Глава 26. Ранд стрелой пролетел через общую залу «Защитника Драконовой Стены» и через две ступеньки проскочил вверх по лестнице

РАЗЛАД

Ранд стрелой пролетел через общую залу «Защитника Драконовой Стены» и через две ступеньки проскочил вверх по лестнице, улыбнувшись в ответ на потрясенный взгляд хозяина гостиницы, которым тот проводил юношу. Ранд готов был улыбаться каждому и по любому поводу. Том жив!

Он распахнул дверь в свою комнату и прямиком направился к шкафу.

Из соседней комнаты в дверь высунулись Лойал и Хурин, оба – в рубашках, с трубками, от которых тянулись дымные шлейфы.

– Что‑то случилось, Лорд Ранд? – встревоженно спросил Хурин.

Ранд перебросил через плечо узел Томова плаща.

– Самое лучшее, что могло случиться, не считая появления Ингтара. Том Меррилин жив. Он здесь, в Кайриэне.

– Менестрель, о котором ты мне рассказывал? – сказал Лойал. – Это замечательно, Ранд. Я бы не прочь с ним встретиться.

– Тогда идем со мной, если Хурин тем временем останется на страже.

– С удовольствием, Лорд Ранд. – Хурин вынул трубку изо рта. – Тот народец в общей зале все старался выудить из меня – разумеется, и виду не показывая, что они делают, – кто вы такой, милорд, и почему вы в Кайриэне. Я сказал им, что мы здесь ждем друзей, но, будучи кайриэнцами, они измыслили, будто я что‑то от них утаиваю, что‑то прячу совсем глубоко.

– Пусть думают что хотят. Идем, Лойал.

– Я думаю, не стоит. – Огир вздохнул. – Наверно, лучше я тут останусь. – Он поднял книгу, заложив толстым пальцем страницу. – А с Томом Меррилином я познакомлюсь как‑нибудь в другой раз.

– Лойал, не можешь же ты забиться в эту нору навечно! Мы даже не знаем, долго ли пробудем в Кайриэне. Все равно ни одного огир мы не видели. И даже если увидим, они же не будут за тобой гоняться, правда?

– Гоняться определенно не будут, но… Ранд, может, я и поторопился чересчур, уходя из Стеддинга Шангтай. Когда я вернусь домой, то могу угодить в неприятности. – Уши у него поникли. – Даже если я дождусь, пока не стану таким же старым, как Старейшина Хаман. Вот если б мне повезло отыскать покинутый стеддинг и остаться там до той поры…

– Если Старейшина Хаман не пустит тебя обратно, можешь жить в Эмондовом Лугу. Это красивое место. – Прекрасное место!

– Уверен, Ранд, так оно и есть, но из этого ничего бы не вышло. Видишь ли…

– Лойал, поговорим на эту тему, когда дойдет до этого. Сейчас ты идешь к Тому.

Огир встал – в два раза выше Ранда, но тот затолкал его в длинную тунику и плащ и, подталкивая сзади, свел по лестнице. Проходя через общую залу, Ранд подмигнул хозяину, потом рассмеялся его озадаченному виду. Пусть себе думает, будто иду играть в эту их проклятую Великую Игру. Пусть думает что хочет. Том жив!

У Джангайских Ворот, что в восточной стене города, все, видно, знали «Виноградную гроздь». Вскоре Ранд и Лойал оказались там, на относительно тихой для Слободы улочке. Солнце уже миновало полпути к закату по дневному небу.

Трехэтажное деревянное здание было покосившимся, но в общей зале, кстати чистой, народу хватало. В одном углу несколько мужчин играли в кости, в другом – женщины метали дартс. Половину посетителей, судя по внешности, явно составляли кайриэнцы, хрупкие и бледные, но ухо Ранда среди незнакомых акцентов уловило и андорский выговор. Но на всех была одежда Слободы, мешанина стилей полудюжины разных стран. Когда Ранд с Лойалом вошли, кое‑кто на них оглянулся, но они тут же вернулись к своим занятиям.

