Глава 5. Территория разгромленного советским спецназом особого лагеря подготовки моджахедов недалеко от Чевара

Территория разгромленного советским спецназом особого лагеря подготовки моджахедов недалеко от Чевара, Пакистан. 21 июня 1985 года, пятница.

Хикмат проснулся, как обычно, ровно в 6 утра. О привычке начальника рано вставать прекрасно знал его помощник. Он уже приготовил чан с теплой водой, туалетные принадлежности. Приведя себя в порядок, одевшись, главарь бандформирований спросил у советника:

— Что у нас произошло за ночь, Аким?

— Есть новости, господин!

— Говори!

— Может, после завтрака?

— Я сказал, говори!

Аким поведал о том, что вечером происходило в усадьбе Салакзая. Хикмат выслушал. Закурив американскую сигарету, проговорил:

— Значит, кроме того, что этот шакал метил на должность Карамулло, а возможно, и Фархади, он еще и тайно держал собственных рабов из пленных, которых должен был передать в лагерь? Вел свое дело, бизнесмен?

— Так точно, саиб!

— Кто сейчас наблюдает за его усадьбой?

— Мои люди! Извините, ваши люди!

— Рамазан не пытался скрыться?

— Нет, господин! Да и куда ему бежать, когда кругом войска полковника Рашида Гарана?

— Хорошо!

Хикмат вызвал по связи командира полка:

— Гаран! Ответь!

— Я здесь, саиб!

— Отправь второй взвод к кишлаку. В селение не входить до моего приказа.

— Слушаюсь! Выполняю!

— Давай, Рашид! И оперативно! Чтобы через десять минут твои бойцы были у Чиштана!

— Так точно, саиб!

Хикмат повернулся к советнику:

— Мою БМП к выходу!

Спустя семь минут боевая машина пехоты с десантом, главарем бандформирований и его советником остановилась у ворот усадьбы Салакзая. С брони Хикмат приказал советнику:

— Вместе с отделением бойцов входишь в усадьбу. Охрану разоружить и закрыть в сарае. Женщин под замок в их половине дома, Рамазана сюда, ко мне! Вопросы?

— Нет вопросов, господин!

— Выполняй приказ, мой верный Аким!

Душманы полка Гарана ворвались на территорию усадьбы Салакзая. С охраной справились быстро. Не оказали никакого сопротивления и Ахмад с Каримом и братьями Мурдай. Они безропотно прошли в сарай, где их на время закрыли. Рамазана застали в дальней комнате, где он пытался овладеть Фатимой. Люди Хикмата лишили утреннего кайфа Салакзая. Тот сначала возмутился, но, увидев советника самого Хикмата, сник, поняв, что его обман раскрыт. Попросил разрешения одеться, но Аким отказал в просьбе. Только Фатиме позволили облачиться в традиционное афганское одеяние. После чего обоих вывели во двор, оттуда через ворота подвели к боевой машине пехоты, у башни которой, держась за пушку, сидел сам Мехмед Хикмат – командующий всеми вооруженными силами моджахедов. Хикмат рукой указал на Фатиму:

— Девочку отведите в сторону. С ней я поговорю позже.

Фатиму провели в соседний дом.

Хикмат взглянул на полуголого Салакзая:

— Ну что, Рамазан? Как чувствуешь себя с утра?

Салакзай поклонился:

— Спасибо, саиб, что-то знобит!

Тело душмана сотрясала крупная дрожь.

Хикмат рассмеялся:

— Знобит, говоришь? Оттого и дрожишь?

— Наверное! Главарь бандформирований резко оборвал смех:

— Нет, шакал! Ты дрожишь не оттого, что тебя якобы поразила болезнь. Ты дрожишь, понимая, что твоя ложь раскрыта и тебе придется отвечать за то, что ты совершил. Отвечать собственной жизнью.

Салакзай упал на колени:

— Прости меня, саиб! Не убивай! Я все объясню!

— Нет! Объяснения мне твои не нужны. Но я выслушаю то, что ты скажешь в ответ на некоторые мои вопросы. Первый вопрос: почему ты не повел свою группу вместе с отрядом Карамулло на помощь охране лагеря, когда тот подвергся нападению гяуров?

— Это ложь, саиб! Я вывел группу из кишлака, но Карамулло принял неверное решение блокировать лагерь с запада, подставляя спины воинов под удар вероятного противника, поэтому я повел своих бойцов на восток.

— У меня другая информация. Ты остался в Чиштане и ждал, чем закончится бой в лагере. Тебе была выгодна смерть и Карамулло, и Фархади. Ведь тогда, если бы я поверил тебе, ты вполне мог рассчитывать на должность если не начальника лагеря, то одного из его заместителей.

