Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Другая часть света
Ребята уже стали привыкать к размеренному стуку колес и легко под него засыпали. Елизавета Аристидовна была довольна своими воспитанниками. Они слушались, и ей не приходилось прибегать к помощи своего мужа? Георгия Ивановича Симонова, который ехал в соседнем вагоне. Наверно, немало этому способствовал санитар. Дядя Гриша пользовался авторитетом у мальчишек. А Леночка продолжала оставаться его любимицей. Вчера дядя Гриша принес им подарок – полмешка подсолнечных семечек. Ребята стали их жарить на чугунной печке. Семечки, жарко горевшая печурка и рассказы Григория Евстафовича о деревенской жизни и о войне заставили детей лечь спать позже обычного. Отправившись в путешествие, подростки уже с первых минут ожидали приключений. Но ничего особенного не происходило. И в свои дневники они заносили самые обычные события. Лишь ночами им снились погони да выстрелы. И когда утром Петя Александров был разбужен ружейной пальбой, то решил, что это продолжение сна, и повернулся на другой бок. Но нет, выстрелы звучали настоящие и где‑то совсем рядом. Петя открыл окно, возле которого спал. Выглянув, он увидел нескольких конников, стрелявших вверх. Вагоны шли на подъем, и догнать их было нетрудно. Впереди, на гребне холма, гарцевали другие всадники. Машинист дал несколько протяжных гудков и остановил поезд. Одни верховые направились к первым вагонам, где находилась администрация колонии. Другие поскакали вдоль состава. Вслед за Петей проснулись и остальные мальчишки. Сгорая от любопытства и не обращая внимания на окрики воспитательницы, они выскочили из вагона. Был ранний час. Солнце только поднималось. Ребята протирали заспанные глаза, и все происходящее казалось им нереальным. Между тем к ним подошли, спрыгнув с лошадей, два бородача и, ни слова не сказав, заглянули в теплушку. – Да здесь ребятишки! – воскликнул один из них. На их головах торчали черные папахи. Вместо кокард приколоты бело‑зеленые ленточки. Брюки с ярко‑желтыми лампасами заправлены в сапоги. Одежда в пыли. Лица потные. Рядом появился дядя Гриша и стал объясняться с незнакомцами. Подошел их старшой и скомандовал густым басом: – Айда, станичники, обратно! Отряд поскакал и вскоре скрылся за холмом. Санитар объяснил, что люди эти – оренбургские казаки. И будь здесь не дети, а взрослые петроградцы, разговор был бы коротким. Недолго постояв, поезд снова тронулся в путь. Но спать уже не хотелось. Мальчики смотрели в полуоткрытую дверь. Смотрели во все глаза. Накануне вечером Симонов предупредил, что утром они проедут границу Европы и Азии. И вот промелькнул памятный столб. Но все оставалось прежним. Такое же, красного кирпича, станционное здание. А за ним, до самого горизонта, хвойный лес. Впрочем, нет. Местность все больше стала холмиться. Это начинался Урал. На следующем переезде в вагон ловко вскочил мужчина. Высокий, с фигурой спортсмена. Елизавета Аристидовна вздрогнула, испугавшись. Незнакомец поклонился женщине и с легким акцентом сказал: – Прошу прощения. Разрешите представиться. Зовут меня Вячеслав Вячеславович Вихра. Я тоже воспитатель. Сопровождаю одну из групп Васильевского острова. Замешкался вот, а поезд пошел. До своего вагона бежать далеко. Отставать, знаете ли, не хочется. Вот и стал непрошеным гостем. Если не возражаете, доеду с вами до ближайшей станции. – Ну что вы, – улыбнулась воспитательница. – Милости просим, садитесь, – и уступила место рядом с собой. Все с интересом рассматривали неожиданного гостя. Был он красив и строен. И даже следы оспы на лице не портили впечатления. Вихра окинул взглядом ребят и сказал: – О, у вас в вагоне одни мальчики. Это хорошо. Леночка немедленно решила обратить на себя внимание и свесилась вниз: – А я девочка. Разве плохо? – Это тоже хорошо. Вдруг поезд резко затормозил. Гость сильным движением откатил дверь теплушки. Ребята выглянули вслед за ним. У железнодорожного полотна лежала цепь солдат. Трое из них, отстранив в сторону Вихру, залезли в вагон. Форма была незнакомой. На головных уборах бело‑красные ленточки. И штыки с плоскими лезвиями, а не граненые, как у русских. – Ну и денек сегодня! – покачал головой Вихра. Елизавета Аристидовна, только недавно пришедшая в себя, снова побледнела: – Что вам здесь нужно? Разве не видите? В вагоне дети. Солдаты оставили без внимания ее слова и начали тыкать штыками под нижние койки. Но вдруг произошло неожиданное. Вихра сделал шаг вперед и что‑то сказал на незнакомом языке. Сказал повелительно. Солдаты отдали честь и покинули вагон. На лицах женщины и детей было такое изумление и одновременно восхищение, что Вихра, несмотря на нешуточную ситуацию, не удержался от улыбки: – Это чешские солдаты. Я тоже чех. Три года назад меня отправили на русский фронт. Ваш генерал Брусилов стал наступать, и мы сдались в плен. Не захотели воевать против братьев‑славян. – А почему они вас послушались? – спросил Леша Карпей. – А как не послушаться? Ведь я офицер. Пойду узнаю, в чем дело. – Он легко спрыгнул на землю. Вместе с начальницей колонии Верой Ивановной Кучинской Вихра пошел к чешскому командиру. Все разъяснилось, и уже через несколько часов состав с Петроградской детской колонией стоял у перрона Екатеринбурга. Здесь все было спокойно. Ни одного солдата.
Гоша Орлов пошел в разведку. Вернувшись, сказал, что стоять будут долго. Уедут не раньше полуночи. Гатчинцы решили немного побродить. Их внимание привлек ларек, стоявший здесь же, у перрона. За стеклом лежали изделия из уральских самоцветов: фигурки зверей, шкатулки, письменные приборы, друзы горного хрусталя, дымчатые топазы и просто куски полированной яшмы и малахита. Торговала этими редкостями молоденькая девушка, чуть старше ребят. Конечно же, они не знали названий диковинок, лежавших на витрине, так как видели их впервые. И девушка им охотно рассказала об уральских самоцветах. Тем более что покупателей у нее не было. – Вы и в самом деле из Петрограда? – Только‑только оттуда. – Там очень голодно? – спросила она, посмотрев с жалостью на худые лица мальчиков. Ребятам уже были знакомы такие жалостливые взгляды. И вместо ответа Саша Трофимовский смешно втянул щеки. В это время к ларьку подошел крепкий старик с окладистой бородой. – Дедушка, эти мальчики из Петрограда, – сказала ему девушка. – Они едут в Миасс. – Это зачем же в Миасс? Неужто там интереснее, чем в Питере? Мальчики наперебой стали рассказывать, зачем их привезли на Урал. – Ну, ладно. Давайте знакомиться. Я – Степан Тимофеевич. По фамилии буду Бардин. Здешний минералог и натуралист. И еще охотой балуюсь. И чучелятник к тому же. – А у вас чучела есть? Вот бы посмотреть… – Хотите? Тогда приглашаю к себе. Тут недалече. Только не хватятся ли вас? Не уйдет поезд? Дорога к усадьбе заняла не более десяти минут. Жил Бардин в добротном доме. Вокруг различные службы, обнесенные оградой из плитчатого камня. Двор чисто выметен. В любой мелочи видна рука доброго хозяина. Завидев Степана Тимофеевича, навстречу бросились две сибирские лайки. Хозяин стал их гладить: – Познакомьтесь с моими друзьями. Это Нахал. А вот его сын Топаз. Все понимают. Вот только говорить еще не научились. В подтверждение этих слов собаки начали прыгать, радостно повизгивая. Мальчики вошли в дом, где их встретила женщина лет сорока, дочь хозяина. – Дуняша, вот гости к нам. Издалека, из самого Питера. Пока мы тут кое‑что посмотрим, ты кваску холодного спроворь. Может, кто простокваши отведает. Думаю, и шаньги найдутся. По запаху слышу. Одна из комнат напоминала музей. В витринах вдоль стен хранились уральские камни. На стене висело свидетельство, выданное императорской Академией наук «натуралисту‑минералогу Бардину С.Т.». Но более всего внимание ребят привлекли чучела животных и птиц. Под потолком распластал крылья громадный орел. На ветке сидел глухарь. Обхватив передними лапами бревно, стоял медведь. А возле дивана находилось чучело неизвестного зверя. Лапы кривые, на ушах кисточки, а шкурка в темных пятнах. – Что, хороша? – спросил, подойдя к ним, Бардин. – Шел я по следу сохатого, а рысь притаилась на дереве. Я бы и не заметил, но почуял Нахал. – А она могла бы на вас прыгнуть с дерева? – Рысь на людей не нападает. Она дожидалась зверя. – А лось у вас есть? – Как не быть! Но разве такую громадину в горнице поставишь? Он у меня во дворе, под навесом стоит. Ребята даже потеряли дар речи, когда увидели чучело быка‑лося, до того оно было искусно выполнено. Казалось, пугни его, и сохатый сорвется с места и перемахнет через ограду. – Каков красавец! А? – не удержался от восхищения и сам хозяин. – Нипочем бы не стал стрелять. Это его браконьер тяжело ранил. Я подошел, а сохатый уж не дышит.
…Еще много интересного увидели и услышали ребята. Отведали домашней пищи. Попили холодного кваску и не заметили, как прошло три часа. Пора было прощаться с гостеприимным хозяином и его приветливой дочерью. Они поспешили к станции. Елизавета Аристидовна беспокойно ходила вдоль вагона. Но не отсутствие ребят ее тревожило. Даже не стала их попрекать. Она сообщила мальчикам, что восстали чешские войска. Железная дорога перекрыта. И теперь неизвестно, смогут ли они добраться до Миасса. Так в неопределенности прошло еще два часа, пока не вернулся Георгий Иванович. Он принес новость – чехи разрешили проследовать «детскому поезду» до Челябинска. А там надо вновь просить разрешения. Как видно, и здесь не обошлось без помощи Вихры.
|