Каковы пределы ответственности

В эту минуту в комнате появилась новая бутылка, приковавшая внимание всех присутствующих. С бутылкой в дверях стоял обаятельный долговязый юноша, студент мединститута Флайшман, проходивший практику в здешнем отделении. Он поставил (медленно) бутылку на стол, поискал (долго) штопор, приставил (неторопливо) его к горлу бутылки, (не спеша) ввинтил его в пробку, а затем (задумчиво) вытащил ее. Слова в скобках указывают на явную неспешность Флайшмана, которая более чем о нерасторопности свидетельствует о лениво‑размеренном самолюбовании, с которым студент‑медик сосредоточенно вглядывался в глубины своей души, пренебрегая малозначимыми деталями окружающего мира.

– Все, что мы тут наболтали, полная чепуха, – изрек доктор Гавел. – Не я Алжбету, а Алжбета отвергла меня. Увы! Она ведь втюрилась в Флайшмана.

– В меня? – Флайшман отставил бутылку, широко шагая по комнате, отнес штопор на место и, вернувшись к столу, стал наполнять стаканы.

– Молодец, ничего не скажешь! – в тон Гавелу воскликнул главврач, дабы позабавить коллег. – Это знают все, только вам невдомек. С тех пор как вы появились в нашем отделении, с ней творится что‑то невообразимое. Тому уже два месяца.

Флайшман, одарив главврача долгим взглядом, сказал: – И правда, мне невдомек. – И добавил: – Кроме того, меня это совершенно не касается.

– А как же быть с вашими благородными излияниями? Как же быть с вашими россказнями об уважении к женщинам? – спросил Гавел, напуская на себя величайшую строгость. – Вы заставляете Алжбету страдать, а вам хоть бы хны?

– Я питаю сочувствие к женщинам и сознательно никогда не смог бы причинить им боль, – сказал Флайшман. – Но те чувства, которые я внушаю им безотчетно, меня не касаются, поскольку они вне моего воздействия, а следовательно, я и не ответствен за них.

В комнату вошла Алжбета. Она, видимо, рассудила, что самое мудрое – забыть о нанесенной ей обиде и вести себя так, будто ничего не случилось, и потому вела себя на удивление неестественно. Главврач пододвинул для нее стул к столу и наполнил стакан. – Выпейте, Алжбета, и забудьте про все неприятности.

– Само собой, – широко улыбнувшись ему, сказала Алжбета и осушила стакан.

А главврач снова обратился к Флайшману: – Если бы человек нес ответственность только за то, что он осознает, с глупцов была бы заранее снята любая вина. Однако, дорогой Флайшман, человек обязан знать. Человек отвечает за свое незнание. Незнание – вина. И потому ничто не избавляет вас от вины, и я заявляю, что с женщинами вы ведете себя по‑хамски, как бы вы ни отрицали это.