Глава 22. Генри наконец остановил коляску, и Софи вздохнула с огромным облегчением

Генри наконец остановил коляску, и Софи вздохнула с огромным облегчением. Ей казалось, что она находилась в мешке целую вечность.

Софи заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и думать о чем‑то отвлеченном. Все тело ныло и болело, ноги занемели в полусогнутом положении.

– Ну, дорогуша, – донесся до нее голос Генри, – твои страдания почти закончились. Сейчас я распрягу лошадей и вызволю тебя из‑под скамьи.

Минуты показались часами, но, верный своему слову, Дьюхерст вскоре вытащил ее из укрытия и снял мешковину. Софи зажмурилась, постепенно привыкая к свету небольшого фонаря, стоявшего на старой деревянной скамье.

Она осмотрела небольшой сарай, где едва помешались две лошади и коляска. По углам висела паутина, а кругом лежал толстый слой пыли.

– Это не совсем то, к чему ты привыкла, – вежливо произнес Генри. – Должен сказать тебе, что это довольно уединенное место. Если я вытащу кляп из твоего милого ротика и ты сглупишь и начнешь кричать, то тебя все равно никто не услышит. Но вот я здорово рассержусь. Ну так что, вынимать кляп?

Софи покорно кивнула. Каким блаженством было просто вытянуть ноги и освободиться от кляпа! Несколько секунд она наслаждалась этим ощущением, а затем спросила:

– Где мы?

– В Фолкстоуне. Я держу здесь маленькую яхту и весьма непритязательное маленькое жилище. Но уверен, что там тебе понравится гораздо больше, чем в этом сарае.

Софи раздражало вежливое, даже заигрывающее, обращение Генри. Казалось, это положение забавляло его, будто он не похищал ее и не держал связанной несколько часов.

Мерзавец был дважды убийцей, а возможно, и шпионом, предателем, на чьей совести были смерти многих из тех, кто сражался против Наполеона. Софи содрогнулась, не понимая, как могла быть такой наивной и даже считать его своим другом. Он был чудовищем.

Эти чувства, вероятно, отразились на ее лице, поскольку Генри улыбнулся.

– Да ладно, дорогуша, не такой уж я и плохой! И если ты будешь хорошей девочкой и сделаешь все так, как я скажу, то полетишь прямо в объятия своего тупого муженька.

То, что Софи прочитала в его взгляде, ни капли не обнадеживало. Не обращая внимания на выпад против Айвеса, она откровенно сказала:

– Я тебе не верю.

Генри пожал плечами и наклонился, чтобы помочь ей встать.

– Не важно, веришь ты или нет. Веди себя тихо, и может, тебе удастся выбраться живой из этой переделки.

Связанная, Софи не могла сделать ни шага. Генри грубо забросил ее на плечо и перенес из сарая в дом. В маленькой комнате он посадил Софи в кресло и быстро зажег свечи.

Затем достал карманные часы и, посмотрев на циферблат, мрачно усмехнулся.

– Наше путешествие продлилось несколько дольше, чем я рассчитывал. Но не бойся, мы здесь не задержимся. Теперь послушай меня. Я должен ослабить твои веревки, но только без глупостей. Продолжай быть милой и послушной, и все кончится хорошо. Ты меня поняла?

Софи ничуть не обманывали его вежливые слова и манеры. Было ясно, что если она попытается сбежать, то Генри без колебаний убьет ее. И это даже доставит ему удовольствие.

Софи сидела выпрямившись, пока он занимался веревками, и удивлялась, зачем ему было утруждаться, снова предупреждая ее. Дьюхерст не оставил ей никакой возможности сбежать, поскольку туго перевязал колени Софи, так что она могла передвигаться только небольшими шажками. Ее руки, лежавшие на коленях, тоже были стянуты веревками.

– На тебе будет накидка, когда мы отправимся к яхте, но не забывай, что мой пистолет нацелен на тебя, – предупредил Генри, любуясь своей работой. – Не думаю, что мы кого‑нибудь встретим, но тебе нужно только улыбаться и быть милой.. – Взгляд его голубых глаз стал тяжелым. – Если возникнет необходимость, я без колебаний пристрелю тебя.

Помни об этом.

Сев напротив Софи, он снова достал часы и нахмурился.

– Мы кого‑то ждем? – вежливо поинтересовалась пленница.

– Да, напарника. Похоже, он немного опаздывает. – Генри улыбнулся. – Наверное, очень разволновался из‑за неожиданных изменений в моих планах, ему нужно еще кое‑что уладить. По моим расчетам, мы должны встретиться только завтра вечером.

– Он, случайно, не француз? Не тот человек, которому ты продаешь военные секреты? – невинно спросила Софи.

Лицо Генри потемнело, – Так тебе и это известно? Меня удивляет, почему твой упрямый муж посвятил тебя во все детали. Я думал, что Роксбери держит все под своим контролем.

Софи пожала плечами. Вдруг она поняла, что, наверное, не надо открывать, что ей так много известно. А впрочем, какое это имеет значение? Генри убьет ее. У Софи перехватило дыхание. Она никогда больше не увидит Айвеса, никогда больше не ощутит его пылких объятий…

Стук в дверь прервал ее мрачные мысли, и Софи с любопытством посмотрела на плотного мужчину, который вошел в комнату. По его одежде, хотя и дорогой, было видно, что он не принадлежит к высшему обществу.

– Бог мой! – взволнованно воскликнул незнакомец. – А она что здесь делает? Сначала ты спутал нам все карты своим безумным планом, а теперь еще и это!

Акцент выдавал его происхождение, и у Софи все похолодело внутри. Это француз! Ее час пробил! Как только они покинут Англию, возможности спастись не будет. Но времени подумать над этой ужасной перспективой не оказалось: Генри резко поставил ее на ноги и накинул на плечи накидку.

Показывая пистолет, спрятанный под камзолом, он объяснил:

– Ты напрасно беспокоишься, друг мой. Леди Харрингтон – это мой шанс на безопасный проезд. Если даже Роксбери и ее мужу посчастливится узнать, где я, они не смогут напасть на меня, пока Софи на борту «Лисицы». – Его голос зазвучал угрожающе. – Если захотят увидеть ее живой, то отпустят меня.

Тревога француза улеглась.

– Может, ты и прав, друг мой, но мне все это не по душе. А о том, что скажут в Париже, я даже подумать боюсь.

– В Париже будут слишком заняты анализом копии меморандума, которую я везу с собой, чтобы думать о моем бегстве из Англии, – объяснил Дьюхерст, ведя Софи к двери и тыча ей в бок дулом пистолета.

– Возможно, ты прав, – ответил француз, выходя вслед за ними.

– Я всегда прав, – высокомерно заявил Генри. – Но меня больше интересует твоя часть сделки. Ты привез золото?

– Да, оно в моем экипаже.

– Хорошо! Как только перенесем его на «Лисицу», я сразу же отплываю во Францию.

От маленького домика Генри, находившегося на самом краю деревни, было далековато до берега, но Софи показалось, что в экипаже француза они домчались туда в мгновение ока. Она знала, что ее мольбы тщетны. Даже если помощь каким‑то чудесным образом появится, упирающийся в бок пистолет Генри ничего не позволит ей сделать. Однако Софи не собиралась сдаваться.

Пока француз и его кучер переносили тяжелый сундук на яхту, Софи напряженно всматривалась в темноту, пытаясь отыскать хоть что‑нибудь, что могло бы спасти ее. Увы, улицы были совершенно безлюдны.

Посмотрев в глаза похитителю, Софи спокойно произнесла:

– У тебя ничего не выйдет. Лорд Харрингтон не позволит. Он отыщет меня, и как только…

Генри засмеялся.

– Такая преданность делает тебе честь, дорогуша, но боюсь, что твоя вера в мужа преувеличена. Неужели Харрингтон окажется настолько глуп, что последует за тобой во Францию? К тому времени ты уже будешь испорченным товаром, и не думаю, что гордость лорда позволит ему взять тебя обратно. Если, конечно, он найдет тебя. Нет, боюсь, тебе придется развлекать меня. Позволь заверить, что я стану хорошим покровителем. Так мы будем спускаться вниз?

– Негодяй! – в гневе вырвалось у Софи.

– Какая страсть! Знаешь, именно эта скрытая энергия, которую я часто видел в твоих глазах во время ваших стычек с Саймоном, и пробудила мой интерес к тебе. Я знал, что ты совсем не так холодна, как кажешься. Полагаю, однако, тебе лучше поберечь свой пыл. Скоро я буду наслаждаться, укрощая тебя. – И он толкнул Софи в каюту.

К большой радости Софи, Генри усадил ее на одну из лавок и вышел наверх. Она оглядела небольшое помещение, пытаясь отыскать то, что помогло бы освободиться, но ничего не заметила. Надежда сбежать оставила несчастную, когда яхта снялась с якоря.

Она никогда больше не увидит Айвеса! Эта мысль расстраивала ее гораздо больше, чем осознание того, что ей грозят бесчестье и смерть. Рассердившись, Софи стала укорять себя за то, что слишком рано сдается. Если поверить в свое поражение, то так и получится.

Генри оставил в каюте фонарь, снятый с мачты яхты.

Его пламя колебалось в такт движениям яхты, которая то погружалась, то взмывала вверх в беспокойных волнах пролива. «Нельзя мириться с поражением, – упорно твердила себе Софи. – Надо что‑то делать». Яхта резко накренилась, огонь в фонаре вспыхнул и высветил один темный угол каюты. Софи увидела деревянный багор, длинный, с металлическим крюком.

Она вскочила с лавки, радуясь тому, что ее руки связаны впереди. Скоро Генри вернется и будет очень, очень поражен.

Но Лис и так был уже весьма неприятно удивлен. Готовясь к отплытию, он не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Неожиданное появление справа по борту маленькой шлюпки с зажженными огнями заставило его вздрогнуть.

Лис говорил себе, будто это простое совпадение, что шлюпка покинула Фолкстоун сразу вслед за его яхтой. Не мог Айвес так быстро напасть на его след! Только несколько человек знали о яхте, да и те вряд ли расскажут. Нет, пока этот бестолковый муженек Софи что‑то узнает, будет уже поздно. Он в полной безопасности. А на шлюпке, вероятно, вышли местные рыбаки. Хотя это было не совсем обычное время для ловли рыбы, да и суденышко, похоже, упорно следовало за «Лисицей».

Когда кузен Уильям рассказал ему о рубиновой булавке, Генри сразу сообразил, что нельзя больше оставаться в Лондоне. Он вздохнул. А жаль! Ему нравилось играть роль коварного Лиса, но теперь с этим было покончено.

Его взгляд упал на сундук с золотом, стоявший на палубе. По крайней мере с деньгами не будет проблемы. Конечно, он предложит свои услуги Наполеону и, возможно, еще окажется полезным, выявляя английских шпионов во Франции. Генри усмехнулся. Что же, это будет прекрасная месть Роксбери, когда Лис разоблачит всех его лазутчиков.

Теперь что касается Софи. Животный блеск появился в его глазах. Конечно, надо будет избавиться от нее, но только по прошествии некоторого времени. В общем. Генри Дьюхерст был доволен собой и своей хитростью.

Гримшоу поможет переправить все его имущество из Англии во Францию. Размышляя о будущем, Лис с любовью оглядел свою яхту. Его «Лисица» всегда была готова к выходу в море, как и сегодня. Он также предусмотрительно приобрел поместье во Франции и положил изрядные суммы в различные банки. Опытный шпион всегда продумывает пути к отступлению.

Неожиданно взгляд его упал на крышку люка, который вел в небольшой трюм. Лис замер. Круглая крышка была слегка сдвинута, словно кто‑то поднимал ее и в спешке не совсем аккуратно положил на место…

Он оглянулся на шлюпку, которая упрямо следовала за яхтой, и выругался про себя. Расстояние между двумя судами быстро сокращалось.

Лис снова взглянул на крышку люка. Неужели его открывали? Достав пистолет, он громко крикнул:

– Я знаю, что ты там! Выходи немедленно! Покажись – или я стреляю!

«Что же теперь делать? Сдаться этому негодяю? Оказаться в плену вместе с Софи?»

– Харрингтон, это ты? – крикнул Генри после нескольких минут молчания. – Я знаю, что это ты, – больше некому.

Только влюбленный мог поступить так глупо. Выходи. Покажись – или я притащу на палубу твою женушку. И тебе не понравится то, что я сделаю с Софи, чтобы она подчинилась.

Эта угроза возымела действие. Айвес откинул крышку люка. Увы, элемент неожиданности был утрачен, но он по крайней мере на борту яхты вместе с Софи. Теперь надо взять верх над Лисом, пока ситуация не стала критической. Но как?

Стоя спиной к двери, которая вела в каюту, Дьюхерст с явным удивлением разглядывал Айвеса. Пистолет был нацелен прямо в сердце Харрингтона, но голос Лиса был невероятно ласковым:

– Как хорошо, что ты присоединился к нам. Я, признаться, надеялся на это, поскольку не люблю оставлять свободные концы.

Айвес улыбнулся, принимая такую манеру разговора.

– Это ты называешь меня свободным концом?

– Ну в общем, да. Поскольку год назад я избавил мир почти от всего рода Харрингтонов, то кажется вполне подходящим, чтобы ты присоединился к родственникам, не так ли?

Только потемневшие зеленые глаза Айвеса свидетельствовали о том, что этот выпад достиг цели.

– Так ты признаешься, что потопил их яхту?

– О да! – Лис зловеще улыбнулся. – Я все признаю, мой дорогой приятель. А почему бы нет? Ты скоро умрешь и уже никому ничего не расскажешь.

Айвес боковым зрением заметил шлюпку, которая держалась на некотором расстоянии от «Лисицы». Форрест? Ну конечно! Почувствовав себя несколько увереннее, Айвес поднялся на палубу.

– И что ты собираешься теперь делать? Застрелить меня?

– Ну да, именно это я и намерен сделать, – ответил Генри. – Неужели ты надеешься, что я возьму тебя с собой во Францию? Нет, приятель, я не дурак. Боюсь, тебе придется остаться в проливе. Какая трагедия! Когда Гримшоу перешлет мне английские газеты, в них уже, без сомнения, будет рассказана печальная история твоей кончины. – Генри посмотрел на шлюпку. – А твои друзья, боюсь, ничего не смогут сделать, чтобы остановить меня…

– Зато я могу! – воскликнула Софи и изо всех сил ударила Генри багром по руке, в которой был пистолет.

Острый крюк впился в предплечье, и, выронив пистолет, Генри взвыл от боли и ярости. Его лицо исказилось от злобы, и он схватил багор, чтобы встретить нападение Айвеса.

Они сцепились: Айвес сразу схватил Лиса за запястье, не давая ему пустить в ход багор. Качающаяся палуба лишала мужчин равновесия, но каждый понимал, что только смерть противника решит исход битвы, и это придавало силы обоим.

Софи лишь краем глаза взглянула на дерущихся мужчин, поскольку хотела отыскать упавший пистолет. Через несколько минут он был в ее руках.

Да, Лис допустил этим вечером несколько ошибок, одной из которых было то, что связал ей руки спереди. Это позволило Софи не только развязать веревку у себя на ногах, но и ударить Дьюхерста багром.

– Довольно! – крикнула она. – Все кончено, Генри. Я держу тебя на мушке.

Но Лис мгновенно понял, что Софи не нажмет на курок, пока они, сцепившись, катаются по палубе – ведь тогда можно попасть в Айвеса. Пока ее муж дерется, любящая женщина не рискнет выстрелить.

Генри оказался прав. Софи в Полном отчаянии смотрела на схватившихся насмерть мужчин. Она то прицеливалась, то теряла цель.

Айвес был выше и сильнее и, без сомнения, превосходил своего врага, но Генри оказался ловким и изворотливым, как лис, поэтому борьба затянулась. Но несмотря ни на что, развязка наступила быстро. Айвес резко вывернул руку Генри, в которой тот сжимал багор. Послышался хруст сломанной кости…

Айвес моментально отскочил, наблюдая за тем, как Генри, покачиваясь, прислонился к борту; его сломанная рука безвольно повисла. Софи встала рядом с мужем.

– Все кончено, Лис, – тихо сказал лорд Харрингтон. – Ты проиграл.

Гримаса презрения исказила лицо Генри Дьюхерста.

– Возможно, но я не доставлю тебе удовольствия схватить меня живым. – Вдруг он дико захохотал. – Тебе не кажется странным, что меня постигнет та же участь, что твоего отца и кузенов? – И, взмахнув рукой, прыгнул за борт в темные воды пролива.

– Он утонул, – устало констатировал Айвес, повернувшись к жене.

Софи кинулась к нему, и в его сильных объятиях забыла об ужасе этой ночи, едва их губы встретились.

– Отвези меня домой. Я поняла, что прогулки на яхте мне совсем не нравятся.

* * *

Форрест вернул влюбленных к реальности.

Пришвартовав шлюпку к яхте, Айвес и Форрест перекинулись парой фраз, и через несколько минут супруги и небольшой сундук с золотом уже были в шлюпке. Все молча смотрели, как «Лисица» медленно погружалась в темные воды пролива.

Посмотрев в бесстрастное лицо друга, Форрест заметил:

– Это хорошая идея. Теперь можно будет сказать, что Генри утонул вместе со своей яхтой. Это спасет его семью от позора и пересудов.

– Это также спасет нас от множества вопросов, на которые я не хотел бы отвечать, – еле слышно добавил Айвес.

– А меморандум? – поинтересовался Форрест. – Как ты думаешь, во Франции его получили?

– Думаю, я знаю ответ, – вмешалась Софи. – Документ пошел ко дну вместе с Генри. Я слышала, как он говорил французу, что везет его с собой.

– Конечно, это не значит, что связной не знает его содержания. Но поскольку сведения там ложные, то не стоит беспокоиться. – Айвес посмотрел на Софи. – Ты сможешь узнать француза?

– Конечно. Но как мы его найдем?

– Думаю, Роксбери опознает шпиона по твоему описанию.

* * *

Лошади были измучены, поэтому Айвес и Софи устроились до утра в гостинице Дувра и вернулись в Лондон только на следующий день. Несколько часов сна и хорошая еда вернули им силы и прекрасное настроение.

Айвес написал Роксбери краткий доклад о том, что произошло, и Форрест вместе с Уильямом Уильямсом, несмотря на крайнюю усталость, достали свежих лошадей и отвезли его в Лондон до приезда остальных. Поэтому герцог Роксбери радостно улыбался, когда вечером пришел к супругам Харрингтон. Его сразу проводили в кабинет Айвеса.

Сидя в кресле, он воскликнул:

– Просто великолепный финал! Твоя семья отмщена, Лис мертв, меморандум уничтожен. Все закончилось успешно.

Айвес только улыбнулся и сделал глоток бренди. Он сидел с женой на маленькой софе, держа ее за руку. Роксбери некоторое время наблюдал за ними, а когда встретил взгляд Софи, почтительно сказал:

– Я должен принести извинения, моя дорогая. И заодно объяснить недавние поступки твоего мужа. Он хотел рассказать тебе все, но не сделал этого по моему настоянию. Так что сердиться следует на меня.

Софи улыбнулась.

– Вам не нужно извиняться, герцог. Я уже давно поняла, что именно из‑за вас он проводил так много времени с приятелями Саймона, а совсем не потому, что ему понравился их образ жизни. Я бы не выдержала, если бы по своей глупости снова оказалась замужем за черствым негодяем.

Софи посмотрела на Айвеса. Ее взгляд был таким нежным и любящим, что Роксбери промолчал.

Они поговорили о том, кем мог быть связной, и Айвес оказался прав. Герцог узнал его по описанию Софи.

– Думаю, мы пока оставим француза на свободе, чтобы проследить, с кем он общается, – сказал Роксбери.

После его ухода Харрингтоны остались в маленьком кабинете. Взяв руку жены, Айвес нежно поцеловал ее.

– Ты счастлива?

Софи задумалась.

– Думаю, если ты оставишь свой бокал с бренди… И если положишь свою руку мне на талию… – прошептала она.

Айвес покорно исполнил все.

Оказавшись в крепких объятиях, Софи кокетливо взглянула на мужа, и на ее губах заиграла соблазнительная улыбка.

– А теперь, если ты поцелуешь меня и скажешь, как сильно любишь, я буду самой счастливой.

Айвес нежно обнял жену и, насладившись поцелуем, спросил:

– Я самый послушный муж, верно?

Софи звонко рассмеялась.

– Конечно, нет, Айвес! Но я все равно так люблю тебя!

– И я просто обожаю тебя, любимая…

В маленьком уютном кабинете надолго воцарилась неповторимая тишина, которую лишь изредка нарушали тихие бессвязные восклицания и счастливые вздохи влюбленных.

Date: 2015-11-13; view: 272; Нарушение авторских прав