Подарок

На следующий день после того происшествия мы не встречались. Всем было как-то пакостно на душе. Не хотелось видеть и знать друг друга, всех сковывало внезапно появившиеся чувство стыда и недоверия. Мы гуляли поодиночке. Перед выходом у меня возникло желание перечитать стихи, что я и сделал. Иногда в голове всплывали эти строчки:

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен —

Неколебим, свободен и беспечен,

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина

И счастие куда б ни повело,

Всё те же мы: нам целый мир чужбина;

Отечество нам Царское Село.

Для меня было тайной, что такое «срастаться под сенью дружных муз», а последнюю строчку, как сейчас помню, истолковал я вот так: «Царское Село? Наверное, это был их район.»

Я рад был этой возможности гулять одному, которая так редко представлялась.

Ведь в дни, когда я гулял один, были особыми. Ходил по аллеям и паркам не спеша, то был настоящий я, а не мое прозвище. Он всматривался и наслаждался пейзажем, Ржавый же пробежал бы сквозь них сломя голову и не задумался бы ни над чем. А еще бы наверняка ободрал какое-нибудь несчастное дерево ни за что, ни про что. Но настоящий я был другой. Он не пытался из себя корчить кого-то, стараясь уверенно говорить и держаться. Не искал себе приключений и никому ничего не доказывал. Не боялся показаться трусом или дураком. Сейчас я уже смутно ощущаю того маленького человека в себе, но одно я знаю точно. Добрее и проще мне уже не быть, это ушло от меня навсегда вместе с детством.

«Да, дурно вышло с Капитаном. Артему это не скоро забудется, это точно. Можно ли сейчас что-то сделать или лучше оставить эту затею? Можно ли всех помирить?» - рассуждал этот самый маленький человек в своем любимом сквере, где росли в две молодые дубовые аллеи. Тогда было на редкость теплое, приветливое осеннее утро. В алее никого не было, все, видимо, сидели дома и смотрели утренние новости. Около часа я бродил по скверу туда-сюда, раздумывая свою мысль. Ногами наступал в пожухлую, но еще не гниющую листву. Это был очень приятный звук, издаваемый мокрой листвой, который можно услышать только в это время года. Многое бы я сейчас отдал, чтобы снова оказаться в том сквере, но, увы, его давно вырубили.

Вдруг из соседней аллеи меня окликнули:

-Эй, сосед! Подожди меня!

- Какие люди! Жду-жду.

Ко мне подошел Артем. На нем было написано, особенно на взбухших от возбуждения висках, что он хочет получить от меня поддержки, что ему стыдно за историю с Капитаном (вина его, как мне кажется, все-таки, очень спорная), а еще я точно увидел, что Склад что-то задумал. И никак нельзя было не догадаться, что все это взаимосвязано.

- Слушай, я понимаю, что…- начал он фразу.

- Ты ни в чем не виноват. Давай это забудем. Честно тебе сказать, наверное, я сам бы дернул оттуда.

Он покраснел, как умеют только одни дети и сказал:

- Спасибо, сосед.

- Да ладно. Будет тебе. - сказал я, взяв паузу. - Так что ты задумал?

-Эй, а откуда ты знаешь?

-Да ты такой простой, что у тебя на лице все написано. Выкладывай!

- Ну ты даешь! Хорошо. - тут он пристально посмотрел мне в глаза. - Ты ведь помнишь, что девятнадцатого октября за событие?

- Конечно, помню.

- Ну и что же? А?

- Это завтра.

- Дурень! Капитану будет тринадцать, день рождения у него!

- А-а-а, точно. Но с чего ты взял, что он это оценит?

- Да с того, что мы никакая не стая! Мы друзья. Хочу подарить ему тельняшку, новую, еще лучше прежней.

- Слушай, он всегда говорил нам, что мы не друзья, что все ради веселья. «А каждый из вас, шушера, сам за себя», он постоянно об этом говорит.

- А тогда зачем он мне вчера помог? Неужели ты думаешь, что ради спертого?

-Да, навряд ли ради этого. Он совсем на себя не похож. Чего так взъелся на музыке вчера? Она хорошо пела.

- Не знаю, он ведь не слышал, что я хлопал?

- Не знаю.

- Думаю, что нам нужна тельняшка. Только где мы ее с тобой возьмем? У меня дома такой дома нет. Есть отцовская, но ему она будет большая.

