Антиэтатизм экспертов

Долгое время, покуда программа реформы выводилась из стратегической задачи «создания необратимости» в разрушении советской системы, выступления экспертов отличались радикальной антигосударственной направленностью. Инерция этого импульса еще далеко не преодолена, и заложенные им стереотипы дорого обходятся обществу.

Вот, советник Ельцина П.Бунич заверял: «Моя позиция была известна всей сознательной жизнью, непрерывной борьбой с государственным монстром» (как говорится, сохраняем стиль автора – С. К.‑М.). Человек выучился на экономиста и нанялся к «государственному монстру» работать ради улучшения его экономики. Всю жизнь получал зарплату, премии и ласки – а оказывается, все это время неустанно стремился нанести своему работодателю вред, тайно боролся с ним! Так завистливый лакей плюет в кофейник хозяину. Ради какой великой идеи П. Бунич прожил двойную, изломанную жизнь? И что здорового он может предложить нам сегодня как эксперт?

Под огнем оказались все части государства – от хозяйственных органов, ВПК, армии и милиции до системы школьного образования и детских домов. Л. Баткин в книге‑манифесте «Иного не дано» задает риторические вопросы: «Зачем министр крестьянину – колхознику, кооператору, артельщику, единоличнику?… Зачем министр заводу?… Зачем ученым в Академии наук – сама эта Академия, ставшая натуральным министерством?». В лозунге «Не нужен министр заводу!» – формула превращения России в безгосударственное, бесструктурное образование.

Поддержав сначала разрушение несущих конструкций государства, видные эксперты затем разводили руками при виде тех бедствий, которые обрушились на мирных граждан. Вот философ Э. Ю. Соловьев рассуждает: «Сегодня смешно спрашивать, разумен или неразумен слом государственной машины в перспективе формирования правового государства. Слом произошел. Достаточно было поставить под запрет правящую коммунистическую партию. То, что она заслужила ликвидацию, не вызывает сомнения. Но не менее очевидно, что государственно‑административных последствий такой меры никто в полном объеме не предвидел… Дискредитация, обессиление, а затем запрет правящей партии должны были привести к полной деструкции власти. Сегодня все выглядит так, словно из политического тела выдернули нервную систему. Есть головной мозг, есть спинной мозг, есть живот и конечности, а никакие сигналы (ни указы сверху, ни слезные жалобы снизу) никуда не поступают. С горечью приходится констатировать, что сегодня – после внушительного рывка к правовой идее в августе 1991 г. – мы отстоим от реальности правового государства дальше, чем в 1985 г.».

В каждой фразе кривит душой философ‑эксперт и усугубляет вину своего цеха. Напрасно он прячется за словом «никто», говоря, что якобы не предвидели катастрофических последствий «выдергивания нервной системы» из тела идеократического государства. Эти последствия не просто «предвидели» и Горбачев, и Яковлев, и молодцы из корпорации «РЭНД». Эти последствия настолько хорошо изучены и в истории, и в социальной философии, что результат можно было считать теоретически предписанным. Да и эксперименты были проведены.

Замечу, что, дискредитируя советский тип государства, эксперты оправдывали изменения, которые вели к заведомому ухудшению положения именно по тому критерию, который эксперты выдвигали как приоритетный. Так, очень много говорилось о том, что советское государство отягощено крайне разбухшим бюрократическим аппаратом. Это была заведомая неправда при сравнении его по этому критерию с либеральными государствами Запада (причем известны были и количественные данные, и их теоретическое обоснование). А что произошло в России под прикрытием экспертов? Возник невиданный по размерам, не связанный ни правом, ни моралью коррумпированный чиновничий аппарат.

В государственном аппарате управления в СССР было занято 16 млн. человек. Около 80% его усилий было направлено на управление народным хозяйством. Сегодня в госаппарате РФ 17 млн. чиновников. Хозяйством госаппарат принципиально не управляет (75% его приватизировано, остальное парализовано), а населения в РФ вдвое меньше, чем в СССР. Можно считать, что «относительное разбухание» чиновничества в результате либеральной революции десятикратно! Никакого объяснения экспертов по этому поводу не последовало. Сообщество, исключающее всякую рефлексию в отношении собственных заявлений, не является профессиональным, оно представляет из себя идеологическую службу.