Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Ключевые идеи русской языковой картины мира





Анна Зализняк, Ирина Левонтина, Алексей Шмелев

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и устройства мира, или «языковую картину мира. Совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений данного языка, складывается в некую единую систему взглядов, или предписаний (таких как, например: хорошо, если другие люди знают, что человек чувствует), и навязывается в качестве обязательной всем носителям языка.

Почему говорящий на данном языке должен обязательно разделять эти взгляды? Потому что представления, формирующие картину мира, входят в значения слов в неявном виде; чело­век принимает их на веру, не задумываясь, и часто даже сам не замечая этого. Пользуясь слова­ми, содержащими неявные смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключенный в них взгляд на мир. Напротив, те смысловые компоненты, которые входят в значение слов и вы­ражений в форме непосредственных утверждений, могут быть предметом спора между разными носителями языка и тем самым не входят в тот общий фонд представлений, который формирует языковую картину мира. Так, из русской пословицы Любовь зла, полюбишь и козла нельзя сде­лать никаких выводов о месте любви в русской языковой картине мира, а лишь о том, что козел предстает в ней как малосимпатичное существо.

Владение языком предполагает концептуализию мира. При этом конфигурации идей, заключенные в значении слов родного языка, воспринимаются говорящим как нечто само собой разумеющееся, и у него возникает иллюзия, что так вообще устроена жизнь. Но при сопоставле­нии разных языковых картин мира обнаруживаются значительные расхождения между ними, причем иногда весьма нетривиальные.

Так, для носителей русского языка кажется очевидным, что психическая жизнь человека подразделяется на интеллектуальную и эмоциональную, причем интеллектуальная жизнь связа­на с головой, а эмоциональная — с сердцем. Мы говорим, что у кого-то светлая голова или доб ­ рое сердце; запоминая что-либо, храним это в голове, а чувствуем сердцем; переволновавшись, хватаемся за сердце. Нам кажется, что иначе и быть не может, и мы с удивлением узнаем, что для носителей некоторых африканских языков вся психическая жизнь может концентрировать­ся в печени, они говорят о том, что у кого-то «умная печень» или «добрая печень», а когда вол­нуются, подсознательно чувствуют дискомфорт в печени. Разумеется, это связано не с особен­ностями их анатомии, а с языковой картиной мира, к которой они привыкли.

Наиболее важные для данного языка идеи повторяются в значении многих языковых единиц и являются поэтому «ключевыми» для понимания картины мира.

«Как ты ко мне относишься?»

Один из ключевых сквозных мотивов русской языковой картины мира — это внимание к нюансам человеческих отношений. Специфическим является само слово отношение <кого-то к кому-то> и отношения <между двумя людьми>; особенно трудно поддается переводу глагол относиться (в соответствующем значении). Отношение одного человека к другому — это часть его внутренней жизни, которая может в чем-то проявляться, но может и не проявляться, не теряя при этом своего экзистенциального статуса. При этом фраза Как ты ко мне относишься? — это не только практикуемый среди подростков способ вынудить признание в любви, но также явный или скрытый сюжет весьма значительной части разговоров на русском языке, начиная от классического вопроса русского пьяницы Ты меня уважаешь?

Одним из способов реализации человеческих отношений является общение. Надо ска­зать, что сами слова общение и, особенно, общаться в русском языке устроено существенно иначе, чем их аналоги в западных языках. Общение в русской языковой картине мира — это за­нятие, локализованное во времени и в пространстве, ср.: Что делает Маша? — Она сейчас в со ­ седней комнате общается по телефону с Петей. Общение — это процесс, к которому приме­ним богатый арсенал средств нюансировки способов его протекания, представленный в русс­ком языке различными «способами глагольного действия»: пообщаться полчаса, прообщаться весь вечер; в разговорном языке возможны также: наобщаться вдоволь, дообщаться (сейчас она дообщается по телефону и придет), а также несколько вульгарное общнуться.

Общаться по-русски значит что-то вроде ‘разговаривать с кем-то в течение некоторого времени ради поддержания душевного контакта с этим человеком’. Слово общаться содержит, кроме того, положительно оцениваемую идею непрактичности, бесцельности этого занятия и получаемых от него удовольствия или радости, ср. радость общения; ты получишь большое удовольствие от общения с ними и т. п.


