Пожиратели плоти 2 page

За свою жизнь я несколько раз сталкивался с людоедством. Обычно это случалось зимой, в голодные месяцы. Или во время войн, когда не хватало продуктов. Я не встречался с самими каннибалами, но видел остатки их ужинов на дорогах, в полях и маленьких деревнях.

– Выходит, вы не верите в легенды о получении дьявольской силы посредством поедания себе подобных?

Он повернул голову в ту сторону, где послышалось лошадиное ржание, и, убедившись, что поблизости никого нет, ответил:

– Человечина тоже является мясом, Людвиг. Мы всего лишь мясо. Оно набивает желудок, но не дает возможность ускорять время или снимать с неба луну. Это не контракт с демоном, не ночь с инкубом и даже не жертвоприношение вола на Лысой горе.

– А как же кровь человека, отец Март? Велефам она дает страшную силу. Отчего бы плоти не делать того же самого?

В его глазах появилось одобрение.

– Отлично поставленный вопрос, Людвиг. Вопрос достойный инквизитора. Кровь – иная субстанция. Ей присуща сила, или то, что алхимики привыкли называть энергией. Инквизиция проводила исследования, и авторитетные мужи официально заявили, что пожирание людей не дает никаких возможностей, кроме ощущения сытости.

– Авторитетным мужам не впервой ошибаться.

– Да вы скептик, Людвиг, – рассмеялся мой собеседник.

– Скептика всего лишь беспокоит один вопрос, отец Март. Как ощущение сытости способствует тому, чтобы мертвая девушка встала на свои обглоданные ноги и вернулась в отчий дом?

Он тут же стал серьезным:

– Меня это тоже беспокоит, Людвиг. Я не нашел этому никакого логического объяснения. Колдовство мне неизвестное. И в какой-то степени надеялся, что вы прольете свет на случившееся. Думал, дело здесь в темной душе.

– Сожалею, что ничем не смог вам помочь. Это культ, а в них я не силен.

– Вообще-то ваша помощь все еще актуальна. – Он встал. – Все дело в том, Людвиг, что сегодня утром я узнал, кто поедает мертвых.

Ветви деревьев тихо шелестели надо мной, закрывая яркие звезды. Я сидел на траве, подогнув под себя ноги, слушая звенящий стрекот цикад. Было довольно темно, но все же я видел белеющий участок тропинки, проходящей в пятнадцати ярдах от того места, где я прятался, и старался не слушать ворчание Проповедника.

– Инквизитор использует тебя.

– Знаю.

– И все же помогаешь ему? Он уже один раз подставил твою голову.

– Но в итоге я получил то, чего хотел.

Тот скривился, прошипев:

– А результат? Ты бросился к Франческе, где тебя чуть не прикончил демон. Затем ты отправился в Крусо, погибла Кристина. Потом дочь колдуна, и Вион. Теперь ты едешь вообще на самый юг, пытаясь схватить темного кузнеца! А все потому, что отец Март навел тебя на след! Поверь! Сейчас будет то же самое. Станешь расхлебывать последствия сотрудничества с инквизитором до конца жизни.

Я, как водится, пропустил его слова мимо ушей, и Проповедник, поворчав еще немного, спросил:

– Как ты думаешь, оно появится?

Не было никаких сомнений, кто это «оно». Я честно ответил:

– Не знаю. Надеюсь на это.

– Но надежда, как я понимаю по твоему тону, не слишком велика. Прошло больше месяца, как оно ушло.

Я развел руками:

– Мне нечего тебе сказать, Проповедник. Честно. Пугало странное создание, и оно вполне может не вернуться. Расстались мы не то чтобы очень хорошо. И оно должно понимать, что стражи теперь будут пытаться выследить его. Во всяком случае, некоторые из них.

– Но не ты, – с нажимом произнес тот.

– Не я.

Он поерзал, точно в зад ему воткнули несколько иголок, и решил про Пугало больше не спрашивать:

– Вообще, я тебе удивляюсь, Людвиг. Ты слепо последовал за Псом Господним, не получив от него ровным счетом никаких объяснений.

– Он обещал все объяснить сегодня.

– Такой занятой человек, – закатил глаза старый пеликан. – Кинул тебе приманку, сказал, что знает, кто жрет покойников, и ускакал по неотложному делу. Кстати говоря, лучшего места для разговора, чем эта опушка, он конечно же не нашел.

– Ш-ш-ш! – остановил я его, увидев человека, шедшего по тропинке.

Он остановился недалеко от меня, покрутил головой, словно ища кого-то, и я негромко свистнул, привлекая его внимание.

Отец Март быстро оказался рядом, одобрительно разглядывая мое укрытие:

– Неплохо вы здесь устроились, Людвиг. С тропы вас совсем не видно.

– Вы пришли раньше, чем я рассчитывал. Еще нет полуночи. Теперь-то у вас есть время рассказать о своих подозрениях и о том, какого рода помощь вам требуется от меня?

Инквизитор кивнул, отстегнул шпагу, положил ее между нами, сел, прислонившись к древесному стволу.

– Когда я обнаружил, что некто интересуется свежими трупами, то организовал несколько наблюдательных пунктов на кладбищах, рядом с новыми и пока еще нетронутыми могилами. Позавчера мне повезло – одна из моих ловушек сработала. Я прибыл как раз к тому времени, когда четверо молодцов грузили труп в крытую повозку.

– И вы их не остановили. – Я не спрашивал. Утверждал.

– С чего бы мне вести себя столь недальновидно? Муравьев можно раздавить в любое время, и если поторопишься с этим, то более крупные жуки разбегутся и спрячутся под самые дальние камни. Вытащить их оттуда не получится. Господь наделил меня терпением, так что я просто проследил за ними до Барисеты. Было интересно, кому они передадут товар. Представьте себе мое удивление, когда это оказался анатомический театр Барисетской академии.

– Действительно… странно, – протянул я. – Это, конечно, не Савранский университет, но довольно уважаемое заведение. Разве Церковь не является одним из его попечителей?

– Является. Епископ Роше, насколько я помню, куратор академии и входит в ученый совет.

– Быть может, стоит спросить с епископа.

– Только не мне, – мягко возразил отец Март.

– Разве легат кардинала и известный инквизитор не имеет таких прав?

– Имеет, – не стал отрицать тот. – Но, как вы уже поняли, я не привык кидать камни в тихую заводь и распугивать рыбу. К тому же велика вероятность, что епископ Роше не знает о творящемся под его носом.

Я нахмурился:

– У меня создается впечатление, что, кроме нас с вами, барона, да его слуг, никто не имеет ни малейшего понятия о том, что случилось. Псы Господни, как я понимаю, также пребывают в неведении. Ведь в Барисете же есть представительство инквизиции?

– Довольно большое. И очень деятельное. На них можно положиться.

– Так отчего вы действуете не с ними, а один, да еще и под прикрытием костюма дворянина? Какую игру вы затеяли, отец Март?

Он погрозил мне пальцем:

– Один? Я все же тешу себя надеждой, что нас двое, Людвиг. Причина такой скрытности…

– Скрытности не будет, – весьма невежливо перебил я его. – Слуги барона не немые слепцы.

– Они верны ему до мозга костей. И умеют держать язык за зубами. Вот уж в ком я абсолютно не сомневаюсь.

– Какая вера в человечество! – театрально возопил Проповедник.

– Так вот. Причина такой скрытности в том, что, если я подниму волну прежде, чем найду убедительные доказательства, у Нарары с Риапано возникнут серьезные осложнения. Главным попечителем Барисетской академии является отнюдь не Церковь, а правящая семья этой страны. Если точнее, то герцогиня Исабель Доменика де Гресир, единокровная сестра короля. По случайному совпадению, сейчас она как раз в Барисете, в доме, который когда-то принадлежал ее матери.

– Теперь я понимаю вашу осторожность, – задумчиво протянул я. – Существует прямая связь между госпожой де Гресир и каннибалом?

– Это она и есть. Или кто-то из ее ближайшего окружения. Выпотрошенное тело вывезли из анатомического театра, где в тот час не было ни одного студента, на кладбище для бедняков, в общее захоронение, предварительно проломив череп. А один из доверенных лиц ее светлости отвез ей в особняк кедровый ларец. Довольно вместительный, чтобы туда поместилась несвежая вырезка, печень и сердце.

– И она еще не в допросной Псов Господних, потому что…

– Сестра короля. Схвати я ее человека, она всего лишь свалила бы все преступления на него. Риапано не одобрит поспешных действий. Только не с королевской фамилией. Мне надо поймать ее за руку и только после этого раскручивать шестеренки часов. Никак не раньше.

Мы с Проповедником переглянулись. Осторожность инквизитора была оправдана. Прошли те времена, когда дознаватели хватали людей вне зависимости от их положения в обществе. Теперь все слишком сложно и запутано. Поспешные действия, даже верные, могут повлечь за собой такую политическую бурю, что князья Церкви будут расхлебывать ее не один день. А отец Март конечно же не желает становиться тем виноватым, которого разорвут на клочья обе стороны, если появится хоть какой-то повод.

– Значит, вам нужны доказательства, – веско заметил я. – И моя роль во всем этом мне пока еще не очевидна.

– Мне нужна поддержка человека, которому я всецело могу доверять. Человека, который уже бывал в сложных ситуациях и не терял голову. Тот, кто прикроет мне спину, если все пойдет не так, как я спланировал. Грубо говоря, сегодня мне нужен не ваш дар, а ваш клинок и голова. Что скажете?

Проповедник всплеснул руками:

– Святые Иоанн, Стефан и Пантелеймон! В мире тысячи наемников, а выбирают тебя! По мне, так это недооценка твоих способностей! Ты не обязан делать грязную работу. Так и скажи этому сероряснику!

Заухал филин, отец Март терпеливо ждал моего решения.

– Вы хотите все сделать этой ночью?

– Не вижу смысла тянуть. Сейчас один из трупов как раз везут на разделку. После мясо отправится заказчику. Завтра герцогиня возвращается в Крусо, и там все будет гораздо сложнее. Возможно, она вообще… умерит свои аппетиты на долгое время.

– У вас есть план?

– Да. Я посвящу вас в него по пути. Разумеется, если вы поедете со мной.

– Поеду.

Инквизитор улыбнулся:

– Ни мгновения не сомневался в вас, Людвиг.

– Я помогаю вам не только по доброте душевной и как человек, желающий наказать преступника. Мне тоже кое-что от вас нужно.

Пес Господень нисколько не возмутился, лишь признал уместность моего условия:

– Сделка? Вполне честно. Если это в моих силах, я выполню вашу просьбу.

– Просьбы.

Он негромко рассмеялся:

– Огласите их.

– Вы слышали, какие новости приходят с востока? – Я дождался кивка и продолжил: – Если болезнь поползет на запад, начнется паника. И первым делом закроют порты. В море будут лишь сторожевые корабли. Мне требуется бумага, подписанная легатом инквизиции, чтобы меня взяли на такое судно, если не найдется другого транспорта.

– Отличная предусмотрительность, Людвиг. Во время мора суда не берут даже стражей, хоть те и не могут заболеть. Но капитанам запрещено отказывать человеку, уполномоченному Инквизицией. Будет вам такая бумага, но только с разрешением на проезд. От имени Инквизиции вы действовать не сможете. А вторая просьба?

– У вас везде есть связи и знакомства. Я ищу одну книгу. Она довольно редкая, но не скажу, что ценная. И конечно же не запретная. В Святом Официуме такая точно есть. Яков Тинд «О поздней империи и создании княжеств».

– Интересуетесь историей? – Отец Март выглянул из-за ветвей на тропу. – Не слышал о таком труде. И не могу вам обещать, что добуду его. Но если найду, то передам.

– Меня устраивает. Кто-то едет.

– Не волнуйтесь. Это мои люди.

– Выходит, что в дом к герцогине мы отправимся не в одиночку.

– Я не всегда работаю один. – Он вышел на тропу, и спустя минуту появились двое всадников. Каждый вел за собой оседланную запасную лошадь.

Одного я узнал, это был человек барона, встретивший меня на границе его владений. Второй оказался иным существом. Он был невысок, мне по грудь, весь покрыт коричневой шелковистой шерстью, с большими медвежьими ушами и золотистыми круглыми глазами с вертикальными зрачками. Две ноги, четыре руки, суставчатый хвост скорпиона.

Я впервые видел подобное создание и даже не представлял, кто это.

– С Лупе вы уже виделись, – представил мне бородача отец Март. – А это Сиокко, он вьеф и работает на Инквизицию.

Золотоглазое существо наклонилось в седле, протянуло мне все четыре руки. Пожать пришлось каждую.

– Кровь Темнолесья, – свистящим шепотом поздоровался он. – Клянусь Господом, чего только не встретишь в людях. Ты не говорил, что у тебя такой друг, Март.

Инквизитор одним движением взлетел в седло:

– Спаситель с тобой, Сиокко. Ты же любишь сюрпризы.

Блеснула острозубая улыбка, и мы тронулись по тропе в сторону Барисеты.

Барисета была крупным городом, находящимся под защитой не только крепостных стен, но и четырех отдельно стоящих бастионов, перекрывавших подходы к нему.

Мы ехали по ночным гулким улицам, пробираясь к большой парковой зоне, возле которой находились особняки знати.

Двенадцать раз нас останавливали патрули стражников. С ними негромко беседовал отец Март, и золото из его кошелька меняло владельца. Сиокко предусмотрительно закутался в объемный плащ и не привлекал к себе взглядов.

Возле дорогого постоялого двора нас ожидали еще двое наемников.

Чернявый молодой паренек с едва проклюнувшимися усами молча принял лошадей, больше ни на что не отвлекаясь. Его товарищ, мужик при шпаге и пистолетах, с кудлатой бородой и срезанным чьим-то клинком кончиком носа, присоединился к нам, бросив на меня заинтересованный взгляд, спросив на языке Дискульте:

– Тоже служишь инквизиции?

– Он страж, Черо, – буркнул Лупе, поправляя перевязь с тяжелым палашом. – Как обстановка?

– Как в могиле. Они прошли минут десять назад. Рихар следит за ними.

– Двинулись, – приказал инквизитор.

Белый каменный забор, который венчали железные шипы, выделялся в этом квартале среди всех остальных построек. За ним находился особняк величиной с небольшой летний дворец. Когда мы подошли к калитке, из мрака выскользнула тонкая тень и Черо, дернувшись, схватился за шпагу, но узнал своего и лишь негромко сплюнул, попав себе на сапог.

– Отец Март, они пришли десять минут назад, – довольно подобострастно поклонился наблюдатель, совсем еще мальчишка с яркими глазами и загорелым, не по годам серьезным лицом. – Четверо стражников патрулируют территорию, трое на воротах, двое у калитки. Еще четверо – в доме. Людей внутри много. Там какой-то прием или поздний ужин.

– Молодец, – похвалил парня клирик. – Черо, Лупе, Рихар. Идете через садовую калитку, далее оранжерея. Лазутчик проникает внутрь, дает сигнал, когда придет время. Мы входим в особняк с разных концов. Сиокко, Людвиг – вы со мной. Без крови, если это возможно. Наша задача арест, а никак не драка.

Лупе мрачно ухмыльнулся и повел свою тройку вдоль забора к деревьям. Проповедник переминался с ноги на ногу, затем проявил инициативу и сказал, что разведает все сам. Прошел сквозь стену и исчез.

– Мы постараемся все сделать как можно тише, Людвиг. – Отец Март шагал широко, и ноздри его раздувались. – Застанем герцогиню врасплох, за ужином. Этого будет достаточно, чтобы отвести ее на допрос в подвалы.

– А люди, которые с ней? Они вряд ли позволят так просто ее забрать.

– Поверьте, Людвиг, лучше бы они позволили мне это сделать.

– А если она вообще не виновна? Если это все же кто-то из ее окружения?

Сиокко заикал и лишь через мгновение я понял, что это такой смех. Отец Март сурово сказал мне:

– Понимаю и принимаю ваши сомнения. Вы больше общаетесь с душами, чем с людьми, и, допускаю такую возможность, знаете их чуть похуже, чем я. Инквизитор не испытывает никаких колебаний. Я уверен в ее виновности, иначе бы никогда не зашел так далеко. Хотя у меня и нет доказательств. Пока.

– А если их не будет и впредь? Если она не станет есть то, что ей принесли прямо сейчас? Вам нечего будет ей предъявить. Мы ведь не можем круглосуточно находиться рядом. Рано или поздно охрана нас обнаружит.

Он остановился, показывая Сиокко, что тот может идти дальше и мы его догоним.

– Я не хочу, чтобы вы считали, что я с вами не откровенен. Мне было бы очень грустно и совершенно неприятно вас обманывать и водить вслепую. Думаю, будет честно, если вы наконец поймете. Когда мы преодолеем эту стену, все окажется в руках Господа, а я всего лишь орудие Его. И если доказательств не найдется, это ровным счетом ничего не меняет. Она виновна. И просто не отправится на суд. Все решится здесь и сейчас.

Я прищурился:

– То есть вы убьете ее.

– Да. Убью. Потому что я уверен. А этого, Людвиг, достаточно.

Я понял намек, но все же спросил:

– Означают ли ваши слова, что ночная прогулка санкционирована Риапано?

– Я не говорил этого.

– Но и отрицать не спешите.

Отец Март кротко вздохнул:

– Если вам будет легче, то это не убийство беззащитной женщины, Людвиг. Она отнюдь не беззащитна. У нас и раньше были подозрения в том, что она замешана в темном волшебстве. Сейчас мы просто доводим дело до логического конца. Понимаю, как это выглядит со стороны. Но повторюсь – доказательства есть. В этом доме. Сейчас. И я буду не я, если их не добуду. Но мне нужна помощь.

Сиокко сбросил свой плащ, и теперь легкий ветерок шевелил его бурую шерсть.

– Я чую их, Март, – негромко ответил он на невысказанный вопрос, дождался кивка и взвился пружиной вверх, с легкостью преодолев четырехъярдовую стену и бесшумно приземлившись на той стороне.

– Где вы его нашли? – спросил я у инквизитора.

– Вытащил из костра, когда только начинал служение Господу. Затем, с помощью протекции тогда еще епископа Урбана, выправил Сиокко патент. В некоторых делах он просто незаменим.

Звякнул засов, распахнулась калитка, и я первым проскользнул на территорию усадьбы. Вьеф вязал руки двум оглушенным стражникам.

– Догоняй, – сказал ему отец Март, двигаясь по теневой стороне дороги к дому с освещенными окнами.

Там никто не собирался спать, несмотря на поздний час. Один раз мы спрятались, ожидая, когда мимо пройдет немолодой покашливающий охранник. Инквизитор покачал головой, и Сиокко остался на месте, не став трогать человека.

Когда мы оказались возле флигеля, Пес Господень сообщил мне:

– Апартаменты герцогини на третьем этаже. Будьте рядом, Людвиг, и прикройте мне спину. Сиокко, ты не должен дать охране подняться наверх. Держи лестницу.

Иной молча растворился в тенях. Из-за угла появился Черо, в руках у которого откуда-то взялся арбалет:

– С одним вышла проблема, инквизитор, – отчитался он. – Мужик хотел поднять шум. Пришлось вогнать ему болт в горло.

– Я же просил без крови, – поморщился, точно от зубной боли, Пес Господень.

– Вы платите мне не за то, чтобы я спасал жизни. Я наемник, а не монашка.

– Я плачу тебе за то, чтобы ты никого не убивал без моего приказа! – отрезал тот, и голос его стал столь холоден, что Черо был не рад, что вообще здесь находится, но все же нашел в себе силы возразить:

– Гладко только на бумаге, инквизитор. В жизни все иначе. Я заботился об исходе операции и, если вам угодно, беру ответственность на себя. Я уверен в правильности своего поступка.

– Не только ответственность, но и грех. – Отец Март остановился перед дверью, ведущей в крыло слуг, приложил руку к замку и прочитал молитву.

Теплый свет, льющийся с его пальцев, распространял вокруг благоухание персиков. Спустя мгновение сложный замок щелкнул и дверь приоткрылась. Черо поймал мой взгляд и потрясенно покачал головой. Было видно, о чем думает наемник – ему бы такие способности, и он бы живо разбогател, вскрывая сундуки в богатых домах.

В этот момент на улице грохнул выстрел.

Мы вздрогнули от неожиданности, а в следующее мгновение отец Март бросился внутрь.

Весь продуманный план полетел к черту.

Охраны в доме было куда больше, чем мы рассчитывали, и этих людей не останавливала фраза «Именем Инквизиции и святой матери Церкви сложите оружие». Они дрались отчаянно, и мы увязли в районе второго этажа. Наша троица кружила по темному бальному залу, сражаясь против шести мордоворотов. Еще двое лежали на черно-белых плитах, истекая кровью.

Одного ранил болтом наемник, другого пронзил шпагой инквизитор.

Черо, наплевав на всех, дрался в одиночку в другом конце зала против двоих, и я слышал лишь звон стали да негромкую ругань. Я, вооруженный палашом, прикрывал спину отца Марта, который в данном случае служил главной движущей силой.

У меня не было времени удивляться, но фехтовал он отменно, хотя не столь красочно и красиво, как это делал тот же Натан.

Никаких лишних движений. Каменное лицо. Закрытая стойка. Скупые, едва заметные движения кистью, каждое из которых заканчивалось опасным уколом. Он легко блокировал, парировал, делал репосты после каждой вражеской атаки, двигался мягко, достаточно проворно, но так, чтобы я все время успевал за ним, удерживая тыл и правый фланг, не защищенный стеной.

После того как мой палаш отбил удар корда, инквизитор сказал мне:

– Теперь можете не жалеть их, Людвиг. Тот, кто не сложил оружие после предупреждения инквизиции, приравнивается к еретикам. Таких ждет костер.

Один из четверых нападавших на нас заколебался от этих слов и тут же пропустил укол в сердце.

– Спаси, Господи, душу глупого раба Твоего, – пробормотал отец Март.

Взвыл тот, кто сражался с Черо, и внезапно наемник оказался уже рядом, атаковав наших противников со спины. Прикончил одного, рубанул по плечу второго. Я поставил клинок под секущий удар третьего, который должен был разрубить бедро инквизитора. Грянуло пение, с ладони клирика сорвался свет, угодивший человеку в грудь. Тот, отшатнувшись, врезался в окно и вместе с осколками стекла, улетел вниз.

– А сразу нельзя было так сделать? – поинтересовался тяжело дышащий Черо.

– Тогда зачем мне платить тебе? – поднял брови инквизитор. – На лестницу. Живо!

На третьем этаже мы столкнулись с перепуганной служанкой. Она вжалась в угол, закрыв лицо руками, и наемник, взяв женщину за плечо, грубо поднял ее на ноги.

– Твоя хозяйка? Где она?!

– В спальне! – пролепетала та. – Они все заперлись в спальне и поют!

– Сколько еще охраны в доме?

– Я не знаю. Пожалуйста…

– Оставь ее. Она бесполезна. Мы все равно уже разворошили осиное гнездо. – Клирик спешил.

Откуда-то издалека доносился шум боя – вторая часть отряда пробивалась наверх по другой лестнице.

Черо теперь шел первым, и слуги, встречающиеся нам по пути, шарахались в стороны, видя его окровавленный клинок. Двое из них попытались нам препятствовать, и наемник их довольно быстро успокоил.

В большой столовой, украшенной зеркалами, на укрытом белой скатертью столе в серебряных подсвечниках горело множество свечей. Стулья были отодвинуты, некоторые опрокинуты. Люди уходили в спешке.

Черо, проходя, подхватил дорогой фужер из хрусталя, влил в себя вино. Отца Марта заинтересовало нечто иное – накрытые серебряными колпаками с инкрустацией из золота блюда. Он поднял один, и Черо негромко присвистнул, оценивая «кулинарный шедевр» – несколько полосок черно-бордовой, отвратительно смердящей плоти.

– Вот о чем я говорил, Людвиг. – Инквизитор отступил от стола, и на его усталом лице не было ни капли отвращения.

– Одного не понимаю. С ее властью и возможностями, она могла есть и свежее мясо, – пробормотал наемник, намекая на то, что убить человека и приготовить его ногу себе на ужин для герцогов не так чтобы очень сложно. – С радостью увижу их горящими на костре.

Черо распахнул дверь в следующий зал.

– Постараюсь предоставить тебе такое удовольствие, – пообещал отец Март.

Здесь нас встретили двое в темной одежде, вооруженные рапирами. Они собирались сражаться, защищая вход в спальню, но появление в дальней части приемного зала Рихара и Сиокко, в каждой из четырех рук которого было по маленькому топору, заставили их сложить оружие. Пятеро против двоих – не слишком хороший расклад.

– Вы пожалеете, что пришли сюда, – пообещал один из охранников, седовласый, с пушистыми бакенбардами, когда вьеф ловко связывал их очередным куском веревки. – Это дом сестры короля!

– Инквизиция объяснит его величеству мой визит, когда придет время, – равнодушно ответил отец Март и попросил иного: – Ноги тоже вяжи. Где Лупе, Рихар?

– Ранен. Они здорово дрались, отец Март. Мы отдали ему все пистолеты и оставили на лестнице на тот случай, если кто-то прячется в саду и решит вернуться. – У мальчишки тоже была легкая рана на левом плече, но держался он молодцом.

– Почему стреляли?

– Стражник нас заметил. Простите, что не получилось без шума.

– Черо, что там с дверью?

– Разумеется, заперта, инквизитор, – спустя мгновение ответил наемник, дернув ручку.

Клирик подошел к преграде, крикнув:

– Именем Инквизиции, откройте, и я обещаю вам снисхождение!

Разумеется, никто не только не открыл, но и не ответил.

– Сиокко, будь любезен, – попросил отец Март, отходя прочь, и вьеф начал рубить преграду четырьмя топорами с такой скоростью, что во все стороны полетели длинные белые щепки.

Дверь была хлипкой и не предназначалась для того, чтобы выдерживать осаду. За пару минут створки оказались изрублены настолько, что одна из них рухнула. Еще полминуты потребовалось нам для того, чтобы пробраться через баррикаду из перевернутого стола и комода.

В спальне никого не было, горело лишь две свечи, и Рихар сбегал в зал, вернувшись с двумя тяжеленными подсвечниками, разогнавшими мрак.

Пахло здесь странно и неприятно. Запах казался незнакомым, едким, и Черо недолго думая разбил оконное стекло, впуская свежий воздух. Сиокко быстро все осмотрел, даже заглянул под одеяло на кровати с балдахином, и отрицательно покачал лохматой головой задумчивому отцу Марту.

– Сбежала, курва! – со злостью озвучил и так всем понятный факт наемник.

– Выход здесь только один, – произнес я. – Он был завален изнутри. Из окна она не прыгнула бы, если только не умеет летать. И, кроме того, запирать его из комнаты, находясь при этом снаружи. Дом большой. Возможно, где-то есть тайный ход.

– Хорошее предположение, Людвиг, – одобрил инквизитор. – Сиокко, осмотри комнату еще раз. Внимательнее.

В этот момент появился Проповедник и сообщил мне прямо с порога:

– Эта баба – ведьма!

– Ты знаешь, куда она делась? – спросил я, привлекая к себе внимание этим неожиданным вопросом в пространство.

– Еще бы мне не знать! – подбоченился старый пеликан. – Она ж на моих глазах это делала, и Господь отчего-то ее не покарал огнем и молнией!

– Может быть, ты сразу перейдешь к сути и скажешь, что увидел? – с раздражением спросил я, видя, как Рихар недоверчиво вертит головой, пытаясь определить местонахождение моего невидимого собеседника.

– Разговариваете с душой, Людвиг? – Отец Март почти сразу понял, в чем дело.

– Да. И она видела, куда спряталась герцогиня.

– А также люди, которые были с ней. Поднимите ковер, – предложил Проповедник, так и не решившись войти в комнату и околачиваясь на пороге. – Там какой-то бесовский рисунок.

– Под ковром, – сказал я инквизитору.

Рихар и Черо быстро скатали его и откинули в сторону, обнажив пол. На белом паркете была выписана геометрическая фигура – тетраэдр. Четыре треугольника в нем оказались исписаны странными символами, похожими на хагжитскую вязь.

– Проповедник, можно еще более подробно? – теряя терпение, попросил я. – Время уходит.

– Да я мало что понял, Людвиг. Они тут собрались, как только начался шум, заперли дверь. Затем баба проколола палец, провела кровью по линиям, они засветились в воздухе, налились красным, и появилось как будто окно куда-то еще. В другое место. Она всю эту мазню спрятала под ковром, затем люди ушли туда, и спустя мгновение окно погасло.

Я передал слова отцу Марту, и он неохотно сказал:

– Герцогиня может открывать порталы. Однако это сюрприз.

Он встал на колени, ведя пальцем по одной из линий.

– Порталы? – не понял Рихар.

– Двери в другие места. – Черо был удивительно понятлив для наемника. – Но что-то мне не хочется идти туда, куда ушла ведьма.

– Вы все еще настаиваете, что человеческая плоть не дает никаких способностей, отец Март? – От чертежа на полу попросту несло темным волшебством.

– В вашем тоне слышится плохо скрываемая ирония, Людвиг. Я не могу понять природу этой магии – здесь больше от науки, чем от волшебства. Геометрия, астрология и неизвестный язык. Но давайте пока оставим мясо мертвецов в покое. Это может быть лишь частью какого-нибудь ритуала. Черо, мне нужна кровь.

Наемник выскользнул в зал и вернулся лишь через две минуты, неся отрубленную руку одного из убитых стражников.

– Не приведи Господь, кто узнает, с какими мясниками мне приходится драться плечом к плечу, – закатил золотистые глаза Сиокко.

Черо с усмешкой протянул инквизитору трофей, тот хладнокровно окунул палец в капавшую на пол кровь.

– Что вы собираетесь делать? – полюбопытствовал я.

– Еретичка сбежала. Я планирую отправиться за ней.

– То есть открыть портал?

– Если вы обратите внимание, то увидите, что линии очень старые. Их оставил кто-то из живших здесь ранее. Подозреваю, что это так называемая техническая магия – колдун создает ворота, но, чтобы активировать их, другим людям не требуются способности.

– Надо всего лишь провести ритуал, – поддержал инквизитора вьеф. – Он прав, кровь Темнолесья. Это вполне может сработать.