Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Три вида институциональных рамок





На основе нашего анализа института внелегальной экономики мы можем уточнить собственно определение института. На первом этапе мы определили институты в качестве рамок, структурирующих взаимодействие между людьми в различных сферах их деятельности. Теперь уточним, что речь идет как о формальных рамках (зафиксированных в конституции, писаном праве), так и о неформальных (зафиксированных в неписаном, или обычном
праве — традициях, обычаях, табу). Кроме того, существуют и такие рамки поведения, которые не фиксируются ни в писаном, ни в неписаном праве. Индивиды выбирают их спонтанным образом и добровольно следуют их предписаниям. В последнем случае речь идет об институтах как совместных стратегиях, принимающих форму соглашений и «фокальных точек». Например, при желании найти друг друга в условиях невозможности достигнуть
предварительной договоренности о месте и времени встречи два индивида должны положиться на интуицию и выбрать такое место и такое время, когда вероятность встретиться максимальна. Например, потерявшие друг друга в большом магазине люди будут
стремиться найти какое-нибудь привлекающее всеобщее внимание место (фонтан, центральный вход, крупное декоративное растение) и ожидать встречи там. Решение о выборе такого места принимается спонтанно, на основе интуиции, а не потому, что на этом же месте они встречались много раз, как если бы оно было традиционным. Сравним три указанных вида институциональных рамок, структурирующих взаимодействия людей, — формальные, неформальные и выбираемые спонтанно (табл. 1).

Таблица 1.

Критерий сравнения Формальные рамки Неформальные рамки Спонтанно выбираемые рамки
Структура Правило Правило или норма «Совместная стратегия»
Характер санкций за невыполнение предписаний Легальные (административная или уголовная ответственность) Социальные (остракизм, потеря репутации) Санкции отсутствуют
Где закреплены Писаное право Неписаное право Интуиция
В отношении кого действуют Все индивиды Действие ограничено рамками социально однородных групп или круга лично знакомых людей Обладающие достаточной информацией друг о друге люди
Трансакционные издержки Не зависят от личности участников сделки и/или их социальной принадлежности, определяются лишь степенью эффективности государственного вмешательства в процесс спецификации и защиты прав собственности Минимальны в случае совершения сделки в рам- ках социально однородных групп или круга лично знакомых людей, максимальны — в других случаях Отсутствуют — сделка не оформляется ни легальным, ни внелегальным образом
Пример «Товары, услуги и финансовые средства свободно перемещаются по всей территории Российской Федерации» «Где сила, там и право», «Свой своему поневоле друг», «Худой мир лучше доброй ссоры» Поведение толпы, «стадный» инстинкт. В экономической сфере — поведение субъектов фондового рынка

 

Особого внимания заслуживает обсуждение сравнительной величины трансакционных издержек при заключении сделки с использованием тех или иных институциональных рамок. При обращении к неформальным рамкам индивиды экономят не только на цене подчинения закону: издержках заключения контракта, издержках спецификации и защиты прав собственности и издержках защиты от третьих лиц. Издержки поиска информации минимальны в силу ограниченности круга потенциальных партнеров (лично знакомые люди или лица, принадлежащие одной и той же социальной группе) и обладания каждым из них известной репутацией. Ведение переговоров и процесс согласования интересов облегчаются по причине наличия общих ценностей, пережитого совместно опыта. Издержки измерения вообще могут отсутствовать — репутация партнеров лишает необходимости специфицировать качество товара или услуги, по поводу которых совершается сделка. Например, постоянный покупатель фруктов у определенного продавца на рынке не выбирает их, а доверяется продавцу. Гарантией против возникновения оппортунизма и, следовательно, предпосылкой снижения издержек мониторинга и предупреждения оппортунизма является опять-таки угроза потери репутации и применения социальных санкций.

