Глава 20. Ледяной озноб пробежал по телу Софи, но, совладав с собой, она беспечно ответила:

Ледяной озноб пробежал по телу Софи, но, совладав с собой, она беспечно ответила:

– Ах это! Я нашла вещицу.., в ту ночь, когда умер Саймон. – Довольная тем, что ее пальцы не дрожали, Софи взяла булавку из рук Гримшоу. – Она лежала на верхней ступеньке лестницы, и я все эти годы храню ее, как.., талисман. А что? Вы знаете, кому она принадлежит? Я часто думала: почему никто не спрашивает про эту булавку?

Уильям довольно долго молчал, не сводя глаз с булавки в руке Софи. Потом пожал плечами, демонстрируя, что потерял интерес как к Софи, так и к рубиновой булавке.

– Сначала она показалась мне знакомой, но теперь я вижу, что ошибся. – Он оглянулся по сторонам. – Похоже, все забыли про нас. Уверен, некоторые могут неверно истолковать мои намерения, если застанут меня наедине с вами в кабинете. И конечно, я не хочу давать вашему мужу повод вызвать меня на дуэль.

Ее миссия была выполнена. Софи небрежно положила булавку в сумочку и беззаботно воскликнула:

– Ну что вы! Вам нечего бояться лорда Харрингтона!

Даже если муж застанет нас здесь вдвоем, то не сделает глупых выводов.

Она прошла мимо, и Гримшоу не сделал попытки остановить ее. Оказавшись на воздухе, Софи увидела Айвеса, стоявшего всего в двух шагах от кабинета. И по его напряженной фигуре сразу поняла, что все внимание мужа было сосредоточено на ней.

Айвес мгновенно почувствовал ее присутствие и оглянулся. С притворным спокойствием он произнес:

– А вот и ты, дорогая. Удивляюсь, что могло тебя задержать.

Софи кокетливо улыбнулась ему и, взяв под руку, громко ответила:

– Поверь мне, ничего. Совсем ничего.

Из кабинета вышел Гримшоу. Щека у него дергалась от нервного тика, когда он объяснял:

– У вашей жены открылась сумочка и рассыпалось все содержимое. Я помог ей собрать дамские безделушки.

– А‑а, – равнодушно протянул Айвес, не проявив никакого интереса, и улыбнулся жене. – Дорогая, мы прогуляемся?

– О да, с удовольствием, – сразу же ответила Софи и вежливо кивнула Гримшоу:

– Увидимся позже, милорд.

На лице Уильяма появилось сардоническое выражение.

– Сомневаюсь. Мои планы на вечер не столь благочестивы, как ваши, супружеские. Ведь вы тяготеете к скучной респектабельности.

Айвес сдержался, боясь допустить какой‑нибудь промах, и только холодно заметил:

– Стремление к респектабельности – не та черта, которую следует осуждать в жене.

– Ну конечно, – поспешил согласиться Гримшоу. – А теперь, с вашего позволения, я догоню свою компанию.

Софи и Айвес молча смотрели ему вслед, пока их подозреваемый не подошел к приятелям.

– Ну? Как все прошло? – спросил Айвес. – Как он отреагировал на булавку?

– Гримшоу явно узнал ее, но не подал вида. Странно, мне показалось, что он очень удивился, увидев ее у меня.

– Почему странно? Мы не знаем, что Эдвард говорил ему про булавку. Однако твой дядя как‑то, видимо, упомянул о ее местонахождении, иначе вор не нанес бы визит в наш дом. Он подозревал, что булавка находится у тебя, но не был в этом уверен.

– Понимаю. Просто я надеялась на что‑то более очевидное, – с сожалением вздохнула Софи.

Айвес улыбнулся.

– Чего же ты ждала? Что он вскрикнет, побледнеет и сразу признается?

– Нет. Просто мне кажется, мы напрасно потратили время и не узнали ничего важного.

Форрест снова вернулся к ним. В его ярко‑голубых глазах застыл вопрос, и Айвес тихо ответил:

– Софи думает, что Гримшоу узнал булавку, но не подал вида. А в общем, у нас ничего нового.

Холодок пробежал по спине у Софи.

– Кроме одного: теперь ему известно, что булавка у меня, – прошептала она.

Айвес крепко обнял ее за талию.

– Не волнуйся, дорогая, я буду оберегать тебя.

Их взгляды встретились.

– Ты беспокоился не из‑за сегодняшней встречи, да? А о том, что будет потом.., что он может предпринять, да?

– Теперь ты превратилась в мишень, – тихо объяснил Айвес. – Но не надо бояться. Если я или Форрест не сможем находиться рядом, то один из моих людей будет следить за каждым твоим шагом, не забывай об этом.

– Может, ты и стала мишенью, – подхватил Форрест, – но мы сделаем все, чтобы убийца не добрался до своей цели.

Софи улыбнулась, переводя взгляд с одного серьезного лица на другое.

– Я знаю и думаю только о том, чтобы все это оказалось ненапрасным.

Взгляд Айвеса скользнул по группе, к которой примкнул Уильям. Если Гримшоу и правда был их предполагаемым убийцей и Лисом, то появление рубиновой булавки, похоже, не слишком взволновало его. Айвес нахмурился. А чего он, собственно, ожидал? Что тот побледнеет и испуганно вскрикнет?

Рассердившись на самого себя, лорд Харрингтон взял жену под руку и сказал:

– Мы пришли погулять, так давай это и сделаем. Чем скорее мы пройдемся по садам, тем быстрее сможем доложить обо всем Роксбери.

– А это обязательно делать сегодня вечером? – неуверенно спросила Софи. – Вдруг кто‑нибудь наблюдает за нами? Ему может показаться странным, что мы в такой поздний час после прогулки направились к герцогу Роксбери. Разве это не подозрительно?

– Знаешь, для новичка ты очень сообразительна, – сухо заметил Айвес.

– Но это же просто здравый смысл! – фыркнула Софи.

– Я внесу поправку, дорогая. Роксбери ждет нас в доме Форреста, куда мы с тобой зайдем чего‑нибудь выпить, прежде чем отправимся домой. Когда мы уйдем, Роксбери убедится, что за нами никто не следит, и незаметно ускользнет.

* * *

Дом Форреста на Брутон‑стрит был всего в нескольких шагах от резиденции Джорджа Каннинга, государственного секретаря по иностранным делам, и это была одна из причин, по которой друзья решили, что безопаснее встретиться именно у него. Если Роксбери там заметят, то подумают, что он приходил встретиться с мистером Каннингом, своим давним другом.

Услышав рассказ Софи о встрече с Гримшоу, герцог не выразил ни радости, ни неудовольствия. Сидя в черном кожаном кресле, он внимательно разглядывал Софи, пока наконец не спросил:

– Так ты считаешь, что негодяй узнал ее?

– Он явно очень заинтересовался сначала, а потом просто пожал плечами и повел себя так, будто булавка не имела никакого значения для него. – Софи слегка наморщила носик. – Я знаю, Гримшоу очень умен и не выдаст себя, но я так надеялась, что он откроется несколько больше!

– Не надо огорчаться, дорогая, – успокоил ее Роксбери. – На все нужно время. Самое главное, что мы показали приманку. Теперь надо ждать, ухватится ли Гримшоу за нее.

Софи вздрогнула.

– Я понимаю. Мне нужно ждать, попытается ли он убить меня, как сделал с моим дядей.

Айвес крепко сжал ее плечо.

– Милая, он не сможет подобраться к тебе так близко.

И я подозреваю, что дважды подумает, прежде чем напасть на тебя. Пойми, вряд ли Гримшоу захочет привлекать внимание к галстучной булавке, чтобы кто‑то мог связать ее с двумя убийствами. Он же понимает, что с каждым просчетом риск быть схваченным увеличивается.

Это было слабое утешение, но Софи ухватилась и за него.

Конечно, Айвес прав: убийца должен задуматься о своих методах расправы с теми, кто знал об этой булавке. Не может же он постоянно убивать!..

* * *

Дома, в спальне, растворившись в безудержной любви мужа, Софи на время забыла о своих страхах. Страстное притяжение Айвеса к ней ничуть не уменьшилось, и Софи была счастлива в его объятиях.

Но когда оба спустились с заоблачных высот, Софи вдруг спросила:

– Если булавка в самом деле принадлежит Гримшоу, то как ты думаешь, что он сейчас делает?

– Если бы я знал, родная. К несчастью, мы можем только ждать, пока он начнет действовать. Я считаю себя спокойным человеком, но сейчас мне не по себе И пока наша акула решает, нападать или нет, ты должна быть предельно осторожной, особенно по вечерам. Если мы хотим поймать его, то должны выходить в свет. Если меня не будет рядом, знай, что Форрест или один из моих людей постоянно следят за тобой.

– Я не собираюсь делать никаких глупостей, – поддразнила его Софи. – Поверь, мне вовсе не хочется разделить судьбу Эдварда и мисс Уэтерби.

– Как было бы хорошо, если бы все уже закончилось, как и должно было!

Эти слова вырвались у Айвеса с такой страстью, что Софи в изумлении задумалась. «Как и должно было»? Что он хотел сказать этим? Что Гримшоу должен был выдать себя сегодня вечером? Что убийца Эдварда уже должен быть изобличен?

Или что‑то еще?

Неторопливо перебирая темные курчавые волосы на его груди, Софи стала вспоминать некоторые события. Не только прошлой ночи или прошедшей недели, но и то, что произошло после смерти Саймона – вплоть до того момента, когда она встретила Айвеса.

Вдруг все сложилось в единую цепочку. Давнишний комментарий Саймона относительно Роксбери. Странная неспособность Айвеса принять какое‑то решение без консультации с Роксбери И это Харрингтон, такой самонадеянный человек! И его неожиданное и необъяснимое влечение к дурной компании бывших приятелей Саймона!

Еще совсем недавно лорд Харрингтон казался ей совершенно другим человеком. Ведь в начале их знакомства он не проявлял никакого интереса к обществу этих дегенератов. Раздумывая над этим, Софи была готова поклясться, что тогда Айвес осуждал мораль и поведение Гримшоу и ему подобных, даже презирал их.

Но сейчас он этого не делает. Почему? Откуда столь неожиданное влечение к таким людям? Снова вспомнились слова Саймона «Крестный Айвеса – главный шпион». Если ее мужу так много было известно о Роксбери, значит, Саймон имел дело с теми, кто разбирался в этом, то есть со шпионами.

– Расскажи мне о своем крестном, – неожиданно попросила Софи. – Саймон однажды назвал его главным шпионом. Это правда? Софи почувствовала, как Айвес занервничал, и была уверена, что ее догадка оказалась верной – Не совсем так. Об этом известно далеко не всем, так его называют только в определенных кругах, – нехотя признал Айвес, не желая обманывать жену. – Вероятно, в этом есть доля правды. О преданности моего крестного Англии ходят легенды, и я думаю, что время от времени он имеет дело с теми, кто добывает сведения для ее благополучия, прибегая к шпионажу.

Некоторое время Софи молчала, и когда Айвес подумал, что опасная тема осталась позади, она задумчиво произнесла:

– А если бы ему понадобилась помощь, скажем, чтобы разоблачить опасного шпиона в Лондоне, то он мог бы попросить ее у тебя?

Айвес попытался рассмеяться.

– Я не шпион, милая.

– Если бы твои крестный попросил тебя помочь, ты не отказал бы ему, верно?

Если бы они не лежали, тесно прижавшись друг к другу, то Софи вряд ли почувствовала бы, как напряженно замер Айвес Но она заметила это и, поняв, что попала в точку, пристально посмотрела на мужа.

– Ты работаешь на своего крестного, да? Вот почему, когда происходит что‑то неприятное, ты сразу идешь советоваться с Роксбери. И именно по этой причине он стал так часто заходить к нам, верно? Вот почему ты стал водить дружбу с Гримшоу и ему подобными. Один из них шпион, и Роксбери хочет, чтобы ты раскрыл его.

– Не смеши меня, – проворчал Айвес. – Неужели ты действительно веришь, что Гримшоу, каким бы негодяем он ни был, может оказаться еще и шпионом? Предательство карается смертью, ты помнишь?

– Предательство само по себе не было смыслом жизни Саймона. Он считал себя самым ловким, самым осторожным и самым умным, не веря, что его могут поймать, и получая наслаждение, что мог водить за нос кого‑то вроде Роксбери. Может, твой шпион похож на него и тоже любит рисковать? Но кроме опасности, всегда есть и деньги. Некоторые бывают алчными и жадными, как мой дядя. Я могу представить, что Эдвард продавал секреты за деньги. Золото развратило многих, так почему бы и не Гримшоу?

– Я вижу, – отозвался Айвес, – что ты считаешь Гримшоу не только объектом шантажа Эдварда и обладателем галстучной булавки, но еще и шпионом.

– Но ведь так и есть. – Глаза у Софи округлились. – Именно поэтому ты так беспокоишься из‑за моего вмешательства. Значит, мы охотимся не просто за убийцей, а за настоящим шпионом, да?

– Ничего подобного! – резко ответил Айвес, возмущенный тем, что жена раскрыла его замаскированную деятельность.

Софи улыбнулась с чувством превосходства.

– Ты можешь отрицать это, конечно, ведь Роксбери наверняка заставил тебя поклясться хранить все в тайне, но меня ты не обманешь! Ты, мой дорогой и хитрый муж, охотишься за шпионом! Вот почему герцог Роксбери заинтересован в том, чтобы отыскать убийцу моего дяди. Вам известно нечто такое, что связывает галстучную булавку с человеком, которого вы преследуете, и вы надеетесь воспользоваться этой вещицей, чтобы выманить его.

– Нет, мы не нашли никакой определенной связи. – Айвес был готов прикусить себе язык, едва эти слова вырвались у него.

– Ага! – торжествующе воскликнула Софи. – Ты сам признал, что шпион есть и что ты помогаешь Роксбери поймать его!

– Черт побери, Софи! Прекрати эту болтовню! – вспыхнул Айвес. – Я ничего не признавал. Сосредоточься на том, что нам известно наверняка: Эдвард и мисс Уэтерби убиты, потому что пытались шантажировать человека, который, предположительно, потерял галстучную булавку.

Софи долго смотрела на мужа, о чем‑то размышляя. Наконец она пожала плечами и легкомысленно заявила:

– Ну хорошо, храни свои секреты. Только не надо обманывать меня. Я знаю, что мы охотимся за шпионом и что ты работаешь на Роксбери. Вот почему в последнее время ты так часто бываешь в компании Гримшоу и Коулмена, да?

Айвес не успел придумать ответ, как Софи рассмеялась и поцеловала его в крепко сжатые губы.

– Не волнуйся. Я думаю, ты мне все расскажешь, когда сможешь.

– Тебе никогда не говорили, что ты колдунья? – проворчал Айвес, обнимая жену. – Маленькая и назойливая волшебница.

– Нет. А ты думаешь, что я колдунья?

– Я думаю, – хрипло произнес он, – ты околдовала меня, поэтому я безмерно обожаю тебя! – И Айвес не замедлил показать, как он обожает ее.

И снова была та же взрывная страсть, та же дикая и волнующая гонка за наслаждением и такое же сладостное чувство удовлетворенности. Но появилось и что‑то другое.

Ее сердце еще бешено колотилось в груди, а тело дрожало от господства Айвеса, когда Софи напряженно пыталась понять, что же в этот раз было иным. Нежность?

Доверительность? Ощущение полного единства?

Только ли она одна испытывала это или Айвес тоже почувствовал? И такая вдруг волна нежности и любви нахлынула на Софи при виде смуглого мужественного лица, что слова вырвались сами собой:

– Я люблю тебя, Айвес!

Смутившись, она спрятала лицо на его груди. О Господи! Как можно говорить вслух о том, что лежит у тебя на сердце? Ей хотелось раствориться, растаять в воздухе, ведь она не представляла, о чем думает Айвес, что чувствует.

Наконец он нежно прошептал:

– Думаю, что эти слова первым должен был сказать я, моя любимая.

– И ты хочешь сказать их? – пролепетала она. – Мне?

Айвес поцеловал ее.

– Конечно. Не могу придумать ничего другого, что хотел бы сказать тебе. Я давно хотел признаться, что люблю тебя, Софи. И полюбил в тот самый миг, когда увидел тебя.

– Но ты никогда ничего не говорил, – простонала она. Даже не давал мне ни одного намека?

Он рассмеялся, целуя ее пальцы.

– Я ведь женился на тебе!

– Но это чтобы спасти мою репутацию и еще потому, что ты хотел наследника. Об этом все знали!

Айвес покачал головой.

– Не стану отрицать, что я бессовестно воспользовался событиями, связанными со смертью Эдварда, чтобы прочно привязать тебя к себе. А что касается наследника… Так наберется немало молодых и знатных дам, которые охотно подарили бы мне его. Но видишь ли, у всех один ужасный недостаток: они – это не ты! Боюсь, что мне подходишь только ты.

– О, – выдохнула Софи. – Это самое романтическое признание, которое я когда‑либо слышала.

– Я вообще очень романтичный, моя дорогая.

Очень романтичный.

И снова они затерялись в волшебном мире, известном только влюбленным…

– Как ты могла сомневаться во мне? – спросил Айвес некоторое время спустя. – Не думал, что во время моего… ухаживания мои поступки можно было истолковать иначе, чем действия безумно влюбленного мужчины. Черт возьми, леди Харрингтон, я открыто волочился за вами, упрямо преследовал вас и даже подольстился к вашей семье.

Софи едва сдерживала переполнявшую ее радость. Айвес любит ее! Она счастлива!

Муж снова улыбнулся такой родной разбойничьей улыбкой, от которой она затрепетала.

– Клянусь тебе, я не знала. Я слишком боялась, что ты женился на мне по той же причине, что и Саймон, – только для продления рода. – Их взгляды встретились. – И ты должен признать, что очень умело создавал образ мужчины, склонного к многочисленным порокам.

Губы Айвеса изогнулись в улыбке.

– Я люблю тебя, Софи, помни об этом. И знай, что я никогда не нарушу своей брачной клятвы.

– Я знаю.

– И тебя больше не мучают сомнения, почему я женился на тебе? – нежно спросил он.

Закинув руки за голову, Софи потянулась, как красивая сытая кошечка.

– Нет. Айвес, я так счастлива! Подумать только, я так переживала, что нарушила данную себе клятву: если еще раз выйду замуж, то это случится только по любви. Но в конце концов я ведь сдержала клятву, правда? Мы поженились только по любви?

Айвес наклонился к ней и, отыскав ее губы, подтвердил:

– О да! И это единственная причина, по которой мы вместе.

* * *

Трудно было ожидать, что любовь, помирившая супругов, останется незамеченной. Фиби, Анна и Маркус пристально наблюдали за ними во время завтрака; казалось, что в столовой витали чудесные ароматы майского дня.

Именно Маркус решился выразить вслух то, о чем думали все.

– Похоже, вы уладили свои разногласия?

Айвес лучезарно улыбнулся ему, а взгляд, который он послал Софи, заставил ее вспыхнуть, как говорили потом девочки.

– Да, – отозвался он. – Можно и так сказать.

Завтрак вдруг стал веселым, и каждый чувствовал, что впереди его ждет прекрасное будущее.

Однако Айвесу нужно было уходить. Поднявшись, он сказал:

– Боюсь, что должен покинуть вас, мои дорогие. – Он встретился взглядом с сидевшей напротив Софи. – Можно тебя на пару слов, милая?

В коридоре Айвес тихо пояснил:

– У меня есть несколько договоренностей. Но может быть, вечером мы соберемся все вместе и обсудим наши планы на лето?

Софи кивнула, одарив его такой нежной улыбкой, что у Айвеса перехватило дыхание.

– Я буду ждать.

– А каковы твои планы на сегодняшний день?

– Ничего особенного. Я обещала девочкам пойти с ними утром в музей. А днем договорилась с Генри Дьюхерстом прокатиться по Гайд‑парку.

– Вот и хорошо, увидимся позже. – Айвес властно поцеловал ее и напомнил:

– Будь осторожна.

* * *

Лорд Харрингтон с невероятным трудом придерживался традиционного распорядка, поскольку все его мысли были заняты Софи и… Гримшоу. Айвес и Форрест побывали на распродаже в «Таттерсоллзе», показались в оружейной галерее Мантона, посетили своих портных. К полудню, чувствуя, что справились с ролью праздных джентльменов, они отправились выпить в небольшую таверну на углу Бонд‑стрит.

Несколько минут спустя, войдя в отдельный кабинет, они присоединились к Роксбери, который дожидался их, сидя за длинным дубовым столом. Предложив им холодного темного эля, герцог поинтересовался:

– Есть что‑нибудь необычное?

Друзья отрицательно покачали головами.

– Никто, похоже, не обратил на нас никакого внимания, хотя мы очень надеялись на обратное, – пояснил Айвес.

– Это проклятое ожидание так выматывает! – раздраженно заметил Роксбери. – Но хуже всего то, что мы не знаем наверняка, верны ли наши выводы. Хотя именно Гримшоу должен быть этим Лисом! Все указывает на него.

Форрест нахмурился.

– Но может быть, вы ошибаетесь?

– Конечно, мы можем ошибаться, но слишком многое указывает на Уильяма. – Герцог начал перечислять аргументы:

– Во‑первых, это Гримшоу предложил то роковое пари, которое погубило Харрингтонов на их собственной яхте. И это…

– Нет, все было не так, – перебил его Персиваль. – Вспомните, я ведь присутствовал при этом. Гримшоу действительно оговаривал окончательные условия спора, но предложил пари, предложил пари… Дьюхерст.

Повисла звенящая тишина. Роксбери и Айвес обменялись изумленными взглядами. Неожиданно все встало на свои места, и стало предельно ясно, почему, несмотря на все усилия, им до сих пор не удалось обнаружить ничего подозрительного в поведении Гримшоу. Господи, они наблюдали не за тем человеком!..

– Дьюхерст! – воскликнул Айвес, с ужасом вспомнив, что сказала утром Софи, и выхватил из кармана часы. – Боже мой! – воскликнул он с дрожью в голосе. – В этот момент Софи находится с Лисом!

Date: 2015-11-13; view: 270; Нарушение авторских прав