Варвара. 6 page

Поэтому я поймала его руку, поднесла к лицу, медленно прошла языком вдоль указательного пальца, по внутренней чувствительной стороне, после чего обхватила его губами где-то посередине второй фаланги и медленно потянула палец изо рта. Чувствовала я себя в этот момент очень смешно и глупо; правда, все эти ощущения продолжались недолго. Ровно до того момента, как мужчина понял намёк. Глаза его в этот момент расширились от удивления, меня захлестнуло волной желания, а на щеках его появился лихорадочный румянец.

Он покраснел! Чёрт побери, этот здоровенный мужик тридцати с лишним лет покраснел, как невинная девица!

- Варвара! - возмущённо выдохнул он, отнимая у меня свою руку и стискивая ею моё плечо.

- Ну уж нет, вот после этого я точно от своей затеи не откажусь! - радостно пригрозила я. И буквально пинками погнала Инга в душ. Нет, ну какой он всё-таки милый и неиспорченный, и за что ему такой кошмар как я достался?

Не зря я всегда была уверена, что в таких вопросах главное теоретическая подкованность и энтузиазм, а практический опыт -- мелочи. Не знаю уж, чем бы всё закончилось в другой ситуации, но из душа мы выпали на ватных ногах и рухнули в кровать. Мой уже слегка подпорченный дориец отчаянно за меня цеплялся всеми конечностями и прижимал так, что дышала я через раз. Впрочем, терпела молча: иначе как состоянием аффекта это состояние я назвать не могла, а в эмоциях мужчины разобраться даже не пыталась, уж больно много всего там было намешано.

Положа руку на сердце стоит признаться, моё состояние от состояния Инга отличалось не так уж сильно. Это я сейчас на словах вся такая цинично-невозмутимая, а вот когда немного отошедший от моих экспериментов мужчина без оригинальности, но зато с душой и энтузиазмом прижал меня лицом к стене, мыслей в голове было очень немного. Да и те куда-то выветрились, когда Инг, на смеси двух языков шепча мне, какая я замечательная, самая лучшая и как я ему нужна, принялся почти грубо, но весьма доходчиво доказывать мне последнее утверждение на практике. Я ему, кажется, что-то отвечала; но боюсь, даже под глубоким гипнозом не вспомню, что именно.

- Инг, а ответь-ка ты мне вот на какой вопрос, - когда ко мне вернулась способность к более-менее трезвому мышлению, обратилась я к мужчине. - Когда тебе отказывает вот этот эмоциональный самоконтроль, твои ощущения воспринимают все окружающие на пару дней пути, или этот радиус всё-таки как-то ограничен?

- Нет, что ты, воздействовать на многих людей сразу очень сложно, как и слушать. Общий эмоциональный фон я оцениваю постоянно, но так, чтобы в подробностях проанализировать все ощущения, нужно сосредоточиться. Обычно всё фокусируется или на ближайшем человеке, или на том, кто эти эмоции вызывает.

- Ты меня успокоил, - вздохнула я. - А то если бы свидетелями наших с тобой эмоциональных переживаний был весь экипаж корабля, это было бы печально.

Вместо ответа Инг только крепче меня прижал, пробурчав что-то невнятное, и уснул. Я же ещё немного поёрзала в его охапке, и тоже отключилась. После таких переживаний как следует выспаться жизненно необходимо.

Проснулась я в одиночестве. И испугалась. Инга не было рядом; так, получается, это снова был сон? И не прилетел ко мне мой дориец, наплевав на все возможные препятствия, и я опять перепутала реальность со сном...

Правда, разрыдаться я не успела, хотя была к этому близка. Из душа появился мой сон во плоти в одном только нижнем белье, с мокрой головой и тревогой на лице.

- Арая, что случилось?

- Ничего не случилось, так, - поморщилась я, пытаясь прогнать смущение. Тьфу, позор! Хорошо хоть не успела заплакать, а то вообще непонятно, как после такого в глаза собственному отражению смотреть.

Мужчина, правда, мне не поверил; ну, в самом деле, кого я пыталась обмануть! Присел рядом на кровать, обнял, осторожно гладя по растрёпанным волосам. Кажется, он просто не успел толком высохнуть после душа и самоотверженно бросился меня спасать.

