Глава 29. Шенандоа сидела за столом для покера в казино «Леди Удача» в центре Силвер‑Сити

Шенандоа сидела за столом для покера в казино «Леди Удача» в центре Силвер‑Сити. Она провела за работой всю ночь и очень устала. Добравшись до города во второй половине дня и договорившись с хозяином «Леди Удачи», она успела несколько часов поспать в отеле и в тот же вечер приступила к работе.

Хотя сосредоточиться на картах удавалось с трудом, покер был ей необходим, чтобы отвлечься. Не думать ни о Роже Рогане, ни о ранчо, ни о материнской жиле. Эта часть жизни закончена. Она сумела осмыслить то, что сказала Арабелла. Вскоре после отъезда сестры, собиравшейся заглянуть на прощание к Кугуару, она написала записку Роже и увела из конюшни его лошадь. Проведя в пути весь день, Шенандоа добралась до Силвер‑Сити.

Однако ею владело замешательство, и девушка вовсе не походила на спокойного и уверенного в себе человека, принявшего правильное решение. Она то и дело отвлекалась и с трудом сохраняла хладнокровие, без которого немыслимо работать профессиональному игроку. В эту ночь она проигрывала намного чаще, чем могла себе позволить. Оставалось лишь надеяться, что со временем утраченная форма восстановится.

Восстановится непременно – если только Роже не явится за нею вслед. Впрочем, вряд ли он это сделает. Ему хватает хлопот на ранчо, да и Блэки не спускает с него глаз. А с другой стороны, Роже еще меньше Шенандоа привык мириться с проигрышем. В припадке ярости он вполне может решиться вернуть ее либо же выбросит из своей жизни навсегда. Но даже если он бросится за ней в погоню, то до города доберется не раньше следующего дня. В противном случае ему придется скакать верхом всю ночь, рискуя свернуть себе шею.

Ну вот, опять она думает о Роже! А надо думать о покере. У нее на руках два валета и три мелких карты. Она поменяла мелочь. Пришел еще один валет. Негусто, но можно попытаться блефовать и кое‑что выиграть. Она подтолкнула на середину стола еще несколько фишек и повысила ставку. Остальные спасовали, и она выиграла. Но удача не принесла того удовлетворения, какое она испытывала прежде.

Срезая колоду и перемешивая карты, Шенандоа обратила внимание на то, что пальцы утратили былую чуткость. Еще бы – после такой работы в руднике! Придется делать специальные ванночки и натирать руки лосьоном. Чуткие пальцы – непременное условие удачной игры, а теперь, когда она предоставлена самой себе, Шенандоа как никогда нуждается в удаче!

Она будет отсыпаться весь день, а к вечеру пойдет проведать Арабеллу. По крайней мере они с сестрой находятся в одном городе, и можно чувствовать себя не такой одинокой.

Размечтавшись, она проиграла. Противник был в полном восторге. Шенандоа сдержанно улыбнулась и снова сдала карты. На сей раз ей удалось сосредоточиться и быстро выиграть. Приободрившись, она сумела поддержать в себе эту сосредоточенность – как учил Шустрый Эд – и мало‑помалу вернулась к той легкости, с которой всегда вела игру в былые времена. Она уже почти поверила в свои силы, как вдруг на плечо легла тяжелая рука.

Шенандоа раздраженно попыталась сбросить эту руку, но не смогла. Она подняла глаза. Над ней нависло грозное, суровое лицо Роже. С головы до ног в пыли, с неразлучным кольтом в кобуре на боку, он излучал решимость. Его пальцы впились в нежную кожу железной хваткой.

– Кончай игру! Я жду в баре. – Он повернулся и отошел от стола.

Она похолодела. Ей вовсе не хотелось с ним спорить. Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Может, он так и поступит и сейчас уйдет из казино? Шенандоа удалось выиграть кон. Она уже перетасовала карты и собралась раздавать, как вдруг железные пальцы снова стиснули ее плечо. Она подняла глаза и увидела Роже. Роган осушил свой бокал виски и отчеканил:

– Шенандоа, нынче ночью твоя игра закончена. Все равно скоро рассвет.

