Понятие агиографии: традиции жанра и зарождение научной критики житий святых

Для изучения историографии вопроса необходимо более детально раскрыть содержание основных терминов, понятий, так называемых «категорий» науки о житиях. Большинство агиографических категорий в науке не имеют однозначного определения или толкования, отдельные термины были введены в современных научных исследованиях и различаются по степени теоретической обоснованности. Наиболее употребляемы следующие понятия: «жития», «агиография» («неоагиография», «коммунистическая агиография», «иконическая агиография»), «агиология», «агиограф», «агиографический документ», «агиографический субстрат», «агиографический стиль» («литературный этикет» в формулировке С.Д. Лихачева), «тип (чин) святости», «жанр жития» и другие. Проблема агиографических категорий может выступить темой отдельного научного исследования, поэтому рассмотрим основные термины, важные для данной диссертации.

Употребление слова «житие» в славянской литературе имеет давнюю традицию. Так слово «житие», в древнерусском языке имело несколько значений: 1) жизнь и существование, 2) образ жизни,, 3) имущество нажитое, 4) местопребывание 5) житие – описание жизни. В последнем значении слово видимо утвердилось благодаря влиянию болгарской литературы.[93]

В словарях и энциклопедиях XIX – начала ХХ вв. при всей похожести определений, «агиография» чаще всего связывается именно с разделом средневековой литературы житий святых. В словаре Брокгауза и Ефрона имеется трактовка термина «Агиографы», под которыми понимаются «Священные Писания» обозначающие книги 3-й части еврейского канона Ветхого Завета, которые собраны и включены в канон позднее остальных книг (I в. н.э.). «В греческом переводе Ветхого Завета «Агиографы» не составляют особого отдела, а размещены согласно содержанию между другими книгами».[94] Более подробная статья Н. Барсова в этом же издании Энциклопедии посвящена значению термина «жития святых». В статье проводится разбор житийной христианской литературы, построенный по хронологии появления текстов, а также по принципу принадлежности святого к тому или иному типу (чину) святости (агиология). Первый древний этап составляют «сказания о мучениках» и жития преподобных, монахов, апостолов. Второй период (IX в.), по мнению автора, связан с изменением стиля литературы. Отдельно рассматриваются сборники житий, такие как Прологи, Синаксари, Минеи, Патерики, с кратким обзором критической литературы и библиографией исследований XIX века.[95]

В словарях и энциклопедиях, издаваемых после 1917 года, слово «агиография» так же трактуется, как синоним средневекового литературного жанра «жития святых», а термин «агиология» практически не употребляется. Советская «Литературная энциклопедия» 30-х годов не дает нам однозначного определения ни термина «агиография»[96], ни значения слова «агиология», предлагая читателю лишь ознакомиться со статьей «жития святых»[97]. Под житиями, в статье понимаются «произведения, содержащие жизнеописания представителей и проводников религиозной христианской системы, мучеников и исповедников, аскетов, главным образом из среды монахов. В большинстве эти биографии не стремились к историзму, в лучшем случае они представляли односторонний подбор фактов соответственно поучительности, присущей данному жанру, и идеологическому устремлению среды, к которой принадлежал автор жития, агиограф».[98] Термин «агиография» упоминается в этой статье четыре раза, преимущественно в значении «составление жития» либо в значении «период в развитии жанра литературы».[99]

Ряд словарей под редакцией М.П. Новикова определяют термин «агиография» как вид церковной литературы, жизнеописаний святых. В этих же словарях отмечается, что при создании житий христианская агиография «широко использовала античную мифологию, библейские сказания, народные легенды».[100] Так же как и в «Литературной Энциклопедии», определение «агиологии» отсутствует. Читателю предлагается краткая библиография, способная восполнить пробелы знаний, однако круг литературы ограничивается трудами дореволюционных историков В.О. Ключевского и Н.Н. Серебрянского, и советских ученых А.Б. Рановича и Д.С. Лихачева.

Словари русского языка приводят лишь краткое значение слова, ограничиваясь определением жития как повествовательного жанра. В словаре С.И. Ожегова «житие» определено в двух значениях: «1. то же, что жизнь (устаревшее); 2. в старину: повествовательный жанр - описание жизни (лиц, канонизированных церковью); жития святых; житийная литература».[101] В Толковом словаре Д.Н. Ушакова термин «житие» (жития) приведен в двух значениях: «1. повествование о жизни человека, признаваемого верующими святым (литературное церковное); то же, что биография (устаревшее); 2. то же, что жизнь (устаревшее, шутливое); благоденственное и мирное житие».[102]

Пожалуй, единственным примером специального словаря служит «Краткий словарь агиографических терминов» В.М. Живова, составленный как комментарий к публикации книги Г.П. Федотова «Святые Древней Руси».[103] Термин «Агиография» раскрывается как «научная дисциплина, занимающаяся изучением житий святых, богословскими и историко-церковными аспектами святости». В отличие от рассмотренных выше трактовок житийной литературы как малодостоверных биографий, В.М. Живов обращает внимание на то, что жития святых «это не столько описание жизни (биографии), сколько описание пути (святого) к спасению, типа его святости». Поэтому термины «агиография» и «агиология» рассматриваются ученым как почти синонимичные и трактуются не как акт написания биографии, а как изучение, исследование жизни святого и типов святости. «Агиология, - пишет В.М.Живов, - это то же, что агиография» и «чаще употребляется для обозначения исследований, посвященных богословским и историко-церковным аспектам святости».[104]

Схожее определение, вероятно вписанное в словарь, не без обращения к трактовке В.М. Живова, мы находим в «Словаре литературоведческих терминов» С.П. Белокуровой, где жития святых обозначены как «вид церковной литературы, жизнеописания людей, объявленных христианской церковью святыми. Жития святых, отмечает автор, отличаются от биографии подчеркнуто религиозной оценкой и окрашенностью описываемого.[105]

Помимо перечисленных выше трактовок термина «агиография» и «жития», в современной науке появились новые акценты. Примером тому может послужить рождение понятия «коммунистическая агиография», под которой понимается процесс создания литературных произведений, реализующих так называемый «житийный архетип». Обращение к русской религиозности, заложенное вековыми традициями, по мнению ряда авторов, привело к появлению советского мифотворчества с применением канонов агиобиографии при описании героических подвигов «идеальных людей».[106] При этом следует отметить, что использование «житийного архетипа» имеет более раннее происхождение, эта традиция нашла свое воплощение в творчестве многих писателей XIX столетия.[107] Изучение в науке этапов развития агиографического жанра привело к появлению разделения на классическую и современную агиографию («неоагиографию»).

Западная традиция обращает внимание как на первоначальную трактовку «агиографии» как части Ветхого завета, так и на средневековое значение агиографии как раздела христианской литературы. Католическая Энциклопедия выделяет агиографические памятники двух категорий: во-первых, это непосредственные свидетельства событий или тексты, составленные для религиозных целей («практическая агиография»), во-вторых, труды, посвященные научному изучению первой категории памятников («критическая агиография»).[108] В энциклопедических статьях Томаса Хэда, одного из современных специалистов в этой области, отмечается, что греческое слово «hagiographia» применялось в период поздней античности для определения одного из трех разделов Еврейских священных писаний. Эта практика, по мнению автора, сохранялась длительное время и в латинском средневековье, когда авторы использовали его для обозначения библейских рукописей.[109]

Жития святых – это определенный текст, памятник, предназначенный для религиозного и (или) научного прочтения. В этом ключе можно рассматривать процесс написания жития, историю бытования памятника, его историческую аутентичность (критическая агиография), типы и виды редакций, предназначение жития (литургическое либо бытовое прочтение), изучать внешнюю и внутреннюю форму источника: язык, стили написания, жанры агиобиографий (литературоведческое прочтение). Все эти перечисленные аспекты попадают в исследовательское поле таких наук, как история, источниковедение, историография, археография, палеография, книговедение, филология, религиоведение и богословие. Агиографические произведения отличаются от светских исторических произведений соотнесенностью с культом. С другой стороны, агиографические сочинения отличаются от богослужебных текстов тем, что их значение всегда ограничено экспликацией данного культа, и, с функциональной точки зрения, они являются «около богослужебными» текстами. Литургические тексты пересказывают агио-графический материал, хотя и делают это по необходимости кратко.[110] Помимо собственно житий, существуют светские произведения (беллетризированные жития), включения повествований о жизни святых в другие тексты (летописи, литургические книги). Отличаясь по жанрам от агиографических памятников, они сохраняют в себе нравственно-назидательную цель жития. Данную категорию памятников мы условно определяем как «агиологический текст».

Жития как источник знаний, духовного и нравственного опыта имеют аксиологическую и гносеологическую ценность. Агиологическое понимание факта жития предполагает изучение «внешних» и «внутренних» аспектов святости. Рассмотрение «внешней стороны святости» сосредоточено на выявлении различных пластов субъективности памятника: изучение личности автора-составителя, редакторов как людей «своего времени», со свойственным им уровнем ментальности, образованности, социальной и идеологической принадлежности. Важнейшим ключом к пониманию жития является постижение «реципиентов» - тех людей, для которых был предназначен текст, каково было его влияние на разные поколения и эпохи.[111] Наконец, житийный текст – это биография святого, исторического или легендарного, представляющего собой определенный тип личности. «Внутреннее» агиологическое постижение смысла жития проистекает из богословского осмысления аспектов святости как личного опыта жизни человека, философское понимание и историко-философское выделение типов святости,[112] а также из рассмотрения святости с позиции просветительской. «Поле» агиологии совпадает с интересом богословов, историков, философов и педагогов. Жития могут изучаться с историко-богословской, исторической, социально-культурной и литературной точек зрения. Каждая область предполагает собственное видение памятника и с помощью методов собственной науки или смежных дисциплин извлекает из него определенное знание. Область критической агиографии – это сравнительный и историко-генетический анализ, агиология – это историческое и типологическое сравнение.

Жития и сборники агиобиографий можно условно подразделить на различные группы, типы и виды. О достоинствах и недостатках различных классификаторов как с исторической, богословской, так и филологической точки зрения спорят многие исследователи.[113] С позиции учного, отца Ипполита Делеэ «мы должны апеллировать только к тому принципу, который допускает строгую классификацию действий мучеников и «агиографических документов» вообще; они должны классифицироваться по степени правды и исторической ценности, которой они обладают».[114] Классификация и типологизация являются научным методом, поэтому выбор подхода зависит от конкретной цели исследования. Руководствуясь проблемным и комплексным подходом, мы выделили, опираясь на работы отечественных и западноевропейских специалистов, различные критерии типологизация и классификации.

1. В зависимости от назначения, жития подразделяются на: патериковые, проложные и минейные. Им соответствуют сборники - Патерики, Прологи и Минеи. Патерики – это сборники рассказов о жизни христианских подвижников, главным образом монахов-пустынников стран христианского Востока и Запада. Древние Патерики составлены в IV-VII вв. в монашеских общинах или написаны путешественниками-монахами, которые собирали по монастырям рассказы о подвижниках. [115] Среди основателей древних монастырей и деятелей монашеского движения известны такие исторические личности как Антоний Великий, Герасим Иорданский, Пафнутий, Пахомий, Феодосий Великий, Макарий Египетский и другие. Из русских Патериков выделяются Киево-Печерский и Волоколамский.[116]

Прологи - древнерусские сборники житий, ведущие свое происхождение от византийских месяцесловов, или Синаксарей, имеют календарный характер: жития святых расположены в нем в соответствии с днями их церковной памяти; на каждый день года приходится несколько житий и памятей святых. Проложные жития отличаются краткостью и сухостью изложения. Наименование «Пролог» употреблялось только на Руси: по-видимому, заголовок предисловия был по ошибке принят за название книги.[117] Митрополит Филарет указывает 4 вида Прологов: «одни самые древние, только с житиями святых, другие, кроме житий, содержат поучения и краткие стихи, в-третьих – жития и поучения, в-четвертых, прибавлены жития русских святых, сперва немногих, потом в XVI в. уже многия»[118].

Минеи или Четьи-Минеи - это сборники оригинальных и переводных памятников, житийных и риторических церковно-учительных слов и других сочинений отцов церкви, предназначавшиеся для ежедневного «душеполезного» чтения в течение месяца. Жанр «Миней» с IX в. складывается в Византии, а веком позднее там уже бытовали Минеи двух типов: «служебные», предназначавшиеся для служителей клира и «четьи», адресованные более широкому кругу читателей. Среди составителей наиболее известен Симон Логофет или Метафраст (940-976) - византийский церковный писатель, перелагавший в популярную форму жития святых. До составления пространных русских Миней XVI века на Руси были известны древние Минеи. По сообщению М.Н. Сперанского к числу ранних относятся Четьи-Минеи XI – XII вв. (Супральская мартовская и успенская майская книги Миней).[119]

Большую работу по собиранию житий святых предпринял новгородский митрополит Макарий (1528-1563). Составленные им на протяжении 25 лет 12 объемных книг регламентировали годовой круг чтения на каждый день. Известны три «чистовых» полностью завершенных списка Великих Миней Четьих, фактически представляющих три самостоятельные редакции, или, точнее - три 12-томных книжных свода: Софийский, Успенский и Царский. Успенский список - единственный из всех трех сохранившихся в полном составе на полках Патриаршей библиотеки. Размеры каждого 12-томного книжного свода огромны и вполне соответствуют названию «Великие» Минеи, в состав которыхпопали жития и похвальные слова святым, статьи из многочисленных религиозно-дидактических сочинений, русских и переводных.[120] В XVII в. Великие Минеи были положены в основу новых сборников: Миней Германа Тулупова (1627-1632)[121], Миней И.И. Милютина (1646-1654)[122], а в конце XVII – начале XVIII века – в основу Миней Димитрия Ростовского (1651-1709)[123]. В соответствие с Византийской традицией, помимо Четьих Миней, слагались также Минеи служебные, предназначенные для литургических целей.[124]

2. По географическому (территориальному) признаку можно подразделить жития на греческие[125], (в том числе византийские), латинские[126], русские (славянские), грузинские[127] и другие. В соответствие с этим принципом можно классифицировать и Сборники: «Киево-Печерский Патерик», «Архангельский Патерик». Применительно к русской церковной историографии, данный принцип был положен в основу труда XVIII в. под названием «Книга, глаголемая о Российских святых, где, в каком граде, или области, или в монастыре, или в пустыне поживе и чудеса сотвори всякого чина святых».[128] Биографии святых, в этом сборнике были расположены по областям и городам.

3. По времени составления агиобиографии подразделяются на древние, средневековые, а также составленные в новое и новейшее время. Здесь историческая периодизация сталкивается с понятием литературного жанра или канона, который хоть и видоизменялся от эпохи к эпохе, однако в каждый период сохранял свою доминанту. Формирование жанра житийной литературы началось с середины IV века, под влиянием традиций евангельских рассказов о жизни Иисуса Христа, восточного фольклора, эллинистического романа, церковных поучений и похвальных надгробных речей - панегириков; описания пыток и связанных с ними мучений нередко заимствовалось из греческой трагедии. Принято считать, что жанр древних житий окончательно сложился к XI в. На втором этапе развития агиографического стиля (XI-XV вв.), совпадающем с исторической периодизацией средневековья, наблюдается резкий перевес дидактических задач над беллетристическими, ослабляя сюжетность легенд.[129] Агиография периода Нового времени, хронологически совпадает с традиционной периодизацией Новейшего времени. Неоагиография имеет свои особенности литературного стиля и особый подход к историческим источникам, заложенным в основание жития. Примером может служить труд игумена Дамаскина (Орловского) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия», сборник 900 житий, основанных на архивных данных и проверенных на предмет исторической достоверности.[130]

4. Классификация житий, по типам (чинам) святости встречается в исторических и историко-богословских трудах в области агиологии. Выделяют такие категории святости как: мученики,[131] просветители народов,[132] преподобные, святые жены,[133] святые отцы и учителя церкви или святители,[134] монашествующие,[135] святые миряне,[136] благоверные князья,[137] юродивые.[138] Данный вид классификации наиболее применим к агиологическим памятникам, и применятся в богословских науках, хотя и имеет свои недостатки.[139]

5. На основании типологического сравнения, жития разделяются по предмету. В первую группу он относит жития «о святых», в том числе Иисуса Христа, Богоматери, пророков и ангелов. Вторую группу составляет литература, о «мощах святых» и других реликвиях. Третий раздел - жития «о святилищах» (о храмах, монастырях), в которых святое место, становится самостоятельным предметом повествования.[140] Близкой по содержанию можно назвать классификацию по сюжетам, которая может выступать и как дополнительное основание для разделения по сюжетам. В публикации иеромонаха Григория (В.М. Лурье) выделяются: собственно жития (в том числе «мученичества»); краткие рассказы о святых; похвальные речи и панегирики (в риторической прозе или виршевых редакциях); «чудеса» - специальные сборники рассказов о чудесах; повествования о мощах и других реликвиях (об обретении или перенесении мощей); тексты на освящение (например, храмов); отдельные группы похвальных надписей и календари. [141]

6. Классификация житий по литературным жанрам (формам) очень разнообразна. Различные ее варианты вводились в научный оборот с XIX века. Примером такой классификации может служить разделение житий Ипполита Делеэ на Passions historiques (бесхитростные рассказы современников) и Passions épiques (панегирики, рассказы в память о святых).[142] Так как жития являются повествованием, то они обладают всеми качествами этого рода литературы, начиная от элементарной записи до пространной повести. Применительно к агиографическим и агиологическим памятникам можно говорить о таких литературных жанрах как перечневая запись, притча, новелла, повесть. К разряду особых жанров житийной литературы относят: проложные и пространные (минейные) жития; энкомии (похвальные слова); житийные повести;[143] документальные записки или «памяти»;[144] жития – «романы» или агиографические рассказы; «видения».[145] Жития и Мартирии могут быть подразделены по типу на повествовательные (биографии, описывающие жизнь и деяния святого) и панегирические (похвальные слова).[146] М.О. Скрипиль в работе об Юлиании Осорьиной вводит в разряд классификаторов терминологию житий и изучает так называемые «биографические жития».[147] В рамках лингвистки при изучении особенностей языка текстов выделяют такой внутренний классификатор как стиль повествования: «риторический стиль» «плетение словес»; «литературный этикет» (Д.С. Лихачев), стиль и «агио-графический субстрат» (И. Делеэ, В.М.Лурье); «простая речь»[148] (Т.П.Рогож-никова); «прямая речь»; «поэтика» в житии; стиль виршевых редакций.[149]

7. Отдельные сборники житий группируются по алфавитному или именному принципу. Например, Месяцесловы, составленные по хроно-логической последовательности и литургической значимости, могли содержать алфавитные перечневые записи имен святых, которые наиболее часто давались при крещении.[150] Более показательны в отношении данного элемента классификации Азбуковники. Э то памятники древнерусской лексикографии, предшественники словарей (с XVI в.). Начальный этап их сложения связан с преобразованием разнородных по содержанию сборников XV-XVI вв. в сборники тематические. Значительной частью многих из них оказались обширные словари с алфавитным расположением статей. Насчитывают свыше двухсот списков Азбуковников. Из интересующих нас Азбуковников следует отметить «Толкование именам по алфавиту» Максима Грека.[151] Алфавитный принцип также был положен в основание Азбучного Патерика, перечисляющего евангельские добродетели по алфавиту.[152] Патерик Азбучно-Иерусалимский – переведенный с греческого оригинала (египетского монашества в IV-V веков).[153]

8. Гендерный принцип составления Сборников более редкий и пред-полагает подборку житий мужских или женских: Отечники и Митериконы. «Отечник» (или Патерик) - это сборник рассказов о подвижниках, их поучений и изречений. Игнатий Брянчанинов составил свой «Отечник», пользуясь текстами «Пролога», «Добротолюбия», делая переводы греческих и латинских произведений, содержащихся в многотомной «Патрологии».[154] В Х веке Митерикон составил инок Исаия и представил его монахине Феодоре. Святитель Феофан (Говоров) - переводчик Митерикона, рекомендовал его для «наших благоговейных инокинь, для которых прямо назначенных книг у нас не имеется».[155] Следует отметить, что с точки зрения терминологической, понятие «святые жены» не является обозначением чина святости,[156] сонм подвижниц включает в себя представительниц различных ликов святости: мученицы, равноапостольные, благоверные княгини, преподобные, юродивые. Однако сложилось так, что авторы агиологических трудов обычно посвящают святым женам особый раздел.[157]

9. По характеру почитания, прославлени я агиобиографии можно подразделить на жития местно-чтимых, канонизированных, деканони-зированных или непрославленных святых.[158] Канонизация – это установление почитания святого Церковью, которая в соответствие с церковной традицией не означает определения «Небесной» славы подвижника. В православной литургике существенное отличие канонизированных святых, от прочих усопших состоит в том, что святым служатся молебны, а не панихиды. На Руси народное почитание обычно предшествовало церковной канонизации.[159] Под общей канонизацией часто, что не совсем правильно, понимают национальное, в сущности, тоже местное почитание. Как отмечал Г.П. Федотов: «При пра-вильном понимании значения канонизации спорные вопросы канонизации в значительной мере теряют остроту, как перестают смущать и известные в русской церкви случаи деканонизации,[160] запрещение почитания уже прославленных святых».[161] Основаниями для канонизации были и остаются: 1) жизнь и подвиг святого, 2) чудеса и 3) в некоторых случаях, нетление его мощей. В настоящее время вопросами канонизации занимается специальная Комиссия Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия.[162]

10. Агиобиографии можно классифицировать по конфессиональной принадлежности. По принципу конфессиональности выделяют христианские католические и христианские восточные (православные) жития или, например, жития исихастов и старообрядцев.[163] Помимо христианства святые почитаются также в исламе. Высшей святостью после Мухаммеда обладают пророки. Из числа вали, сиддиков, добрых ангелов, особое место в культе мусульманских святых занимают пророки (наби) и махди (ал-Асвад и Мусейлима, союзница «пророчицы» Саджах, южно-аравийские Худ и Салих, Тулайх из Неджда и мединский ибн-Сайада, провозвестники Али Мухаммед Баба и Мирза Хусейна Али Бехауллы и др.).[164] Особым отношением к святым, отмечены такие религии, как индуизм и буддизм.

11. По исторической аутентичности жития подразделяются на достоверные и легендарные. Первые попытки научной критики предпринимались европейской наукой с XVII в. В 1643 г. проект создания Сборника «Acta sanctorum, quotquot toto in orbe coluntur»[165] был поручен И.Болланду. Взяв за основу сборник Росвейда, он и его коллеги приступили критическому отбору и публикации агиографических текстов. Научный метод болландистов, это сравнение нескольких редакций, из которых публиковались ранние, с критическими примечаниями. Так, за сообщениями о благочестивой жизни святого следуют слова о том, что достоверных источников не сохранилось, житие и существование подвижника можно считать легендарными.[166] С 1882 г. болландисты начали издавать журнал-спутник к Acta Sanctorum как часть Analecta Bollandiana, существующий и сегодня. [167]

В российском богословии XVII в. историческая критика была представлена крайне слабо, так как отечественное богословие оставалось строго религиозно-консервативным. Некоторые элементы отбора, свойственные западноевропейской болландистской методологии XVII в. присутствуют в своде митрополита Димитрия Ростовского. В послесловии к житиям встречаются краткие «критические» примечания автора.[168]

В 1880-е г. инициатива теоретического изучения агиографических памятников в западноевропейской науке была «перехвачена» немецкой протестантской школой, основателем которой стал Герман Карл Узенер. Концепция К.Г. Узенера сосредоточилась на персоналиях святых, известных только из агиографии и христианских праздников. Такие памятники ученый назвал «христианскими легендами» и стал их анализировать как обыкновенные языческие мифы. По мнению О.М. Фрейденберг, К.Г. Узенер «видит в самом мифе продукт известных представлений, перенося тем самым центр тяжести с обряда и мифа на проблему истории сознания. Образ должен изучаться с точки зрения генезиса, породивших его представлений».[169] Сильной стороной школы Узенера были не только конкретные наблюдения, но и методология.

Одним из видных представителей западноевропейской критической агиографии был отец Ипполит Делеэ, член Ордена иезуитов и Болландистов, преподаватель математики, создатель ряда важных работ по проблеме исторической достоверности житий.[170] Его обобщающий труд вышел под названием «Легенды о святых: Введение в агиографию».[171] И. Делеэ подверг частичной критике главный тезис школы К.Г. Узенера - о внутреннем родстве между пластом христианской агиографии и мифами. Он выделил особые типы житий: Passions historiques и Passions épiques. При этом «Эпическое» житие не ставит перед собой задачу рассказывать историю так, как ее увидел бы хронист. Он также предложил использовать применительно к агиографии классификацию исторических источников на «антикварные источники» (рассказы, летопись, хроники, мемуары, биографии, исторические надписи и прочие письменные документы) и «традиции» (сообщения современников, рассказы прямых и косвенных свидетелей). Важным источником информации может служить изобразительная традиция.[172]

И. Делеэ показал, что историческая подоплека сообщаемого в житии факта (или отсутствие) напрямую зависит от «жанра». Если какой-нибудь эпизод может восприниматься как вполне правдоподобный, то всё правдоподобие исчезает, если учесть место этого эпизода в композиции жития. Например, для житий мучеников характерны протокольные записи их допросов, при этом часто стилистика ответов мученика весьма задириста. И. Делеэ смог в нескольких случаях сравнить «протокол» допроса в житии с реально сохранившимся протоколом римского делопроизводства. Оказалось, что реальные мученики всегда старались отвечать разумно, показывая свою лояльность светской власти и всячески избегая конфликта. Всё сказанное о протоколе допроса приложимо и к прочим деталям жития. Основная проблема понимания текста, по мнению И.Делеэ, сводится к тому, что у агиографа свои правила обращения с материалом и задача критической агиографии состоит в том, чтобы их, эти правила, понять. Теоретическая основа агиографии, особенно критической, разрабатывалась и отечественными историками, богословами и филологами, что является главным предметом диссертационного исследования.