- Всё хорошо, - мягко прошептал он. - Это не сон.

- Обычно наоборот утешают, что это был сон, - хмыкнула я ему в грудь, к которой меня прижимали. Чтобы окончательно не расчувствоваться и немного снизить градус умиления.

- Зависит от ситуации, - Инг хмыкнул. - Я тоже утром сначала испугался, что всё это мне приснилось, и только потом сообразил, что обнимаю тебя наяву.

- Есть у меня ощущение, что после таких снов к реальности происходящего я буду привыкать очень долго. А то уж очень они живые были, - проворчала я, отстраняясь и озираясь в поисках одежды. - Я решила, что это раздвоение личности.

- Мне кажется, в том, что ты тоже мучилась, исключительно моя вина, - поморщился он. - Я-то действительно продолжал всё это время тебя чувствовать, невзирая на расстояния и гиперпрыжки. Может, конечно, мне так казалось, но иллюзия присутствия была полной. Ты мне и тогда, на "Тандри" снилась едва ли не каждую ночь. Сейчас, правда, реже было, не каждый день. И я, наверное, как-то на тебя влиял.

- Может, у нас с тобой и сны на двоих общие были? - хмыкнула я. - Какая-то ненаучная фантастика. А, впрочем, это легко проверить. Надо сравнить какие-нибудь особенно яркие впечатления.

- Не получится, - поморщился он. - Вернее, это ничего не докажет.

- Хм. Как мы с Валеркой познакомились?

- На него напала соседская собака, овчарка. Вернее, она на него рычала, а ты её прогнала, - не задумываясь, ответил Инг.

- И откуда ты это знаешь? - я вопросительно вскинула брови.

- Ты же сама... - начал он и осёкся. - Ты же мне правда рассказывала об этом во сне. Обо всём этом! Я так привык к этим снам, что почти перестал отличать их от реальности. Получается, они и правда были общие? Как вообще такое возможно?

- Это ты у меня спрашиваешь? - ехидно поинтересовалась я. Почему-то такое важное научное открытие, как общие сны двух людей, меня совершенно не тронуло. То есть вообще, ни капельки. Ну, подумаешь -- сны! - Кто из нас тут эмпатией владеет?

- Я ни про что такое никогда не слышал, - пожав плечами, дориец озадаченно качнул головой.

- Ну и пёс с ними! Вот лично мне сейчас гораздо больше хочется покушать, чем выяснять какие-то волшебные закономерности. Вон, это у Дарлы можно спросить, она у нас специалист по приворотам и знаниям, полученным нетрадиционными путями, - фыркнула я, одеваясь. Инг тряхнул головой, поднялся с кровати и тоже потянулся к своей одежде.

- Это каким? - уточнил он.

Люблю мужчин в форме. А дориец в тельняшке смотрелся хоть и несколько сюрреалистично, но крайне привлекательно. Я даже задумалась, не отложить ли завтрак минут на дцать. Прерывая мой созерцательный ступор, Инг шагнул ко мне, ласково прикоснулся губами к губам, придерживая пальцами за подбородок.

- Собирайся, арая. Если ты продолжишь так на меня смотреть, мы отсюда никуда не уйдём ещё очень долго, - с крайне довольной предвкушающей улыбкой сообщил мужчина. Кажется, он ничего не имел против такого исхода. Портится мой дориец, портится на глазах!

- Так что там за пути получения сведений? - полюбопытствовал Инг, когда я, недовольно ворча себе под нос, продолжила процесс одевания.

- А... Дарла слышит голоса в голове, и они рассказывают ей много интересного. Вообще, тут весь корабль набит людьми с нездоровыми мозгами. Макс дипломированный шизофреник, но он лечится. У Этьена что-то похожее на биполярное расстройство, но тут я не уверена. Саймон в этом отношении самый здоровый, но у него есть идея-фикс, что он чистокровный потомок строго определённого народа земли.

- И вот такие люди служат во флоте Земной Федерации? - потрясённо уточнил дориец.