Она замялась в нерешительности.

– Не вздумай возражать. Нам надо поговорить. Мы можем сделать это по‑хорошему или по‑плохому.

Несомненно, он выполнит свою угрозу. Не хватало только скандала на новом месте! Она торопливо встала:

– Джентльмены, меня ждут за другим столиком. – Проходя мимо Роже, она шепнула: – Встретимся снаружи.

Роже кивнул и отступил в сторону.

Извинившись перед остальными игроками, она вышла из казино, раздраженная тем, что пришлось уходить так рано.

На тротуаре ее поджидал Роган. Он прихватил с собой бутылку виски и два бокала.

– Ну, чего тебе надо? – напустив на себя неприступный вид, осведомилась Шенандоа.

– Опять ты такая же, как когда‑то в Томбстоуне, – покачал головой Роже. – Ты знаешь, что мне надо. Пойдем.

– Мы можем поговорить и здесь.

– Нет. Я устал. Пришлось изрядно за тобой погоняться. Где ты остановилась?

– Вовсе ни к чему соваться туда.

– Чем дольше я тут торчу, тем больше злюсь.

– Нам не о чем говорить. Я все написала в записке.

– Я начинаю злиться по‑настоящему.

– Нам вовсе ни к чему...

Он грубо схватил ее за руку и поволок за собой:

– А тебе не кажется, что я имею право получить объяснение причины твоего бегства?

– Я вовсе не прочь побеседовать с тобой, Роже, – смягчилась она, с трудом поспевая за его широким шагом, – но...

– Предпочитаешь, чтобы это произошло на глазах у всего города, или все‑таки пойдем к тебе?

– Я остановилась там же, где мы жили прежде. Роже перешел через улицу и направился к отелю.

– Мог бы вести себя повежливее, – пожаловалась Шенандоа: от его грубой хватки заболела рука.

– Я не отпущу тебя до тех пор, пока не окажусь за запертой дверью. Мне совершенно не нравится твоя манера скрываться – скрываться не попрощавшись!

Войдя в ее комнату в отеле, Роже поставил бокалы на туалетный столик, наполнил их виски, подал один Шенандоа, а второй жадно осушил сам, чтобы тут же наполнить снова.

– Значит, та же комната? ч– спросил Роган, осматриваясь.

Она кивнула.

– Пей.

– Ты же знаешь, я не пью за игрой.

– Пей.

– Чего тебе надо? – сказала она, пригубив из бокала виски.

– Тебе отлично известно, – нахмурился Роже. – Какого дьявола ты здесь делаешь?

Только тут Шенандоа ощутила бушевавшую в нем ярость. Она осторожно опустилась в кресло‑качалку, сделала маленький глоток и почувствовала, как жидкость обожгла внутренности. Ей не хотелось ни о чем говорить.

– С тобой могло случиться что угодно по пути в город. Ты хоть об этом подумала? Вокруг рыщут апачи. Я уж не говорю про Блэки и прочих мерзавцев. Ну что, что ты пытаешься доказать?

Она перевела дух и промолвила:

– Я оставила тебе записку.

– Да, черт возьми, оставила! – Он вытащил из жилетного кармана скомканную бумажку и швырнул в Шенандоа. – Вот, забери. И изволь объясниться.

Записка не долетела до нее и упала на ковер к ее ногам.

– Я все написала. Я выполнила все, что ты от меня хотел. И больше тебе не нужна. По‑моему, теперь мне можно заняться устройством собственной жизни.

Роже со стуком опустил бокал на столик и снова наполнил его.

– Мне казалось, что твоя жизнь уже устроена.

– Дядя Эд погиб. Арабелла предпочла самостоятельность. И мне тоже пора...

– Проклятие! О чем ты толкуешь?

– Роже, по‑моему, я выплатила тебе долг.

