Глава 14. Сьюзен охватила меня за шею и пригнула, чтобы поцеловать в губы

Сьюзен охватила меня за шею и пригнула, чтобы поцеловать в губы. Это было не лишено приятности. Чертовски, гм, любопытно. Абсолютно страстно, бездумно, без малейшего намека на колебание, не говоря уже о стыдливости. И, кстати, на какое-то внешнее побуждение. Примерно через минуту я не выдержал и оторвался от ее губ перевести дух. Губы саднило. Она подняла на меня сияющий взгляд.

– Возьми меня, Гарри. Я хочу тебя.

– Э... Сьюзен, – пробормотал я. – Знаешь, это не лучшая мысль... прямо сейчас, – эликсир здорово пробрал ее. Стоит ли удивляться, что она оправилась от страха достаточно, чтобы вернуться из подвала наверх и разрядить мой пистолет в демона. А может, пониженное восприятие (включая страх) – просто побочный эффект.

Сьюзен пошарила пальцами, и глаза ее восторженно засияли.

– Твои губы говорят «нет», – промурлыкала она, – но это с ними не соглашается!

Я неуклюже топтался на месте, задыхаясь и пытаясь высвободиться из ее рук, сохранив при этом равновесие.

– Эта штука всегда ведет себя по-идиотски, – возразил я. Бесполезно. Эликсир активировал ее либидо до самоубийственных размеров. – Боб! Помоги мне выбраться отсюда!

– Ты же знаешь, я заперт в этом черепе, – отозвался Боб. – Если ты меня не выпустишь, боюсь, Гарри, от меня будет немного помощи.

Сьюзен привстала на цыпочки, чтобы пожевать мочку моего уха, потом обвила мою ногу своей и, постанывая, потащила меня на пол. Я пошатнулся. Круг в три фута диаметром маловат для борьбы, или гимнастических упражнений, или... да чего угодно еще без того, чтобы не высунуть какую-нибудь часть тела на съедение ждущему своего часа демону.

– Слушай, второй эликсир все еще здесь?

– Конечно, – сказал Боб. – Я его вижу: он упал на пол. Могу даже перебросить тебе.

– О'кей, – я ощутил возбуждение. Еще какое возбуждение. У меня затеплилась слабая надежда выбраться из этого подвала живым. – Я выпущу тебя на пять минут. Мне нужно, чтобы ты бросил мне флакон.

– Не пойдет, босс, – голос Боба показался мне подозрительно жизнерадостным.

– Нет? Нет?!

– Двадцатичетырехчасовой выходной или ничего.

– Черт возьми, Боб! Я ведь отвечаю за все, что ты натворишь, если я тебя выпущу! Ты не можешь этого не понимать!

– Знаешь, милый, у меня под платьем нет белья, – прошептала Сьюзен мне на ухо и попыталась исполнить что-то, напоминающее прием из арсенала титанов рестлинга, с целью уронить меня на пол. Я с трудом удержался на ногах и с еще большим трудом успел подхватить ее. Демон прищурил свои жабьи глаза и поднялся на ноги, готовый к прыжку.

– Боб! – взвыл я. – Ты грязный извращенец!

– Тебе бы пожить несколько сотен лет в старом костлявом черепе, Гарри! Ты бы наверняка захотел погулять время от времени хоть одну ночь!

– Ладно! – крикнул я пересохшим от напряжения ртом: я снова едва избежал падения. – Ладно! Только не промахнись! Будут тебе твои двадцать четыре часа.

– Только сам постарайся уж поймать его, – отозвался Боб. С этими его словами из глазниц черепа выплеснулся в комнату поток оранжевого света. Свет собрался в комок вокруг пузырька с эликсиром, лежавшего на полу в дальнем углу лаборатории, сгустился еще немного, оторвал его от пола и швырнул его в мою сторону. Свободной рукой я перехватил его, едва не уронил, но все же не выпустил.