- Знаешь, насколько я могу понять, это редкие исключения. Потому что эти ребята -- гении, во всяком случае, Макс -- точно. Да и Дарла, я уж не знаю, какой из голосов ей что нашёптывает, находит неисправности в приборах так, как будто именно она их туда заранее заложила. Но если ты выжил у меня дома, здесь будет не так сложно приспособиться, - захихикала я, вперёд Инга входя в пищеблок. Там обнаружился только пилот, художественно размазывающий по тарелке какую-то неопределимого вида субстанцию.

- Привет, - поздоровалась я. Потом на всякий случай ухватила своего спутника за руку; а то мало ли, что он сейчас вспомнит. Судя по недовольной гримасе, вспомнил он всё, но сдержался.

- Доброе утро, - искренне улыбнулся нам бритый гений.

- Слушай, Макс, можно одну небольшую просьбу? - начала я, настороженно косясь на дорийца. - Ты можешь пообещать за нами не наблюдать?

- Почему? - совершенно искренне удивился он.

- Инг очень этого не любит, и сердится; и мне тоже неприятно, что кто-то на меня в подобные моменты смотрит.

- Но почему?! - продолжил недоумевать доморощенный гений. - Я же не мешаю.

- Мы стесняемся, - вздохнула я, понимая, что вряд ли у меня получится его убедить.

- Но чего? - окончательно растерялся Макс, вытаращив на меня и без того огромные голубые глаза. - Вы очень красиво смотритесь вместе, зачем этого стесняться? Красивее, чем Хель с Олей; гармоничней.

Я обернулась к подошедшему Ингу, сложив брови домиком. Мол, ты видишь эту святую простоту, вот как с ним разговаривать? Дориец хмурился, но не зло, а скорее раздосадованно. Кажется, понял, что бить это существо -- последнее дело.

- Тебе нравится наблюдать, как люди занимаются любовью, потому что ты считаешь это красивым? - мрачно уточнил Инг. Макс радостно закивал.

- Конечно. А зачем ещё это делать? Люди в такие моменты очень искренние. Ещё когда спят и когда умирают. Но смерть смотреть не так интересно, потому что она быстро заканчивается, и сравнивать поведение потом не с чем: человек же умер, он больше уже себя никак не ведёт.

- Кхм, - глубокомысленно выдал растерянный дориец. И замолчал, уткнувшись в тарелку. Я хорошо его понимала; к таким откровениям нужно привыкнуть.

- Ой, какая красота, ты был прав! - раздался с порога радостный возглас. Мы обернулись, чтобы увидеть стоящую на пороге Дарлу, сияющую как голубой гигант. - Такие пушистые, как котята!

- Где котята? - машинально уточнила я.

- Вы котята! - радостно сообщила она. - Я не думаю, что это хорошая идея, - отмахнулась механик от кого-то. - Как здорово, что всё сложилось. Мы за вас очень рады. Вы, главное, надолго не расставайтесь, а то так и умереть случайно можно, - погрозила она нам и начала организовывать себе завтрак.

Я перевела насмешливый взгляд на Инга, интересуясь его реакцией, и замерла в растерянности. Дориец смотрел на женщину с шоком, ужасом и благоговейным восхищением.

- Дарла, - наконец, выдохнул он. - Ты землянка?

- Да, - пожала та плечами.

- А... они? - медленно уточнил он, продолжая на неё таращиться. Мы с Максом озадаченно переглянулись, и наш шизофреник выразительно покрутил пальцем у виска. М-да, и ведь не поспоришь.

- Они же духи, у них прописки нет, - рассмеялась она.

- Они не духи, - качнул головой дориец. - Они -- те, кто был прежде.

- Вопрос терминологии, - легкомысленно отмахнулась женщина. - Я бы скорее предположила, что они -- те, кто был всегда.

- Клянусь Честью, это... невероятно, - зачарованно проговорил Инг. - Я слышал о таком, но никогда не думал, что доведётся увидеть.

- Арай, ты меня пугаешь, - озадаченно пробормотала я, вцепляясь в его плечо. - Ты тоже голоса в голове начал слышать?

- Это не голоса в голове, - качнул головой мужчина. - Это... странники. Я не знаю, как их назвать; наверное, иной формой жизни. Сознание, не имеющее никакого тела. Я слышал о таких, но никогда не слышал о людях, с которыми они могут разговаривать. Удивительно!

