Любящая доброта и другие виды мании величия

Сострадание — это наивысший расцвет сознания. Это страсть, избавленная от тьмы, это страсть, освобожденная от всех уз, это страсть, очищенная от яда. Страсть становится состраданием. Страсть — это семя, сострадание — это цветок.

Но сострадание — это не доброта; доброта — это не сострадание. Доброта — это качество, укрепляющее эго. Когда вы добры к кому-то, вы чувствуете, что вы превосходите его. Когда вы добры к кому-то, за этим кроется глубокое оскорбление — вы унижаете другого, и вам это доставляет удовольствие. Вот почему доброту нельзя простить. Тот, с кем вы были добры, где-то в глубине души затаит на вас обиду и обязательно отомстит. Это оттого, что доброта только на поверхности похожа на сострадание, но в глубине она не имеет ничего общего с состраданием. Она имеет другие скрытые мотивы.

Сострадание немотивированно — в нем нет никаких мотивов. Вы даете просто потому, что у вас есть что дать, — не потому, что другой нуждается в этом. В сострадании другой не принимается в расчет. Из-за того, что вы так много имеете, вы переполняетесь. Сострадание непроизвольно и естественно, как дыхание. Доброта — это выработанное отношение. Доброта — это особый вид хитрости, это расчет, это арифметика.

Вы наверняка знаете это одно из самых важных изречений — оно встречается в той или иной форме во всех писаниях мира — «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой». Это расчетливое отношение, а не сострадание. Оно не имеет ничего общего с религиозностью — это очень низкий вид морали, земной морали: «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой». Это деловое, но совсем не религиозное отношение. Вы делаете нечто только потому, что хотите получить взамен то же самое. Это эгоистично, эгоцентрично. Вы не служите другому, вы не любите другого — окольными путями вы служите себе. Вы используете другого. Это просветленный, очень умный эгоизм, но эгоизм есть эгоизм. Сострадание — это цветение, цветение без расчета. Вы просто даете, потому что не можете иначе.

Итак, запомните: во-первых, сострадание — это не доброта в том смысле, в котором вы используете слово «доброта». В другом смысле, сострадание — это единственная настоящая доброта. Вы не «добры» к кому-то, вы не больше другого, вы просто проводите через себя энергию, которую вы получаете от сущего. Она приходит от существования и к нему возвращается — вы не препятствуете этому, вот и все.

Когда Александр Македонский отправился посмотреть на великого мистика Диогена, Диоген лежал на берегу и загорал. Александр давно лелеял мечту увидеть этого мистика, потому что говорили, что хотя он ничего не имеет, по пет человека богаче. Он имеет нечто внутри себя, он светится. Люди говорили: «Он нищий, но на самом деле он император». Это очень заинтриговало Александра. Путешествуя, он услышал, что Диоген совсем рядом, и решил навестить его.

Раннее утро, встает солнце, Диоген, голый, лежит на песке... Александр говорит: «Рад тебя видеть. Похоже, что все, что я слышал, правда. Я никогда не видел человека счастливее. Я могу что-нибудь сделать для тебя?» «Просто отойди в сторону — ты заслоняешь мне солнце. Помни: никогда не заслоняй солнце. Ты опасен: ты можешь заслонять солнце и не давать ему светить многим людям. Просто отойди в сторону», — ответил Диоген.

Сострадание проявляется не в том, что вы что-то даете людям, а в том, что вы просто не заслоняете солнце. Вникните в суть этого: сострадание — это непрепятствование божественному. Сострадание становится проводником божественного, оно просто позволяет божественному струиться через вас. Вы становитесь полым бамбуком, и божественное льется через вас. Только полый бамбук может стать флейтой, потому что только полый бамбук способен позволить песне литься через себя.

Сострадание исходит не от вас, сострадание исходит от сущего, от божественного. Доброта исходит от вас — это первое, что нужно понять. Добро — это нечто, что делаете вы; сострадание — это нечто, что делает сущее. Вы просто не препятствуете ему, не стоите у него на пути. Вы позволяете солнцу светить, проникать туда, куда оно пожелает.

Доброта укрепляет эго, а сострадание возможно только тогда, когда эго полностью исчезло. Так что не позволяйте словарям ввести вас в заблуждение: в словарях написано, что сострадание — это синоним доброты. Это не так в истинном словаре сущего.

Дзен имеет только один словарь — словарь вселенной. У мусульман есть свое писание — Коран, у индусов — Веды, у сикхов — Гуругрант, у христиан — Библия, у иудеев — Талмуд. Если вы спросите у меня: «Что является писанием дзен?», я отвечу, что у них нет писания, их писание — это вселенная. В этом красота дзен. В каждом камне проповедь, в каждом звуке пения — птиц голос Бога. В каждом движении танцует само сущее.