Оранжевый свет – собственно, он и обозначал теперь то состояние, в котором пребывал Боб – сплясал что, напоминающее джигу, потом скользнул вверх по стремянке и исчез.

– Что это? – томно пробормотала Сьюзен, уставившись на пузырек затуманенным взором.

– Еще одно питье, – сказал я. – Выпей это со мной. Я надеюсь, мне удастся задать нам обоим один вектор, чтобы убраться отсюда.

– Гарри, – капризным тоном произнесла она. – Мне не хочется пить, – глаза ее мечтательно сощурились. – Мне хочется тебя.

Тут меня осенило.

– Как только мы это выпьем, – пообещал я, – я освобожусь, и мы сможем завалиться в постель.

Она посмотрела на меня совершенно пьяным взглядом и расплылась в довольной и распутной улыбке.

– О, Гарри. Тогда до дна! – в подтверждение этих слов руки ее исполнили замысловатое движение, едва не выбив флакон у меня из рук. Я пошатнулся. Новый ком мыльной пены с волос попал мне в глаза, и я зажмурился.

Я опрокинул в рот примерно половину эликсира, пытаясь не обращать внимания на назойливый привкус дешевой колы, и поспешно передал остаток Сьюзен. Она томно улыбнулась, выпила его и облизнулась.

Ощущение началось где-то в районе желудка – странная такая, неровная вибрация, которая быстро распространялась по телу. Вверх, в легкие, потом через плечи в руки. И вниз, через бедра, в ноги. Я непроизвольно начал трястись.

А потом я просто разлетелся на миллион миллионов крошечных кусочков Гарри – каждый с собственным полем обзора. Из простого прямоугольного подвального помещения мое окружение превратилось в сложное сочетание взаимодействующих энергий. Даже демон теперь казался облаком элементарных частиц, густым и тягуче-медлительным. Я обогнул это облако стороной и сквозь отверстие в сгустке, обозначающем потолок, просочился в хаотическое нагромождение энергий – грозу.

Все это заняло около пяти секунд, а потом действие эликсира иссякло. Я ощутил, как все эти крошечные кусочки меня разом сбежались вместе и с невообразимой скоростью слиплись в единое целое. Было больно, меня мутило – шутка ли, пережить удар не с какой-то одной стороны, но со всех одновременно. Я пошатнулся, оперся на жезл и ощутил на лице дождь.

Сьюзен появилась спустя какую-то секунду и просто плюхнулась пятой точкой в грязь.

– О Боже! Как я себя погано чувствую!

Из дома донесся возмущенный вопль демона – почти беззвучное, но полное ярости шипение.

– Идем, – сказал я. – нам нужно убраться отсюда прежде, чем он сообразит в чем дело и примется искать нас на улице.

– Мне дурно, – заявила она. – Не знаю, смогу ли я идти.

– Намешала эликсиры, – догадался я. – Такая реакция вполне возможна. Но нам нужно идти. Пошли, Сьюзен. Вставай и пошли, – я нагнулся, поднял ее на ноги и потащил прочь от дома.

– Куда мы идем? – спросила она.

– У тебя ключи от машины с собой?

Она похлопала себя по бокам в поисках карманов и вяло мотнула головой.

– Оставила в кармане пальто.

– Значит, пойдем пешком.

– Куда?

– В сторону Ридинг-роуд. Ее всегда заливает в сильный дождь. Там хватит воды, чтобы остановить его, если он попытается гнаться за нами, – от Ридинг-роуд нас отделяло каких-то два квартала. Дождь лил как из ведра. Я дрожал и покрылся гусиной кожей, в глаза мне попало еще больше мыла. Зато – нате! По крайней мере, я помылся.

– Как? – пробормотала она. – Что может дождь поделать с жабой?

– Не дождь. Водяной поток. Он просто погибнет, если попытается перейти вброд текущую воду, – терпеливо объяснил я ей. Я очень надеялся, что эликсиры, смешавшись у нее в желудке, не наделают чего-нибудь необратимого. Я помнил несколько несчастных случаев, имевших место в прошлом. Мы двигались вполне приличными темпами и одолели под дождем ярдов сорок. Не больше.

– Ой. Ох, как хорошо, – пробормотала Сьюзен, дернулась и осела на землю. Я попытался удержать ее, но сам слишком устал, и руки плохо меня слушались. Я едва не упал вместе с ней. Она перекатилась набок и осталась лежать так. Ее рвало.

Громы и молнии бушевали вокруг нас с новой силой. Я услышал резкий треск, повернул голову в том направлении и увидел, как гроза валит дерево на провода. Последовала яркая вспышка, а потом она погасла, только ветви догорали. Я снова повернулся в сторону, куда мы направлялись. До залитой водой Ридинг-роуд, обещавшей нам защиту от демона, оставалось еще тридцать ярдов.

– Не думал, что вы продержитесь так долго, – произнес чей-то голос.

Я подпрыгнул на добрый ярд. Непослушными от холода и усталости руками я перехватил жезл и медленно повернулся в направлении голоса.

– Кто здесь? – мои чувства ощутили присутствие холодного пятна. Не физически холодного, но чего-то такого, более леденящего и темного, чем ощущали другие мои органы чувств. Сгусток теней, иллюзия темноты на темном фоне. Это «что-то» пропало при очередной вспышке молнии, но появилось вновь, стоило той угаснуть.

– Может, тебе еще и по имени представиться? – хмыкнула тень. – Скажем так: я – тот, кто тебя убил.

– Вы опережаете события, – возразил я, продолжая оглядываться по сторонам. – Дело-то еще не сделано.

Наконец, в темноте под разбитым уличным фонарем глаза мои разглядели человеческий силуэт. Мужской он или женский, я не разобрал, да и по голосу определить это было трудно.

– Ничего, – буркнула тень. – Тебе больше не продержаться. Мой демон разберется с тобой, не пройдет и десяти минут, – голос звучал до обидного уверенно.

– Так это вы призвали демона?

– Разумеется, – подтвердила тень.

– Да вы рехнулись! – потрясенно воскликнул я. – Вы хоть представляете себе, что будет с вами, если эта тварь сорвется с поводка?

– Не сорвется, – заверила меня тень. – Я полностью контролирую ее.

Я ощупал тень своими чувствами и понял, что мои подозрения верны. Это не был ни настоящий человек, ни даже иллюзия настоящего человека, скрывающая кого-то другого. Это была всего лишь видимость кого-то, фантазм, сотканный из тени и звука, голограмма, которая могла говорить и слышать за своего создателя, где бы тот (или та) ни находился.

– Что ты делаешь? – удивилась тень. Должно быть, она ощутила на себе мои чувства.

– Проверяю вашу кредитоспособность, – буркнул я и, собрав остаток воли, послал ее в него в магическом эквиваленте доброй оплеухи.

Образ вскрикнул от неожиданности и отшатнулся.

– Как это тебе удалось? – взвизгнул он.

– Хорошо учился в школе.

Голограмма зарычала, потом принялась выкрикивать слово, состоявшее, казалось, из одних согласных. Я попытался разобрать его, но удар грома заглушил голос на полуслове. Так или иначе, это, несомненно, было имя демона.

Далекий грохот разгрома, учиняемого демоном в моей квартире, резко стих.

– А теперь, – заявил образ, и в голосе его зазвучало злорадное торжество, – теперь ты заплатишь за все.

– Зачем вам моя смерть?

– Ты мешаешься у меня под ногами.

– Отпустите хоть девушку.

– Мне очень жаль, – хмыкнул образ. – Она слишком много видела. Так что теперь и она стоит на моем пути. Мой демон убьет вас обоих.

– Чертов ублюдок, – возмутился я.

Тот только рассмеялся.

Я оглянулся через плечо в сторону дома. Даже сквозь плеск заполнившего весь мир дождя я услышал сухое, скрипучее шипение и цоканье когтей. Голубые фары-глаза, в которых то и дело отражались молнии, вынырнули с лестницы в мою квартиру, мгновенно сфокусировали взгляд на мне и двинулись в мою сторону. На пути у демона случилась машина Сьюзен, которую та оставила у дома; одним взмахом когтистой руки он ухватил ее за заднее крыло и отшвырнул в сторону, где она и приземлилась с болезненным лязгом.

Я старался не думать о том, что будет, если эта лапа сомкнется у меня на горле.

– Видишь? – ухмыльнулся образ. – По первому моему зову. Что ж, пора вам умереть, мистер Дрезден.

Еще одна вспышка молнии высветила демона: теперь он опустился на все четыре и приближался ко мне, вихляя из стороны в сторону, что сильно напоминало страдающую ожирением ящерицу. Впрочем, это почти не сбавляло ему скорости.

– Приготовь еще четвертак для продолжения разговора, задница, – посоветовал я, поднял свой жезл и, нацелив его на тень, сосредоточил на этот раз заряд энергии для полноценного удара. – Stregallum finitas!

Образ окутался вспышкой алого света, мгновенно проникшего внутрь тени. Тот зарычал, потом взвыл от боли.

– Ну, Дрезден! Мой демон от тебя мокрого места не оставит!

Тут мое встречное заклинание принялось рвать образ на части, и слова сменились захлебывающимся воплем. Кто бы ни смастерил этот образ, я оказался сильнее, так что его заклинание не устояло перед моим. Образ и вопль медленно исчезли вдали. Я позволил себе на мгновение довольно вздохнуть, потом повернулся к лежавшей на земле девушке.

– Сьюзен! – окликнул я, пригнувшись к ней, но не сводя при этом глаз с приближающегося демона. – Сьюзен, вставай. Нам нужно идти.

– Не могу! – всхлипнула она. – О Боже! – ее снова вырвало. Она сделала попытку встать, но с жалобным стоном упала обратно.

Я оглянулся в сторону водяного потока и прикинул скорость демона. Он приближался быстро, но бегом я мог бы и оторваться от него. Я вполне мог бы успеть перебраться через поток. Я мог спастись.

Но тащить за собой Сьюзен я не мог. Во всяком случае, не с такой скоростью. С другой стороны, если я останусь, погибнем мы оба. Может, все-таки лучше будет, если спасется хотя бы один?

Я снова оглянулся на демона. Я смертельно устал, и он застал меня врасплох. Ливень погасит любой огонь, который испокон веков использовался человеком как оружие против тьмы и тварей, которые в ней скрываются. А у меня и на огонь-то почти не осталось сил, не то, чтобы на что-нибудь еще. В общем, пытаться выстоять против демона – все равно, что идти на верное самоубийство.

Сьюзен всхлипнула у меня под ногами – беспомощная, промокшая насквозь, отравленная эликсирами, не способная ни идти, ни даже встать.

Я запрокинул голову назад, чтобы дождь смыл с глаз последние остатки шампуня. Потом повернулся и сделал шаг навстречу демону. Не мог я бросить Сьюзен этой гадине. Даже, если поступить иначе означало верную смерть. Все равно я не смог бы жить в ладу с собой после такого.

Демон выкрикнул мне что-то своим шипящим голосом и поднялся на задние лапы, задрав передние вверх. В небе над нами ослепительно блеснула молния. Гром ударил почти сразу же – такой сильный, что мостовая у меня под ногами содрогнулась.

Гром.

Молния.

Гроза.

Я глянул на клубившиеся над головой тучи, на плясавшие между ними молнии – смертельно-прекрасные, слепящие взгляд. Это плясала и веселилась стихия, резвились древние как время энергии. Довольно энергии, чтобы дробить камни, раскалять воздух, кипятить воду, испепелять все, до чего они дотронутся.

Должен признаться, к этому времени я отчаялся настолько, что готов был цепляться за любую возможность.

