показательна форма успею, которая может иметь два почти противоположных смысла. Нормально успею значит ‘сделаю, хотя времени мало’. Однако возможен и такой диа­лог: «Садись делать уроки! — А, успею!», т. е. ‘не буду делать, потому что времени много’. Точно так же фраза Успеешь! может выражать совет не торопиться. В крайней форме этот смысл передается беспечным всегда успею. С таким успеть связано и одно из самых характер­ных русских словечек — успеется. Внем звучат не только легкомыслие и безответственность, но еще и надежда, что если откладывать решение проблемы, то она тем временем как-нибудь сама рассосется и необходимость действовать отпадет. Вот и получается, что человек сначала машет рукой: Да ну, успею! — а потом разводит руками: Ну не успел! И все как бы не по его ви­не.

В русском языке имеется еще несколько труднопереводимых глаголов, описывающих специфическое внутреннее состояние человека по отношению к собственному действию: это, прежде всего, слова стараться, собираться.

Специфика слова стараться (постараться) особенно хорошо видна на фоне более тривиаль­ного пытаться (попытаться), имеющего эквиваленты в других языках. Например, фраза Я пыта ­ юсь рано ложиться всего лишь означает, что я каждый вечер предпринимаю попытку лечь по­раньше. А высказывание Я стараюсь рано ложиться указывает на наличие общей установки, го­товности делать нечто, если к тому не будет серьезных препятствий. Приведем характерный диа­лог (из очерка Ларисы Сехон):

— Ты верен своей жене? — спросил Джон моего мужа.
— Стараюсь, — ответил мой муж.
— Я тоже стараюсь, — сказал Джон. Глаза его были грустные.

На просьбу купить хлеба по дороге с работы человек может, если он не хочет связывать себя обещанием, ответить попытаюсь или постараюсь. Говоря попытаюсь, человек обещает сделать попытку, но сомневается в успехе — например, в булочной может не оказаться хлеба. Между тем, говоря постараюсь, человек всего лишь сообщает, что он в принципе готов пред­принять усилия для осуществления этого действия, однако не обещает расшибиться в лепешку — ему могут помешать различные внешние обстоятельства, в том числе его собственное неже­лание делать крюк или стоять в очереди. Форма постараюсь, таким образом, — это нечто вроде ослабленного обещания. Что, например, имеет в виду герой Ю. Трифонова в следующем диалоге?

— Папа, ты меня извини, но надо как-то с Валентином Осиповичем... Ты уж соберись, хотя я знаю, удовольствие небольшое...
— Я поговорю. Постараюсь.
— Нет, ты уж не тяни.

Вообще говоря, нелегко объяснить иностранцу, что значит постараться поговорить. Характерна также последняя реплика — это реакция на слово постараюсь как на выражающее нежелание приступить к выполнению просьбы. На самом деле это так и есть: поскольку стара­ние (в отличие от попытки) не предполагает никаких осязаемых действий, а, возможно, лишь какие-то ненаблюдаемые внутренние усилия (в том числе, чтобы собраться нечто сделать) — формула постараюсь в качестве реакции на просьбу может использоваться как демагогический прием, эксплуатирующий указанную особенность семантики глагола стараться.

Date: 2015-06-06; view: 411; Нарушение авторских прав