Рамазан воскликнул:

— У вас неверная информация! Меня пытаются оболгать, а ведь это я, мои люди разгромили колонну русских на Тургунском перевале, сожгли девять машин, три БМП, уничтожили тонны боеприпасов, убили около сорока неверных, а троих взяли в плен.

Хикмат, похоже, не слушал оправданий Салакзая:

— Второй вопрос: у тебя в группе есть левша?

Рамазан не понял, почему подобная мелочь заинтересовала генерала, поэтому и ответил правдиво, не задумываясь:

— Да, господин, есть, Шавлат Мурдай, храбрый воин, безжалостный к врагам.

— Не только к врагам. Где этот Мурдай?

Бойцы Гарана вывели старшего из братьев Мурдаев.

Хикмат подошел к нему:

— Так, значит, ты левша?

Шавлат поклонился:

— Так точно, господин командующий!

— Кто приказал тебе добить раненых собратьев?

— Я… я… не понимаю, о чем вы говорите.

— Не о чем, а о ком! Или ты резал раненых по собственной инициативе? Учти, лгать не советую. И потом, выполнять приказ – одно, действовать самостоятельно – другое. Ну? Ответь!

Старший Мурдай вздрогнул от крика высокого начальника и выдохнул:

— Салакзай приказал!

Рамазан взревел:

— Ложь! Ты что лжешь, Шавлат? Кого я приказывал тебе резать?

Мурдай так же тихо произнес:

— Раненых… ты приказал мне, Мохаммеду, Бахтияру добить всех раненых в лагере.

— Сволочь!!! Шакал безмозглый! Тварь продажная!

Мурдай поднял голову, взглянул на Хикмата:

— Я сказал правду! Могу рассчитывать на вашу милость? – Это я решу позже! – Главарь моджахедов приказал советнику: – Всех людей Салакзая вместе с ним на площадь! Бойцов к дувалу! Рамазана держать отдельно. Туда же вывести население кишлака. Выполнять.

Аким отдал приказ душманам Гарана, и они потащили к площади вояк Салакзая, одновременно сгоняя туда и жителей селения.

Хикмат остался во дворе дома Рамазана.

К нему вышла закутанная во все черное старшая жена бывшего командира группы отряда Карамулло:

— Извините, господин, вы казните моего мужа? Главарь ответил кратко:

— Да!

Женщина спросила:

— А что будет со мной? С другими женами? Детьми?

— Вашу судьбу решит Всевышний! Это все! Ты не должна говорить с чужим мужчиной!

— Для меня теперь все мужчины чужие!

— Тогда иди в дом и молча занимайся хозяйством!

Дина злобно сверкнула глазами, но, почтительно поклонившись, попятилась к дому.

Хикмат приказал:

— И пришли ко мне наложницу Фатиму!

Вскоре к высокопоставленному моджахеду подошла хрупкая девочка, так же, как и Дина, закутанная во все черное:

— Я – Фатима, господин!

— Хорошо! Скажи мне, Фатима, скольких пленных держал Рамазан и откуда он их взял?

Наложница проговорила:

— Пленных было четверо. А привел их господин Хан. Мой господин выкупил их у господина Хана, когда тот был одурманен наркотиком. Невольников держали в подвале!

— Тебе известно, что намеревался сделать с ними Салакзай?

— Нет, господин! Только слышала, будто он хотел их продать какому-то наркоторговцу!

— Понятно! Когда пленные сбежали?

— Как только в лагере стали стрелять!

— И бежать им помогла ты?

— Нет, господин, хотя все думают, что это сделала я. Меня уже допрашивал хозяин. Я сказала, что не помогала русским. Зачем мне помогать им, когда они убили моего брата?

— Твоего брата убили русские?

— Да!

— Когда, где, при каких обстоятельствах?

Фатима повторила Хикмату историю, рассказанную накануне Салакзаю. Главарь моджахедов понимающе покачал головой и спросил:

— А как ты попала к Рамазану?

Девочка ответила и на этот вопрос.

Хикмат проговорил:

— Значит, Салакзай забрал тебя к себе силой?

— Да, господин!

— Он издевался над тобой?

— Не знаю, но мне было плохо с ним. Он делал свое дело, стараясь доставить мне боль, хотел, чтобы я кричала. Главарь повернулся к телохранителю:

— Наложницу отправить в лагерь. Она поедет со мной!