Содержательница «Грозди» – женщина с белыми, как у Тома, волосами и цепкими глазами, – ощупала взглядом и Лойала, и Ранда. Судя по ее выговору и смуглой коже, она была не из Кайриэна.

– Том Меррилин? Да, есть у него тут комната. На самом верху, по лестнице, первая дверь направо. Наверно, Дена разрешит вам его подождать. – Она окинула взглядом красную куртку Ранда, задержавшись на цаплях, вышитых на стоячем воротнике, и золотых листьях куманики на рукавах, на мече юноши, и добавила: – Милорд.

Ступени заскрипели под сапогами Ранда, не говоря уж о Лойаловой поступи. Ранд испугался, что такого гостя здание не выдержит. Он увидел дверь и постучал, гадая, кто такая Дена.

– Входите, – раздался женский голос. – Я ее открыть не могу.

Нерешительно Ранд открыл дверь и всунул в щель голову. Большая кровать со смятой постелью придвинута к стене, все остальное пространство занимали пара шкафов, несколько окованных медью дорожных сундуков и баулов, стол и два деревянных стула. На кровати, скрестив ноги и подоткнув под себя юбки, сидела стройная женщина, а в воздухе между ее руками кружились колесом шесть цветных шариков.

– Что бы это ни было, – сказала она, не отрывая взора от летающих шариков, – оставьте на столе. Том заплатит, когда вернется.

– Вы – Дена? – спросил Ранд.

Она на лету подхватила шарики и повернулась к вошедшим. Девушка оказалась ненамного старше Ранда, всего на несколько лет, миловидная, со светлой кайриэнской кожей и темными, рассыпавшимися по плечам волосами.

– Я вас не знаю. Это комната моя, моя и Тома Меррилина.

– Хозяйка сказала, что вы, может, разрешите нам подождать здесь Тома, – сказал Ранд. – Так вы Дена?

– Нам? – Ранд шагнул в комнату, и через порог, пригнувшись, переступил Лойал, и брови молодой женщины взлетели. – Выходит, огир вернулись. Я – Дена. Что вам угодно? – Она так неспешно оглядела Рандову куртку, что отсутствие обращения «милорд» наверняка было преднамеренным, хотя ее брови опять приподнялись при виде цапель на ножнах и рукояти меча.

Ранд показал узел, что принес:

– Я принес Тому его арфу и флейту. И я хотел с ним повидаться, – быстро добавил он; похоже, Дена готова была сказать нежданным гостям, чтобы они уходили. – Я его очень давно не видел.

Она посмотрела на узел.

– Том всегда сокрушался, чуть ли не стенал, из‑за потери лучшей арфы и лучшей флейты, какие у него когда‑либо были. По его манерам и замашкам можно подумать, будто он был придворным бардом. Очень хорошо. Можете подождать, но мне нужно упражняться. Том говорит, на следующей неделе он позволит мне выйти на сцену и выступить. – Она грациозно встала и села на стул, жестом предложив Лойалу располагаться на кровати. – Если под вами сломается стул, друг огир, Зера заставит Тома заплатить за шесть.

Усевшись на второй стул – тот предостерегающе заскрипел даже под его весом, – Ранд назвал себя и Лойала и с сомнением поинтересовался:

– Вы – ученица Тома?

Дена легко улыбнулась:

– Можно сказать так. – Она вновь принялась жонглировать, и глаза ее следили за кружащимися шариками.

– Никогда не слышал о женщинах‑менестрелях, – заметил Лойал.

– Я буду первой. – Один большой круг превратился в два поменьше, перекрывающих один другой. – Я смогу весь мир посмотреть! Том говорит, вот скопим денег и отправимся в Тир. – Теперь она подбрасывала по три шарика каждой рукой. – А потом, быть может, и на острова Морского Народа. Ата'ан Миэйр щедро платят менестрелям.

