Открытие Эблы

В 1961 году Андре Парро, подводя итог своим раскопкам в Мари, писал: «Право, маловероятно, что нам удастся сделать такие находки, которые превзойдут уже осуществленное». Однако дальнейшие события в очередной раз подтвердили, что ставить точку в истории великих археологических открытий еще рано.

В аккадских, египетских, хеттских документах ученым встречалось название города Эбла. Но где он располагался? Никто толком не мог дать ответа на этот вопрос. Большинство специалистов сходилось во мнении, что его нужно искать на территории нынешней Турции. Поэтому когда в 1964 году итальянские археологи во главе с профессором Римского университета Паоло Маттие приступили к раскопкам холма Телль‑Мардих (Северная Сирия), они менее всего предполагали, с чем им предстоит столкнуться.

Огромный холм Телль‑Мардих (его площадь составляет 56 гектаров, высота – до 16 м) расположен в 60 км к северу от сирийского города Алеппо (Халеба), на полпути между древним Угаритом и Каркемишем. Уже пробные шурфы показали, что этот холм таит немалые сокровища. А дальнейшие раскопки вызвали настоящую сенсацию: на Ближнем Востоке, где, казалось бы, уже не осталось места, не тронутого лопатой археолога, была обнаружена столица совершенно неизвестного государства, чье влияние в XXV–XXIII веках до н. э. распространялось на всю Сирию, достигая на юге – Синая, на западе – побережья Средиземного моря, на востоке – междуречья Тигра и Евфрата. Это было самое поразительное археологическое открытие 2‑й половины ХХ века.

Название открытого города стало известно лишь в 1968 году, когда археологи нашли фрагмент разбитой жертвенной статуи, посвященной богине Иштар. На статуе была высечена надпись: «От Иббат Лина, сына Игриш Хепа, царя Эблы…» Все вставало на свои места: это была та самая таинственная и полулегендарная Эбла, столица могущественной, ранее совершенно неизвестной империи. Именно так – «Эбла – новонайденная империя» – озаглавил Паоло Маттие свою книгу, вышедшую в 1977 году в Риме.

Культура этого государства отличалась поразительной самобытностью. Эблаиты достигли больших высот и в градостроительстве, и в архитектуре, и в искусстве. Но главной сенсацией стали ныне знаменитые глиняные таблички из Эблы, тексты которых заставили ученых по‑новому взглянуть на историю Древнего мира.

Первые таблички с клинописными текстами были найдены в Эбле в 1974 году. Язык этих текстов некоторые специалисты определили как древнеханаанский. Предположительно, из него впоследствии развились аморейский, угаритский, финикийский, древнееврейский и другие, относящиеся к северо‑западной группе семитских языков. Однако, по мнению известного ассириолога И. Гельба, детальный анализ всего доступного материала свидетельствует о том, что эблаитский язык был не диалектом западносемитского, а особым языком, похожим на аккадский и аморейский. При этом писцы Эблы легко переходили с эблаитского на шумерский язык, и вообще подавляющее большинство слов в текстах Эблы было шумерскими. Это не должно удивлять – шумеры и их письменность господствовали на Ближнем Востоке без малого тысячу лет, и даже когда былое могущество шумеров отошло в прошлое, шумерский язык повсеместно сохранился, а шумерская система письменности была приспособлена к другим языкам.

Настоящая сенсация разразилась в 1975 году, когда в руинах царского дворца в Эбле, разрушенного в XXIII веке до н. э., П. Маттие обнаружил крупнейший из известных до сих пор царских архивов III тысячелетия до н. э. Он насчитывал около 16 000 клинописных глиняных табличек. По полноте и разнообразию содержащихся в нем сведений архив Эблы найдет себе мало равных. Достаточно сказать, что все найденные до той поры письменные источники этого времени составляли в общей сложности лишь около четверти богатств, обнаруженных в Эбле.

Здесь были найдены дипломатические договоры, летописи, донесения послов; государственные установления, царские указы, военные реляции, приговоры судов, описания обрядов и ритуалов, тексты, относящиеся к сельскому хозяйству – земледелию, животноводству, списки животных, рыб, географических названий, литературные, исторические и юридические тексты, торговые отчеты, счета, списки отправленных товаров – в том числе в Палестину, в Анатолию, в дальние города Месопотамии. Правители Эблы, как сообщается в одном из клинописных текстов, подписывали политические договоры с Ашшуром – древней столицей Ассирии. В документах из Эблы упомянуты такие хорошо известные и поныне города Ближнего Востока, как Бейрут, Дамаск, Газа, а также библейские города Содом и Гоморра. Среди множества найденных учебных текстов (а в Эбле, как выяснилось, существовала школа писцов – скрибов; это самая ранняя из обнаруженных до сих пор подобных школ, находившихся вне пределов шумерских земель) были впервые найдены двуязычные шумерско‑эблаитские словари.

Найденные документы пролили свет на историю Эблы, ее политическое устройство, ее общественные порядки. «Эта находка, – писал известный советский востоковед М.А. Дандамаев, – убедительно показала, что, несмотря на огромные достижения ассириологии в изучении древних цивилизаций, есть еще очень много пятен в наших знаниях. До обнаружения этого архива ученые даже не подозревали о существовании на территории современной Сирии между 2400–2250 гг. до н. э. великой державы, политическое и культурное влияние которой распространялось: на юге до Синайского полуострова, на западе – до Кипра, на севере – до Загроса».

В глиняных табличках Эблы упоминается более пяти тысяч географических названий населенных пунктов, располагавшихся в III тысячелетии до н. э. на территории Северной Сирии. Для того времени это чрезвычайно высокий уровень заселенности. В самой Эбле, согласно одному из текстов, жило 260 тысяч человек. Возникновение города относится к IV тысячелетию до н. э., а расцвет приходится на середину III тысячелетия до н. э. Эбла была своеобразной монархией‑республикой: царская власть не была пожизненной, а царя избирали на семилетний срок.

С XXIII века до н. э. эблаитское государство начинает испытывать на себе растущее давление могущественной Аккадской державы, объединившей под своей властью всю Месопотамию. Окончательный удар нанес Эбле Нарам‑суэн, внук Саргона Аккадского, взявший город штурмом около 2250 года до н. э. и подвергший его страшному опустошению. В память об этом событии он повелел воздвигнуть в свою честь монумент с высеченными на нем словами: «Нарам‑суэн, могущественный завоеватель Эблы, которую раньше никому не удавалось покорить».

Тем не менее Эбла восстала из руин. Период ее нового расцвета продолжался около 200 лет. «Примерно в 2000 году до нашей эры, – пишет П. Маттие, – Эбла вновь была разрушена. Об этом свидетельствует мощный слой пепла, из которого состоит пласт, относящийся именно к этому времени. Могуществу города был положен конец. Правда, спустя некоторое время Эбла еще раз пережила короткий период расцвета – около 1800 года до н э. Но постепенно город приходил в упадок и через два столетия исчез навсегда».

Date: 2015-11-15; view: 473; Нарушение авторских прав