В числе речевых навыков, необходимых при общении, человек осваивает то или иное количество «ласкательных обращений». Может показаться, что ласкательные обращения как таковые мало содержательны, что все зависит от того, какое чувство вкладывает в них говорящий, как, когда, с какой интонацией он их произносит. Многие из них, например, дорогой, милая, легко утрачивают интимный характер и употребляются по отношению к малознакомым людям, что, правда, иной раз вызывает их раздражение.

Среди русских ласкательных обращений есть одно, которое стоит особняком. Это одно из главных и, несомненно, наиболее своеобразное русское обращение — родной, родная (у него есть вариант родненький и еще ряд производных). В основе слова родной лежит совершенно особая идея: я к тебе так отношусь, как будто ты мой кровный родственник. За пределами сла­вянских языков трудно найти что-нибудь похожее. Оно отличается от других обращений в пер­вую очередь даже не столько «градусом», сколько особым эмоциональным колоритом. Родной, родная выража­ет не столько романтическую влюбленность или страсть, сколько глубокую неж­ность, доверие, ощущение взаимопонимания и душевной близости. Так, в фильме «Друзья и го­ды» по сценарию Л. Зорина одна из героинь обращается к любимому человеку: «Родной!» — и потом, как бы при­слушавшись к себе, с облегчением и радостью говорит: «Ты действительно родной!» За этим сто­ит не только то, что он (в отличие от другого, «отрицательного» героя) не побоялся полюбить дочь «врага народа», но и то, что, встретившись после долгой разлуки, он и она по-прежнему понимают друг друга с полуслова, им легко вместе, они могут болтать о лю­бых пустяках и при этом их бесе­да полна сокровенного смысла. И еще она явственно ощущает, что он стал неотъемлемой частью ее мира, как бы частью ее самой (ср. цветаевское ты, что руки мне родней).

Хотя родной гораздо меньше, чем другие любовные слова, связано с эротикой, степень интим­ности этого слова выше, чем у стандартных любовных обращений милый или даже любимая. Оно едва ли уместно в начале романа, даже если уже могут быть произнесены два других слова. А не­которые люди утверждают, что вообще не имеют слова родной в своем любовном лексиконе, так как оно кажется им шокирующе откровенным. Кроме того, в отличие от большинства ласкатель­ных обращений, которые выражают лишь собственную эмоцию говорящего, родной скорее всего предполагает симметричность в отношениях: едва ли может быть родным человек, который тебя родным не ощущает.

Поскольку в слове родной на первом плане не факт родства, а ощущение органической связи, это слово свободно употребляется и для описания отношения к людям, не являющимся кровными родственниками. Для русского языка родными можно стать. В любви возможна и безграничная телесная близость, и слияние душ, и максимальный уровень взаимопонимания, ср.:

Раз Катя даже заплакала, — а она никогда не плакала, — и эти слезы вдруг сделали ее страшно родною ему, пронзили его чувством острой жалости и как будто какой-то вины перед ней. (И. Бунин, Митина любовь)


Можно было бы допустить, что слово родной — просто случайная причуда русского язы­ка, если бы метафора кровного родства не была представлена чрезвычайно широко и в ассорти­менте русских разговорных и просторечных обращений к незнакомым людям. За пределами славянских языков вряд ли отыщется такое изобилие подобных обращений: отец, папаша, мать, мамаша, сынок, дочка, сестренка, браток, брат, братцы, тетка, дядя, дед, бабушка, бабуля, внучка и т. д. Даже в стертом, ритуальном употреблении термины родства создают свое­образный эффект. Вступая с собеседником в квазиродственные отношения, говорящий не оставляет ему выбора: назначая человека, например, своим дядей, он сам как бы временно ста­новится его племянником и ожидает от него суррогата соответствующих чувств. Этим он дру­желюбно посягает на внутренний мир адресата обращения. Эта навязанная задушевность не всегда приятна; поэтому, например, в ответ на обращение мамаша довольно часто можно услы­шать: «Сынок нашелся!»

Обезоруживающая, возникающая на пустом месте доверительность родственных обра­щений, особенно некоторых из них, например сестренка или отец, — совершенно особое явле­ние. Исключая заигрывание, они все же звучат весьма интимно. Этим они отличаются от фа­мильярных обращений типа милая или английского sweetheart по отношению к незнакомым людям, которые хотя и сокращают дистанцию против воли адресата, но не диктуют ему его собственную ответную интонацию, а всего лишь простодушно выражают симпатию говоряще­го, ничего не требуя взамен.

Итак, для русской культуры родственные отношения обладают не только огромной цен­ностью, но и чрезвычайной эмоциональной насыщенностью. При этом любовь к своим совер­шенно не сопровождается равнодушием или недоброжелательством по отношению к чужим. Напротив того, родственная теплота служит образцом доброго отношения к людям вообще. Здесь русский язык подтверждает традиционное представление о широте и щедрости русской души.

Внимание к нюансам человеческих отношений проявляется и в том, что в значении мно­гих русских слов сквозит образ человека ранимого, чувствительного до мнительности. Так, весьма характерными для русского языка являются труднопереводимые слова попрекнуть (по ­ прекать) и попрек. Они употребляются при описании ситуации, когда некто, сделав в прошлом что-то хорошее кому-либо, считает, что теперь он имеет право ожидать от этого человека ответ­ных благодеяний, послушания или просто постоянных изъявлений благодарности. Поэтому он напоминает облагодетельствованному о своих подарках, жертвах и т. п. Часто, оказывая такое моральное давление, «благодетель» даже не преследует никакой материальной цели, а просто хочет, чтобы его подопечный «чувствовал».

Попрек несет на себе печать близких, часто семейных отношений, причем попрекаемый обычно уже и так находится в униженном или зависимом положении, попреки делаются как бы «сверху вниз». Так, родители иногда попрекают детей тем, что отдали им лучшие годы жизни. Поэтому попреки тешат тщеславие попрекающего и больно бьют по самолюбию попрекаемого.


Особенно интересно и показательно использование этих слов в диалоге, при «выяснении отношений». Обвинение в попреке — безотказное оборонительное средство, позволяющее че­ловеку из обвиняемого превратиться в обвинителя. Любое напоминание или просто упомина­ние о сделанном в прошлом добре может при недоброжелательной интерпретации быть названо попреком. В этом слове столь сильна отрицательная оценка, что человек, когда ему говорят: По ­ прекаешь?! — немедленно начинает оправдываться, а иногда, услышав такое обвинение, сразу капитулирует и просит прощения, как в диалоге матери с сыном из повести И. Грековой:

— Молод ты еще курить. Сам заработай, тогда и кури.

— А, ты меня своим хлебом попрекаешь? Ладно же! Хватит! Не буду у тебя есть!

— Прости меня, Вадик. Виновата. И кури, пожалуйста, только не вредничай.

Наличие в русском языке глагола попрекнуть и соответствующего существительного попрек не должно быть истолковано как свидетельство особенной склонности русских к унижению ближ­него, к тому, чтобы попрекать. Как раз наоборот, оно свидетельствует о том, что, с точки зрения отраженных в русском языке этических представлений, человек должен великодушно избегать вы­сказываний, которые могут выглядеть как попреки, и, сделав кому-то добро, не напоминать ему об этом.

Идея недопустимости попреков чрезвычайно органично вписывается в закрепленную в русс­ком языке систему этических представлений. Главный критерий положительного для русского языка — мера искренности и бескорыстия. Представление о попреках вносит новый штрих в эту картину. Оказывается, что, даже сделав нечто хорошее от всей души и без всякой задней мысли, человек может потом все перечеркнуть, бестактно напомнив о сделанном добре. И чем больше хо­роших поступков человек совершает, тем в каком-то смысле уязвимее его положение, потому что он все время рискует каким-нибудь неосторожным словом навлечь на себя обвинение в попреках. Можно сказать, что рисуемая русским языком картина вполне аналогична евангельской идее, что, когда человек делает добро, его левая рука не должна знать, что делает правая. Иначе он невольно может оказаться лицемером.

Русский язык особенно строг в этом отношении, ибо в нем совершенно отчетливо проявляется представление о том, что сделать хорошее, а потом попрекать — хуже, чем вовсе не делать хорошего или даже делать плохое. В русском языке немного слов, в которых отрицательная оценка была бы столь же убийственной, как в слове попрек. В полном соответствии с этим представлением Анна Каренина говорит:

— Человек, который попрекает меня, что он всем пожертвовал для меня, – это хуже, чем нечестный человек, — это человек без сердца.







Date: 2015-06-06; view: 704; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.009 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию