Глава одиннадцатая. От неожиданности Катарина крепко ухватилась за Хью, сидя боком у него на колене

От неожиданности Катарина крепко ухватилась за Хью, сидя боком у него на колене.

— Катарина Фитцджеральд! — снова воскликнул он, стискивая ее в объятиях. Широко улыбаясь, он легко поцеловал ее в губы. Их взгляды встретились, и тут его улыбка увяла и он уставился на нее, наморщив лоб.

Катарина нерешительно улыбнулась ему, но ее сердце облегченно забилось, потому что она боялась — Господи, до чего она боялась, что она ему не понравится, что он отошлет ее прочь.

Все еще, не сводя с нее взгляда и больше не улыбаясь, Хью вместе с Катариной соскользнул на землю и осторожно поставил ее на ноги. Не отрывая рук от ее талии, он хмурился, внимательно разглядывая ее.

Боже, Кэти, тебя не узнать. Ты стала прелестной женщиной.

У Катарины вырвался сдавленный звук, немного напоминавший смех.

Такой прелестной, — повторил он чуть хриплым голосом.

Катарина облизнула губы. Она была так взволнована и почему‑то смущена. Ведь это Хью держал ее так близко, не какой‑то незнакомец, а человек, который вскоре станет ее мужем. Не кто‑то чужой. Она не видела его шесть лет.

А ты, — удалось ей выговорить, — стал настоящим мужчиной — совсем не тот тощий мальчишка.

— Да, — негромко сказал он, притягивая ее ближе, так что их бедра соприкоснулись, — я уже не мальчик, Катарина, выпрашивающий поцелуй, не зная, что это такое.

Катарина угадала его замысел и замерла.

— Это были сладкие… — начала она.

— Но недостаточно сладкие, — прервал он, склоняясь к ней.

Когда его губы коснулись ее рта, Катарина вся напряглась. Инстинктивно ей хотелось его оттолкнуть. Но все же он был ее суженый, и ее мятущийся ум приказывал ей стоять послушно, смириться с его поцелуем. Это был ее долг. Его губы были требовательными и твердыми. Он хотел, чтобы она открыла рот, как учил ее Лэм. О Боже, Лэм — ведь он видит все это.

Катарине не хотелось сопротивляться Хью, но она не чувствовала себя свободно. Особенно когда Лэм наблюдал за ними. Но скоро Хью станет ее мужем — она должна его поцеловать.

Ухватив его за плечи, Катарина принялась решительно и страстно целовать Хью, потому что это был мужчина, которого она любила.

Матерь Божия, — выдохнул Хью, — какая же ты стала женщина!

Катарина покраснела, вспомнив мужчину, который сейчас посмеивались за ее спиной, вспомнив Лэма, который не шевельнулся и не издал ни звука. Она набралась смелости взглянуть через плечо и ахнула, уловив в его глазах первобытную ярость. Катарина была поражена — неужели он действительно ревновал?

Но когда он выступил вперед, став рядом с Катариной, его взгляд ничего не выражал.

Лорд Бэрри, я сопровождаю леди Фитцджеральд. Может, заедем внутрь? Мы только сегодня прибыли в Корк и ехали без остановок, чтобы добраться сюда при свете дня. Леди очень устала — и к тому же умирает от голода. — Он коротко блеснул холодной улыбкой.

Катарина не устала и не была голодна, но от слов Лэма она почувствовала облегчение. Но почему он назвал титул, который ей больше не принадлежал? Как будто хотел напомнить Хью о правилах приличия.

Хью очнулся от изумления.

Какая забывчивость. Я так поразился, увидев Кэти здесь — да еще такой. — Он окинул ее чересчур смелым взглядом. — Идем, мы поужинаем в холле.

У ворот появились старик и мальчик и принялись вращать колесо, поднимавшее решетку ворот. Катарина старалась не смотреть на Лэма. Она говорила себе, что ей очень повезло — ведь Хью рад ее видеть, желает ее, хочет, чтобы она делила с ним постель. Очевидно, ее страхи, что он забыл ее за прошедшие шесть лет, были напрасны.

Хью подошел к девушке и взял ее под руку.

Ты должна быть рядом со мной, Кэти, — сказал он интимным тоном, улыбаясь. Он похлопал ее по ладони, и они вошли в замок Бэрри — дом Хью, который скоро станет и ее домом.

В Бэрриморе обеденным залом служил большой холл первоначальной крепости, и они вошли в него прямо с улицы. Там не было почти никакой мебели. Пол устилали старые камышовые маты, стены были голыми. Несколько седых слуг стали зажигать каганцы. Вскоре на длинном столе появились деревянные подносы с хлебом, сыром и холодным мясом, и вместе с ними — эль и пиво. Вассалы Хью быстро расселись по своим местам.

Катарина подумала, не подводит ли ее память. Потому что она помнила свои посещения этой крепости, когда была ребенком. В то время стены холла украшали яркие гобелены, вдоль стен стояли дубовые столы, подносы были серебряными, напитки наливались в тонкие стеклянные бокалы, привезенные из Лондона, а на столах лежали серебряные ножи и вилки. Она помнила, что в зале стоял приятный запах, не тот, что сейчас, вспомнила многочисленных разодетых слуг и обед, приличествующий если не королю, то богатому лорду.

Хью заметил ее недоуменный взгляд. Усаживая девушку во главе стола рядом с собой, он мрачно сказал:

— Мы все потеряли за последние несколько лет, Кэти. Мне пришлось продать всю мебель и почти всех знаменитых лошадей Бэрри. Все мои люди ушли к Фитцморису, кроме тех немногих, которые сидят здесь. Я не могу держать много слуг, потому что мне их не прокормить. Но пострадал не только клан Бэрри. Другие великие кланы здесь, на юге, тоже пришли в упадок. Я все уговариваю себя, что, слава Богу, замок Бэрри еще стоит и находится в моих руках, но этого мало.

— Как жаль, Хью, — прошептала Катарина. — Мы везде видели следы войны. Это просто ужасно.

Он подвинул к себе поднос, наколол на вилку кусок мяса и положил его Катарине на тарелку. Девушка увидела, что Лэм садится слева от нее, и вся напряглась. Его колено под столом коснулось ее ноги.

Она быстро повернулась к Хью.

Твои вассалы присоединились к моему дяде Фитцморису?

Хью кивнул.

Моя мачеха сказала, что он объявил себя графом Десмондом.

Хью посмотрел на нее:

Я тоже это слышал. Но когда я его встретил, он называл себя «капитан Десмонда». И тебе, конечно, известно, что капитаном его назначил твой собственный отец, перед тем как королева посадила его в тюрьму. Кто‑то должен был управлять землями Десмонда.

Этого Катарина не знала.

Может, он хочет отобрать земли у моего отца?

Хью взял ее за руку:

Милая Кэти, Десмонд уже не принадлежит твоему отцу. Когда его земли перешли короне, на них поселились англичане. Сотни. Многие из них теперь мертвы, потому что Фитцморис выжег их каленым железом. Другие бежали в английские города на побережье. И большинство ирландцев покинули наши земли. Лишь немногие остались, чтобы бороться за свои наделы. И только благодаря Фитцморису.

Девушка уставилась на Хью.

— Ты говоришь так, как будто он великий герой.

— Он великий боец, Кэти, и он один сплотил многие кланы для борьбы с англичанами. Даже братья Ормонда на какое‑то время присоединились к нам. Сэр Генри Сидни не сумел его захватить, и у сэра Джона Перро тоже ничего не выйдет. — Имя Перро онпроизнес с ненавистью.

— А ты, Хью? Ты на стороне Фитцмориса? — Голос Катарины дрожал. — Тоже выступаешь вместе с ним?

— До чего ты отчаянная, совсем как та Кэти, которую я знал когда‑то. — Не отвечая, Хью похлопал ее по руке. — Хватит этих мрачных разговоров. Поправде говоря, разговоры про войну не годятся для милых ушей леди. Я должен побеседовать с человеком, который привез тебя сюда. — Хью взглянул на Лэма.

Катарина приготовилась к худшему — она заподозрила, что Хью тайно поддерживал Фитцмориса, кузена и врага ее отца, человека, решившего узурпировать право первородства Фитцджеральда.

Лэм развязно повернулся:

И о чем вы желали бы поговорить? Хью не отвел взгляда.

О вашем имени, Лэм О'Нил. Вряд ли могут быть два человека с таким знаменитым именем.

— Сомневаюсь.

— Так вы хотите сказать, что за моим столом сидит Владыка Морей? — Глаза Хью сверкнули.

Лэм кивнул и налил себе пива. Хью сложил руки на груди.

Тогда будьте добры сказать, как вышло, что вы доставили ко мне Кэти?

В руке Лэма вдруг блеснул кинжал, боевой кинжал, в два раза длиннее и в три раза острее лежавших на столе обеденных ножей. Лэм подцепил им кусок мяса, положил его себе на тарелку и одним движением разрезал пополам. Невозможно было представить себе более острое лезвие.

Я захватил ее на море.

. Хью вскочил на ноги, Лэм тоже поднялся и улыбнулся.

Катарина отбросила все мысли о возможном союзе Хью Бэрри с врагом ее отца. Она тоже вскочила, втиснувшись между двумя мужчинами.

Хью, прошу тебя! Все было не так, как ты думаешь! Мы приехали от королевы.

Вот как? — Хью не смотрел на нее. Продолжая улыбаться, Лэм оттеснил Катарину себе за спину.

От самой королевы.

Катарина слишком поздно осознала свою ошибку. Если Хью состоял в тайном союзе с Фитцморисом, значит, он был врагом короны — и королевы тоже. И если Лэм — посланец королевы, он тоже становится врагом Хью. И тут Катарина чуть не впала в истерику, осознав, что Хью и ее враг тоже, потому что он объединился с Фитцморисом против ее отца. И все же они должны будут стать мужем и женой.

Знаете, меня нисколько не удивляет, что вы ведете дела с королевой. Как‑никак, у вас нечистая кровь: она наполовину английская, — злобно сказал Хью. — Вы воспитывались при дворе, среди английских принцесс и принцев. Вас учили протестантские еретик и.

Совершенно верно. — Лэм даже не пытался оправдываться.

Катарина выступила вперед.

— Но его отец был ирландцем, как и мы с тобой, Хью. Он наполовину ирландец.

— Если мне не изменяет память, его отец был убийцей, — произнес Хью.

Лэм холодно улыбнулся:

Неплохо бы вам над этим задуматься. Потому, что многие говорят, что я очень на него похож.

Видя, что Хью не обращает на нее внимания, Катарина схватила его за руку.

— Хью, королева простила Лэму его преступления и приказала доставить меня к тебе. Это все! У него с ней нет никаких других дел, он просто пират — уж я‑то знаю!

— Ты его защищаешь? Защищаешь этого английского ублюдка? Сына Шона О'Нила? Кровавого пирата, который убивал и грабил? Который не хранил верности никому, даже собственному клану?

Катарина молчала, не зная, что сказать. С одной стороны, она еще помнила обугленную палубу французского корабля, захваченного О'Нилом, еще слышала стоны раненых, но ведь он никого не убил. Получив то, что хотел, он отпустил французскую команду. И ничего не сделал Джулии. Потом она вспомнила, как Лэм привязал ее к кровати, как разрезал ей платье. Но… но ведь он оставил ей ее последнее сокровище, ее невинность. Катарина знала, что он мог совратить ее той ночью, но, увидев ее слезы, не стал этого делать. Она негромко сказала:

Он привез меня к тебе в целости и сохранности, Хью.

Хью уставился ей в лицо, потом перевел взгляд на платье.

Кто разорвал тебе платье, Кэти? Катарина мгновенно нашлась с ответом.

Ты же знаешь, я последние годы была во Франции, — быстро заговорила она, глядя ему прямо вглаза. — Я сбежала из монастыря, куда меня отправила мачеха. Я хотела попасть на корабль, чтобы добраться домой. Это сделал какой‑то матрос в порту.

Хью приложил ладонь к ее щеке.

Бедная Кэти.

Катарина закрыла глаза, чтобы он не догадался, что она лжет, и на мгновение прижалась щекой к его ладони.

Да, бедная Катарина, — сказал Лэм ледяным тоном. — До чего трогательна ваша озабоченность, лорд Бэрри.

Катарина отпрянула от Хью, взглянула на Лэма и снова заметила блеск в его глазах. Конечно, он был рассержен, но какое право он имел сердиться на нее? Она только что спасла его никому не нужную жизнь. Потому что за то, что он разрезал ее платье, Хью убил бы его, не задавая дальнейших вопросов. Потом Катарина поняла, что это не совсем верно. Хью попытался бы его убить, но Лэм наверняка вышел бы победителем в любой схватке. Инстинктивно она поняла, что Лэм был бы только рад убить Хью, и по ее спине прошла дрожь.

Хью смотрел только на Катарину.

Тебе нелегко пришлось, я знаю. — Он тронул ее руку. — Ешь. Тебе надо набираться сил. — На Лэма он не обращал внимания.

Видя, что опасность миновала, Катарина облегченно вздохнула и села рядом с ним, остро ощущая, что Лэм стоит у нее за спиной. Наконец он тоже сел.

Катарине не хотелось мяса, она взяла кусок сыра и черствого хлеба, чувствуя, как мужчины справа и слева от нее жадно поглощают пищу. Украдкой она глянула на Хью.

Он и вправду стал красивым мужчиной. Чуть широковатый нос гармонировал с волевым подбородком, губы были красиво очерчены, глаза небесно‑голубые, а волосы даже ярче ее собственных. Каждой женщине хочется иметь красивого мужа. Хью был именно таким. Она должна быть вне себя от радости.

Катарина заставила себя не смотреть на Лэма. Какого дьявола! Она не собиралась их сравнивать. Но она видела перед собой Лэма. Золотоволосый, резкий, потрясающий. Он был как солнце, и рядом с ним любой мужчина, даже Хью, проигрывал.

Катарина резко оборвала свои мысли и сосредоточилась на еде.

Хью кончил есть и повернулся к ней, сытый и довольный. Его ладонь накрыла ее руку, и он поглаживал ее пальцы. Катарина заметила в его глазах похотливый блеск, и у нее возникло неловкое ощущение.

Значит, ты воспитывалась в монастыре, — за метил он, опуская глаза к вырезу ее лифа.

После того как Катарина потрудилась над починкой своего платья, ее пышная грудь оказалась совсем стиснутой, и все же это разглядывание смущало ее.

— Да.

Зря потерянное время, Кэти.

Катарина заерзала на скамье. Что он имеет в виду? Хью дружелюбно улыбнулся:

Та Кэти, которую я знал, бегала босиком, и ей не сиделось дома. Я помню тебя девочкой с косичками, которая любила лазать по деревьям. Просто не могу представить тебя в монастыре, занятую рукоделием.

Я научилась неплохо шить, так что мой муж сможет сказать, что эти годы прошли не зря.

Он засмеялся.

Несомненно, этим умением должна овладеть каждая женщина. — Он тепло взглянул на нее. — Я помню, как твоя мать переживала, думая, что ты никогда не освоишь этой женской премудрости, а твой отец только смеялся. Его всегда забавляло твое мальчишеское поведение.

Катарина улыбнулась, тоже вспомнив недовольство Джоан при виде босой и растрепанной дочери, одетой по‑мальчишески, в куртку и рейтузы. Отец посмеивался над этим. Он тайком гордился ее умением лазать по деревьям и ездить верхом не хуже любого мальчишки.

Лэм со стуком поставил свой бокал на стол и налил еще пива.

Хью взял руку Катарины в свою.

— Но Кэти, я все‑таки не понимаю. Или я не расслышал? Королева приказала О'Нилу привезти тебя ко мне?

— Это было очень благородно с ее стороны, Хью. Я боялась, что она пошлет меня к отцу в дом Легера.

— Ну, — сказал Хью, — я ужасно доволен, что ты здесь, и можешь жить у меня сколько угодно, но почему она послала тебя сюда, а не к отцу или дяде?

Катарина онемела.

Кэти?

Она кожей почувствовала, что Лэм наблюдает за ними, словно ястреб, немигающими хищными глазами. Теперь ей пришлось взглянуть на него. Его сощуренные глаза смотрели холодно, ничего не упуская. Она повернулась к Хью:

А… а куда же еще могла она отправить меня, Хью? Мы… мы ведь обручены. Разумеется, она послала меня к тебе.

Хью не выпускал ее руки, но он был явно ошарашен.

Хью?.. — нерешительно произнесла Катарина. Он отпустил ее руку:

Катарина, с какой стати ты решила, что мы все еще обручены?

Катарина ухватилась за край стола.

Мы были помолвлены с колыбели. Поправь меня, если я ошибаюсь. Обручение не объявлялось недействительным.

Хью уставился на нее с откровенным унынием. Сердце Катарины отчаянно забилось. Он оправился от изумления и взял обе ее ладони в свои.

Катарина, я даже не знаю, что сказать. Катарина вздохнула, мысленно уверяя себя, что все будет в порядке.

— Брачный договор между нашими отцами относился к моей женитьбе на дочери графа Десмонда. В контракте трижды говорится о тебе как о дочери Десмонда. А твое имя упоминается только раз.

— Я не понимаю.

Он беспокойно заерзал, переводя взгляд с ее глаз на губы, потом на грудь.

Черт побери, ты прелестна, но… ты не дочь Десмонда. Графа больше нет. Обручение стало недействительным с того дня, как граф Десмонд перестал существовать. Теперь тебе ясно?

Катарина вскочила на ноги:

Земли моего отца перешли в собственность короны, его лишили титула. Но я‑то существую, Хью.

Хью тоже поднялся.

Катарина, я представил дело на суд клана. Судьи согласились, что, если твое имя упоминается только раз, обручение являлось контрактом между мной и дочерью графа, а не между мной и Катариной Фитцджеральд.

Она ахнула.

Так решили судьи, Катарина. Вскоре после суда над твоим отцом.

Ее как обухом по голове ударили, но в глубине души она давно знала — что‑то неладно, раз за все эти годы он не написал ей ни слова и не послал за ней. Теперь все стало ясно. Дочери графа Десмонда больше нет. Хью Бэрри не собирается жениться на Катарине Фитцджеральд — госпоже Никто. Хотя слезы готовы были хлынуть из ее глаз, она вздернула подбородок:

И кто же решил представить дело на суд клана? Он ответил не сразу:

Я сам. Конечно, я. Кэти, как бы ты ни была красива, я не могу на тебе жениться. У тебя нет ни имени, ни приданого — ничего. Ты должна это понять.

Ей удалось сдержать слезы.

Кроме того, я уже три года как обручен с дочерью графа Томонда. Этой весной ей исполнится пятнадцать, и мы сочетаемся браком.

Катарина расправила плечи.

— Мне это безразлично.

— Кэти. — Он взял ее руку. — Давай поговорим с глазу на глаз.

— Нет.

— Прошу тебя.

Катарине и вправду было безразлично, что он скажет, ведь он ясно дал понять, что женится только на дочери аристократа, имеющей подходящий титул и состояние. Она почувствовала, как Лэм поднялся из‑за стола и встал рядом с ней.

— Бэрри, Катарина устала. Ваш разговор наедине можно отложить.

— Не думаю, — отрезал Хью.

Катарина сразу ощутила накал страстей между двумя мужчинами. Они ненавидели друг друга, и нужен был только повод, чтобы выхватить оружие.

Хорошо, — сказала она, делая шаг в сторону Хью. Все, что угодно, лишь бы избежать схватки между ними и завершить этот ужасный вечер.

Хыо улыбнулся и взял ее под руку. Они прошли через холл и поднялись по узким ступеням. Катарина знала, что Лэм наблюдает за ними, ощущала кипящую в нем злость, но ей было все равно. Хотя она и опасалась встретить в Хыо чужого человека, потому что прошло столько лет, все же он когда‑то был ее лучшим другом, ее детской любовью. Он жестоко отверг ее, и его предательство поразило ее до глубины души. Как она и опасалась, боясь признаться в этом самой себе, она была ему не нужна, он позабыл ее, выбрав себе другую. В ее голове осталась только одна мысль: «Что теперь будет со мной?»

И ее мысленному взору представился сияющий облик Лэма.

Хыо прикрыл за собой дверь небольшой комнаты наверху, в которой не было никакой мебели, кроме кровати и камышовых циновок.

Ты можешь провести эту ночь здесь, Кэти, — сказал он.

Она пожала плечами, прошла на середину комнаты и остановилась спиной к нему. Он приблизился к ней.

Катарина, мне очень жаль, что ты в полном неведении проделала весь этот путь, думая выйти за меня замуж.

Она ничего не ответила. Она уже взяла себя в руки и повернулась к нему. Только сейчас она поняла, что он немного ниже ее ростом.

— Я рад, потому что ты самая красивая женщина из всех, кого я видел, и если бы ты не приехала, мы могли бы никогда больше не увидеть друг друга.

— Это не имеет значения, — резко сказала она.

— Очень даже имеет. — Хью тронул ее щеку. Катарина поежилась. — Я твой друг, Кэти. Если ты подумаешь, то поймешь, что тебе некуда деться. В Лондон, к отцу? В Эскетон? Но он опустел, и без единого пенни ты будешь только обузой своему дяде и родным, потому, что их положение гораздо хуже моего. Они лишились всего, когда твой отец потерял Десмонд. Я не удивился бы, если бы они отослали тебя обратно во Францию, но они не в состоянии оплатить ни твой проезд, ни содержание в монастыре.

Кожу Катарины стало покалывать от беспокойства — и страха.

Они не откажут мне. Наверняка они смогут меня прокормить, и у нас есть другие дома и замки.

— Кастлмейн, Шанид, Ныокастл, Кастлайнед — все разорены. А в Кастлмейне стоят войска королевы. — Катарина в ужасе ахнула. — У твоих родных остался Дингл, насколько мне известно, но это не большая башня, и сейчас там очень тесно, — сказал Хью, не спуская с нее глаз. — Для тебя там не найдется места.

— Я тебе не верю!

— Я бы не стал тебя обманывать, Кэти, — мягко возразил Хью.

Катарина не переставала теребить складки платья. Ей и в голову никогда не приходило, что потеряно все, кроме Дингла, и, может, нескольких других маленьких старых крепостей.

Они не смогут тебе помочь, — продолжал Хью. — Ты ведь не хочешь выйти замуж за простого овцевода или земледельца?

Она отрицательно качнула головой.

Ты можешь остаться здесь, — сказал Хью. Катарина поймала его откровенный взгляд и чуть не заплакала. Что кроется за этим предложением?

— Почему у тебя такой удивленный вид? Может, ты думала, что я откажу тебе в помощи только потому, что обручен с другой?

— Ты предлагаешь мне жить здесь? — растерянно спросила она.

Он улыбнулся.

Верно. В доме с крепкой крышей над головой, с едой на столе и мягкой теплой постелью.

Катарина вгляделась в его лицо и заметила похотливый блеск глаз. Ей стало трудно дышать.

Ты имеешь в виду мою собственную постель или твою постель?

Он засмеялся.

Ты всегда была умницей, Кэти. Мою постель. Ты будешь делить постель со мной. Я не смогу оставить тебя в покое, если ты станешь жить здесь, под моей крышей, милая. Ты такая красивая. Я хочу тебя. О такой, как ты, мужчина может только мечтать. Мне ужасно жаль, что твой отец всего лишился.

Катарина стиснула кулаки.

— Ты настоящий друг, Хью. Лучше не бывает.

— Почему ты сердишься? Ты уже не ребенок. Ведь это О'Нил разорвал тебе платье?

Она побледнела.

Так я и знал! И ты была девственницей, верно, проведя все эти годы в монастыре? — Он покраснел от гнева.

Она обрела дар речи.

Я все еще девушка, Хью. Он широко раскрыл глаза.

— Тогда я очень рад, а этот О'Нил просто болван. Так как же, Кэти? Что скажешь? Ты останешься со мной?

— Я не могу поверить своим ушам, — горько сказала она. — Не могу поверить, что ты предложил мне это.

— Это вовсе не оскорбление, — торопливо отозвался Хью. — Я не первый мужчина, у которого есть любовница, и мы давние друзья, так что ты не будешь несчастлива.

Она готова была разрыдаться, но не могла позволить себе этого.

Когда‑то я тебя любила, — сказала она, — но теперь с этим покончено. — Она выбежала из комнаты и ринулась вниз по лестнице.

Она его ненавидела. Она не могла припомнить, чтобы ей когда‑либо причиняли такую боль. Узкие ступени лестницы были так отполированы временем, что она соскользнула вниз. Но Лэм, беспокойно расхаживающий у подножия лестницы, поймал ее.

На мгновение Катарина инстинктивно обняла его, стараясь восстановить равновесие. Она посмотрела в его серые глаза, но не заметила в них ни гнева, ни беспокойства. Вспомнив, что он — еще один мужчина, желавший затащить ее в постель, она яростно оттолкнула его. Он сразу же отпустил ее.

— Что ему было нужно?

— Конечно же то, что и всем вам! — вырвалось у Катарины. Ее полные слез глаза яростно сверкнули. — Он хотел, чтобы я осталась в Бэрриморе и согревала его постель, — с горечью сказала она. — Я недостаточно хороша, чтобы стать его женой, но из меня вышла бы отличная шлюха! — Она бросилась мимо него, но успела сделать только шаг. Лэм протянул руку, схватил ее и резко повернул к себе,

И что вы ему ответили?

Она извернулась, стараясь вырваться.

Мне бы надо было послать его к дьяволу! Теперь я и вам скажу, О'Нил, — ступайте к дьяволу и оставьте меня в покое. Оставьте меня в покое, вы оба!

Она вырвалась и выбежала из холла в сырую ветреную тьму. Там она дала волю слезам, прижавшись к каменной стене замка, дрожа от холода. Слезы вскоре кончились, но холод остался, обхватив ледяными щупальцами ее опустевшее сердце.

Date: 2015-11-13; view: 264; Нарушение авторских прав