Развернувшись, он вышел в сопровождении охраны на улицу, направившись к площади. Там уже собрались жители кишлака. Женщины, старики, дети. Рамазан стоял на коленях посредине площади, его подчиненные сбились в кучу у глиняного забора – дувала и стояли под прицелами душманов роты полка Гарана. Хикмат подошел к Салакзаю. Посмотрел брезгливо на него, перевел взгляд на толпу. И сразу же на площади установилась тишина. Главарь моджахедов заговорил:

— Люди! Вчера неверные нанесли удар по лагерю. Погибли ваши мужья, отцы, сыновья. Погибли лучшие из лучших, принявшие неравный бой с противником и выполнившие до конца свой священный долг. Я скорблю вместе с вами. Но нашлись и такие выродки, которые решили на смерти ваших близких сделать себе карьеру! Встать над вами, подчинить вас себе, завладеть вами. Эти шакалы стоят у дувала, а их главарь возле меня. Вы знаете их. Знаете Рамазана Салакзая. Мало того, что он, струсив, остался в кишлаке, когда ваши близкие вели бой с гяурами, Салакзай после сражения приказал своим ублюдкам добить раненых, а вас заставил лгать, будто он воевал вместе со всеми. Представьте, этот выродок Салакзай приказал убить воинов, которые ждали от него помощи. Такого в наших формированиях еще не было. Скажите мне, что заслужил за свои деяния Рамазан Салакзай?

Толпа взревела:

— Смерть!

Хикмат поднял руку:

— Да! Смерть! Но смерть бывает разная. Мгновенная, легкая и мучительная, долгая. Какую смерть вы выбираете для Салакзая?

И вновь толпа проревела:

— Мучительную! Главарь моджахедов кивнул:

— Я согласен с вами! Рамазан Салакзай заслужил мучительную смерть. А посему я решил казнить его, содрав с живого кожу. Или я слишком жесток? Скажите, люди!

Над площадью пронеслось:

— Нет! Не жесток!

— Хорошо! – Хикмат поднял голову Салакзая за подбородок: – Ты слышал решение народа?

Дрожащим голосом Рамазан попросил:

— Не делай этого, саиб! Прошу! Пристрели, не мучая!

— Ну нет! Я не могу пойти против воли людей. Так что вместо того, чтобы ныть, лучше молись. И хоть последние минуты жизни держись мужчиной. – Хикмат отошел от Салакзая, уткнувшегося физиономией в пыль. Кивнул двум телохранителям: – Ворота ближайшего дома видите?

Те ответили:

— Видим, хозяин!

— Веревки с собой?

— С собой!

— Тащите пса Салакзая к воротам и вешайте вниз головой на перекладине. Что делать дальше, вы знаете! Выполняйте!

Женщины, закрыв глаза детям, смотрели через узкие прорези платков на страшную казнь. Головорезы Хикмата работали быстро и умело. Не прошло и десяти минут, как наполовину освежеванный полутруп Салакзая с покрытой собственной кожей головой болтался на перекладине ворот.

Хикмат обратился к толпе:

— Люди! Я привел ваш приговор в исполнение. С предателем Салакзаем покончено. Осталось решить участь его подчиненных. Что заслуживают они?

И вновь над площадью пронеслись зловещие возгласы:

— Смерть!

От дувала крикнул Мурдай:

— Саиб! Ты же обещал сохранить мне жизнь. И в чем наша вина, если мы исполняли приказ своего командира?

Хикмат усмехнулся:

— Я не обещал сохранить тебе жизнь, шакал! Я сказал, что решу позже, казнить тебя с твоими подельниками или помиловать. Но за меня вашу участь решил народ. И я согласен с мнением людей, близких которых вы беспощадно убили. Убийству соплеменников, если они не враги, нет оправдания. И, исполняя приказ Салакзая, вы совершили тягчайшее преступление перед своим народом, кара за которое – смерть. Но с вас не будут сдирать шкуры, не будут резать, как баранов. С вами поступят иначе. Я лично казню вас.

Он повернулся к советнику:

— Автомат, Аким!

Помощник передал главарю «АК-74».

Кучка подчиненных Салакзая, потрясенная страшной смертью своего командира, жалась к забору.

Хикмат длинными очередями расстрелял в них весь магазин. Бросил автомат обратно советнику и вновь обратился к толпе:

— Люди! Мерзавцы, ставшие на сторону гяуров, казнены. И так будет с каждым, кто посмеет личные интересы поставить над интересами священной войны с неверными. Кто поднимет руку на своих товарищей, кто предаст и продаст наше общее святое дело. Аллах акбар, правоверные!

Толпа выкрикнула:

— Аллах акбар! Главарь моджахедов поднял руку:

— Все, люди! Сейчас ступайте, оплакивайте своих близких и молитесь за них. До захода солнца, как того требует обычай, мы с почестями похороним их! Я все сказал!

Душманы Гарана двинулись в толпу, вытесняя ее с площади. Вскоре над кишлаком стоял плач. Хикмат подозвал к себе командира полка:

— Займись, полковник, захоронением воинов Фархади.

— Слушаюсь, саиб! Главарь повернулся к советнику:

— Балани прибыл?

Аким ответил:

— Прибыл, саиб! Он сейчас находится в лагере.

— Хорошо. Едем на объект и мы. Здесь наша миссия закончена!

Мустафа Балани, один из приближенных к Хикмату полевых командиров, ждал босса возле барака, где ранее размещались подонки из спецкоманды «Призраки» и где до сих пор валялись их трупы. Тут же во дворе находились американские инструкторы и полковник Довлатов.

Хикмат легко соскочил с брони остановившейся у барака БМП. Подошел к Балани:

— Рад приветствовать тебя здесь, Мустафа. – Он обвел рукой разгромленный лагерь: – Как видишь, работы тебе предстоит много. Русские поработали на славу, надо отдать им должное. Но ты обязан в кратчайшие сроки восстановить лагерь. В твое же подчинение я отдаю и отряд Хана, которому сегодня же передадут приказ прибыть в твое распоряжение. Для физической работы сюда приведут пару десятков пленных из соседних лагерей. В основном это афганцы, продавшиеся неверным, так что можешь эксплуатировать их нещадно. Главное, быстро соорудить новые бараки, бункер под склады. На восстановительные работы тебе всего две недели. Затем начнем использовать лагерь как базу подготовки воинов и как плацдарм для действий против русских в Афганистане. Кроме этого, мы должны в конце концов сформировать бригаду «Свобода», благо ее потенциальный командир чудом уцелел во вчерашней бойне!

Хикмат подозвал Довлатова. Указал на Балани:

— Это новый начальник особого объекта, Мустафа Балани. – Ткнул пальцем в грудь полковника: – А это – бывший советский офицер Эркин Довлатов! Он будет у тебя, Мустафа, заместителем и одновременно комендантом лагеря, до того времени как наши воины начнут приводить пленных. Одновременно с доставкой пленных ты получишь нового заместителя и коменданта, а полковник Довлатов плотно займется формированием бригады «Свобода». Гаран оставит здесь на время три взвода своего полка и назначит командира сводным подразделением. Определишь ему задачу по несению караульной и патрульной служб. Особое внимание следует уделить Хайдарскому проходу, откуда действовали дерзкие русские. Одно отделение заберет Довлатова. Ему, кроме исполнения обязанностей твоего заместителя, предстоит выполнить еще кое-какую работу, о которой тебе, Балани, до времени знать не обязательно. Не потому, что она столь секретна, а потому, что не должна отвлекать тебя от основной деятельности. Вопросы ко мне?

Балани ответил:

— Вопросов нет, саиб! Все понятно!

Хикмат повернулся к Довлатову:

— А у тебя, полковник?

— Нет! Кроме, естественно, той задачи, которую вы намереваетесь дополнительно определить мне.

— Да, мы поговорим об этом. После общения с американцами. Жди меня здесь, полковник.

Балани сказал:

— Я пройдусь по лагерю, саиб! Мой джип стоит сразу за бывшим КПП.

— Хорошо!

Хикмат подошел к американцам:

— Сержант Слейтер! Отойдем в сторону!

Командир группы инструкторов играючи козырнул:

— Слушаюсь, сэр!

— Вы все-таки большой наглец, Слейтер!

— Какой есть! Другим уже не буду!

— Ладно! Работа с вами – проблема нового начальника лагеря!

— Это тот крепыш, с которым вы беседовали до разговора с Довлатовым?

— Именно! Один из лучших моих людей, известный полевой командир Мустафа Балани, вы еще будете иметь возможность с ним познакомиться. Итак! Какое-то время вам предстоит жить в режиме ожидания. Пока восстановят лагерь, доставят курсантов. Весь период вынужденного безделья вы должны находиться в лагере!

— Минуту, сэр! По условиям контракта не реже одного раза в неделю группа имеет право выезжать в Чевар!

— Ну и что?

— Я настаиваю на выполнении данного пункта контракта, как и условий оплаты независимо от занятости группы!

— Разве я сказал, что вы не можете покидать лагерь?

— Вы сказали, что моя группа должна находиться на объекте!

— Не придирайтесь к словам, Слейтер. Раз в контракте обговорено ваше посещение Чевара, то посещайте город, только будьте любезны ставить об этом в известность начальника лагеря.

— Естественно, сэр!

— Насчет денежного содержания. Оно будет выплачиваться вам регулярно, как выплачивалось при Фархади. Или у вас возникали проблемы с выполнением данного пункта контракта?

— Нет, господин Хикмат!

— Надеюсь, до постройки новых казарм прежний барак вы приведете в порядок самостоятельно?

— Без вопросов!

— Вот и хорошо!

— Одна просьба, сэр!

— Да?