Выработанная доброта делает вас очень эгоистичными. Смотрите: добрые люди очень эгоистичны, эгоистичнее, чем жестокие люди. Странное дело: жестокий человек, по крайней мере, чувствует себя немного виноватым, но так называемый добрый человек чувствует себя великолепно, он чувствует себя благочестивее других, лучше других. Он эгоцентричен во всем, что делает; каждый акт его доброты питает энергией и силой его эго. День ото дня его величие растет. Это все — происки эго.

Это первое, что нужно понять: сострадание — это не так называемая доброта. В нем есть существенная часть доброты — мягкость, сочувствие, эмпатия, творчество, помощь. Но вы не творите сострадание, оно просто течет через вас. Оно исходит от сущего, и вы счастливы и благодарны, что сущее выбрало вас в качестве проводника. Вы становитесь прозрачными, и сострадание проходит сквозь вас. Вы становитесь прозрачным стеклом, и лучи солнца могут светить сквозь вас — вы им не мешаете. Это сострадание — чистая доброта без примеси эго.

Второе: сострадание — это не так называемая любовь. В нем есть существенное качество любви, но оно не является тем, что вам известно как любовь. Ваша любовь — это лишь похоть, маскирующаяся под любовь. Ваша любовь не имеет ничего общего с настоящей любовью; ваша любовь — особый вид эксплуатации другого под красивым названием и с великолепным лозунгом.

Вы постоянно повторяете: «Я люблю тебя»,— но любили ли вы кого-нибудь? Вы просто использовали других, но не любили. Как использование другого может быть любовью? На самом доле использование другого — это самое разрушительное действие на свете; использование другого в качестве средства — преступление.

Эммануил Кант, описывая свою концепцию морали, говорит, что использование другого как средства — аморально; это основной аморальный поступок. Никогда не используйте другого как средство, потому что каждый — это самоцель. Уважайте другого как самоцель. Когда вы уважаете другого как самоцель, вы его любите. Когда вы начинаете использовать другого — муж использует жену, жена использует мужа — появляются мотивы. Это видно повсюду.

Людей разрушает не ненависть, людей разрушает так называемая любовь. Называя это чувство любовью, они не могут исследовать его. Называя его любовью, они не видят в нем ничего дурного. Человечество страдает болезнью так называемой любви. Если вы заглянете в нее поглубже, вы увидите лишь голую похоть. Похоть — это не любовь. Похоть желает получать, любовь — желает давать. Стремление похоти сводится к одному: «Получай как можно больше и давай как можно меньше. Давай меньше, получай больше. Если надо дать, то давай только в качестве приманки».

Похоть — это выгодная сделка. Да, вы должны что-нибудь давать, потому что вы хотите получать, — но идея в том, чтобы давать меньше, а получать больше. Так устроен деловой ум. Если можно получить, не давая, — хорошо! Если нельзя получить, не давая, тогда дайте немного, притворитесь, что даете много, и отберите у другого все, что только можно.

Эксплуатация — вот что такое похоть. Любовь — это не эксплуатация. Поэтому сострадание — это не любовь в ее обычном смысле и все же любовь в ее истинном смысле. Сострадание только дает, оно не знает, что значит получать что-то взамен. Не то чтобы оно ничего не получало, нет. Когда выдаете без единой мысли получить что-то взамен, вам воздается в тысячекратном размере. Но это другое, эго не имеет к вам никакого отношения. Когда вы хотите получить слишком много, на самом деле это лишь обман; вы ничего не получаете. В конце концов, вы только разочаровываетесь.

Каждая любовная связь заканчивается крушением иллюзий. Вы не замечали, что, в конце концов, после каждого романа у вас не остается ничего, кроме печали, депрессии и ощущения, что вас обманули? Сострадание не знает крушения иллюзий, потому что оно не начинается с иллюзий. Сострадание никогда не просит ничего взамен, ему этого не нужно. Во-первых, потому, что сострадательный человек чувствует: «Энергия, которую я даю, не моя, это энергия сущего. Кто я такой, чтобы просить что-либо взамен за нее? Даже просить благодарности бессмысленно»

Именно это произошло, когда один человек пришел к Иисусу: Иисус прикоснулся к нему и исцелил. Человек поблагодарил Иисуса — естественно, он был бесконечно благодарен. Он страдал этой болезнью долгие годы, ее нельзя было вылечить, и лекари говорили ему: «Ничего нельзя поделать, ты должен смириться». И теперь он исцелен! Но Иисус говорит: «Нет, не благодарите меня, благодарите Бога. Это нечто, что произошло между вами и Богом. Я тут ни при чем. Вас исцелила ваша вера, благодаря вашей вере вам стала доступна божественная энергия. Я, в лучшем случае, мост — мост, на котором божественная энергия и ваша вера протянули друг другу руки. Не надо меня благодарить. Благодарите Бога, благодарите вашу веру. Что-то произошло между вами и Богом. Я тут ни при чем».

Вот что такое сострадание. Сострадание постоянно дает, но не чувствует этого, оно не чувствует: «Я даю». Сущее выражает ему свою благодарность тысячами разных способов. Вы дарите немного любви, и любовь начинает струиться отовсюду. Человек сострадания не пытается ничего урвать, он не жаден. Он не ждет ничего взамен, он просто дает. Он также постоянно и получает, но он не думает об этом.

Итак, во-вторых: сострадание — это не так называемая любовь, а настоящая любовь.

В-третьих: сострадание — это разум, но не интеллект. Когда разум свободен от всех форм, от всех логических форм, когда разум свободен от всех аргументов, когда разум свободен от так называемой рациональности, потому что рациональность — это ограничение, когда разум свободен, это сострадание. Человек сострадания необычайно умен, по он не интеллектуал. Он видит все насквозь, у него абсолютное зрение, ничто не может сокрыться от его взора — это не умствования. Он видит не посредством логики, не посредством умозаключений, а посредством ясного зрения.

Запомните: человек сострадания не глуп, но он не интеллектуал. Он обладает величайшим умом, он — само воплощение разума. Он — чистое сияние. Он знает, но он не думает. Зачем думать, если знаешь? Мышление — всего лишь суррогат. Вы думаете, потому что не знаете. Вы не знаете, поэтому вы думаете. Мышление — это суррогат, причем плохой суррогат. Когда знаешь, когда видишь, — кого волнуют какие-то умозаключения?

Человек сострадания знает, интеллектуал думает. Интеллектуал — это мыслитель, а человек сострадания — не мыслитель, не интеллектуал. Он обладает разумом, великолепным разумом, но его разум не действует по схемам интеллекта. Его разум действует интуитивно.

В-четвертых: сострадание — это не чувство, потому что в чувстве есть много того, что чуждо состраданию. В чувстве есть сентиментальность, эмоциональность — в сострадании этого нет. Человек сострадания чувствует, но без эмоций. Он чувствует, но без сентиментальности. Он сделает все, что требуется, однако действие его не коснется. Это нужно как следует понять. Как только вы поймете сострадание, вы поймете, что такое просветление.

Видя, как кто-то страдает, чувствительный человек начинает плакать. Но плачь не поможет. Если горит чей-то дом, чувствительный человек принимается кричать, плакать и бить себя в грудь. Это не поможет. Человек сострадания начнет действовать! Он не будет плакать, это бесполезно: слезы не помогут. Слезы не затушат пожар, слезы не станут лекарством от страданий, слезы не помогут утопающему. Человек тонет, а вы стоите на берегу, плачете и рыдаете — причем от всего сердца. Вы, конечно же, очень чувствительный человек, но не человек сострадания. Человек сострадания незамедлительно бросается действовать. Его действие безотлагательно, он ни секунды не колеблется. Его действие мгновенно: как только у него, сообразно пониманию ситуации, появляется какая-то идея, он тут же переводит ее в действие. Вернее, переводит не совсем он — идея сама переводится. Его понимание и его действие — две стороны одного и того же явления, они нераздельны. Одна сторона называется понимание, другая — действие.

Вот почему я говорю, что религиозный человек по своей натуре — приверженный и преданный, преданный жизни. Он не будет плакать и рыдать. Иногда чувствительный человек похож на человека сострадания. Не заблуждайтесь — от чувствительного человека никакой пользы. На самом деле он только еще больше все испортит. От него не будет никакого толку, он создаст еще больше сумятицы. Он будет мешать, а не помогать.

Человек сострадания суров. Он просто начнет действовать — без слез, без эмоций. Он не холоден, но и не горяч. Он теплый — и хладнокровный. Это парадокс человека сострадания. Он теплый, потому что он любящий, и все же он сохраняет хладнокровность. Он никогда не теряет самообладания; что бы ни происходило, он остается невозмутимым и действует хладнокровно. Благодаря своему хладнокровию, он помогает.

Нужно понять эти четыре вещи, тогда у вас возникнет четырехмерное видение того, чем является сострадание. Как возникает такое сострадание? Когда оно не вырабатывается? Если вы специально его в себе вырабатываете, оно превращается в доброту. Как достичь такого сострадания в жизни? Чтение священных писаний бесполезно: слова Будды и Христа вам не помогут, потому что они затронут ваш интеллект, но не разум. Не поможет и попытка любить сильнее, но так же, как вы любили до сих пор. Если вы будете двигаться в прежнем направлении, вы не достигнете сострадания. Ваша любовь движется в неправильном направлении. Если вы будете продолжать любить по-прежнему — если вы будете читать, что Будда говорил о любви или что Иисус говорил о любви, и думать: «Хорошо. Значит, мне надо любить так же, как я любил до сих пор, но сильнее», — тогда увеличится интенсивность вашей любви, но качество ее останется прежним. Вы будете продолжать двигаться в прежнем направлении.

Ваше направление изначально неверно. Вы не любили. «Я никогда не любил...» — как только эта мысль пронзит ваше сердце... Да, ужасно почувствовать, что «я никогда не любил» — очень больно. Мы можем поверить, что другие никогда не любили — в это мы и верим — «меня никто не любит, это и понятно: люди такие черствые», — но понимание того, что вы никогда не любили, наносит вашему эго сокрушительный удар.

Вот почему люди не хотят видеть тот простой факт, что они сами — никогда не любили. И поскольку они не хотят его видеть, то они и не видят. И поскольку они не видят, с ними никогда не произойдет трансформация. Они будут продолжать двигаться все по той же колее, они будут продолжать повторять все те же механические действия, снова и снова. И снова и снова они будут разочаровываться.

Так как же достичь сострадания? Если бы это была просто ваша любовь, вы могли бы бежать в том же направлении. Было бы правильно бежать быстрее, с большей скоростью. Но вы движетесь в неправильном направлении, так что если вы будете бежать быстрее, то вы будете быстрее отдаляться от сострадания, а не приближаться к нему. Скорость не поможет, потому что, прежде всего, вы бежите в неправильном направлении — в направлении похоти и желания. Так как же достичь сострадания? К тому же я говорю, что сострадание — это не чувство; иначе вы могли бы стать очень эмоциональными, проливать море слез и истязать себя, сочувствуя чужому горю. Вы могли бы сочувствовать всему населению Вьетнама, Кореи, Пакистана и других стран; вы могли бы сочувствовать всем беднякам мира.

В своих мемуарах Лев Толстой вспоминает о своей матери. Он пишет, что она была очень доброй женщиной, очень доброй в том смысле, в котором я говорил, а не в смысле сострадания. Она была очень доброй — такой доброй, что все время плакала в театре. Они принадлежали к знатной семье и были богатыми людьми. Когда мать Льва Толстого шла в театр, ее сопровождал слуга со множеством носовых платков, потому что она использовала их один за другим. Она все время плакала. И Толстой говорит: «Но меня очень удивляло, что в России, даже зимой в сильные морозы и снегопад, она шла в театр, а кучер оставался сидеть в коляске, замерзая под снегом и заболевая. Она никогда даже не подумала об этом человеке, которому приходилось мучиться и ждать ее на морозе. Но она постоянно проливала слезы из-за того что видела на сцене».

Слезы и чувства сентиментальных и эмоциональных людей ничего не стоят. Сострадание стоит много. Оно стоит всей жизни. Человек сострадания — реалист. Чувствительный человек живет в мечтах, смутных эмоциях, фантазиях — сострадание не может сквозь них пробиться. Так как же достичь его? Каков дзенский способ его достижения? Единственный способ его достижения — медитация. Сострадание достигается медитацией. Поэтому мы должны понять, что такое медитация.

Гаутама Будда, основоположник дзен и всех великих медитационных техник мира, определяет ее одним словом. Однажды его спросили: «Что такое медитация? В чем ее суть?» И Гаутама Будда сказал одно единственное слово, он сказал: «ОСТАНОВКА!» Это было его определение медитации. Он сказал: «Если он останавливается, это медитация». Полное предложение: «Сумасшедший ум не останавливается. Если он останавливается, это медитация».

Сумасшедший ум не останавливается — если он останавливается, это медитация. Медитация — это состояние осознанности без мыслей. Медитация — это состояние неэмоциональной, несентиментальной, не думающей осознанности. Когда вы просто осознаете, когда вы становитесь оплотом осознанности. Когда вы пробуждены, бдительны и внимательны. Когда вы — чистая осознанность.

Как войти в это состояние? В дзен есть специальное слово, обозначающее вход — хуа тоу. Это китайское слово обозначает «пред-мысль» или «пред-слово». Ум, прежде чем его взбаламутят мысли, называется хуа тоу. Между двумя мыслями есть промежуток, этот промежуток называется хуа тоу.

Наблюдайте: одна мысль проходит по экрану вашего ума — по радиолокационному экрану вашего ума, словно облачко, проходит одна мысль. Вначале она видна еле-еле, потом она подходит все ближе и ближе — и вот она на экране. Затем она движется по экрану, после чего покидает его, снова становится расплывчатой и исчезает... Приходит другая мысль. Между этими двумя мыслями есть промежуток — одну секунду или долю секунды на экране нет ни одной мысли.

Это состояние чистого безмыслия называется хуа тоу — пред-слово, пред-мысль. Поскольку у нас нет внутренней осознанности, мы постоянно упускаем его — иначе медитация происходила бы каждое мгновение. Вы просто должны увидеть, как это происходит, вы просто должны осознать, какое сокровище вы постоянно носите внутри себя. Медитацию не нужно искать вовне. Медитация — внутри вас, это семя, которое вы носите в себе. Вы просто должны осознать его, начать питать его, заботиться о нем, и тогда оно начнет расти.

Интервал между двумя мыслями — это хуа тоу. И это дверь, через которую можно войти в медитацию. Хуа тоу — этот термин буквально означает «голова слова». «Слово» — это произносимое слово, а «голова» — это то, что предшествует слову. Хуа тоу — это момент до возникновения мысли. Как только возникает мысль, он становится хуа уэй — хуа уэй буквально означает «хвост слова». И затем, когда мысль исчезает или слово исчезает и снова возникает промежуток, это снова хуа тоу. Медитация — это заглядывание в хуа тоу.

«Следует бояться не возникновения мыслей, — говорит Будда, — а промедления в их осознании». Это совершенно новый подход к уму, до Будды он никогда не применялся. Будда говорит, что не следует бояться возникновения мыслей. Следует бояться только одного — неосознания мыслей, задержки в осознании.

Если возникает мысль, а вместе с ней и ваша осознанность — если вы видите, как она возникает, если вы видите, как она приходит, если вы видите ее присутствие, если вы видите, как она уходит, — тогда нет проблем. Это самое видение вскоре станет вашей цитаделью. Эта самая осознанность принесет вам много плодов. Вы можете видеть свою мысль, и если вы видите ее, то вы — не мысль. Мысль существует отдельно от вас, вы не отождествляетесь с ней. Вы — сознание, а она — его содержимое. Она приходит и уходит — она гость, вы хозяин. Это первый опыт медитации.

Дзен говорит о «чужой пыли»: например, путешественник останавливается в гостинице, проводит там ночь и завтракает. Затем он собирает вещи и продолжает свое путешествие, потому что ему некогда задерживаться. С другой стороны, хозяину гостиницы некуда идти. Тот кто не остается, — гость; тот, кто остается, — хозяин. Следовательно, «чужое» — это то, что не остается. Или: в ясный день, когда встает солнце и солнечный свет светит через окно в дом, видно, как в лучах света движется пыль, но пустое пространство остается неподвижным. То, что неподвижно, является пустотой; то, что движется, — пылью. «Чужая пыль» — это ложные мысли, а пустота — ваша истинная сущность, хозяин, который не приходит и уходит вместе с гостем.

Это глубокое откровение. Сознание — это не содержимое. Вы являетесь сознанием, мысли приходят и уходят, вы — хозяин. Мысли — это гости: они приходят ненадолго, отдыхают, едят, могут остаться на ночь, а потом уходят. Вы остаетесь. Вы постоянны, вы никогда не меняетесь — вы вечно здесь. Вы — сама вечность.

Смотрите: иногда вы больны, иногда — здоровы, иногда — в депрессии, иногда — счастливы. Когда-то вы были младенцем, ребенком, затем вы стали юношей или девушкой, а потом повзрослели. Когда-то вы были сильными; придет день, и вы станете слабыми. Все это приходит и уходит, но ваше сознание остается прежним. Вот почему, если вы заглянете внутрь себя, вы не сможете сказать, какого вы возраста. Потому что там нет возраста. Если вы посмотрите внутрь и попытаетесь выяснить свой возраст, вы увидите, что возраста нет, потому что нет времени. Вы точно такие же, какими были в детстве и в молодости. Внутри вы остались прежними. Чтобы узнать свой возраст, вам надо посмотреть на календарь, на ваше свидетельство о рождении, в дневник — вы должны посмотреть на что-то вовне. Внутри вы не найдете никакого возраста или старения. Внутри времени нет. Вы остаетесь неизменными — появляется ли облако под названием «депрессия» или облако под названием «счастье» — вы неизменны.

Иногда в небе появляются черные тучи, но само небо из-за этих туч не меняется. Иногда по небу проплывают белые облака, но небо остается неизменным. Облака приходят и уходят, а небо остается. Облака приходят и уходят, а небо пребывает.

Вы — небо, а мысли — облака. Если вы ежеминутно будете наблюдать за своими мыслями, если вы будете внимательно смотреть на них и осознавать, первым появится понимание именно этого — это очень глубокое понимание. Это — начало становления вашего внутреннего будды, это начало вашего пробуждения. Вы больше не спите, вы больше не отождествляетесь с облаками, которые приходят и уходят. Теперь вы знаете, что вы пребываете вечно. Внезапно уходит все беспокойство. Вас ничто не меняет, вас ничто никогда не изменит — так к чему беспокоиться и тревожиться? Зачем волноваться? Волнение ничего не может с вами поделать. Это все приходит и уходит, это просто рябь на поверхности воды. В самой глубине нет ряби. А вы находитесь именно там, вы и являетесь этой глубиной. Вы — само бытие. В дзен это состояние называется «быть хозяином».

Вы просто слишком отождествились с гостями — отсюда и ваше страдание. Приходит гость, и вы слишком к нему привязываетесь. А когда он собирает вещи и уходит, вы плачете и рыдаете и не находите себе места, вы бежите за ним, чтобы хотя бы проводить его, устроить ему пышные проводы. Потом вы возвращаетесь к себе и все плачете и плачете — гость ушел, и вы так несчастны. Затем приходит другой гость, и снова вы привязываетесь к нему, снова отождествляетесь с ним, и снова он уходит...

Гости приходят и уходят, они не остаются! Они не могут остаться, они и не должны оставаться.

Вы когда-нибудь наблюдали за мыслью? Она никогда не остается, она не может остаться. Даже если вы захотите заставить ее остаться, вам это не удастся. Попробуйте. Именно это иногда и пытаются делать люди: они пытаются удержать в уме одно слово. Например, они хотят удержать в уме один звук, аум. Несколько секунд они помнят его, а потом он уходит, ускользает. Они снова начинают думать о работе, о жене, о детях... Внезапно они спохватываются — а где же аум? Он выскользнул из ума.

Гости есть гости: они пришли не затем, чтобы остаться навсегда. Как только вы поймете, что все, что с вами происходит, пройдет,— беспокойство тоже исчезнет. Наблюдайте за гостями: пускай они побудут, пускай они упакуют вещи, пускай они уйдут. Вы остаетесь. Вы видите, какой возникает покой, если вы чувствуете, что вы пребываете вечно? Это безмолвие. Это спокойствие. Это отсутствие мучений. Страдание прекращается, как только прекращается отождествление. Не отождествляйтесь — нот и все. И если вы увидите кого-нибудь, кто постоянно живот вне времени, вы почувствуете вокруг него благодать, спокойствие и красоту.

Есть одна прекрасная история о Будде. Слушайте внимательно, иначе не поймете ее до конца.

Однажды в обеденное время Всемирно Почитаемый надел халат, взял миску и пошел в славный город Сравасти просить еды. Пройдя по домам и собрав подаяние, он вернулся к себе. Поев, он убрал халат и миску, помыл ноги, устроил себе место для сидения и сел.

Медленно проследите все эти действия, будто это фильм с замедленной съемкой. Это фильм о Будде, а в фильмах о Будде все протекает очень медленно. Позвольте мне еще раз повторить эту историю...

Однажды в обеденное время Всемирно Почитаемый надел халат, взял миску и пошел в славный город Сравасти просить еды. Пройдя по домам, прося подаяние, он вернулся к себе. Поев, он убрал халат и миску, помыл ноги, устроил себе место для сидения и сел.

Представьте себе, как Будда все это делает и затем садится на свое место.

Это показывает повседневную жизнь Будды и его ежедневные действия, которые ничем не отличаются от действий других людей, в них нет ничего особенного. И все же в них есть нечто необычное, но совсем немногие знают об этом.

Что это? Что это за необычное, уникальное качество? Ведь Будда делает обычные вещи. Моет ноги, устраивает место для сидения, садится, убирает халат, убирает миску, ложится спать, возвращается — обычные вещи, которые делают все.

Присутствующий там Субути поднялся со своего места, обнажил правое плечо, встал на правое колено, с почтением сложил ладони и сказал Будде: «Необыкновенно, о, Всемирно Почитаемый! Необыкновенно!»

Но на первый взгляд в этом нет ничего необыкновенного. Будда приходит, убирает халат, убирает миску, устраивает место для сидения, моет ноги, садится на свое место — кажется, что в этом нет ничего необычного. А этот Субути... Субути был одним из самых проницательных учеников Будды — очень многие замечательные и прекрасные истории о Будде связаны с Субути. Это одна из таких историй, необыкновенная история.

И тогда присутствующий там старший Субути встал со своего места, обнажил правое плечо, встал на правое колено, с почтением сложил ладони и сказал Будде: «Необыкновенно, о, Всемирно Почитаемый! Необыкновенно!»

Невиданно, уникально.

Ежедневные действия Татхагаты были подобны действиям других людей, но была в них одна отличительная особенность, и сидящие с ним лицом к лицу не увидели ее.

В тот день Субути внезапно обнаружил эту особенность и восхитился ею, сказав: «Необыкновенно! Необыкновенно!»

Увы! Татхагата провел с учениками тридцать лет, а они ничего не знали о простых действиях его повседневной жизни. Поскольку они ничего не знали, они думали, что это обыкновенные действия, и не обращали на них внимания. Они лишь думали, что он похож на других, и поэтому относились к нему с подозрением и не верили тому, что он говорит. Если бы Субути не был столь проницателен, никто бы по-настоящему и не узнал Будду.

Так сказано в священном писании. Если бы не было Субути, никто бы никогда не увидел, что происходило внутри Будды. Так что же происходило внутри? Будда оставался хозяином. Ни на секунду он не терял своей вечности, вневременности. Будда оставался медитативным. Ни на секунду он не терял своего хуа тоу. Будда пребывал в самадхи, даже когда мыл ноги, он делал это внимательно и осознанно. Ясно понимая, что «эти ноги — не я». Ясно понимая, что «эта миска — не я». Ясно понимая, что «этот халат — не я». Ясно понимая, что «этот голод — не я». Ясно понимая, что «все, что вокруг меня,— не я. Я — просто свидетель, наблюдатель всего этого».

Отсюда благодать Будды, отсюда эта неописуемая красота Будды. Он остается невозмутимым. Эта невозмутимость и есть медитация. Ее нужно достигать более глубоким осознанием хозяина, более глубоким осознанием гостя, разотождествлением с гостем, разъединением с гостем. Мысли приходят и уходят, чувства приходят и уходят, мечты приходят и уходят, настроения приходят и уходят, атмосфера меняется. Все, что меняется, — не вы.

Есть ли что-нибудь, что остается неизменным? Да, это вы. Это божественность. Знать это, быть этим и быть в этом — значит достигнуть самадхи. Медитация — метод, самадхи — цель. Медитация, дхьяна, — это способ разрушения отождествления с гостем. А самадхи означает растворение в хозяине, пребывание в хозяине, обретение своего центра в хозяине.

Каждую ночь, засыпая, ты обнимаешь будду,

Каждое утро, просыпаясь, ты снова с ним.

Вставая или садясь, вы наблюдаете и следуете друг за другом.

Разговаривая или храня молчание, вы оба в одном месте.

Вы не расстаетесь ни на миг,

Вы словно тело и его тень.

Если хочешь узнать местонахождение будды,

Ты найдешь его в звуке собственного голоса.

Это дзенская пословица: «Каждую ночь, засыпая, ты обнимаешь будду». Будда всегда здесь, не-будда тоже здесь. Внутри вас встречаются этот мир и нирвана, внутри вас встречаются дух и материя, внутри вас встречаются душа и тело. Внутри вас встречаются все тайны мироздания: вы — место встречи, вы — перекресток. С одной стороны — целый этот мир, с другой — целое иного мира. Вы — связующее звено между ними. И вопрос только в направленности внимания. Если вы будете продолжать фокусировать свое внимание на этом мире, вы в нем и останетесь. Если вы начнете менять фокус внимания, если вы сместите его и начнете сосредотачиваться на сознании, вы стаете богом. Всего лишь небольшое изменение, как смена передачи в автомобиле, — вот и все.

«Каждую ночь, засыпая, ты обнимаешь будду, каждое утро, просыпаясь, ты снова с ним». Он всегда здесь, потому что сознание всегда здесь; оно не теряется ни на секунду.

«Вставая или садясь, вы наблюдаете и следуете друг за другом». Хозяин и гость — оба здесь. Гости непрестанно сменяют друг друга, но в гостинице всегда кто-то есть. Она никогда не пустует — до тех пор, пока вы не разотождествитесь с гостем. Тогда возникнет пустота. Тогда временами ваша гостиница будет пустой, и только лишь хозяин будет сидеть в ней и отдыхать, и ему не будут докучать никакие гости. Движение приостановлено, люди не приходят. Это моменты блаженства, это моменты величайшего наслаждения.

«Разговаривая или храня молчание, вы оба в одном месте». Когда вы говорите, в вас есть некто, кто безмолвствует. Когда вы испытываете вожделение, есть некто выше вожделения. Когда вы одержимы желанием, есть некто, совсем не испытывающий желания. Наблюдайте — и вы обнаружите его. Да, вы очень близки, и все же очень разные. Вы встречаетесь и в то же время не встречаетесь. Вы встречаетесь, как вода и масло: разделение остается. Хозяин очень близко подходит к гостю. Иногда они пожимают друг другу руки и обнимаются, но все равно хозяин есть хозяин, а гость есть гость. Гость — это тот, кто приходит и уходит; гости постоянно меняются. А хозяин — это тот, кто остается, кто пребывает.

«Вы не расстаетесь ни на миг, вы — словно тело и его тень. Если хочешь узнать местонахождение будды, ты найдешь его в звуке собственного голоса». Не ищите будду вовне. Он живет в вас — он живет в вас как хозяин.

Как же войти в это состояние хозяина? Я хотел бы рассказать вам об одной очень древней технике; эта техника чрезвычайно полезна. Это одно из самых простых средств, предложенных Буддой, чтобы прийти к этому непостижимому хозяину, чтобы достичь наивысшей тайны вашего существа:

Отбросьте от себя все возможные отношения и посмотрите, что вы собой представляете. Предположим, вы не сын своих родителей, не муж своей жены, не отец своих детой, не родственник своих родных, не друг своих знакомых, не гражданин своей страны и т. д. и т. п.— тогда вы доберетесь до себя самого.

Просто отсоединитесь. Сядьте как-нибудь в один прекрасный день и отсоедините себя от всех отношений. Точно так же, как вы отключаете телефон, отключитесь от всех отношений. Больше не думайте, что вы отец своего сына, — отключитесь. Вы больше не отец своего сына, вы больше не сын своего отца. Отключитесь от мысли, что вы муж своей жены; вы больше не жена и не муж Вы больше не начальник и не подчиненный. Вы больше не черный и не белый. Вы больше не индус, не китаец и не немец. Вы больше не молодой и не старый. Отключитесь, продолжайте отключаться.

Существует тысяча и одна разновидность отношений — продолжайте отключаться от всех. Когда вы отключитесь от всех отношений, спросите себя: «Кто я?» И ответа не будет, потому что вы отсоединились от всех ответов, которые могли бы быть даны на этот вопрос.

«Кто я?» И приходит ответ: «Я — врач», но вы отключились от всех пациентов. Приходит ответ: «Я — профессор», но вы отключились от своих студентов. Приходит ответ: «Я — мужчина» или «Я — женщина», но вы отключились от пола. Приходит ответ: «Я — старик»; но вы отключились от возраста.

Отсоедините всё. Тогда останетесь вы сами по себе. Тогда впервые хозяин будет один, без гостей. Иногда очень приятно побыть одному без гостей, потому что тогда вы сможете глубже вникнуть в свое состояние хозяина. Гости создают суматоху, гости шумят, они приходят и требуют вашего внимания. Они говорят: «Сделай то, сделай это. Нужна горячая вода. Где завтрак? Где моя постель? В моем номере клопы!»...и еще тысяча и одно требование, и хозяин начинает бегать за гостями — да, естественно, он должен заботиться об этих людях!

Когда вы полностью отсоединены, никто вас не беспокоит — никто не может вас побеспокоить. Внезапно вы оказываетесь в полном одиночестве — в чистом, в девственно чистом одиночестве. Вы — словно целина, девственный пик Гималаев, где ни разу не ступала нога человека.

Вот что такое девственность. Вот что я имею в виду когда говорю: «Да, мать Иисуса была девственницей» Вот что я имею в виду. Я нe согласен с христианскими теологами — всё, что они говорят, вздор. Вот что такое девственность — Иисус был зачат, когда Мария пребывала в таком отрешенном состоянии. Когда вы находитесь в таком состоянии и в вас входит ребенок, он конечно же, может быть только Иисусом, больше никем.

В Древней Индии существовали специальные методы зачатия детей. Вначале партнеры должны были погрузиться в глубокую медитацию, и только потом они начинали заниматься любовью. Медитация была подготовкой к сексу — в этом весь смысл тантры. Вначале медитация — потом соитие. Так приглашались великие души для воплощения. Чем глубже медитация, тем более великая душа может прийти.

Мария, должно быть, была в совершенно отрешенном состоянии, когда в нее проник Иисус. Она, должно быть, пребывала именно в такой девственности: она была хозяином. Она больше не была гостем, гость ее больше не беспокоил, и она больше не отождествлялась с ним. Она не была ни телом, ни умом, ни мыслями, ни женой — она была никем. В этой «никтойности» она и пребывала — чистый свет, пламя без дыма. Она была девственницей.

И я вам скажу, что то же самое было, когда были зачаты Будда, Махавира, Кришна и Нанак, — эти люди просто не могли быть зачаты иначе. Эти люди могли войти только в самое девственное лоно. Но это мое понимание девственности Марии. Оно не имеет ничего общего с глупыми идеями, что, она, мол, никогда не занималась любовью с мужчиной, что Иисус был зачат не от мужчины, что Иисус не был сыном Иосифа. Именно поэтому христиане все время говорят, что «Иисус — сын Марии». Они не говорят о его отце; Иосиф не был его отцом. «Сын Марии» и «Сын Божий» — между ними не было Иосифа. Но зачем же так обижать бедного Иосифа? Почему бы Богу не использовать Иосифа, если Он смог использовать Марию? Что в этом плохого? Он использует Марию ради ее утробы, и это ничего не портит; тогда почему бы Ему не использовать и Иосифа? Утроба — это половина дела, потому что была использована одна материнская яйцеклетка, так почему бы не использовать сперму Иосифа? Зачем так обижать бедного плотника?

Сущее использует и то и другое. Но состояние сознания должно — быть от хозяина. И действительно, если вы хозяин, тогда неудивительно, что вы принимаете великого гостя — к вам приходит Иисус! Если вы разотождествитесь со всеми гостями, тогда божественное становится вашим гостем. Вначале вы должны стать хозяином, чистым хозяином. Тогда божественное станет вашим гостем.

Когда вы отсекаете все привязанности, вы приходите к самим себе. Теперь спросите себя: «Что такое „я сам по себе"?» Вы не сможете ответить на этот вопрос — на него нет ответа, потому что он отрезан от всех известных вам отношений. Таким образом, вы сталкиваетесь с неизвестным; это вхождение в медитацию. Когда вы обоснуетесь в ней целиком и полностью, вы придете к просветлению.

Теперь вы с легкостью сможете понять эту дзенскую притчу.

e-puzzle.ru