При таких условиях совершение сделки в неформальных рамках приближает ее к идеальному миру с нулевыми трансакционными издержками. Известно достаточно много случаев близкого приближения к этому идеалу — сообщества биржевых торговцев и торговцев алмазами, восточные базары, региональная и локальная торговля в африканских странах, средневековые европейские рынки и ярмарки. Так, согласно К. Поланьи, средневековый рынок в Европе — пример экономической системы, организованной на основе интенсивных социальных связей и отношений, в частности, норм взаимности (reciprocity) и доверия. Однако состояние нирваны, вызванное близкими к нулю трансакционными издержками, исчезает, как только сделки выходят за рамки социальной группы или круга лично знакомых людей, ведь сфера действия социальных механизмов ограничена либо территориально, либо кругом лиц. Здесь начинает действовать обратная логика: все, что не позволено среди «своих» (сокрытие информации в ходе переговоров, введение в заблуждение по поводу качества товара или услуги, оппортунизм после заключения сделки и т. д.), разрешено в ходе сделок с «чужими». В сущности, правила такой игры заключаются в увеличении трансакционных издержек, которые несет другой участник обмена.

Какие могут быть решения, если торговля уже перерастает локальный масштаб и неформальные рамки уже не способны обеспечить ее дальнейшее развитие? Во-первых, возможен вариант включения наиболее выгодных партнеров в рамки семейно-родственных и социальных структур, уже подмеченный на примере мафии. В недостаточно развитой институциональной среде выгоды от вертикальной интеграции (например, в структуру семьи) очень велики. Например, развивая бизнес в новом регионе, торговец стремится создать гарантии против оппортунизма своего тамошнего партнера через семейные узы, выдавая за него замуж свою дочь. Впрочем, возможности для осуществления подобной вертикальной интеграции весьма ограничены даже в случае многочисленных семей.

Эволюционный вариант развития институтов

Второй вариант заключается в легализации неформальных рамок, т. е. придании лежащим в их основе нормам силы закона и превращении этих рамок в формальные. Такой сценарий принято называть эволюционным, или генетическим. Он предполагает, что новые формальные институты возникают не на пустом месте, а в процессе трансформации существующих неформальных. Развитие формальных институтов воспроизводит уже сложившиеся
на уровне неформальных рамок тенденции. В качестве примера эволюционного варианта институционального развития рассмотрим институт торгового арбитража, зародившийся еще в недрах средневековых ярмарок (рис. 1).

Рис. 1.

 

Потребность в арбитраже заключена уже в том факте, что, за исключением бартерных сделок, практически все экономические сделки открывают возможность для обмана". Поначалу стороны сделки приглашали в качестве арбитров другого торговца, известного обеим сторонам своей справедливостью и непредвзятостью. И никаких проблем не возникало: репутация арбитра гарантировала его непредвзятость и справедливость по отношению к своим коллегам. Трудности начались с развитием торговли между различными ярмарками, породившей конфликты между представителями разных торговых сообществ, ведь репутация создает обязательства лишь по отношению к постоянным коллегам и партнерам.
Логично предположить, что решение арбитра будет более благосклонным к «своему» торговцу, участвующему в конфликте, чем к «чужому». Поэтому оптимальное решение заключалось в фиксировании в писаном праве правил, распространявших справедливые процедуры разрешения конфликтов среди «своих» и на отношения с «чужими». Торговцы Западной Европы разработали еще до формирования национальных государств собственный частный легальный кодекс (Law Merchant), обеспечивающий потребности развития торговли. Без такого кодекса торговля с чужаками была бы значительно более затруднительной, если точнее, даже невозможной. В дальнейшем государство признало кодекс, что позволило еще более усилить его значимость при заключении сделок: контроль над выполнением кодекса был возложен на государственный правоохранительный аппарат.

Впрочем, далеко не всегда эволюционно возникшие институты эффективны в обеспечении совершения сделок с минимальными издержками. Ключевой момент в определении эволюционного варианта заключается в воспроизводстве в писаном праве тенденций, сложившихся на уровне обычаев и традиций, и нет никаких гарантий того, что сложившиеся вчера традиции придутся к месту при совершении сделок сегодня. Здесь уместно вспомнить определение институтов, данное еще Вебленом: институты — «это привычный образ мышления людей, который имеет тенденцию продлевать свое существование неопределенно долго». Отмеченный инерционный характер эволюции получил название зависимости от предшествующей траектории развития, или эффекта исторической обусловленности развития (path-dependency). О такой зависимости говорят в том случае, если «вчерашние институциональные рамки остаются значимыми и ограничивают варианты выбора сегодня и в будущем». Выражаясь кратко, «история значима».

Примеров, позволяющих убедиться в неоднозначности результатов естественной эволюции институтов, достаточно много. С одной стороны, принцип формализации традиции, или в более широком смысле прецедента, лежит в основе общего права. Именно Англия и ее колонии сумели создать правовую систему, наиболее эффективную в обеспечении экономического взаимодействия с наименьшими трансакционными издержками (в расчете на одну сделку). С другой стороны, и тупиковые варианты институционального развития могут самовоспроизводиться бесконечно долго, как показывает исторический опыт Испании, Португалии и латиноамериканских стран, правовая система которых отражает традиции меркантилизма. Зафиксированные в праве нормы меркантилизма способствуют ориентации на получение прибыли только в краткосрочном периоде не с помощью продуктивной, а нацеленной на перераспределение деятельности (норма простого утилитаризма и поиск ренты). Как отмечает Э. де Сото, «перуанское общество страдает от последствий правовой системы, основанной на перераспределительных сделках... Наше настоящее есть результат длительной меркантилистской традиции, пришедшей из Испании».

Не менее показателен и пример Италии, точнее, различных моделей институционального развития юга и севера Италии. В северных регионах, в первую очередь в Пьемонте, Ломбардии, Эмилия-Романье, Венете, Фриули-Венеции-Джулии, были легализованы традиции гражданского участия в управлении государством, нормы взаимности, солидарности и доверия, что позволило распространить их действие за рамки семейно-родственных связей и локального опыта коммунальных республик. На юге же происходила легализация совсем иного рода. Вплоть до 70-х годов государство фактически признавало мафию и даже использовало ее для решения разнообразных задач — от обеспечения стабильности в регионе и политической мобилизации населения до сбора налогов. При этом государство признавало правила игры мафии и, следовательно, соглашалось с возведением в ранг закона разделения всех людей на «своих» и «чужих», отказываясь от построения общенационального рынка.

Таким образом, простой легализации неформальной нормы недостаточно, чтобы она эффективно заработала вне рамок персонифицированных отношений — в масштабах всего общества. Например, норма «свой своему поневоле друг», даже будучи закрепленной законодательно, не может лежать в основе деперсонифицированного взаимодействия между людьми. Неформальная норма должна избавиться от своей дуальной природы, предполагающей наличие двух стандартов поведения, в зависимости от того, принадлежит ли контрагент к «своим» или к «чужим». К слову, именно с разделением контрагентов на «своих» и «чужих» связано господство таких норм, как «простой утилитаризм и оппортунизм». Ведь связь между получаемой полезностью и собственной продуктивной деятельностью индивида отсутствует лишь при существовании другого, на которого и можно переложить издержки.

Лишь на первый взгляд может показаться, что замена социальных на легальные санкции в структуре нормы уже позволяет лишить ее дуального характера: действие социальных санкций ограничено рамками социально однородных групп или круга лично знакомых людей. Однако изменения должны затрагивать не только санкции, но и другие элементы структуры нормы — атрибут (расширение круга лиц, на которые распространяется норма, до масштабов всего общества) и цель. Что касается цели, то важнейшим условием перерастания локальных норм в нормы, действующие в рамках общества в целом, является неуклонный выход за рамки простой экстраполяции целей — их интерпретация в соответствии со спецификой взаимодействия на уровне целого общества. Так, норма, лежащая в основе бартерного обмена, «ты — мне, я — тебе», в результате интерпретации с точки зрения существования всеобщей, или денежной формы стоимости должна превратиться в норму не связанной с конкретными персоналиями эмпатии. Как всеобщая форма стоимости не тождественна сумме бартерных сделок, так и всеобщая норма не сводится к совокупности локальных норм, пусть даже и имеющих силу закона.

Сказанное обусловливает скептическое отношение к различного рода вариантам простой легализации внелегальной экономики как стратегии рыночных реформ в России. Простое признание внелегальным образом зафиксированных прав собственности и закрепление в законе неформальных норм, регулирующих их обмен и защиту, не позволит получить в результате конституцию эффективно функционирующего рынка. Скорее, результатом будет аналог экономической системы, сложившейся в южных регионах Италии, где государство до конца 80-х годов признавало неформальные нормы, не изменяя их. Какие же факторы препятствуют интерпретации неформальных норм для их распространения в рамках общества в целом? Иными словами, какие факторы усиливают эффект исторической обусловленности развития, не позволяя институциональному развитию отклониться от заданной траектории? Рассмотрим три варианта ответа на заданный вопрос, связанные с тремя различными теориями: теорией идеологии, теорией общественного выбора и теорией игр.

3. Объяснение инерционности институционального развития
на основе теории идеологии

Теория идеологии является отраслью новой экономической истории. Начнем с определения. Под идеологией понимается способ восприятия ежедневно возникающих проблем, который позволяет минимизировать количество информации, требуемой для их решения (позитивное определение), и суждение о справедливости или легитимности институциональных рамок, в которых действует индивид (нормативное определение). Первое определение связано с интерпретативной функцией идеологии, заключающейся в интерпретации внешней среды и поведения участников взаимодействия. Другими словами, с помощью идеологии индивид определяет круг факторов, учитываемых при принятии решения, когда его поведение не полностью рационально (например, ценностно-рационально). Кроме того, одинаковое восприятие проблемы участниками взаимодействия на основе общих идеологических убеждений облегчает коммуникацию и обмен информацией между ними, позволяет им действовать на основе нормы интерпретативной рациональности. Второе определение связывает с идеологией нормативное суждение о том, на основе каких базовых ценностей и норм должно строиться взаимодействие.

Зависимость институтов от предшествующей траектории развития обусловлена главным образом интерпретативной функцией институтов. «Индивиды изменяют свои идеологические воззрения, когда их практический опыт не поддается интерпретации на основе
прежней идеологии». Однако несоответствие опыта идеологии далеко не сразу приводит к радикальной смене идеологических воззрений — изменения носят характер коррекции и малых приростов. Радикально новый опыт, проходящий через фильтр основанного на идеологии восприятия, превращается лишь в незначительным образом скорректированный старый (рис. 2).

Рис. 2.

 

«Длительные периоды медленных, частичных изменений [в идеологии] сменяются относительно короткими периодами радикальных изменений, в течение которых происходит смена механизма интерпретации». Графически зависимость между интенсивностью поступления нового опыта и вероятностью радикальной смены идеологии представлена на рисунке 3 (данные были получены в ходе лабораторных экспериментов).

Теперь подчеркнем, что преобразования идеологии описанным методом «прерывистого равновесия» (punctuated equilibrium) носят не автоматический характер, а осуществляются лишь при наличии в самой идеологии элементов, ответственных за ее текущую корректировку (элемент «коррекция блок-схемы»).

Рис. 3.

 

С этой точки зрения, идеологии бывают двух типов — ориентированные на инверсию и на медиацию нового опыта. В рамках идеологий первого типа противоречие нового опыта сложившимся механизмам интерпретации принимает форму отказа либо от восприятия нового опыта, либо от его интерпретации, от идеологии вообще. Наоборот, идеологии второго типа оказываются способными интегрировать новый опыт через синтез нового опыта и прежнего мировоззрения, через постоянную коррекцию идеологии. Например, неформальные нормы, перенесенные на общество в целом, попадают в совершенно новые условия функционирования и применения. Возникает противоречие между структурой нормы и целями, которые она призвана выполнять. Противоречие может быть решено либо на основе логики инверсии (легализация неформальной нормы без ее изменения или запрещение неформальной нормы), либо на основе логики медиации (интерпретация неформальной нормы в соответствии со спецификой взаимодействия в рамках общества в целом).

Наконец, заметим, что российскую историю некоторые исследователи рассматривают именно в качестве примера господства ориентированной на инверсию идеологии. Причем речь идет не столько о последних нескольких десятках лет советской истории, сколько о значительно более длинном отрезке истории. Так, Александр Ахиезер анализирует циклический характер развития российского государства начиная с периода Киевской Руси. Циклический характер российской истории заключается в постоянных колебаниях между двумя полюсами, или, как их называет автор, дуальными оппозициями — локализмом социальных, экономических и политических взаимодействий (соборный идеал) и максимально централизованными взаимодействиями в рамках авторитарного государства (авторитарный идеал) (табл. 2).

Таблица 2.

Господствующие модели взаимодействий Этапы первого цикла (с древности до 1917 г.) Этапы второго цикла (1917-1991 гг.)
Ранний соборный идеал Киевская Русь 1917 г. - середина 1918 г.
Ранний умеренный авторитарный идеал От Ивана Калиты до Великой смуты Военный коммунизм
Ранний идеал всеобщего согласия От Великой смуты до Алексея Михайловича НЭП
Крайний авторитаризм От Алексея Михайловича до Анны Иоанновны включительно И.В. Сталин
Поздний идеал всеобщего согласия 1762 г. (указ о вольности дворянства) — 1825 г. (декабристы) Н.С. Хрущев
Поздний умеренный авторитарный идеал Николай I Л.И. Брежнев
Поздний соборный идеал Реформы (с 60-х годов XIX в. до 1917 г.) Перестройка

 

Причиной же колебаний является невозможность в рамках господствующей в России ментальности поиска синтеза между нормами локального мира и требованиями «большого общества». Фактически российский опыт показывает, что даже государство может функционировать на основе характерного для неформальных норм разделения людей на «своих» (подданных) и на «чужих» (в отношении которых возможен произвол).

4. Теория общественного выбора и объяснение
затруднительности институциональных инноваций

Следующей причиной, по которой преобразование неформальных норм в эффективно действующие формальные рамки становится затруднительным, является обладание нормами — характеристиками чистого общественного блага. Видоизменяя обычное определение общественного блага, можно сказать, что нормы (и институты в более широком смысле) — это такое благо, которое используется для организации взаимодействия совместно всеми экономическими агентами, вне зависимости от того, принимают ли они участие в процессе корректировки норм и их интерпретации с точки зрения нового опыта. Следовательно, для норм характерны три свойства, причем все они связаны с ролью, которую нормы играют в обеспечении координации деятельности.

Свойство неизбирательности в потреблении: использование определенной нормы одним человеком не уменьшает ее доступности для остальных. Наоборот, чем доступнее норма, тем легче скоординировать на ее основе деятельность в различных сферах.

Свойство неисключаемости в потреблении: ни одному человеку не может быть запрещено использование нормы, даже если он не участвует (или не участвовал) в ее создании или корректировке. Норму вообще нельзя потребить индивидуально, ее потребление носит всегда совместный характер. Как мы убедились на примере игр, касающихся выбора места встречи и места выпаса стада пастухом, использование индивидами разных норм делает взаимодействие неэффективным.

Свойство неисчерпаемости в потреблении: использование нормы одним индивидом не уменьшает полезного эффекта от использования этой же нормы другим индивидом. Наоборот, чем шире распространена норма, тем больше полезный эффект от ее применения, ведь выбор общепринятой нормы снижает неопределенность во взаимодействиях. Например, чем больше людей выполняют требования Правил дорожного движения, тем более предсказуема и безопасна ситуация на дорогах.

Характеристика норм как общественного блага предполагает, что интерпретация и корректировка норм затруднены ввиду уже упоминавшейся ранее проблемы безбилетника. Так, все люди заинтересованы в создании на базе неформальных норм эффективной
легальной системы, но никто не готов участвовать в законотворческом процессе ни непосредственно, ни косвенным образом, через возмещение части связанных с законотворчеством издержек (в форме налогов). Проиллюстрируем вывод теории общественного выбора о неизменности норм с помощью следующей модели. В ней предполагается, что законотворческий процесс, понимаемый здесь как корректировка и интерпретация норм, финансируется на основе налогов. Иначе говоря, речь идет о производстве общественного блага на основе технологии суммирования, когда вклады налогоплательщиков являются субститутами: невыплата налогов одним перераспределяет налоговое бремя на другого. Далее, индивидуальные издержки, связанные с финансированием законотворчества в одиночку (6), превышают индивидуальные выгоды от наличия эффективных законов (5). Если же разработка новых законов финансируется совместно, то на каждого налогоплательщика приходится лишь часть общих издержек (3), т. е. в случае совместного финансирования полезность, получаемая каждым гражданином, равна (2 = 5-3). В итоге получаем классический вариант «дилеммы заключенных»:

Рис. 4.