- Да ты что! - сказал он ехидно - Так мы раздобудем новую.

- И где?

- В Караганде! Чего ты какой тугой? Купим.

- Вон как. Раз ты такой не тугой, то чего меня зовешь?

- Я хотел попросить у тебя денег,- здесь он замялся - Я верну.

- Я бы дал, но у меня их нет.

- Что ж, тогда…Придется найти другой способ. Ты со мной?

- Ты ещё спрашиваешь. Пошли. Слишком долго болтаем.

Как вы думаю, догадались, тельняшку мы решили украсть. Для чего и направились на ближайший рынок одежды в нашем квартале. Меня поразила обычно несвойственная Артему решительность, он твердо задался целью получить сегодня же подарок, и было понятно, что он не остановится ни перед чем, и уж точно не побежит от препятствий. За человеком с таким настроем было легко и приятно следовать. Всю дорогу он возбужденно доказывал мне необходимость данного дела, по-мальчишески воровато сверкая глазами.

Первый рынок, что мы нашли, нам не подошел. Там был всего один проход и слишком плотное движение в толпе. В таких сложно и взять, и уйти с эти незаметно почти невозможно. Пришлось покинуть наш район и направится в соседний. Но и там не было ни одного крытого рынка, только одни секонд-хенды и лавочные продавцы, торгующие шерстяными варежками и носками. и нигде в этой дыре не было тельняшек. Мы отправились еще дальше, и прежде чем нашли подходящую торговую точку, прошло около трёх часов.

На нескольких столах около пыльной, разбитой колдобинами русской действительности дороги, торговал седовласый мужчина, который умным и неординарным выражением лица явно контрастировал с этим местом и его обывателями. С краю слева лежала наша цель - новая белоснежно-голубая тельняшка. Осталось только ее взять. Выглядело это довольно просто, можно было даже сорвать ее на бегу. На открытом пространстве за нами было бы сложно угнаться. Артем так и хотел сделать, но я остановил его:

- Нам нужен план. Действовать на бум нельзя.

-Ой, да ладно тебе, Ржавый. Разве он нас сумеет догнать? Посмотри на него, он старик.

- Послушай меня, Тем. Глянь на него лучше, это тебе не вчерашний айзер за прилавком, тот с бодуна не соображал. А этот не такой.

- Да откуда ты знаешь?

- Просто поверь мне.

- Хорошо. Пусть так. Что ты предлагаешь?

- Для начала не палиться, он, по-моему, уже срисовал нас с тобой.

Чутье меня не подвело, подтвердилось это, когда я поймал на себе улыбающийся взгляд нашей предполагаемой жертвы, которая если и подозревала о той роли, что мы ей отвели, то явно не расценивала наши «сценические» способности всерьез. Он смотрел на меня искоса, вполглаза, но отчетливо давая понять, что уже ждет меня за покупкой. Было в этом что-то загадочное и труднообъяснимое. Я всегда буду помнить эти умные, проницательные глаза.

После этого мы сразу же схоронились на час в соседнем дворе, и обговорили детали. У Склада было пятьдесят рублей, на них было решено для прикрытия как бы купить носки, то есть попросить нам выдать вещь не с прилавка, а из коробки у продавца за спиной, и в этот самый момент, когда он отвлечётся, я беру тельняшку и ухожу. Единственной проблемой было то, что она была в целлофановой упаковке, а, следовательно, зашуршит и это будет хорошо слышно. Но над этим не было времени раздумывать. В частности, у нас был еще один разговор:

-Слушай, а зачем он все-таки тебе помог?

-Не знаю. Правда.

- Мне кажется потому, что мы все-таки все друзья, а не только мы с тобой.

- Навряд ли. Помнишь, он сказал, что это для дела.

- Ничего ты не понимаешь в людях.

-Ой, тоже мне нашелся, понимающий.

-Вот увидишь, как он обрадуется, когда мы принесем ту тельняшку. Погнали.

Капитану нужна тельняшка, да всем нужна она для примирения. После того, как заветная вещь оказалась бы у меня в руках, то Склад платит за носки и присоединяется ко мне. Звучал, этот план, по крайней мере, неплохо и вполне разумно. Но все крайне редко идет по плану, особенно если тебе еще нет одиннадцати, а ты воруешь одежду.

Мы подошли к столам, стараясь не привлекать внимания. Но что-то мне подсказывает, что получилось это у нас так себе.

- Здравствуйте, мальчики. Чего бы вы хотели? - приветливо сказал незнакомый нам человек. Поверьте, мне, редко кто из уличных продавцов обратится к вам с такой естественной и дружественной интонацией, особенно учитывая тот факт, что вы двое мальчишек в продранных джинсах, а не денежный мешок из джипа.

- Здравствуйте. Покажите пожалуйста носки, пожалуйста, вон те, справа. – растягивая слова проговорил Артем.

- Шерстяные или синтетические Вам показать? - сказал он, будто говорил с взрослыми. По-моему, мне ко мне тогда впервые в жизни обратились на «вы».

- Шерстяные. – сказал я, который должен был молчать и не нарушать плана.

- А зачем вам зимние носки осенью? Зима еще нескоро. – как бы невзначай сказал седовласый человек.

- Да вот берем пока подешевле - не растерялся Склад.

- О, уверяю Вас, мальчики, ко мне вы можете прийти и в декабре, они будут стоить столько же. Я не поднимаю цен в сезон.

- Мы все-таки купим их сейчас, да ведь? - Склад сказал это многозначно, прося помочь в поддержании отвлекающего разговора.

-Да покажите уже нам носки, в самом деле! – не вытерпел я.

- Полагаю, что не из прилавка? А вон те, в той дальней коробке? - невозмутимо и радушно ответил мне продавец. - Склад заметно вытаращил глаза. Стало понятно, что над нами откровенно издеваются. Но я решил не отступать и добыть эту тельняшку, во что бы то ни стало.

- Да. Оттуда.

- Что ж, как прикажете.

Как только он отвернулся и нагнулся, то я сразу же, резким движением выхватил тельняшку, с прилавка, но еще более резким и быстрым движением руки я был пойман убегающим. И это вам была не ненадежная хватка охранника, в этой руке чувствовалась недюжинная сила и цепкость. Я остолбенел от такой скорости. Просто невероятно.

- Э-ге-ге… вот зачем она вам, ребятки? А?

Мы не знали, что ответить. На одну секунду мне показалось, что Склад сейчас дернет отсюда, как он сделал это вчера (в эту секунду я присудил ему всю полноту вины, в которой утром еще сомневался), но этого не произошло.

-Ладно, мальчики, садитесь со мной, расскажите. Ведь без причины же не воруют. - сказал он спокойно, вкрадчиво, даже с оттенком нежности.

А после этого мы вообще потеряли дар красноречия. Нет, вы подумайте, человек, который поймал воришку за руку, тут же садится и разговаривает с ним! Мы не знали другого обращения к нам людей со стороны, кроме как враждебного. Нашими спутниками были косые взгляды, ухмылки и порицания людей якобы бы умных, воспитывающих якобы умных и хороших, а что самое главное, послушных детей. От них бы нам никогда не дождаться такой милости.

А этот мужчина посадил нас рядом с собой, напоил нас чаем из своего термоса, держался с нами, как с равными, да еще и не держал на нас обиды за то, что мы так гнусно хотели обмануть его. Мне, признаться, всегда было мало свойственно чувство стыда или раскаяния, но в тот день на стуле за придорожным прилавком сидел ваш рассказчик красный как вареный рак. Как никогда в жизни он чувствовал вину, раскаяние и неправильность своих действий, отчего постоянно ерзал и бегал глазами.

Мы все рассказали этому мужчине. И как позавчера воровали на продуктовом рынке, и про то, как вышибли стекла в кабинетах музыкальной школы, даже про то, как мы писали непристойные надписи на ее стенах, это были послания детям, что там учились, которых со всей искренностью детей с улицы мы ненавидели за их белые воротнички и смешные нотные тетради.

Рассказали и про то, зачем нам эта злосчастная тельняшка. Под конец этой импровизированной исповеди гордая городская шпана расплакалась, как самые обыкновенные домашние детишки. Он успокоил нас, на секунду поднял глаза вверх, улыбнулся и сказал:

- Этот Дима Солоухин – ваш друг?

В воздухе повисла небольшая пауза, которая нам показалась очень большой.

Не знаю, что бы мы ответили на это, спроси нас об этом кто-нибудь хотя бы утром этого дня. В нашей компании, строго говоря, никакой дружбы не было. Мы были объединены общей целью, общим мировоззрением, но, тем не менее, были каждый сам за себя. Капитан часто наставлял нас:

«Дружба затея идиотская, для разных чистоплюев и пай-мальчиков. У нас все по понятиям.» -говорил он. Но зачем тогда Солоухин вчера помог Складу, зачем? А зачем мы здесь? Да, тогда нам стал ясен ответ на вопрос, который был задан.

-Друг. - ответили мы хором.

- Тогда берите то, зачем пришли. Это мой вам подарок.

Мы сразу же сказали, что не возьмем. Сейчас это было бы просто немыслимо. Долго мы отпирались, топая ногами и размахивая руками, но в итоге поддались на уговоры с условием, что завтра же принесем полную стоимость вещи. Когда мы уходили, то Склад спросил у этого человека:

-А как вы поняли, что мы собираемся украсть?

- А я и не знаю. Считайте, что мне повезло. Особенно в том, что я поговорил с вами, ребята. Вы хорошие дети, не слушайте того, кто скажет вам другое. - сказал он, потрепав Артема по голове -. А теперь идите, скоро начнет темнеть.

- Я завтра занесу деньги. Спасибо вам огромное. - сказал я уходя.

В тот вечер домой мы шли уже немного другими людьми. Что-то с нами определенно произошло, правда, мы тогда не знали, что именно. Свет уличных фонарей освящал разбитый тротуар, куски асфальта служили нам заменой футбольного мяча. В спину нам дул чуть прохладный осенний ветер, вносящий в нас и в городской воздух свежесть и обновление. В голове был тоже непонятный, непривычный, но светлый и согревающий сумбур. Все это от того, что кто-то нас простил и понял.

Прежде чем идти домой, я зашел ко всем остальным и сказал, что завтра идем гулять. Факел и Мурза принципиально не хотели видеть Склада, величая его поддонком и трусом. Но все же мне удалось убедить их.

К моему удивлению идти не хотел Солоухин. Это было совсем на него не похоже, даже странно было видеть его отнекивающимся и неуверенным. Наверное, он переживал из-за того, что его побили. Однако под моим и Жениным нажимом он сдался и в итоге согласился. Выходя от них, я увидел в прихожей его рваную тельняшку и сказал:

- Приходи обязательно, будет сюрприз.

Его сине-фиолетовое от синяков лицо изобразило что-то вроде улыбки, смешанной с удивлением.

- Ну, раз уж сюрприз. Надеюсь, что не как вчера. - ответил он иронизируя.

Наутро вся честная компания, кроме Артема собралась на обычном месте встреч, в заброшенной голубятне. Все мы показали себя хорошими товарищами, забыв про день рождения Капитана. Он сидел в какой-то старой и не своей кофте, без привычных выглядывающих из разреза воротника бело-синих полос и, конечно же, он про свой день рождения не забыл и хмурился даже больше, чем обычно. И еще сильнее он хотел придать себе суровый вид. А иногда вопросительно смотрел на меня, как бы спрашивая: «Ну, и где мой сюрприз, зараза?»

- Да где же наш смельчак? - все спрашивал Мурза - Где этот бегунок? Он по национальной привычке много жестикулировал при малом количестве фраз. Так он всегда делал, думая, что от этого выглядит весомее.

На его едкости никто не реагировал серьезно, только Малой брезгливо отворачивался от него. Вскоре он начал жаловаться на то, зачем я их всех сюда притащил, ведь все бы могли уже давно гулять. Он так завел свою многочасовую шарманку детского нытья, но этому не суждено было случиться. Пришел Артем и сразу остановился при входе. Руки он держал за спиной, а голову опустил вниз, блуждая глазами по сторонам и собираясь с духом.

-Да заходи, если пришел, чего уж там. - начал Факел, стараясь быть по-взрослому рассудительным. Он часто подслушивал фразы у взрослых и повторял с серьезным видом. Я улыбнулся, меня всегда забавляли его подражания кому-либо и его фирменные дразнилки.

- Пусть валит. - сразу же отрезал правой рукой и татарским акцентом Мурза.

- Прекрати - сказал я- это их дело.

-Не лезь, Ржавый, не с тобой разговариваю!