Демон взревел и ринулся вперед – внешне неуклюжий, но стремительный. Одной рукой я поднял жезл к небу, указательный палец другой наставил в демона. Я понимал, что играть в игры с грозой – занятие опасное. Для этого у меня не имелось ни отработанных ритуалов, ни круга, чтобы защититься, ни даже слов или заклинаний, чтобы оградить мой рассудок от того, что могут натворить с ним магические силы грозы. Я просто послал свои чувства вверх, навстречу грозе, пытаясь ухватить хоть толику хаотически роящихся энергий и принять их на свой жезл.

– Гарри? – спросила Сьюзен. – Что ты делаешь? – она лежала на мокром асфальте, съежившись и дрожа в своем вечернем платье. Голос ее звучал еле слышно.

– Тебе в детстве никогда не приходилось шаркать ногами по ковру, держась за руки в длинной цепочке? Так, чтобы последний в ряду коснулся потом чьего-нибудь уха и щелкнул его током?

– Ну... было, – неуверенно ответила она.

– Вот я это и делаю. Только покруче.

Демон снова взревел, оттолкнулся от земли своими ножищами и взвился в воздух в неестественно грациозном и от этого еще более жутком прыжке.

Я собрал тот жалкий остаток воли, что у меня еще сохранялся, и соединил его с мощью взбесившихся небесных стихий.

– Ventas! – вскричал я. – Ventas fulmino!

Повинуясь моей команде, маленькая искра сорвалась с кончика моего жезла и взмыла к грозовым тучам. Вот она коснулась клубящегося брюха грозы...

И в ответ послышался адский рев.

Молния, раскаленная добела фурия, пронзая ветер и воду, устремилась ко мне и ударила точно в конец жезла. По размокшей от дождя деревяшке словно кувалдой ударили. Разряд прошел по дереву, по моей руке, сведя мышцы судорогой, выгнув мое обнаженное тело дугой. Остаток моих сил и воли ушел на то, чтобы не опустить нацеленного на демона пальца.

Демон находился от меня в каких-то пяти-шести дюймах, когда пронизавшая мое тело чудовищная энергия вырвалась из моего пальца и ударила его в грудь, прямо в сердце. Сила удара была такова, что его отшвырнуло назад и вверх, в воздух, где он на мгновение завис, окутанный сгустком ослепительного света.

Демон бился, визжал и лягался всеми четырьмя конечностями.

А потом он просто взорвался. Вспышка голубого огня озарила ночь, и мне пришлось зажмуриться. Сьюзен испуганно вскрикнула, и, возможно, я кричал вместе с ней.

А потом ночь снова стихла. Вокруг нас падали на землю дымящиеся клочки того, о чем мне и думать не хотелось. Они с шипением гасли в лужах на мостовой, на тротуаре, остывая и превращаясь в комочки угля. Ветер как-то разом стих. Ливень тоже сменился моросящим дождиком. Гроза исчерпала свой заряд буйства и прошла.

Ноги мои подогнулись, и я оглушенно опустился на мостовую. Волосы мои высохли и стояли дыбом. Почерневшие кончики ногтей дымились. Я сидел и тихо радовался тому, что все еще жив, что могу делать вдох, а потом выдох. И снова вдох. Я ощущал себя так, будто готов завалиться в кровать и беспробудно спать несколько дней – это притом, что встал чуть больше получаса назад.

Сьюзен села, моргая. Потом уставилась на меня.

– Какие у тебя планы на следующую субботу? – поинтересовался я.

Несколько мгновений она продолжала молча смотреть мне в лицо. Потом снова легла на бок и свернулась калачиком.

Со стороны, противоположной моему дому, послышались шаги.

– Так-так. Призываем демонов, – брезгливо произнес хорошо знакомый мне голос. – И это в добавление ко всему, что ты уже натворил. То-то мне чуялась сегодня в воздухе черная магия. Ты конченный человек, Дрезден.

Я с усилием повернул голову и посмотрел на Моргана, моего надзирателя. Он возвышался надо мной, высокий и массивный, в потемневшей шинели. Третья шинель за вечер – это уже явный перебор, вяло подумал я. Намокшие от дождя волосы липли к его голове. Лицо казалось высеченным из камня.

– Не призывал я эту тварь, – устало сказал я. – Но мне, черт возьми, удалось послать ее туда, где ей и положено находиться. Вы что, не видели?

– Я видел, как ты защищался от нее, – кивнул Морган. – Но что-то я не видел, чтобы ее призывал кто-то другой. Я полагаю, ты сам призвал ее, но утратил над ней контроль. И не пытайся меня одурачить, Дрезден. Тебе это все равно не поможет.

Я рассмеялся – едва слышно от усталости.

– Вы себе льстите, Морган. Черт возьми, неужели вы всерьез считаете, что я рискнул бы призвать демона даже для того, чтобы отделаться от вас?

Он сощурил свои и без того узкие глаза.

– Я убедил Совет, – сказал он. – Он соберется здесь через два дня. Они выслушают мои показания, Дрезден, и те улики, которые я собрал против тебя, – где-то вдалеке сверкнула запоздалая молния, и ее отблеск придал его глазам дикое, безумное выражение. – И тогда они приговорят тебя к смерти.

С минуту я тупо смотрел на него.

– Совет, – повторил я. – Они соберутся здесь. В Чикаго.

Морган улыбнулся мне улыбкой, какую акулы приберегают обыкновенно для маленьких тюленят.

– На рассвете в понедельник ты предстанешь перед ними. Обычно я не слишком люблю свою должность палача, Гарри Блекстоун Копперфилд Дрезден. Но в твоем случае я исполню эту обязанность с радостью.

Я вздрогнул, когда он произнес мое полное имя. Он произнес его почти безошибочно – может, по чистой случайности, но скорее, нет. В Белом Совете имелись такие, кто знал мое имя и знал, как его нужно произносить. Бежать от Совета, увиливать от него означало признать себя виновным и накликать беду. Ведь если они знают мое имя, им не составит труда найти меня. Они доберутся до меня, куда бы я ни спрятался.

Сьюзен пошевелилась и застонала.

– Га... Гарри? – пробормотала она. – Что случилось?

Я повернулся удостовериться, что с ней все в порядке. Когда я снова оглянулся через плечо, Морган уже исчез. Сьюзен чихнула и прижалась ко мне. Я обнял ее, чтобы хоть как-то согреть.

В понедельник утром.

В понедельник утром Морган выложит все свои подозрения и все свои обвинения, и их с большой долей вероятности хватит, чтобы меня приговорили к смерти. Кем бы ни был этот мистер или миссис Тень, мне нужно найти его или ее до утра понедельника, иначе меня уже можно считать покойником.

Я все еще предавался размышленьям о своем незавидном положении, когда к нам подъехала патрульная машина. Они навели на нас прожекторы, и полицейский приказал мне в мегафон опустить палку, поднять руки и не делать неосторожных движений.

Что ж, устало подумал я, с точки зрения копа более чем естественно арестовать голого мужчину и женщину в вечернем платье, сидящих под дождем на тротуаре как пара самых горьких забулдыг.

Сьюзен прикрыла глаза рукой от слепящего света. Возможно, приступы рвоты избавили ее от остатков эликсира, поскольку от его амурного эффекта не осталось и следа.

– Это, – заявила она тихим, бесстрастным голосом, – худшая ночь в моей жизни, – копы вылезли из машины и направились к нам.

Я фыркнул.

– Вот что выходит, когда вы пытаетесь провести вечер с чародеем.

Она искоса посмотрела на меня, и глаза ее на мгновение мрачно вспыхнули. Она почти улыбнулась, и в голосе ее, когда она заговорила, прозвучала нотка мстительного удовлетворения:

– Но какая из этого выйдет статья!