Ранд оглядел комнату, заставленную дорожными сундуками и баулами. Как‑то не похоже, чтобы отсюда вскоре собирались съезжать. На подоконнике даже цветок в горшке. Взор юноши упал на единственную большую кровать, где сидел Лойал. Это комната моя, моя и Тома Меррилина. Дена бросила на юношу вызывающий взгляд через большое колесо, которое опять кружилось перед нею. Ранд покраснел.

Пряча смущение, он откашлялся и предложил:

– Может, нам внизу обождать? – Но в этот момент открылась дверь и вошел Том, плащ с трепещущими лоскутками хлопал у лодыжек. За спиной висели флейта и арфа в футлярах; футляры были из дерева с красноватым отливом, отполированные бессчетными прикосновениями рук.

Шарики Дены исчезли в складках платья, и она кинулась Тому на шею, забросила руки ему на плечи и приподнялась на цыпочки.

– Я скучала без тебя, – сказала она и поцеловала Тома.

Поцелуй был долгим, таким долгим, что Ранд начал подумывать, не уйти ли им с Лойалом, но Дена со вздохом отпустила Тома.

– Знаешь, девочка, что учудил этот недоумок Сиган? – сказал Том, глядя на нее сверху вниз. – Он взял шайку оболтусов, называющих себя актерами. Они расхаживают там с таким видом, будто они и есть Рогош Орлиный Глаз, и Блэйз, и Гайдал Кейн, и… Э‑эх! Позади себя они вывесили раскрашенную холстину, чтобы, пялясь на нее, публика поверила, будто они, олухи эти, – в Матучинском Чертоге или на перевалах в Горах Рока. Я заставляю слушателя увидеть каждое знамя, почувствовать запах каждой битвы, прочувствовать душой все и вся. Я заставляю их верить, что они – Гайдал Кейн. Сигану разнесут весь его зал и забьют щепки в уши, если он выпустит этих деревенщин следом за мной.

– Том, у нас гости. Лойал, сын Арента, сына Халана. О, и мальчик, который называет себя Рандом ал'Тором.

Том, хмурясь, взглянул поверх ее головы на Ранда.

– Оставь нас ненадолго, Дена. Вот, возьми. – Он вложил ей в ладонь несколько серебряных монет. – Твои ножи готовы. Давай сходи‑ка заплати за них Ивону. – Он провел по ее гладкой щеке узловатой костяшкой пальца. – Иди. В долгу не останешься.

Она мрачно взглянула на него, но плащ на плечи набросила, ворча:

– Проверю, как Ивон выверил баланс…

Когда Дена ушла, Том с горделивой ноткой сказал:

– Придет время, и она еще будет бардом. Девочка выслушивает сказание один раз – представьте себе, всего один раз! – и запоминает его верно, не только слова, но и каждую интонацию, всю ритмику. К арфе у нее великолепные способности, а на флейте она играла, впервые взяв ее в руки, намного лучше, чем получалось у тебя. – Том водрузил деревянные футляры с инструментами поверх сундука побольше, потом упал на стул, с которого только что встала Дена. – Когда по пути сюда я проходил через Кэймлин, Базел Гилл рассказал мне, что ты ушел в компании с огир. В том числе. – Он поклонился Лойалу, ухитрившись даже взмахнуть приветственно своим плащом, несмотря на то что на нем сидел. – Рад познакомиться с вами, Лойал, сын Арента, сына Халана.

– А я рад знакомству с вами, Том Меррилин. – Лойал встал и поклонился в ответ. Когда он выпрямился, то едва не задел головой потолок и поспешно уселся обратно. – Та молодая женщина сказала, что хочет быть менестрелем.

Том с сомнением покачал головой:

– Это не жизнь для женщины. Да во многом не жизнь и для мужчины. Бродить от городка к городку, от деревни к деревне, теряясь в догадках, на сколько тебя надуют в этот раз, а зачастую и не зная, где удастся, если вообще повезет, поесть. Нет, прямо я ей говорить так не буду. Она станет Придворным Бардом при каком‑нибудь короле или королеве. А‑ах! Ладно, вы же сюда не о Дене беседовать пришли. Ну, парень, где мои инструменты? Ты их принес?

Ранд толкнул узел через стол. Том торопливо развязал его. Увидев, что это его старый плащ, весь обшитый многоцветными заплатами, как и тот, который был на нем, менестрель прищурился, потом открыл футляр из жесткой кожи, покивав при виде лежащей в нем украшенной золотом и серебром флейты.

– Как мы расстались, ею я зарабатывал себе на еду и постель, – сказал Ранд.

– Знаю, – сдержанно ответил Том. – Я останавливался в некоторых из тех же гостиниц, но мне пришлось обходиться жонглированием и несколькими простыми рассказами, раз у тебя оказались мои… Арфу не трогал? – Он рывком открыл второй футляр темной кожи и достал блеснувшую золотом и серебром арфу, изукрашенную орнаментами, как и флейта, держа инструмент в руках будто малого ребенка. – Эта арфа не для твоих неуклюжих пальцев.

– Нет, не трогал, – заверил менестреля Ранд.

Том щипнул, морщась, пару струн.

– По крайней мере, не расстроил, – проворчал он.

Ранд склонился к нему через стол:

– Том, ты хотел идти в Иллиан, посмотреть, как отправляется Великая Охота, и одним из первых сложить о ней новые рассказы, но у тебя не вышло. А что ты скажешь на то, если я заявлю тебе, что ты все еще можешь стать частью этого? Значительной частью?

Беспокойно заерзал Лойал:

– Ранд, э‑э… ты уверен?… – Ранд махнул рукой, прося помолчать, и пристально смотрел на Тома.

Том бросил взгляд на огир и сдвинул брови.

– Это зависит от того, какой частью и как. У тебя есть основания полагать, что кто‑то из Охотников направится этим путем… Думаю, они уже могли покинуть Иллиан, но, пока они доберутся сюда, даже если поскачут напрямую, пройдет не одна неделя и не две, да и с какой стати им направляться сюда? Или это один из тех, кто никогда и в Иллиане не появлялся? Ему ни за что не попасть в сказания, если у него нет благословения, что бы он ни совершил.

– Какая разница, в Иллиане Охота или уже нет. – Ранд услышал, как у Лойала пресеклось дыхание. – Том, Рог Валир – у нас.

Воцарилась гробовая тишина. Нарушили ее громовые раскаты хохота Тома.

– У вас двоих – Рог? У пастуха и безбородого огир – Рог Ва… – Он переломился вдвое, колотя себя по колену. – Рог Валир!

– Но он – у нас, – серьезно сказал Лойал.

Том глубоко втянул воздух. Запоздалые судорожные смешки, казалось, все еще нечаянно прорывались на волю.

– Не знаю, что вы нашли, но готов проводить к десятку таверн, где ловкий малый поведает вам, будто он знает одного человека, который знает того, кто уже отыскал Рог, и поделится тем, как Рог нашли, – лишь бы вы ему эля покупали побольше. Могу проводить к трем ловкачам, которые вам рог продадут и которые поклянутся своими душами пред Светом, что он – подлинный и настоящий. В городе даже лорд отыщется, который заявляет, будто Рог находится под замком в его поместье. Он утверждает, что это сокровище передается в его Доме по наследству с самого Разлома. Не знаю, найдут ли когда Охотники Рог, но выдумок и обманов на всем пути они отыщут тысячи, десятки тысяч.

– Морейн сказала, что это Рог, – заметил Ранд.

Веселость вмиг слетела с Тома:

– Она так сказала, да? Мне казалось, ты говорил, что ее с тобой нет.

– Ее нет со мной, Том. После отъезда из Фал Дара – это в Шайнаре – я ее не видел, а за месяц до этого она мне и двух слов за раз не сказала. – В голосе прорвалась сдерживаемая до того горечь. А когда она заговорила со мной, то мне захотелось, чтобы она продолжала меня не замечать. Никогда не стану плясать под ее дудку, испепели Свет ее и всех прочих Айз Седай. Нет! Не Эгвейн. Не Найнив. Ранд понял, что Том внимательно на него смотрит. – Ее здесь нет, Том. Я не знаю, где она, и знать не желаю.

– Что ж, по крайней мере у тебя хватает ума не распространяться о такой находке. А если бы не хватило, то сейчас слухом полнилась бы вся Слобода, и пол‑Кайриэна подкарауливала момент отобрать его. Нет, полмира!

– О, мы держим это в тайне, Том! И мне нужно доставить его обратно в Фал Дара, как бы ни хотели отобрать его Друзья Темного или еще кто. Рассказанного тебе достаточно? Мне нужен друг, который знает мир. Ты везде побывал; ты знаешь такое, чего я и вообразить не могу. Лойал и Хурин знают больше меня, но мы втроем барахтаемся на глубине.

– Хурин?… Нет, не рассказывай мне. Не хочу ничего знать. – Менестрель отодвинул стул и встал, уставясь в окно. – Рог Валир. Что значит: грядет Последняя Битва. И кто это замечает? Видели вы там, на улицах, смеющихся людей? Не приди на неделе баржа с зерном – и они уже не будут смеяться. Галдриану покажется, будто они все разом превратились в Айил. Знать вся играет в Игру Домов, интригами и кознями стараясь пробиться поближе к королю, пытаясь прибрать побольше власти, больше, чем у Короля, замышляя свергнуть Галдриана и самим занять трон. Каждый хочет стать королем. Или королевой. Они решат, что Тармон Гай'дон всего‑навсего уловка, хитрый ход в Игре. – Том отвернулся от окна. – Вряд ли, по‑моему, вы ведете речь просто о том, чтобы поскакать в Шайнар и вручить Рог… кому там?… королю? И почему именно Шайнар? По всем легендам, Рог связан с Иллианом?

Ранд посмотрел на Лойала. Уши у огир обвисли.

– Шайнар потому, что я знаю, кому там его отдать. И за нами гонятся троллоки и Друзья Темного.

– Ну, меня это не удивляет. Нисколько! Я могу оказаться старым дураком, но я всю жизнь был старым дураком. Парень, вся слава – твоя.

– Том…

– Нет!

Повисла тишина, в которой скрипнула кровать – это на ней неловко пошевелился Лойал. Наконец Ранд произнес:

– Лойал, ты не против оставить нас с Томом наедине? Ненадолго? Пожалуйста?

Лойал выглядел удивленным – кисточки на ушах встали почти торчком, – но кивнул и поднялся:

– В общей зале играют в кости. Может, они возьмут меня в игру.

Когда дверь за огир затворилась. Том с подозрением посмотрел на Ранда.

Ранд заколебался. Ему нужно было знать кое‑что, и это «кое‑что» Тому наверняка известно: когда‑то казалось, что менестрель знает на удивление о многом, – но юноша не представлял себе, как спросить.

– Том, – наконец сказал он, – существуют какие‑нибудь книги, где есть «Кариатонский Цикл»?

Проще и легче произнести это название, чем вымолвить «Пророчества о Драконе».

– В больших библиотеках имеются, – медленно проговорил Том. – Многочисленные переводы, и даже на Древнем Наречии. Где только нет. – Ранд заикнулся было, есть ли способ ему их отыскать, но менестрель продолжил: – Древний Язык обладал замечательной мелодичностью, но столь многие, даже из благородных, нетерпеливы и не любят его слушать в эти дни. Предполагается, что все благородные знают Древнее Наречие, но многие учат лишь столько, чтобы произвести впечатление на людей, которые в нем несведущи. Переводы не дают того же звучания, если только они не слагаются в Возвышенном Стиле, а такая переделка порой вносит в смысл куда более значительные изменения, чем большинство переводов. В Цикле имеется одна стихотворная строфа – при переводе слово в слово размер не выдерживается, но в смысловом отношении ничего не теряется. Звучит она вот так:

Дважды и дважды он будет отмечен:

дважды – жить, и дважды – умереть.

Раз – цаплей, дабы на путь направить.

Два – цаплей, дабы верно назвать.

Раз – Дракон, за память утраченную.

Два – Дракон, за цену, что заплатить обязан.

Том протянул руку и коснулся цапель, вышитых на высоком воротнике Ранда.

Какое‑то время Ранд только и мог, что сидеть с раскрытым ртом и хлопать глазами, а когда сумел пошевелить языком, то голос был нетвердым:

– С мечом будет пять. Рукоять, ножны и клинок.

Он повернул руку ладонью вниз, прижав ее к столешнице, пряча клеймо. Впервые с того времени, как мазь Селин залечила ожог, он дал о себе знать. Не болью, но Ранд теперь знал, что у него на ладони.

– Да, верно. – Том кашлянул смехом. – Вот и другое вспомнилось:

Дважды день рассветет, когда его кровь прольется.

Раз – для горя, раз – для рождения.

Красна на черном, кровь Дракона пятнает скалу Шайол Гул.

В Бездне Рока освободит его кровь людей от Тени.

Ранд качал головой, не соглашаясь, но Том словно не замечал.

– Не понимаю, как день может заняться дважды, но, по правде сказать, в большинстве Пророчеств смысла не больше. Тирская Твердыня не падет, пока Калландором не завладеет Возрожденный Дракон. Но Меч‑Которого‑Нельзя‑Коснуться находится в Сердце Твердыни, так каким образом он вначале им завладеет, а? Ладно, если возможно, то так будет. Подозреваю, Айз Седай захотели бы подогнать события под Пророчества – чтоб по возможности ни сучка ни задоринки. Но вот погибнуть где‑то в Проклятых Землях – слишком высокая цена, чтобы их в этом поддержать.

От Ранда потребовалось немало усилий, чтобы голос его был спокоен, но он справился:

– Ни для чего меня Айз Седай не используют. Говорил же я тебе, в последний раз я видел Морейн в Шайнаре. Она сказала, что я могу идти на все четыре стороны, и я ушел.

– И с тобой сейчас нет Айз Седай? Ни одной?

– Нет.

Том провел костяшками пальцев по вислым белым усам. Он выглядел удовлетворенным, но в то же время и озадаченным.

– Тогда к чему вопросы о Пророчествах? Зачем понадобилось огир выпроваживать?

– Я… не хотел его тревожить. Он и без того нервничает из‑за Рога. Вот я о чем хотел спросить. Упоминается ли Рог в… в Пророчествах? – Ранд по‑прежнему не мог заставить себя выложить все до конца. – Все эти Лжедраконы, теперь вот и Рог нашелся. Всяк считает, что Рог Валир призовет мертвых героев якобы сразиться с Темным в Последней Битве и будто бы… будто бы Возрожденный Дракон будет сражаться с Темным в Последней Битве. По‑моему, вполне естественно об этом спрашивать.

– Наверное, ты прав. Немногие знают, что Возрожденный Дракон будет сражаться в Последней Битве, а если и знают, то считают, будто он станет сражаться заодно с Темным. Чтобы выяснить это, нужно читать Пророчества, а читают их немногие. Что ты имел в виду, говоря про Рог? «Будто бы»?…

– С тех пор как мы расстались, Том, я кое‑что узнал. Они явятся к тому, кто протрубит в Рог, кем бы он ни был, даже Другом Темного.

Кустистые белые брови Тома взлетели вверх:

– А вот этого я не знал! Ты и впрямь кое‑что узнал.

– Это не значит, что я позволю Белой Башне использовать меня как Лжедракона. Не хочу иметь ничего общего ни с Айз Седай, ни с Лжедраконами, ни с Силой, ни… – Ранд прикусил язык. С ума сошел, чуть все не растрепал! Вот дурень!

– Какое‑то время, парень, я считал, что именно ты нужен Морейн. Мне даже представлялось, что я знаю почему. Знаешь, ведь ни один мужчина не выбирает, направлять ли ему Силу. Просто с ним такое случается, это как болезнь. Нельзя винить человека за то, что он захворал, даже если болезнь может убить и тебя заодно.

– Твой племянник мог направлять, да? Ты говорил мне, что именно поэтому нам помогаешь – потому, что у твоего племянника были неприятности с Белой Башней, а никого не нашлось, чтобы ему помочь. Есть только одна неприятность, которая может быть у мужчины с Айз Седай.

Том, кусая губы, разглядывал столешницу:

– Наверно, нет никакого толку отрицать очевидное. Понимаешь, это не тема для разговора с человеком, у которого родственник мог направлять. Э‑эх! Красные Айя не дали Овайну ни малейшего шанса. Они укротили его, и потом он умер. Он просто расхотел жить… – Том, опечаленный, тяжело вздохнул.

Ранда пробила дрожь. Почему Морейн со мной этого не сделала?

– Шанса, Том? Ты хочешь сказать, был какой‑то способ, он мог с этим справиться? И не сойти с ума? Не умереть из‑за этого?

– Овайн сдерживался почти три года. Он никому плохого не сделал. Не использовал Силу, если только вконец не припирало, да и тогда только, чтобы помочь своей деревне. Он… – Том вскинул руки. – Полагаю, выбора не было. Люди, там, где он жил, говорили мне, что в последний год он вел себя странно. Об этом они не очень‑то распространялись, а когда прознали, что я прихожусь Овайну дядей, они едва не побили меня камнями. Наверное, он и в самом деле сходил с ума. Но он – моей крови, парень. За то, что они сделали с ним, я не могу полюбить Айз Седай, даже если им и пришлось на такое пойти. Раз Морейн тебя отпустила, значит, ты тут ни при чем.

Ранд помолчал. Дурак! Разумеется, нет никакого способа это преодолеть. Ты сойдешь с ума и умрешь, что бы ты ни делал. Но Ба'алзамон сказал…

– Нет! – Ранд покраснел под испытующим взором Тома. – То есть… с этим у меня ничего общего нет. Но Том, Рог Валир по‑прежнему у меня. Подумай о нем, Том. Рог Валир! Другой менестрель о нем сказание сложить‑то сложит, но ты‑то сможешь сказать, что держал его в своих руках. – Он сообразил, что говорит словами Селин, но где она сейчас, ему оставалось лишь гадать. – Том, больше всего я бы хотел, чтобы ты был рядом.

Том хмурился, будто в раздумье, но потом в конце концов твердо покачал головой:

– Парень, ты мне нравишься, но не хуже меня знаешь: раньше я помогал потому, что в дело были замешаны Айз Седай. Сиган не отломит от моего куска больше, чем я ожидаю. А если прибавить сюда Королевский Дар, то по деревням я никогда не заработаю больше. К моему великому удивлению, Дена, кажется, любит меня, и – что не менее удивительно – это взаимно. Ну и зачем мне менять такую жизнь на гоняющихся за мной троллоков и Друзей Темного? Рог Валир? О да, признаю, искушение велико, но – нет. Нет, в такое я снова влезать не стану.

Том наклонился, взял один из деревянных футляров с инструментами, длинный и узкий. Он открыл его, внутри лежала флейта, изготовленная незамысловато, но оправленная в серебро. Менестрель закрыл футляр и толкнул через стол к Ранду.

– Может, парень, пригодится тебе опять, если когда‑нибудь придется зарабатывать на ужин.

– Может, пригодится, – сказал Ранд. – Но если захочешь поговорить, то пожалуйста. Я буду в…

Менестрель замотал головой:

– Парень, самое лучшее – порвать сразу и навсегда. Если ты все время будешь оказываться рядом, даже если не станешь упоминать о нем, я не смогу выкинуть Рог из головы. И я не хочу впутаться в это дело. Не хочу.