От неожиданности Роган застыл на миг. Выпив еще, выпалил:

– Опять эта сделка! И больше ничего не было, так? – Внезапно его гнев остыл. Он мрачно взглянул на широкую кровать, потом на Шенандоа: – Ну ладно, будь по‑твоему. Будем считать сделку завершенной. Похоже, тебе пришлось отдать намного больше, чем предполагала. А я получил намного больше того, на что смел рассчитывать. Проблема состоит в том, что чем больше я получаю от тебя, тем больше хочу. Меня самого удивляет такая ненасытность.

– Я с радостью помогала тебе, Роже. Если бы не ты, Арабелла до сих пор томилась бы в Мексике. Ты помог мне, и...

– Я больше ничего не желаю слышать ни о взаимопомощи, ни о сделке!

– Но, Роже...

– Все, хватит! Ты выплатила долг. И ничего не должна ни мне, ни кому бы то ни было. – Он снова налил себе виски и тотчас же осушил бокал.

– Выплатила? То есть теперь я свободна?

– Ты расплатилась сполна.

– Спасибо, Роже! – Ее захлестнула волна радостного возбуждения, на губах заиграла улыбка.

– Нечего меня благодарить. Я разбогател.

– И ты не поленился ехать в такую даль, чтобы дать мне свободу?..

– Черта с два! – Он тотчас же оказался рядом с ней, взял из ее руки бокал и отставил в сторону. Потом прижал Шенандоа к груди и хрипло прошептал, глядя в ее глаза: – Мне надоело брать силой, Шенандоа. Я хочу, чтобы ты сама мне все дала.

– Сама?..

– И меньше всего я хотел бы дать тебе свободу. – И он страстно поцеловал ее, отчего Шенандоа тут же захотелось раствориться в его объятиях навечно. Но что‑то не давало покоя. Она отвернулась.

– По‑моему, ты все же предоставил мне свободу.

– Проклятие! Для тебя это всегда было только сделкой! – Он метнулся было к двери, но затем вернулся: – К черту благие намерения! Я никогда тебя не отпущу! – С этими словами Роже подхватил ее на руки, отнес на кровать и принялся срывать платье, бормоча: – Не проси оставить тебя в покое. Все равно не смогу. Я слишком тебя хочу.

– Тогда не оставляй...

– Что?! – Он замер.

Она взяла его руки и снова положила их на свои пышные, призывающие к любви груди:

– Я тоже тебя хочу. Нужно уточнять, как сильно?

– Но я подумал... Ты можешь показать, как сильно! – Роже сорвал с нее остатки одежды и с жадностью ласкал ее прекрасное тело. И она доверчиво распахнулась ему навстречу. Роже мгновенно разделся и улегся рядом. – Шенандоа, мне всегда тебя не хватает! – шептал он, целуя ее лицо и губы.

И Шенандоа с жаром отвечала на его поцелуи.

– Роже... Роже... – бормотала она, прижимаясь к его горячему телу и гладя его по волосам. – Я не хотела уезжать, но...

– Наша сделка. Ей пришел конец. Все, что ты даешь мне отныне, – только по доброй воле. Отдайся же, Шенандоа. Отдайся мне вся, целиком!

И она целовала его все более страстно, и ласкала его, и таяла под его ласками. На смену ледяной сдержанности пришел жар любви. Пали последние преграды. Противостоянию был положен конец. Он хотел ее ради нее самой, а не в качестве долга. По их телам прокатывались жаркие волны. Она отдавалась бездумно, безоглядно, вся целиком.

Роже охнул и прижался к ней своей отвердевшей плотью. Она со стоном погладила его по груди и взяла в руки налитую кровью шелковистую плоть. Распаленный этой лаской, Роже улегся на нее и сделал несколько движений, щекоча самое чувствительное место между бедер. Потом просунул туда руку, одновременно припадая губами к давно напрягшемуся соску. Голова Шенандоа металась по подушке, все ее тело молило о полной, окончательной «разрядке», но этот миг пока не наступил. На смену уверенным ласковым пальцам пришли язык и губы Роже, и она невольно прижимала его голову к себе все крепче – в немой мольбе завершить то, что так чудесно началось.

И только когда она, вся покрывшись горячим потом, была готова его принять, Роже крепко сжал ее скользкое, влажное тело и заглянул в изумрудные глаза, полыхавшие диким пламенем желания:

– Скажи мне... – выдохнул он, прикоснувшись кончиком своего копья к средоточию ее женственности.

– Что? – Она по‑прежнему металась головой по подушке, трепеща от возбуждения.

– Ты отдалась мне по собственной воле? Никаких сделок? Никаких долгов?

– Роже!.. – удивившись его вопросу, она неловко пошевелилась под ним, надеясь поскорее получить то, чего желала сейчас больше всего на свете.

– Скажи мне.

– Да! О да! Я всегда хотела тебя, Роже. Без всякой сделки, без долгов.

– Что? – Он напрягся, весь обратившись вслух.

– Нас всегда влекло друг к другу, Роже. И я никогда не пыталась торговать своим телом ради оплаты долга. Я просто хотела тебя. И если ты сейчас не...

Он вошел в нее одним мощным рывком. Она охнула и прижалась губами к его губам, прошептав:

– Целуй меня, Роже! Возьми меня всю, целиком!

Для ответа не потребовались слова. Его язык ворвался меж ее губ, довершая чудо слияния. Их тела двигались в унисон, страстно и головокружительно – к пику блаженства.

Когда Роже удовлетворил ее страсть, она задрожала и рванулась ему навстречу, судорожно вцепившись в его плечи, крепко прижимая к себе. Он уловил ее состояние и сделал еще один, самый отчаянный толчок, позволив вырваться на свободу долго сдерживаемой неистовой страсти. Сплетенные воедино, трепещущие и счастливые, они вместе воспарили в вихре экстаза.

Роже еще долго не мог заставить себя пошевелиться. Он давно успел отдышаться, а покрывавший тело любовный пот почти высох – и все равно не хотелось прерывать эти чудесные мгновения. Только когда Шенандоа поежилась под его сильным, тяжелым телом, он перекатился на бок, прижимая ее к себе.

Она свернулась калачиком у него под боком и улыбнулась.

– И я никогда не желал тебя в качестве условия сделки, Шенандоа. Лишь ради тебя самой – с самой первой минуты, едва увидел в Томбстоуне.

Она молча покрыла его грудь горячими поцелуями.

– Но ты вела себя дьявольски холодно и неприступно. Мне пришлось пуститься во все тяжкие, чтобы удержать тебя рядом. И я решил, что сделка для этого подходит лучше всего.

– И это сработало.

– Да, но очень скоро мне этого стало мало.

– Почему?

– Потому что мне нужна была ты сама – вся, целиком.

– И ты получил меня, Роже.

– Наконец‑то! – сказал он и добавил: – Завтра ты уедешь из города вместе со мной.

– Ты уезжаешь так скоро? – спросила она. А где же признание в любви, где предложение руки и сердца?.. Оказывается, просто удовлетворить желание – это еще не значит быть счастливой!

– Ты же сама все знаешь. Я должен вернуться, как только оформлю заявку. Мало ли что Блэки натворит в мое отсутствие!

– Я понимаю, тебе действительно надо поскорее вернуться.

– Вот и отлично. Отправляемся завтра, и как можно раньше.

– Мы вернемся к тому, на чем остановились?

– Конечно. Шенандоа, материнская жила у меня в руках, и если нам удастся справиться с Блэки, все наладится само собой. Но для этого мне необходимо быть на ранчо.

Шенандоа выскользнула у него из рук и встала.

– Ну, что еще?

– Я не поеду завтра с тобой, Роже.

– Черт побери! Почему?

– Я...

– Что ты?..

Нет, она не станет выпрашивать признание в любви или предложение жениться. Она слишком горда. Если бы захотел, Роже мог бы сказать обо всем сам. Ей снова необходимо побыть одной. Необходимо собраться с силами и попытаться соединить осколки разрушенной жизни. Вот только Роже ни за что не предоставит ей такую возможность – теперь, когда знает о ее чувствах. И Шенандоа решилась прибегнуть к лжи.

– Я буду здесь в большей безопасности.

– В безопасности? – в растерянности переспросил Роже.

– Блэки... И потом здесь Арабелла. Я бы могла изредка...

– Ладно, – медленно покачал головой Роган, – я понял. Я хочу слишком многого. И ты хотела бы быть со мной, но возвращение на ранчо может тебя скомпрометировать.

– Видишь ли, я...

– Получила свободу и захотела вернуться за карточный стол. Чтобы вести прежний образ жизни. Ничего не выйдет, Шенандоа. – Он сел и начал одеваться. – Все это в прошлом. И на сей раз тебе от меня не уйти.

– Дело вовсе не в этом, Роже.

– Я понимаю тебя гораздо лучше, чем тебе кажется, – говорил он, пристегивая на место кольт. – И если бы мне не нужно было возвращаться на ранчо, я бы остался с тобой и постарался все объяснить. Хотя в одном ты права: наверное, в городе все же безопаснее. И пока на ранчо дела не будут приведены в порядок, я не смогу предложить тебе ничего, кроме удовлетворения в постели.

– Это само по себе немало, Роже.

– И опять ты права, – с горечью рассмеялся он. – Так и быть, оставайся. Но я хочу, чтобы ты знала: как только налажу добычу из материнской жилы и поставлю на место Блэки, я вернусь. И тогда мы сможем составить новые планы.

Шенандоа молча кивнула, стараясь не выдать свое отчаяние. Вот сейчас за Роже закроется дверь – и она останется одна на всем белом свете. Ну кому нужна эта ее дурацкая гордость?

Он погладил ее по щеке, заметил блеснувшие в глазах непролитые слезы и ласково поцеловал в губы:

– Не надо бояться, дорогая, со мной ничего не случится. А ты не забывай: все, на что могут рассчитывать здешние мужчины в отношении тебя, – только партия в покер!

– Роже, я...

– Ты моя, Шенандоа. И я вернусь за тобой, как только смогу.

Роган исчез прежде, чем она решилась его окликнуть. И, наверное, так было лучше. Вот и дядя Эд говорил, что в жизни не всегда удается выигрывать.

Шенандоа рухнула на кровать. Она уже тосковала по Роже, она снова хотела его. Но так было лучше. Она зарылась лицом в подушку, вдыхая сохранившийся там запах его волос. Немного успокоившись, стала засыпать. И тут где‑то рядом звякнули шпоры.

Сон мигом слетел. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Шенандоа тревожно осмотрелась, и ее взгляд остановился на окне. Роже оставил занавески раздвинутыми, а оконную раму приподнятой. И теперь краем глаза она успела уловить там какое‑то движение. Как будто мелькнул широкоплечий силуэт и тут же растворился во тьме.

– Роже? – дрожащим голосом окликнула она, стараясь не поддаваться панике.

Собравшись с духом, Шенандоа приблизилась к окну и выглянула наружу: неужели снова этот ужасный человек? Но за окном никого не было. Шенандоа поспешно опустила раму, задернула шторы и метнулась обратно в постель. Способность рассуждать вернулась не сразу – еще долго зуб на зуб не попадал. Скорчившись под одеялом, борясь с леденящим душу ужасом, она лежала не шелохнувшись.

В который уже раз вспомнился Тед Брайтон. Звон шпор. Широкие плечи. Это он! Он по‑прежнему за ними следит! Она не ошиблась! А если все‑таки ошиблась? Ведь лицо разглядеть так и не удалось. И все же в глубине души она была уверена, что видела именно Теда.

Ей хотелось раз и навсегда освободиться от страха перед Тедом, омрачавшим всю ее жизнь. И хотелось отомстить за смерть дяди. Но было ясно: в одиночку Шенандоа не справится с таким отъявленным негодяем. Роже помогал ей не раз – поможет и теперь. Ведь он обещал отыскать убийцу Шустрого Эда, как только наладит дела на руднике. Нужно будет убедить его в том, что Тед выжил, и напомнить об обещании. И тогда наступит черед Теда Брайтона.

Шенандоа забылась в беспокойном сне.

Date: 2015-11-13; view: 292; Нарушение авторских прав