Права pебенka

До недавнего времени, или, лучше сказать, до нача­ла этого века, общество вообще не заботилось о ребенке. Оно игнорировало его и переложило всю заботу о нем на семью. Единственной защитой для ребенка был авторитет отца- пережиток римского права, которое гос­подствовало две тысячи лет тому назад. За это продолжи­тельное время цивилизация усовершенствовала законодатель­ство, но тем не менее оставила ребенка без социальной за­щиты. В его распоряжении были только материальные, моральные и духовные источники помощи семьи. Когда та­ковых не находилось, то детям приходилось жить в матери­альной, моральной и духовной нужде. Но общество не чув­ствовало по отношению к ним никакой хотя бы сколько-ни­будь значимой ответственности. До сегодняшнего дня оно не принимало участия в подготовке семьи к рождению ре­бенка, не требовало от семьи ни одной гарантии.

Государство, которое так строго, с любовью относится ко всякого рода ведомственным документам, к разным мелким формальностям и старается регламентировать все, что имеет хоть небольшой социальный оттенок, ни­когда не проявляло интереса к будущим родителям и нико­им образом не заботилось о необходимой гарантирован­ной защите развития детей.

Чтобы основать семью, достаточно заявить об этом государственным инстанциям. Государство слагает с себя даже единственную обязанность, которая налагается на него в этой связи: бракосочетание. Впрочем, общество с незапамятных времен демонстрирует свое полное безраз­личие к маленьким труженикам, которым природа дове­рила задачу строительства человечества. В то время, как люди добивались прогресса и изменяли жизнь к лучшему, дети оставались забытыми изгоями человеческого обще­ства, которое не находило возможным войти в их истинное положение и изменить его. Дети приносятся в жертву об­ществу, хотя оно и не догадывается об этом. Наука узнала об этом, когда медицина стала интересоваться детьми более полувека назад. Дети были тогда в запущенном со­стоянии: не было ни одного детского врача и ни одной дет­ской больницы. Когда статистика показала, как высока была смертность детей первого года жизни, это произве­ло огромное впечатление. Оказалось, что из общего чис­ла детей, рожденных в браке, живыми оставались лишь немногие. Смертность детей рассматривалась как нечто естественное. Семьи привыкли к этому, и при этом счита­лось, что они, якобы, в действительности не умирают, а улетают на небо. Это принималось на веру и даже суще­ствует утверждение: «Бог отбирает среди всех детей лишь тех, которые, как ангелочки, будут подле него». Из-за не­вежества родителей и недостаточно хорошего ухода по­гибало такое множество детей, что этот феномен был на­зван «убиением младенцев в Вифлееме».

С разоблачением истинного положения вещей предпри­нимались различные организованные усилия, чтобы про­будить новое чувство ответственности у людей. Недоста­точно только родить ребенка, подарив ему жизнь. Родите­ли обязаны создать детям условия, рекомендуемые наукой, руководствуясь ее указаниями в вопросах сохранения здо­ровья детей.

Но дети страдают не только в кругу семьи. Научные исследования, проведенные в школах, привели к дальней­шим разоблачениям. Это произошло в последнем десяти­летии прошлого века и именно в то время, когда медицина открыла профессиональные заболевания, исследовала и проделала первые шаги в социальной гигиене, которые должны были заложить прочные основы в деле улучше­ния социального положения рабочих. Тогда было установ­лено, что помимо инфекционных заболеваний, виной кото­рых была недостаточная гигиена, существуют и болезни, возникающие в процессе учебы.

В школах по вине человеческого общества дети долж­ны терпеливо сносить мучения. Неразвитость грудной клетки располагает к туберкулезу, возникающему из-за вынужденного сидения в течение нескольких часов в со­гнутом положении при чтении и письме. Это приводит и к искривлению позвоночника. Из-за продолжительной дея­тельности при плохом освещении развивается близору­кость. В конце концов весь корпус деформируется, начи­наются задержки в развитии. Это усугубляется длитель­ным пребыванием в тесных, переполненных помещениях.

Но, кроме мучений физических, дети претерпевают и мучения духовные. Учеба стала непосильным бременем. Дети мечутся между скукой и страхом и испытывают пе­реутомление и нервозность. Они становятся вялыми, уны­лыми, меланхоличными, развращенными, теряют доверие к себе и детскую жизнерадостность. Родители не предъяв­ляют по этому поводу никаких счетов. Им надо только, чтобы дети сдавали экзамены и поскорее заканчивали уче­бу, что сокращает расходы. Не об образовании как тако­вом шла речь, а лишь об обязанности учиться, установ­ленной обществом. Такая учеба обременительна и стоит денег. В конце концов дети получают выпускной документ.

Во время исследований, которые тогда предпринима­лись в школах, изо дня в день обнаруживались также и следующие нелицеприятные вещи: многие дети приходили в школу уже уставшими, потому что по утрам они должны были работать. Одни разносили молоко, пробегая дистан­цию в несколько километров, другие продавали газеты на улицах или работали на дому. Они приходили в школу го­лодными, невыспавшимися и хотели одного — покоя.

Потом этих бедных детей отчитывали учителя, когда они невнимательно слушали или не понимали их объясне­ний. Учителя, которые думают только о своих заданиях и, конечно, о своем авторитете, добивались внимания детей посредством крика или угроз. Педагоги противопоставля­ли детей друг другу как неспособных и безвольных. Так проистекала жизнь этих несчастных - от эксплуатации в семье до наказаний учителями.

Когда стало известно о такой вопиющей несправедли­вости, разразилась настоящая буря негодования, и школа начала срочно перестраиваться. Тогда появилась новая и значимая область медицины — школьная гигиена, которая стала оказывать свое благоприятное влияние на народное образование всех цивилизованных стран. Сегодня учитель и врач объединились для блага ребенка, и общество ста­рается ликвидировать старые ошибки, которые оно не осоз­навало ранее: первый шаг к социальному освобождению ребенка был тем самым сделан.

Но если мы оглянемся назад, то не найдем на всем протяжении времени хотя бы одного события, свидетель­ствующего о признании прав ребенка или о необходимости их обсуждения. Христос, указывая людям на их ослепле­ние, призывая к Царству Небесному, ссылался на детей: «Будьте как дети и войдете в Царство Небесное». Но люди занимались снова и снова наставлениями, ставя при этом себя образцом. Слепота людей стала абсолютно неизле­чимой. Эта слепота охватила всех и вся. Она стара, как само человечество.

Во всех педагогических поисках, и вообще в педагоги­ке, слово «воспитание» означало наказание с целью под­чинить ребенка, сделав волю взрослого жизненными за­поведями.

Прошли тысячелетия, и положение существенно не из­менилось. У разных народов существовали разные виды наказаний. В школах вывешивали позорные надписи, на­девали на голову детям ослиные уши, пригвождали к по­зорному столбу, и все, кто проходил мимо, насмехались над провинившимися. Существовали и другие физические наказания. Ребенок часами стоял лицом к стене, в углу, ничего не видя, лишенный возможности действовать, смер­тельно уставая и томясь от скуки. Другой вид наказания состоял в том, что детей ставили на голые колени на пол, и они оставались в таком положении, поруганные обще­ством.

Нынешний вид жестокого наказания связан с установ­ками в законах, согласно которым школа должна действо­вать в согласовании с родителями: школа и родительский дом в союзе обрекали ребенка на наказания и мучения. Наказывая, школа подавляла ребенка, и об этом сообща­лось родителям с тем, чтобы они одобряли наказание учи­теля. На следующий день ребенок должен был в качестве доказательства предъявить подпись отца, свидетель­ствующую о том, что сообщение возымело дальнейшие последствия - таким образом школа привлекала на свою сторону родителей.

В этих случаях защита ребенка совершенно исключе­на. Какой трибунал мог бы рассмотреть жалобу ребенка, хотя даже осужденный преступник имеет такую возмож­ность? Такой инстанции для ребенка не существует.

А где же любовь, которая дала бы ребенку утешение и прибежище? Ее нет. Школа и родительский дом объеди­нились, наказывая, потому что воспитательное воздействие наказания недостаточно.

Впрочем, родители не нуждаются в напоминаниях школы о наказании. Исследования по этому вопросу—одно из них было проведено Институтом Союза народов - до­казали, что на сегодняшний день не существует народа, который бы не подвергал ребенка наказаниям в родитель­ском доме. Нет народа, который бы не ругал, не поносил, не раздавал пощечины, не избивал, не запирал в темные помещения, не лишал бы детей удовольствий, служащих единственной компенсацией за нестерпимые, незаметные для некоторых, мучения маленьких рабов. Им запрещают общаться с другими детьми или лишают их фруктов и слад­кого. Это и принудительный пост, когда вечером ребенку объявляется: «Сейчас ты пойдешь без ужина в постель!» А дальше - неспокойный сон всю ночь напролет от непри­ятного чувства голода.

В то время как просвещенные, ответственные и созна­тельные семьи пошли на попятный в отношении привыч­ных домашних наказаний, многие взрослые все еще нахо­дят, что грубое и суровое обращение, угрожающий тон- един­ственно приемлемое и уместное средство воспитания. Взрослые считают наказание ребенка своим естественным правом. Мать старается увидеть в раздаче пощечин свою обязанность.

Но, с другой стороны, именно взрослые отменили те­лесные наказания, потому что в результате страдало че­ловеческое достоинство, выставляемое на общественное поругание. Что же может быть более позорного, чем по­зорить и избивать ребенка?

Мы видим, что совесть человечества пребывает в глу­боком сне. Современная цивилизация не хочет иметь ни­чего общего с личностью ребенка. Она отвергает пламен­ный человеческий разум. Она- это производство бесчув­ственных машин, которые приводятся в движение силой извне. Эта сила - чудовищная безликая власть из внешне­го мира, из общества, действующая неумолимо. Только вперед, только напрямик!

Человеческое общество подобно чудовищному поезду, который на огромной скорости со свистом мчится в отда­ленное место назначения. Индивидов, которых он везет, хочется сравнить с дремлющими пассажирами в отдель­ных купе. Эта уснувшая совесть - мощное препятствие на пути к улучшению организации жизни, освобожденной истине.

Если бы не было этого препятствия, мир смог бы стре­мительно идти к прогрессу. Тогда не было бы противоречий между все более увеличивающейся скоростью материаль­ного прогресса и глубочайшим оцепенением человеческого духа. Первый шаг, который рассчитан на продвижение к коллективному прогрессу,—это самый сложный шаг, зада­ча которого - встряхнуть равнодушное человечество, за­ставить его услышать предостерегающий голос. Сегодня всему обществу необходимо напомнить о ребенке и его роли, чтобы немедленно прийти ему на помощь и выта­щить его из великой и опасной пустоты. Эту пустоту необходимо заполнить. Необходимо построить соразмерный ребенку мир, в котором признавались бы его права. Наи­худший проступок человеческого общества - это расто­чительство денег, которые должны были бы пойти на благо ребенка. Общество же использует эти деньги на разрушение ребенка и на свою погибель. По отношению к ребенку общество ведет себя как опекун, который расто­чает имущество, принадлежащее не ему, а опекаемому. Взрослый тратит на себя деньги, добрая часть которых должна быть предназначена детям. Это свойственная жиз­ни истина: животные - и среди них самые примитивные (насекомые) — свидетельствуют об этом. Почему мура­вьи запасают пищу? В природе нет ни одного примера из жизни взрослых особей, которые используют все на свои нужды и обрекают на нищету свое потомство.

Человек ничего не делает для детей. Только по нужде он еще старается поддерживать его вегетативное физи­ческое существование. Когда расточительное человечес­кое общество испытывает денежные затруднения, тогда оно изымает средства у школ и особенно у детских садов, где находят свое прибежище ростки человеческой жизни. Оно отнимает деньги у тех, кто не может поднять голоса в свою защиту. В этом видится вопиющая несправедли­вость человечества и его абсурдное заблуждение. И при этом человеческое общество не замечает, что по его по­велению происходит дополнительное разрушение, когда общество применяет добытые деньги на производство уничтожающих орудий труда. Образуется одно-единствен­ное заблуждение. Так как дети не участвуют в жизненных процессах, то развитие человечества пойдет по искажен­ному пути.

Взрослым необходимо заново объединяться, но на этот раз не в своих целях, а из любви к детям, чтобы поднять голос за права ребенка, которые недооценивают из-за обыч­ной слепоты, но которые, однажды заявленные, бесспор­но, осуществятся. Человеческое общество было ложным опекуном, а, значит, мы должны вернуть ребенку его пра­ва, и они должны претвориться в жизнь.

У взрослых задача огромного значения. Только они могут спасти своих детей, объединившись и тем самым практически оказав влияние на жизнь общества. Они дол­жны призвать свою совесть для осознания масштабности задачи, которую доверила им природа, ведь в их руках на­ходится будущее человечества. Но позиция взрослых по­хожа на поступок Пилата.

Пилат хотел спасти Иисуса, но не сделал этого.

Толпа из предубеждения подстрекала Пилата и, соглас­но действующим законам и обычаям, потребовала смер­ти Спасителя. Пилат проявил нерешительность, остава­ясь бездеятельным.

«Что я могу сделать, - подумал он, - если существу­ют такие обычаи?»

И умыл руки.

В его власти было сказать: «Нет, я не хочу этого», но он не сказал ничего.

Так же ведет себя сегодня и большинство взрослых, обрекая ребенка на страдания.

Человеческое общество передает заботу о ребенке ли­шенным чувства ответственности родителям, а они снова передают ее обществу, которое запирает его в школу и кон­тролирует его посредством родительского дома. Так с ре­бенком повторяется драма Христа, когда его отсылали от Ирода к Пилату, передавая его от одной силы к другой, желая снять с себя ответственность.

Ни одного голоса не поднимается в защиту ребенка, хотя есть один голос, который мог бы сделать это. Это голос крови, голос, в котором выражена сила жизни: чело­веческий авторитет родителей.

Когда совесть родителей проснется, они не станут дей­ствовать подобно Пилату, который, вместо того, чтобы за­щитить Мессию, вынес Божественности смертный приго­вор, приказал бичевать Его и первый унизил Его, сказав: «Се человек!»

Се человек! Ребенок должен пройти страдальческий путь Христа. Его начало заключено в выражении: «Се че­ловек!» Этот человек не несет в себе Бога, он опустошен и уже потерял веру в себя.

Школа была для ребенка безрадостным местом пре­бывания. Взрослые воздвигли для детей чудовищные зда­ния, предназначенные для больших масс детей. Все здесь приспособлено для взрослых: окна, двери, длинные кори­доры, голые однообразные классы. Ученики многих поко­лений на протяжении всего периода детства носят чер­ную, словно траурную, униформу. Семья оставляет ребен­ка одного, покидая его на пороге этого здания: ворота были заграждением, линией раздела между двумя лагерями и двумя ответственностями. Дети, потерявшие надежду и задавленные страхом, казались плачущими. На тех воро­тах Данте стоит надпись: «Чрез эти ворота ты попадешь в город мучений», в город, в котором живет потерянный на­род — народ, от которого отвернулась милость.

Строгий угрожающий голос требовал от ребенка и всех соучастников войти внутрь, при этом их считали злыми отродьями, которые заслуживали наказания: «Скорбите, страдайте, злые души!»

А куда пойдет ребенок? Он идет в определенный для него класс. Учительница закрывает дверь за вошедшими, и с этого момента она повелительница и командует собранными здесь душами без свидетелей и без возможно­сти заявления протеста.

Родительский дом и общество ограничивают ребенка своим авторитетом. У человека есть те семена милосер­дия, которые он разбрасывает по ветру, и ветер разносит их. Нежные, дрожащие члены натри или более часов стис­нуты в кандалы-парты, снова на три часа, и опять на три часа и так на долгие дни, месяцы, годы.

Ребенок сидит за своей партой под строгим взглядом, обе его ручонки и ноги вынуждены оставаться совершен­но неподвижными так, как тело Христа, прикованное гвоз­дями к кресту.

В этот жаждущий знаний и правды разум учительница силой или каким-нибудь другим путем втискивает свои мысли, и тогда на безропотной голове появляется ма­ленький терновый венец.

Полное любви сердце пронзается непониманием мира, словно копьем, и ему кажется горьким то, что утоляет его жажду к покою.

Уже готова могила для души ребенка, которая не в со­стоянии жить среди столь многих противоестественностей. И когда она похоронена, стражники-сторожа не уви­дят ее воскрешения.

Но ребенок воскресает снова и снова и всегда возвра­щается, свежий и улыбающийся, чтобы жить среди лю­дей. Как говорит Эмерсон: «Ребенок - это вечный Мес­сия, который всегда возвращается к падшим людям, что­бы привести их в Царство Небесное».

Date: 2015-11-13; view: 397; Нарушение авторских прав