— Прикажите своим людям убрать трупы бойцов спецкоманды «Призраки». Иначе уже к вечеру они начнут так смердить, что находиться в бараке будет просто невозможно!

Хикмат подозвал советника:

— Аким! В бараке трупы солдат спецкоманды. Организуй их захоронение!

— Где прикажете похоронить неверных?

— В ближайшем овраге. Свалите в кучу, присыпьте камнями, чтобы шакалы ночью сожрали их!

— Я все понял, саиб!

— Организуй похороны как можно быстрее. И поедем в Чевар. У меня в штабе много работы!

— Слушаюсь!

Слейтер усмехнулся. Хикмат резко обернулся к американскому сержанту:

— Я сказал что-то смешное?

— Нет, сэр, но судя по тому, КАК вы отдали приказ насчет погребения тел карателей спецкоманды, можно сделать вывод, что вы не питаете особой симпатии к ублюдкам типа так называемых бойцов «Призраков». Главарь моджахедов ответил:

— Я, сержант, ненавижу подонков всех мастей. А также предателей и трусов. Впрочем, это вас совершенно не должно касаться!

Слейтер вновь козырнул:

— Так точно, сэр!

— До свидания, сержант!

— До свидания, генерал!

Хикмат вернулся к Довлатову. Обратился к полковнику по имени, фамильярно, что было весьма приятно предателю:

— Эркин! Скажи, я могу доверить тебе ответственное задание?

Довлатов стал по стойке «смирно»:

— Конечно, саиб! Я сделаю все, что вы прикажете. Сделаю, не раздумывая, как и положено кадровому офицеру. Главарь моджахедов ухмыльнулся:

— Расслабься, Эркин! Не надо тянуться. А задание такое. Ты о рабах казненного в кишлаке Салакзая слышал?

— Только то, что они у Рамазана были и во время боя сбежали.

— Да, они сбежали. Судя по тому, что Салакзай отправил своих людей к границе, он считал, что рабы пошли на перевал!

— Извините, почему люди Рамазана не пустили по следу беглецов собак?

— Они послали алабаев, но… те не взяли след. А не взяли потому, что пленные смазали обувь керосином.

— Хм! Правильное решение. Я имею в виду рабов. Однако не думаю, что пленные пошли на перевал.

Хикмат спросил:

— Почему?

— Потому что одного взгляда, брошенного на перевал, достаточно, чтобы понять – он возле кишлака непроходим. Левее, ближе к Хайдарскому проходу, перевал преодолеть можно, но у самого селения и правее нет! По склону переместиться влево невозможно, так какой смысл идти в западню? Рабы не могли не понимать, что рано или поздно им придется либо спуститься, либо сдохнуть на одной из многочисленных горных террас от жажды и голода.

— Тогда куда, по-твоему, они могли направиться? Не в глубь же горной системы Пакистана, такой же непроходимой, как и перевал у Чиштана?

Бывший полковник отрицательно покачал головой:

— Нет! В горы они не пошли. Рабы где-то рядом, в пределах плоскогорья. Скорее всего, в подземелье разрушенной крепости за грядой. Лично я, совершая побег, укрылся бы там!

— Но ведь этот вариант легко просчитывается? Местные жители знают о разрушенной крепости. А следовательно, мы вполне можем достать пленных там!

— Все дело в том, что, насколько мне известно, подземелье крепости Бабер изобилует лабиринтами, галереями, подземными ходами. А главное – в пещерах имеются подземные источники воды. Чтобы прочесать подземелье, не хватит целого полка.

— Но как же русские планируют выбраться из развалин?

Довлатов пожал плечами:

— Не знаю! Возможно, у них есть схема древних подземных сооружений и какой-нибудь ход ведет в Афганистан? Такой вариант отбрасывать нельзя. А может быть, пленники сумели завладеть радиостанцией. Над Хайдаром нередко советские вертолеты совершают разведывательные полеты. Они не приближаются вплотную к границе, не считая позавчерашней акции, но в сорокакилометровую зону входят. А японские станции работают и на более дальних расстояниях от базы. Такая база находилась в разгромленном штабе Фархади. На данный момент связь не действует, но вы вынуждены будете установить новую базу, иначе сами не будете иметь контакта с лагерем из Чевара.

Хикмат кивнул:

— Ты настоящий профессионал. В Союзе всегда умели готовить лучших в мире военных специалистов. Японская связь. Насчет базы японских радиостанций ты прав. Она уже в лагере, пока в одной из БМП, но будет перенесена в здание нового штаба. И она уже обеспечивает связь. Вот что, Эркин, я передам приказ в Чевар, и оттуда сюда прибудет машина радиоразведки. Она поступит в твое распоряжение. Установи контроль над эфиром в зоне действия всех имеющихся здесь средств связи.

Довлатов козырнул:

— Есть, господин генерал! Главарь моджахедов продолжил:

— Далее! Выбери из бойцов оставленных здесь взводов одно самое лучшее отделение и выставь сменные круглосуточные посты скрытного наблюдения за входами в подземелье крепости Бабер. Твоя задача – обнаружить сбежавших рабов. Любой ценой, Эркин! Найди их, и награда не заставит себя ждать. Высокая награда.

Довлатов воскликнул:

— Если рабы не ушли неведомыми ходами в Афганистан, я найду их и положу головы неверных к вашим ногам!

— Э, нет, полковник! Вот этого как раз и не надо делать. Мне нужны не их отрубленные головы, а они сами, живые, невредимые, уверенные в том, что сумели обмануть нас.

Бывший полковник удивился:

— Извините! Но я не понял вас!

— Подумай, что нам даст поимка четверых изнуренных, непригодных для боевого использования полутрупов? Лишь материал для публичной, устрашающей казни. Но разве мы не найдем других жертв для этой цели? В дальнейшем, когда в них возникнет надобность? Найдем без проблем. Согласен?

Довлатов кивнул:

— Так точно, господин генерал!

— Так точно! А теперь представь, мы выпустим с плоскогорья в Афганистан этих рабов и передадим о них информацию по нашим каналам в штаб ограниченного контингента советских войск. Что произойдет?

— Русские наверняка вышлют за ними подразделения специального назначения и вертолет для подбора бывших пленных!

— Правильно, Эркин, совершенно правильно. Гяуры вынуждены будут отправить в горы свой спецназ. И не крупное подразделение. Скорее спецгруппу, человек в десять. Не исключено, что ту самую, которая действовала против лагеря. Ей хорошо известна приграничная местность. Мы же, сопровождая пленных, устроим спецам засаду. И отомстим неверным за то, что они сделали здесь, у Чиштана.

Бывший полковник склонил голову:

— Вы мудрый человек и опытный воин, генерал! Реализуя ваш план, мы дадим достойный ответ русским. Ликвидация группы спецназа – это большой успех, который еще выше поднимет ваш авторитет и, несомненно, вызовет резонанс в западных СМИ. Мы покажем мировому сообществу, что способны воевать против любого противника.

Хикмат похлопал Довлатова по плечу:

— Все это так, но для начала надо найти русских. И найти их должен ты. Новый начальник лагеря будет оповещен о порученном тебе деле и окажет любое содействие, сохраняя в секрете твою деятельность. Нельзя отбрасывать версию о том, что пленные имеют контакт с кем-то из жителей кишлака. Ведь кто-то помог им сбежать?!

— И это не удалось установить?

— Нет! Но мы выясним, кто им помог. Со временем. Точнее, это выяснишь ты, полковник Довлатов.

Предатель поклонился:

— Благодарю за доверие, я немедленно начну работу по поиску беглецов. К кому мне обратиться за бойцами, чтобы выставить скрытые посты?

— Здесь останется офицер полка, на которого будут возложены обязанности командира моторизованной роты боевого охранения лагеря и кишлака, капитан Али Урдан. Он получит необходимые инструкции и поможет тебе отобрать лучших воинов. На капитана я возложу и обеспечение секретности их действий. При обнаружении пленников докладывай мне через начальника лагеря Балани. О полученном задании здесь должны знать только ты, Балани и Урдан. Бойцы не в счет. Их молчание – забота Урдана. Еще вопросы ко мне есть?

— Один, господин генерал!

— Спрашивай!

— Личный состав машины перехвата и пеленгации радиопереговоров по прибытии в лагерь будет подчинен только мне или… Главарь моджахедов прервал Довлатова:

— Только тебе! База радиостанций в распоряжении начальника лагеря, а вот пеленгатор твой! И никто без особого моего приказа не сможет влиять на работу и тем более контролировать специалистов машины.

— Я все понял!

— Тогда за работу, полковник! Помни, я очень надеюсь на тебя. Не подведи! Выполнишь задание – убедишься, моя благодарность не знает границ. Удачи! Мне пора возвращаться в Чевар. В штабе, кроме этого лагеря, полно забот! До связи!

— До связи, господин генерал!

Развернувшись, Хикмат направился к ожидавшему его у КПП внедорожнику. Довлатов направился в лагерь, где вовсю шли работы по переносу тел уничтоженных советским спецназом душманов к месту общего захоронения. Али Урдана полковник нашел быстро. Тот, проводив колонну командира полка, ставил задачу подразделению на плацу объекта. Довлатов подошел к нему, встал в стороне. Урдан, отпустив подчиненных, повернулся к предателю:

— Полковник Довлатов?

— Да, а вы капитан Урдан?

— Так точно!

— Вас проинструктировали насчет совместной со мной работы?

— Проинструктировали. Я отправил к бараку № 2 десять лучших воинов роты. Можете привлечь к выполнению задания саиба Хикмата их всех, можете отобрать тех, кого посчитаете нужными.

— Хорошо! Надеюсь, вы понимаете, что наши дальнейшие действия носят строго секретный характер и на вас – обеспечение соблюдения секретности.

— Я понимаю это. Те бойцы, которых вы привлечете к акции, во-первых, будут отделены от остального личного состава, а во-вторых, они не болтливы.

Довлатов кивнул:

— Что ж, тогда я пойду и проведу смотр воинов!

— Мне сопровождать вас?

— Не надо. Если возникнут вопросы, я вызову вас. Находитесь постоянно на связи!

— Слушаюсь!

Проведя осмотр выделенных офицером полка душманов и определив количество постов, которые обеспечивали бы контроль над всей территорией наземных развалин древней крепости Бабер, Довлатов отобрал семь бойцов, одного из них, Мохаммеда Зари назначил командиром группы наблюдения. Указав Зари на карте плоскогорья, где конкретно следует выставить три сменных поста, и определив режим несения службы, отправил моджахедов оборудовать скрытые позиции. В полдень подошел «ЗИЛ-131» с будкой, обвешанной различным радиотехническим оборудованием. Из кабины вышел молодой афганец и сразу направился к полковнику. Подойдя, сказал:

— Ассолом аллейкум, господин полковник! Я старший группы радиотехнической разведки лейтенант Мехмед Асадулло!

— Ва аллейкум ассолом, лейтенант! – ответил на приветствие Довлатов. И спросил: – Учились в Союзе?

— Так точно!

— Что оканчивали?

Лейтенант назвал военное училище, добавив:

— Курс обучения окончил с отличием.

— Молодец! Значит, знаешь, как обращаться с техникой!

— Так точно, господин полковник!

Довлатов поставил Асадулло персональную задачу, приказав развернуть мобильный пункт радиотехнической разведки за холмом, сильно уменьшившимся в размерах после подрыва внутреннего бункера складов.

А после обеда Зари доложил, что посты наблюдения за развалинами крепости Бабер приступили к несению службы.

Полковник прошел в палатку, где разместился временный штаб нового начальника лагеря и полевого командира Мустафы Балани. Откуда доложил советнику Хикмата Акиму о начале реализации плана по обнаружению сбежавших из кишлака советских военнопленных. После чего, приняв душ в наскоро сооруженных уличных кабинках, полковник отправился в соседнюю со штабной армейскую палатку, где для него был выделен небольшой отдельный спальный отсек.

Военный аэродром ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

22 июня 1985 года, суббота.

Вертолет «Ми-8» с отрядом спецназа «Карат-2» и генералом Еременко на борту приземлился на бетонной площадке в 8.30 по местному времени. Предыдущую ночь после успешного штурма особого лагеря подготовки моджахедов и места базирования карательной спецкоманды «Призраки» спецназовцы провели в городке аэродрома советской военной базы в Джабаде. Там же передали освобожденных пленных и тела павших в неравном бою с душманами товарищей подполковнику Юдашину. Контрразведка забрала и старшего лейтенанта Баженова, который руководил поднятым в лагере мятежом. Еременко рассказал Юдашину, как вел себя в плену Баженов. Контрразведчик обещал реабилитировать честное имя офицера и остальных пленных, оставшихся и в неволе верными Долгу и Присяге.

Как только вертолет коснулся шасси бетонки, спецназовцы по трапу покинули борт и в сопровождении младшего офицера направились в обжитой уже ангар, откуда начинали марш в квадрат «Z», район боевого применения отряда. Последними из чрева вертолета на бетонку вышли генерал Еременко и майор Дросов.

Их встретил представитель военной разведки полковник Смирнов и… его помощница – сержант сверхсрочной службы Лида Викторова.

Полковник подошел к Еременко и отдал честь.

— Товарищ генерал-майор! Позвольте поздравить вас с успешно проведенной операцией «Охота на призраков»! Мы отсюда внимательно следили за событиями у Чиштана, и, признаюсь, был момент, когда тревога кольнула сердце. Поднятый пленными мятеж в лагере Фархади никак не входил в наши планы.

Еременко кивнул на Дросова:

— Да, если бы не предусмотрительность майора, заранее подготовившего плацдарм для флангового удара по лагерю, то неизвестно, чем закончилась бы наша операция. Но спецы молодцы. Сориентировались в изменившейся обстановке мгновенно и дали духам по первое число, что и предопределило успех всей акции. Но чего мы здесь стоим? Чего, Евгений Дмитриевич, не приглашаете в штаб? Я бы сейчас с удовольствием кофейку выпил!

Смирнов спохватился:

— Да-да, конечно! Прошу в машину!

Недалеко от площадки офицеров ждал «УАЗ» представителя военной разведки.

Майор сказал, обращаясь к генералу Еременко:

— Я, Сергей Дмитриевич, пешком пройдусь, если вы не против!

Еременко взглянул на Дросова, перевел взгляд на Викторову и спросил женщину:

— Наверное, и вы, Лида, тоже предпочтете пешую прогулку трясучке на «УАЗе»?

Лида слегка покраснела:

— Ну почему? С чего вы это взяли, товарищ генерал? Хотя… да… я тоже пройдусь.

Генерал с полковником рассмеялись:

— Понятно! Гуляйте! Но недолго. Надо составить и отправить отчет об операции в штаб армии и в Центр. Наверстаете свое вечером. До завтрашнего утра, по меньшей мере, отряд никто не тронет. В общем, мы с полковником ждем вас в штабе. Ровно столько, сколько требуется для того, чтобы приготовить и выпить по паре чашек кофе и выкурить по сигарете.

Еременко взглянул на Дросова:

— Тебе все ясно, Сергей?

Майор козырнул:

— Так точно, товарищ генерал!

— Ну, давай!

Генерал с полковником сели в «УАЗ», и водитель направил армейский внедорожник к штабному модулю, с торца которого и находился временный штаб авиационного полка, а точнее, командный пункт представителя военной разведки полковника Смирнова. От площадки до модуля было всего метров восемьсот.

Женщина подошла вплотную к Дросову:

— Ну, здравствуй, Сережа!

— Здравствуй, Лида!

— Извини, что не выполнила обещание встретиться с тобой перед отправкой отряда на задание.

— Ну что ты, Лида! Не надо извиняться, ведь ты же не по своей воле не смогла прийти на свидание.

Лида вскинула взгляд на майора:

— На свидание?

— Конечно! Или встреча мужчины с женщиной называется как-то по-другому?

Женщина сменила тему, спросив:

— Тяжело на выходе было?

— Нормально! Как обычно!

— Как обычно? А Евгений Дмитриевич говорил, что у вас план дал сбой и тебе пришлось действовать в экстренном режиме.

Дросов улыбнулся:

— Это у нас, Лидонька, в порядке вещей. В большинстве случаев задачи решаем не по планам, а по реально складывающейся обстановке.

Лида вздохнула:

— Если бы ты знал, как я испугалась, когда полковник вышел в приемную и сказал, что у вас на границе у лагеря внезапно возникли серьезные проблемы!

— Это правда?

Женщина с удивлением взглянула на майора:

— Что правда?

— То, что ты испугалась?

— Да, Сережа, правда! А тебе, похоже, это по душе. Я не права?

— Конечно, права. Знаешь, я как-то раньше не думал о том, что кто-то где-то думает о тебе, беспокоится, тревожится. Делал свое дело, и все. А оказывается, это очень приятно.

— Тебе приятно, а каково было мне?

Майор внимательно посмотрел на помощницу полковника Смирнова:

— Я не безразличен тебе?

— Ты всегда вот так с наскоку берешь?

— Нет! Потому как некого брать было.

— А твоя знакомая в Ташкенте, на которую я очень похожа, даже манерами?

— Твой полковник – идиот! Болтун.

— Разве он солгал?

— Нет, но зачем он сказал тебе о знакомой? Для чего? Я бы и сам это сделал.

— Сомневаюсь!

— Ты еще плохо меня знаешь! Но… пойдем, Лида, к штабу! Начальство уже заждалось поди. Надеюсь, сегодня мы проведем вместе отложенный перед операцией вечер?

Лида вздохнула:

— Если твой отряд опять не бросят куда-нибудь к черту на кулички!

— Или тебя Смирнов вдруг не отправит с пакетом в штаб армии. Но ничего подобного не будет. Мы сегодня отдыхаем, а полковника я убедительно попрошу хотя бы на сутки забыть о том, что у него есть помощник-секретарь. А я умею убеждать!

— Посмотрим! Идем! Нам действительно пора в штаб.

Майор взял женщину под руку. Она сначала дернулась, но вырваться из захвата спецназовца оказалось непросто:

— Ты что, Сережа! На нас же люди смотрят!

— Пусть смотрят! Так идем?

— Идем! Разве ты уступишь?

— Ты сама не хочешь, чтобы я уступил.

— Какие мы самоуверенные!

— Я не прав?

— Давай замнем эту тему?

— Значит, прав! Ладно, пошли!

Майор с женщиной проследовали до торца штабного модуля авиационного полка под любопытными взглядами военнослужащих части.