Христиане и фашизм 2

История не прощает. Она позволяет, чтобы проходили целые века, но ни о чем не забывает, озаряя все закоулки. В этом tout tient (все соединяется), включая непосредственные отношения между лютеранской реформацией и немецкой гибкостью с приходом к власти народного социализма, а также полную верность режиму, исключая — обязательно — любой случай как героический, так исключительный.

Напомним, что в 1930 г. протестанты объединились в «Церковь Рейха» как Deutsche Christen, «Немецкие Христиане», девиз которых: «Один народ, одна раса, один Фюрер». Звучал лозунг: «Немцы — наша миссия, Христос — наша сила».

Устав Церкви изменен по требованию фашистской партии, включая «арийский параграф», исключая рукоположение пасторов не из «чистой расы» и ожесточая условия крещения нечистокровным лицам.

Среди множества документов, которые должны подтолкнуть христиан к размышлению, особенно братьев протестантов, хочется процитировать сообщение, посланное аккредитованным в Германии североамериканским корреспондентом, опубликованное в «Тайме» от 17.04.33 г., то есть спустя несколько месяцев после прихода Гитлера к власти:

"В старинном здании прусской Деты, произошел Великий Конгресс Германских Христиан, целью которого было определение линии поведения Церкви немецких евангеликов в сложившейся из‑за народного социализма обстановке. Открыл его профессор Госсенфельдер словами: «Лютер сказал: крестьянин, пашущий землю, может быть более набожным, чем молящаяся монахиня. Мы говорим, что воюющий фашист из Штурмующей Группы ближе Воле Божьей, чем Церковь, которая не присоединилась к радости Третьего Рейха» (Это было агрессивным намеком на католическую иерархию, которая отказалась «присоединиться к радости»).

Читаем дальше в «Тайме»: «Пастор, доктор Венеке‑Солдин, добавил: „Крест в форме свастики и христианский крест одно и то же. Если бы Христос жил в наше время, он был бы лидером в нашей борьбе против марксизма и антинародного космополитизма“. Призывом реформированного христианства стал запрет использовать Ветхий Завет, как в культе, так и на уроках религии в воскресных школах, потому что он является еврейской книгой. Конгресс окончательно утвердил два основных принципа: 1). „Бог создал меня немцем. Быть немцем — это дар Господа. Бог хочет, чтобы я боролся за мою „германность““; 2). Участие в войне не является насилием над христианской совестью, а послушанием перед Богом».

Смутная экстравагантность Deutsche Christen не была сознанием меньшинства, но мнением большинства лютеран: в церковных выборах в июле 1933 г. «христофашисты» получили 75% голосов от протестантов, которые, в отличие от католиков, гарантировали парламентское большинство в общественных выборах НСДПР (Народная Социал‑демократическая Партия Рабочих).

Все то, что мы сказали до этого, не случайно, и соответствует какой‑то исторической и богословской логике. Это объясняет кардинал Иосиф Рацингер, баварец, который в 1945 году восемнадцатилетним юношей был зачислен в так называемый Flak, антиавиационную артиллерию Рейха: «Феномен „Немецкие Христиане“ освещает характерную опасность, которой подвергался протестантизм перед лицом фашизма. Лютеранская концепция народного христианства, немецкого и антилатинского, стала у Гитлера хорошим стартом для начала согласования с традицией Народной Церкви, по поводу сильных наставлений на послушание политическим властям, что является нормой для последователей Лютера. Именно по этим причинам протестантизм чувствовал себя более обязанным, чем католицизм, польстить Гитлеру.

Безумное движение " Deutsche Christen «не могло начать свое существование на базе католической концепции Церкви, в которой верующие имели большую возможность противостоять фашистским доктринам. Это предвиделось и постоянно подтверждалось историей: католическая Церковь в выборе меньшего зла может согласиться на стратегическую разработку договоров с государственными системами, даже если они имеют репрессивный характер, но в конечном итоге все время будет защитницей всех перед дегенерирующим тоталитаризмом. На самом деле, в противоположность церквям, основанным благодаря реформации, сущность католической Церкви нельзя спутать с сущностью государства и по своим обязательствам она должна сопротивляться власти, которая пытается навязать своим гражданам тоталитарный образ мира».

Характерный для лютеранства дуализм, делящий мир на два царства («светское», вверенное исключительно царю и «религиозное», в котором компетентна Церковь, однако царь управляет в нём и покровительствует, даже если он не является начальником на земле) оправдал послушание перед тираном. В протестантской Церкви послушание продолжалось до конца: мы уже знакомы с соболезнованиями к фюреру, посланными после неудавшегося на него покушения, в 1944 г. когда он приказал жестоко и кроваво расправиться с заговорщиками (среди них были офицеры старой аристократии и высший слой католического мещанства).

Если, в период пришествия фашизма к власти еще не существовали значительные силы сопротивления, то уже к 1934 г. протестантское меньшинство объединилось вокруг личности швейцарца, а не немца, Карла Барта, отделяясь сначала от " Deutsche Christen «, а затем от организации движения „Церкви вероисповедания“, которая имела своих собственных мучеников среди которых был богослов Дитрих Бонхоферр. Рацингер напоминает нам, „что официальная лютеранская церковь с её традиционным послушанием, какое бы оно там не было, стремилась симпатизировать власти и обязалась служить также и во время войны, поэтому протестанту нужно было больше мужества, чем католику, чтобы сопротивляться Гитлеру“. В итоге, случаи сопротивления были исключительными и индивидуальными и касались меньшинства, что „объясняет, почему евангелисты говорит кардинал — могли гордиться личностями сопротивляющимися фашизму“. Для сопротивления нужно было иметь сильный характер, много мужества и непоколебимые убеждения, т.к. надо было сопротивляться большинству народа и учению собственной церкви».

Примем во внимание то, что история католической Церкви тоже не без погрешностей, это история уступок, ошибок «церковных персонажей» и не все то золото, что блестит, как среди сановников, так и монахов и верующих светских людей.

Например, много споров было на тему правильности подписания конкордата в июле 1933 г. между Ватиканом и Новым Рейхом. Мы уже об этом говорили, но еще раз напоминаем, т.к. все время это стремятся обратить против Церкви.

Сначала нужно заметить, а это относится ко всем христианам, как к протестантам, так и католикам, что с момента прихода Гитлера на пост канцлера прошло несколько месяцев, и он полностью не открыл своей политики, но вел подготовку в обществе. Приглашаю вас вспомнить, что до 1939 г. премьер‑министр Чемберлен отстаивал необходимость объединения с Гитлером, а сам У. Черчилль написал (о спешке союзников напомнят подсудимые Нюрнбергского процесса): «Если моей стране выпали бы такие трудности как немцам, я попросил бы Бога, чтобы он подарил такого же энергичного и активного человека как Гитлер».

Иосиф Лорц, историк католической Церкви, живший в Германии, пишет: «Нельзя забывать, что долгое время в искусных обманах народный социализм скрывал свои злые намерения под лозунгами, которые казались приемлемыми». Сегодня мы рассуждаем о тех годах на основе открытия страшных документов, но уже после всего. Однако, стоит заметить, что еще во время Нюрнбергского процесса не многие лица высшего слоя католического мещанства знали о действительности в концлагерях (среди евреев, цыган, гомосексуалистов, предателей и обыкновенных заключенных, в большинстве славян). Приказы, касающиеся «окончательного решения еврейского вопроса» держались в большой тайне, и не осталось ни одного следа, ни одной записи, что позволяет сомневаться «ревизионистским» историкам о действительном существовании таких документов.

Как бы там ни было, в конкордате от 1933 г., следует подчеркнуть его мало известность, и в дальнейшем он стал обязательным в Германии, хотя и с некоторыми поправками‑ограничениями, действующими до повторения указов подписанных раньше в демократических землях Германии до становления фашизма. Напомним, что уже в 1936 г., спустя 3 года после подписания, Святая Столица (Ватикан) передала правительству третьего Рейха 34 ноты, в которых протестовала против нарушения конкордата. Точка над и в теме постоянных нарушений была поставлена в следующем 1937 г. в энциклике Пия XI, " Mit brennender Sorge ".

Возвратимся, однако, к истокам темы. Противники всякого конкордата не понимают, что он должен опираться на концепции Церкви, которые являются ценностью, особенно в эпоху настолько драматическую, как эта; согласно концепции католической Церкви общество является анонимным и независимым с собственными структурами и организациями, с викарием на земле, но единственным «Шефом» и законодателем является Иисус Христос.

Поговорим, в общем, о такой перспективе, которая выплывает с пониманием и отношением очень серьезных слов Евангелия: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Очень важным является факт, что власть (особенно такая, как у фюрера) ведет переговоры с Церковью, устанавливая взаимные права и обязанности: это подтверждает, что человек имеет свои обязанности, как перед Богом, так и перед государством. Это подтверждает, что кесарь не является всем, даже относительно его дел, как это представляют протестанты в своей «Народной Церкви».

Кроме затруднений, вытекающих из конкордата, а также — как, например, в случае с фашизмом — непризнания факта его существования, это уже является подтверждением того, что существует другая сила, способная противостоять земной власти и даже победить её.

В действительности, с началом войны, конкордат 1933 г. стал для Берлина малозначащей бумагой. Но всегда напоминал преследуемым верующим, что в Европе существует не только всемогущий третий Рейх. Существует также беззащитная Римская Церковь, которая раздражала тирана до такой степени, что, бросив вызов всему миру, он не забыл приказать десанту, находящемуся в покинутом правительством Риме, перейти границы Ватиканской возвышенности.

Date: 2015-11-14; view: 294; Нарушение авторских прав