* * *

После ухода Ранда Том швырнул плащ на кровать и сел, опершись локтями о стол. Рог Валир. Как этот фермерский мальчик нашел… Он оборвал эти мысли. Стоит подольше подумать о Роге, и потом глядь, а ты уже сбежал с Рандом, чтобы отнести Рог в Шайнар. Да‑а, из этого получилась бы великолепная история – доставить Рог Валир в Пограничные Земли, а по пятам преследуют троллоки и Приспешники Темного. Угрюмо Том напомнил себе о Дене. Даже если бы она и не любила его, то такой талант, как у нее, встречается не каждый день. А она любит, даже если самому Тому и не представить себе, почему она его любит.

– Старый дурак, – пробормотал он.

– Вот‑вот, именно, старый дурак, – сказала от двери Зера. Том вздрогнул; он так углубился в свои думы, что не услышал, как открылась дверь. Он знал Зеру не год и не два, бывал здесь в своих скитаниях, и она всегда, как другу, говорила ему откровенно обо всем, что думает. – Старый дурак, который вновь ввязался в Игру Домов. Если меня не подводит слух, у этого юного лорда – андорский выговор. И уж нечего сомневаться, он не кайриэнец. Даэсс Дей'мар – вещь опасная и без того, чтобы позволять чужеземному лорду впутывать тебя в его интриги.

Том моргнул, затем припомнил, как выглядел Ранд. Та куртка – в самый раз для лорда, нарядная и превосходно сшитая. Да, он стареет: проглядеть то, что бросается в глаза! Удрученно он понял, что решает, говорить ли Зере правду, или пускай она думает, что думает. Все наводит на мысли о Великой Игре и о том, что я начал в нее играть.

– Зера, этот парень – пастух, он из Двуречья.

– Ага, а я – Королева Гэалдана. Говорю тебе, за последние несколько лет в Кайриэне Игра стала гораздо опаснее. Дело до убийств дошло. Не остережешься, так и тебе глотку перережут.

– А я тебе говорю, я больше не в Великой Игре. С нею покончено, все в прошлом, вот почти уже двадцать лет!

– Та‑ак, значит. – Не похоже, что она ему поверила. – Пусть так. Не будем о юном лорде‑чужеземце, но сам‑то ты начал выступать в поместьях лордов.

– Они хорошо платят.

– И они впутают тебя в свои козни, как только придумают, как это сделать. Они смотрят на человека и прикидывают, как его использовать, для них это так же естественно, как дышать. Юный лорд тебе не поможет; они сожрут его живьем, и даже без соли.

Том отказался от безуспешных попыток переубедить хозяйку.

– Зера, ты поднялась сюда, только чтобы сказать мне это?

– Да, так! Забудь про Великую Игру, Том! Женись на Дене. Она согласится выйти за тебя, что с ее стороны большая глупость, – ты такой худющий и беловолосый. Женись на ней и позабудь про того юного лорда и Даэсс Дей'мар!

– Спасибо за совет, – с холодком сказал Том. Жениться на ней? Обременить ее стариком мужем. Ей никогда не стать бардом, если мое прошлое будет камнем висеть у нее на шее. – Если не возражаешь, Зера, я хочу немного побыть один. Сегодня вечером я выступаю для Леди Арилин и ее гостей, и мне нужно подготовиться.

Зера фыркнула на Тома и мотнула головой. Грохнула закрывшаяся за нею дверь.

Том побарабанил пальцами по столу. В куртке или без куртки, Ранд тем не менее был просто пастухом. Если он был кем‑то большим, если он был тем, кого в нем когда‑то заподозрил Том, – мужчиной, способным направлять, – ни Морейн, ни какая другая Айз Седай не отпустили бы его восвояси неукрощенным. Рог или не Рог, паренек всего‑навсего пастух.

– Он тут ни при чем, – громко сказал Том, – и я тоже.

Date: 2015-11-15; view: 316; Нарушение авторских прав