-Заткнись, Мурза. *Иначе я вдарю тебе* Ради Бога. Хотя бы сейчас. - сказал я как-то особенно, с искренним желанием и потому с силой в голосе.

- на татарском *Ишь какой бешенный*

Не знаю, подействовало ли так мое убеждение или ему просто надоело язвить, но Мурз отвернулся и замолчал. Склад же помолчал еще немного, затем подошел вплотную к Солоухину и начал, видимо, заученную в течение всей бессонной ночи речь:

- С днем рождения, Капитан. Мне стыдно, что я сбежал, как последняя крыса. - начал он с уличного лексикона, который терпеть не мог, а говорил так только потому, что так любил разговаривать Солоухин.

- Я долго думал, что могу сделать в свое оправдание, но ничего особенного не придумал. Вот, держи, это тебе.

И он вытащил из-за спины добытую нами вчера тельняшку. Несколько секунд она была в его протянутых руках, Капитан был сильно удивлен и брать ее не решался. Также и все присутствующие не решались прощать Склада, ведь они всецело ориентировались на Капитана (как бы смешно это не звучало в нашем случае) в нравственных вопросах. Всех глубоко тронула его, хотя и короткая, но хорошая по понятиям шпаны речь. Секунд через тридцать Капитан смягчился, взял подарок и сказал самое уникальное и редкое в своем лексиконе слово:

- Спасибо.

У всех как от сердца отлегло, шпана ту же начала оттаивать, как делают самые обыкновенные дети после ссоры. И чем больше восторгался своим подарком Капитан, тем быстрее шло наше примирение.

- Дельная! Нужная! Хорошая вещь! Ай, подогнал, ай удружил! - восклицал он. От таких людей как Капитан — это наивысшая степень похвалы, заслужить которую крайне сложно.

- Дима, не за что. Я ведь виноват.

Лицо Капитана неожиданно побагровело от злобы и чего-то еще.

-Как ты меня назвал?

- Ну, твоим именем.

-Черт, ты как она! Идите к черту все, пошли, Малой!

Оба Солоухиных поспешно удалились.

Вскоре все оставшиеся помирились, несмотря на почти каждодневные уроки уличной морали от Солоухина и этот инцидент вызвал скорее недоумение, чем дальнейшее озлобление на Артема, обиды у нас долго не держались, пускай бы даже и справедливые.

Мы сразу же отправились в наш не имеющий маршрута и цели путь и отлично провели тот день. Особым весельем нам послужило то, что мы погоняли в футбол в соседнем районе, а из-за спорного результата матча даже подрались с другой командой. Это окончательно нас вновь сблизило. Когда мы шли, чтобы досидеть вечер в голубятню было уже где-то шесть. По дороге Склад подозвал меня и с ужасом на лице сказал:

-Мы забыли!

- Что забыли? Где?

- Деньги! Вернуть деньги!

- Какие еще деньги? - недоумевал я секунду, но сразу как вспомнил, то чуть не вскрикнул - Стоп, точно!

- Нужно срочно бежать, ведь он закроется.

- А у тебя они есть?

- Да, все двести пятьдесят.

- Давай я схожу, а ты побудь со всеми, ты сегодня молодец. Хорошо говорил. Даже Мурза проникся, хотя и до сих пор притворяется.

- Особенно про крысу. Ох уж эта татарская морда!

- Ага. Ладно, давай деньги. Я помню куда идти.

- Какой идти! Бежать!

Не помню, что я назвал всем остальным причиной своего ухода, но отлично помню то, как бежал отдавать этот долг совести. Мне сигналили машины, которые я заставлял резко тормозить на пешеходных переходах, водители кидали мне вдогонку бранные фразы, а под ноги попадали камни, палки и бутылки. Бежал проулками, но только прибавлял темп. Слабый, но ощутимый ветер дул мне в спину, казалось, что он подгоняет меня и говорит: «Двигай телом, Ржавый, а то не успеешь».

Я уже видел мысленно видел место, и этого доброго мужчину, успел множество раз прокрутил наш разговор в голове, но только представьте себе, его там не оказалось.

«Неужели местом ошибся? Да нет, улица та, перекресток тот.» - говорил я от вслух, явно сильно недоумевая.

- А вы не видели здесь мужчину, торгующего одеждой? - спросил я женщину, гуляющую здесь с собакой, эта примета говорила о ней как о местной жительнице, и поэтому ее стоило спросить.

- Какого мужчину? - с искренним удивлением спросила она. -Мальчик, ты чего как поздно гуляешь один?

Напоминание мне о моем возрасте, особенно это слово «мальчик» не на шутку меня рассердило.

- Да как какого? Мужчина тут торгует, старик седой такой, с сильными руками.

- Ты почему один? Где твои родители?

- Уехали. Так вы не видели его?

- А куда они уехали? – не унималась она со своей заботой об моих родителях. От этой интонации в голосе даже ее золотистый ретривер повел ушами. Держу пари, что этого несчастного моют с тремя шампунями и кондиционером два, а то и три раза в неделю.

Я, было, уже хотел сказать о ней, все что думаю, а именно то, что она надоедливая грымза, но тут же она ответила на мой вопрос, и этим окончательно поставила меня в тупик:

- Да ведь тут нет никакого торговца одеждой. Никогда не было.

- Как не было?

- Я с Чарли тут каждый день гуляю. - с неподдельной гордостью заявила она. - Торговец луком часто стоит, но с одеждой никто. Да и не старик он, а чеченец. - сказала она последнее слово почему-то тише, будто бы думая, что говорит мне что-то неприличное для слуха ребенка. Хотя о чеченцах мне точно довелось знать больше, чем ей.

- Не понимаю. Вчера тут был он, ну… Был же? - повторил я вопрос, уже будучи ни в чем не уверен, уж очень натурально она удивилась.

- Не знаю я. Так почему ты один тут?

- До свидания. - отрезал я и ушел.

Даже ретривер Чарли, казалось, был удивлен моему вопросу, провожая меня собачьим непониманием. После этого я сразу же расспросил у всех, кто имел отношение к этому перекрестку: дворника, продавца табаком, регулировщика и вообще всех, кто попался под руку. И все в один голос уверяли, что никакой старик здесь никогда одеждой не торговал. Говорили они все искренне, я это чувствовал, у них не было причин меня обманывать.

«Что за черт? Был он тут! Был!» - ругался я себе под нос.

Но так никто мне о нем и не рассказал, а следов пребывания его тоже нигде не оказалось, мне их, по крайней мере, найти не удалось. Я решительно не знал, как мне это объяснить Складу, да и самому себе.

-«А может, его и правда не было?»- странным, вкрадчивым тоном спросил я у самого себя.

С этими двумя вопросами и вернулся к себе домой. Мама встретила меня у порога с обычными расспросами, и я сказал, что голоден и буду есть. Мы сели за наш старый, сдеповский стол, покрытый прилипчивой синтетической скатертью, и стали есть тушеные овощи. Но для меня не существовало вкуса еды, а занимала только эта история с непонятно куда пропавшим человеком, который оказал нам такую услугу.

«Но тельняшка! Тельняшка же была, мы ее сегодня дарили!» - говорил я сам себе очевидный факт, в котором, впрочем, и в том уже сильно сомневался.

Я сидел, механически поедая содержимое тарелки, не обращая ни на что внимания. Вдруг кусок разговора родителей вернул меня из моих мыслей.

-Маш, слышала, что Лене подарил Сан Саныч?

Это был наш сосед со второго этажа. Недавно он сделал у себя дорогой ремонт и купил иномарку, чем вызывал непомерное восхищение моего отца.

- Нет, а что? Да шмотки какие-нибудь, что еще.

- Сама ты шмотки. Евро, настоящие евро. - сказал отец, налегая на последние слова как на самые вкусные овощи.

- Правда? - с деланным интересом спросила мама. Она притворялась, что ее это волнует.

- Да, целых двести. Двести - ответил отец, отчеканив последнее слово.

- Которые она глупо потратит на шмотки. - заключила мама.

Они долго еще спорили об этом, затем по обыкновению включили телевизор, последний биржевой анонс, в котором оба ни слова не понимали. Но каждый вечер смотрели с его упоением и выключали с чувством исполненного ими долга. Часто они мечтали, что однажды эти выпуски будут про них, особенно папа.

Мне не спалось в ту ночь, долго сон на меня не находил. Мне думалось о разных вещах, которые я не понимал, но одно знал точно. Мои родители совершенно ничего не понимают в подарках.