 

Итак, согласно теории общественного выбора, институциональное развитие, точнее, его отсутствие, заключается в лучшем случае в простой легализации неформальных норм. Этот вариант предполагает закрепление неформальных норм в законе без их интерпретации и постоянной корректировки, которые связаны с высокими издержками.

5. Теория игр: распространенность нормы как препятствие ее изменению

Теория игр обращает внимание на такое препятствие модификации неформальных норм в ходе их легализации, как распространенность неформальных норм в обществе, т. е. численность индивидов, использующих эти нормы для организации своих повседневных взаимодействий. Речь идет о применении понятия эволюционно-стабильной стратегии к анализу институциональных изменений. Ведь если неформальная норма «ты — мне, я — тебе» господствует в обществе, то сама по себе попытка закрепить в законе комплекс более универсальных норм, регулирующих заключение типового договора, совершенно не обязательно
приведет к поголовному использованию при заключении сделок новых формальных норм, даже если они потенциально эффективнее старых неформальных. Рассмотрим эту ситуацию более строго, предполагая, что использование персонифицированной нормы «ты —
мне, я — тебе» менее выгодно для обоих участников сделки как минимум из-за упущенной выгоды от предложений, адресуемых людьми, находящимися за пределами круга «своих». Ведь вполне возможно, что наиболее выгодное в ценовом выражении предложение поступит от людей, не относящихся к кругу «своих». В то же время использование сторонами различных норм вообще не позволит совершить сделку, ведь условием ее совершения является наличие приемлемых для обеих сторон правил.

Рис.5.

 

Предположим, что индивиду известна Р, доля индивидов из общего числа потенциальных контрагентов, которые ориентируются на совершение сделок на основе неформальной нормы «ты — мне, я — тебе». Тогда он выберет для заключения сделки более эффективную форму типового договора только при Р < 2/3: EU < EU (типовой договор) => Р< 2 (1 - Р), т. е. если большинство потенциальных партнеров используют для совершения сделок неформальные нормы, индивиду экономически нецелесообразно предлагать легально оформить более эффективный типовой договор.

Известны и другие примеры, когда зависимость институтов от пути развития обусловлена в первую очередь широким распространением в обществе тех или иных норм. Так, Р. Сагден попытался объяснить устойчивость, вплоть до легализации нормы «приоритета первого» (first came — first served), которая, как мы убедились на примере с двумя пастухами, отнюдь не является оптимальной. Он находит объяснение в исторически сложившемся в Англии господстве аналогичной неформальной нормы. Дело в том, что еще в средние века в прибрежных английских деревнях существовало правило, согласно когорому право на сбор выброшенных штормом на берег предметов принадлежало человеку, первому пришедшему на берег после окончания шторма. Далее, через механизм прецедента это правило распространилось на сферы, весьма далекие от исходной ситуации, вплоть до осуществления послевоенного передела Европы согласно этому правилу (сфера влияния союзников и советских войск определялась на основе того, чьи войска первыми вошли в ту или иную страну). «По причине того, что нормы распространяются по аналогии, вовсе не обязательно ожидать, что они окажутся оптимальными в решении конкретных проблем координации».

Выводы. Подчеркнем еще раз основную проблему, связанную с эволюционным вариантом институциональных изменений. Эволюционные изменения допускают лишь развитие норм по аналогии, исключая их радикальную корректировку и интерпретацию в соответствии с изменившимися условиями и/или потребностями людей. Фактически одна и та же норма может воспроизводиться бесконечно, в разных ситуациях и в разных формах, как легальной, так и внелегальной. Проблемы не возникают, если норма изначально эффективна в обеспечении взаимодействий и универсальна. А такое совпадение, как нас убеждают приведенные примеры, является не правилом, а исключением из него. Есть ли альтернатива ведущей в тупик эволюции?

Date: 2015-11-13; view: 2107; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.008 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию