Жан Поль Сартр

(1905–1980)

«Тошнота»

(1938)

Французский писатель и философ, активный общественный деятель, участник французского Сопротивления в годы Второй мировой войны, создатель т. н. атеистического, а позднее ангажированного экзистенциализма, поп‑идол все отрицающей молодежи 1960‑х гг., Жан Поль Сартр (1905–1980), известен как автор философского труда «Бытие и ничто», а также сборника новелл «Стена», тетралогии «Дороги свободы», пьес «Мухи», «За запертой дверью», «Затворники Альтоны» и др. Самым знаменитым произведением писателя стал его философский роман «La Nausee» – «Тошнота» (1938). Сартр – единственный лауреат Нобелевской премии по литературе (1964), открыто отказавшийся от ее получения по идейным соображениям – ради сохранения «своей независимости».

Роман, который можно было бы вслед за «Процессом» Ф. Кафки назвать патологией реализма, обрел более ажурное имя – экзистенциальный, т. е. роман о некоем субъекте, озабоченном собственным существованием более всего на свете и воспринимавшем огромный мiръ Льва Толстого как заурядную тошноту. Автору и его герою не повезло – им обоим пришлось жить в таком мире, в котором даже самому здоровому человеку становилось дурно. Не надо забывать, что книга была написана в 1938 г., за год до начала мировой бойни, к которой подошло человечество – толпа в интерпретации Сартра. Первоначально роман был озаглавлен «Меланхолия», и это было не самое плохое его название. Во всяком случае, в нем было меньше биологии.

Помимо Ф. Кафки и философов С. Кьеркегора и Н.А. Бердяева на Сартра оказал сильное влияние Ф.М. Достоевский, рассматривавший проблемы личности и ценности человеческого достоинства. Эти да еще несколько главных тем экзистенциализма – «утрата смысла жизни, изношенность духовных ценностей, которые уже ни для кого не ценны, кризис мировоззрения» и т. п. – стали струнами, на которых писатель исполнил свой минорный роман.

Жан Поль Сартр

Антуан Рокантен жил себе жил, 6 лет колесил по свету от Севильи до Борнео, ничем себя особенно не обременял, был свободен от служебных, любовных, дружеских и иных привязанностей, даже от следования некоторым правилам, принятым в обществе, и вдруг почувствовал ко всему этому (к тому, чего у него, вообще‑то говоря, не было в настоящий момент) необъяснимую Тошноту. Причем не иносказательную, а весьма даже натуральную. В прошлом Рокантена события, конечно, были – и путешествия, и интересная работа, и любовь к женщине, а вот сейчас все померкло и омертвело. Все казалось бедняге разлагающимся, мерцающим, ускользающим, безобразным. И даже то единственное, чем действительно обладал он – чувство свободы, вызывало в нем точно такую же тошноту. Будь Антуан беден, политизирован, религиозен, имей он семью, жену, детей, родственников, наверняка у него вместо Тошноты были бы другие, может и более сильные чувства, но та же семья представлялась герою ужасной ловушкой, в которую попадают самые тупые представители рода человеческого. «Да они всю жизнь прозябали в отупелом полусне, от нетерпения женились с бухты‑барахты, наудачу мастерили детей».

Несчастный не сразу разобрался, отчего ему так плохо. Будь героем романа женщина, было бы все понятно, но Рокантен был мужчиной, не сильно пьющим. Приходится констатировать, что Антуан, при всем его изощренном уме, не мог взглянуть на себя со стороны. Ведь представь он на минуту, насколько тошен он своим отрицанием окружающих самим окружающим, он, быть может, пересмотрел бы свое кредо. Впрочем, Антуан летал над толпой очень высоко, и ему некогда было опуститься на землю.

Свои гадкие впечатления от окружающего мира и от самого себя, не лишенные многих замечательных подробностей, кстати, опровергающих общий мизантропический настрой героя, а также глубокомысленные, а порой и глубокие размышления Рокантен заносил в дневник. Записи касались не только текущей жизни героя, но и предшествующей; по ним можно было экстраполировать и будущую его судьбу.

Решив докопаться до сути своих переживаний, Антуан рылся в своих чувствах с настойчивостью крота. При этом он терзался противоречиями («Странно, что все мне настолько безразлично, меня это пугает»), но продолжал копошиться.

Как позднее объяснили читателям критики, автор в романе поднял типичные для философии существования темы человеческой судьбы, хаоса, абсурда человеческой жизни, чувства страха, отчаяния, безысходности. Читатели, каждый по‑своему погруженный в эти переживания, нашли в дневнике Рокантена много полезного, но вряд ли утешающего их. Хотя как знать? Может, знакомство с персонажем, потерявшим веру в то, что жизнь имеет какой‑либо смысл, поглощенным беспробудным одиночеством, избавляет от мазохизма?

Рокантен уже три года как обитал в городке Бувиль, населенном толпой жалких людишек. Задумав написать книгу о маркизе де Рольбоне, жившем в XVIII в. и оставившем заметный след при французском и русском дворе, Антуан все дни просиживал в городской библиотеке. Не желая ни с кем общаться, он поддерживал отношения лишь с Самоучкой, канцелярским служащим, который за 7 лет в целях самообразования прочел в этой библиотеке все книги от «А» до «Л», а потом был намерен еще 6 лет потратить на то, чтобы дойти до «Я». Самоучка как антипод Рокантена, как гуманист и как собеседник был интересен Антуану (хотя он однажды едва не убил его в приступе Тошноты). К сожалению, Самоучке не удалось закончить свое самообразование – во всяком случае, в этой библиотеке. Однажды, когда он весьма недвусмысленно стал приставать к одному из юных посетителей библиотеки, его подловил библиотекарь, корсиканец. Избив «голубого» читателя, служитель изгнал его из храма литературы.

Рокантен жил воспоминаниями о былой своей сердечной привязанности – Анни, с которой он разлучился 6 лет назад, после 3 лет гармоничного взаимного понимания.

На какое‑то время Рокантена спасала от Тошноты музыка, особенно джазовая песенка в исполнении Негритянки, которую он любил слушать в кафе. Только настоящая музыка, считал герой, очищена от скверны существования. Будь я сам музыкой, думал Антуан, сколько прекрасного мог бы я тогда совершить. Одиночество и свобода для Рокантена означали возможность творить – а это был еще один из способов освобождения от Тошноты. Герой считал (и остроумно обосновывал это), что именно в пересказе событие становится Событием, т. е. неким аналогом истинного приключения и музыки.

Пришло время, и материальный мир вокруг Рокантена стал напоминать болото, наполненное раздувшимися созданиями, останками, скукой и абсурдом. Приступы ужаса охватывали Антуана один за другим. Это очень мешало ему окончить роман об изрядно надоевшем ему самому маркизе де Рольбоне. Рокантен все острее ощущал себя лишним и едва не совершил самоубийства, но в последний момент ухватился за умственный крючок – а какой смысл уходить из существования, в котором ты был лишним? Если ты был лишним при жизни, то и твоя смерть будет излишней, никому не нужной. И герой сохранил себе жизнь, зафиксировав в дневнике, что он «был лишним для вечности».

А что же Анни? Рокантен встретился с ней вновь. Анни погрузнела, подурнела, потеряла способность жить «совершенными мгновениями», была на содержании у англичанина – короче, бывшие любовники расстались, после чего Антуан и вовсе загрустил и засобирался из Бувиля в Париж. Хорошо, вовремя пришло спасение. Прослушав напоследок в кафе песню Негритянки, Рокантен испытал не только блаженство, вытеснившее Тошноту, но и озарение – он тоже решил создать нечто прекрасное, адекватное этой мелодии. Например, написать не сухую историю о маркизе де Рольбоне, а самый настоящий роман. Именно это спасет его от повседневности, решил он, а значит, избавит от Тошноты и поднимет его в глазах прочих людей. Как ни странно, Антуан хотел быть Кем‑то в глазах тех, кого он так презирал. «И найдутся люди, которые прочтут роман, и скажут: " Его написал Антуан Рокантен, рыжий парень, который слонялся из одного кафе в другое", и будут думать о моей жизни, как я думаю о жизни Негритянки – как о чем‑то драгоценном, почти легендарном». Философы увидели в этом решении героя его свободное волеизъявление, благодаря которому он из жалкого состояния «существования» перейдет в достойное состояние «быть».

Пересказывать бесчисленные интерпретации романа философами и высоколобыми критиками бессмысленно. Точны специалисты, утверждавшие, что «смысл жизни по «Тошноте» можно установить, как осознание своей духовной составляющей и приведение ее в некое равновесное состояние с телесной». «По‑простому» же в аннотациях и пр. суть книги передают примерно так: «Тошнота – это суть бытия людей, застрявших "в сутолоке дня". Людей – брошенных на милость чуждой, безжалостной, безотрадной реальности. Тошнота – это невозможность любви и доверия, это – попросту – неумение мужчины и женщины понять друг друга. Тошнота – это та самая "другая сторона отчаяния", по которую лежит Свобода. Но – что делать с этой проклятой свободой человеку, осатаневшему от одиночества?..» На русский язык роман перевела Ю. Яхнина.

Date: 2015-11-15; view: 1503; Нарушение авторских прав