Кхм. Может, это я слышу голоса в голове и наблюдаю комплексные галлюцинации?

Хотя, конечно, в иную форму жизни всё-таки проще поверить, чем в духов. В конце концов, почему не может существовать разумный сгусток энергии, если, скажем, существуют разумные жидкости? Есть такие на одной планетке на границе обжитых секторов, у нас с ними даже вполне налажены дипломатические связи. Они, строго говоря, не совсем жидкие, скорее гелеобразные, похожие на подтаявший холодец. Но совершенно однородные, да. Они считают нас довольно близкими себе, хотя и не понимают, зачем мы так цепляемся за одну-единственную неудобную форму тела, поддерживая её с помощью каких-то странных искусственных приспособлений, за которые они принимают наш скелет.

В общем-то, после таких судьбоносных открытий жизнь наша потекла довольно спокойно. Разве что для душевного спокойствия Инга мы всё-таки перебрались в мою каюту с замазанной камерой. И я не стала высказывать ему свои предположения, что, скорее всего, какая-то следящая техника здесь уже вполне могла появиться за прошедшее время.

Прибытия на станцию, снабжённую галанетом, я ждала с огромным нетерпением. Прижатый к стенке (фигурально выражаясь; физически к стенке обычно прижимали меня) дориец сознался, что ему действительно помог с гражданством, дипломом и службой именно мой отец, но почему-то упорно молчал, не желая рассказывать, чья это вообще была идея, причём молчал несколько смущённо и виновато. Поскольку подозревать его в недостойном было просто невозможно, я, дабы не травмировать чувствительную душу Инга, решила основное попытаться вытрясти из отца. В конце концов, если там не было военной тайны, на прямые вопросы он мне ответит. А, судя по смущению скромного дорийца, поучаствовал папочка по полной, чего мой дикарь просто не ожидал, и теперь чувствовал себя ему обязанным.

В итоге, когда мы вышли из очередного прыжка, я вместе с Ингом заперлась в каюте (будет им очная ставка), предупредив всех, чтобы нас не беспокоили.

- Привет, па, - очень ехидно начала я.

- А, кроха, - невозмутимо улыбнулся он в ответ. - Ну, как тебе мой сюрприз? - с ироничной усмешкой уточнил он.

- Значит, отпираться не будешь? - я подозрительно сощурилась.

- Как будто мне больше заняться нечем, - отмахнулся отец.

- А как же "я не вмешиваюсь в жизнь детей, дети сами должны решать"? - ещё ехидней передразнила я.

- Ну, тут обстоятельства были особые, - безмятежно ответил великий интриган. - Когда тебя через неделю после начала службы единственной дочери вызывает её сослуживица и начинает разговор со слов "если вам дороги жизнь и психическое здоровье собственной дочери...", любой встревожится. Особенно после того, как один раз тебя уже похищали, - ухмылка отца стала насмешливой.

- Ты хочешь сказать, что поверил этим сказкам про привороты, рассказанным женщиной, слышащей голоса в голове?! - ужаснулась я. - Папа, ты давно у психиатра был на обследовании?

- В отличие от некоторых, я его каждый год прохожу, - хмыкнул он.

- И как, успешно? - язвительно уточнила я. - Или тебе по блату отметку ставят?

- Ехидна, - с явной гордостью похвалил он. - Я бы вопросил риторически, и в кого ты такая, но тут ответ ясен заранее. Мои отношения с психиатром тебя касаются мало, но могу утешить: я ей не поверил, хотя и насторожился. Поэтому связался с Этьеном, попросил подключить Макса и понаблюдать, всё ли с тобой в порядке.

- Погоди, погоди; ты что, настолько хорошо их знаешь?! А, впрочем, не отвечай. Чему я удивляюсь! - я махнула рукой. - Чтобы ты, да вдруг запихнул меня в незнакомый экипаж к непроверенному капитану? Да скорей бы дома запер! Не верю я больше в ваше "сами выбирайте свой путь". Я уже и так догадалась, что ты меня от мамы всё время учёбы прикрывал.

- Ты ещё ей об этом расскажи, да, - с усмешкой покивал он. - А, впрочем, можешь сказать. Давненько мы не мирились...

- Так, стоп, не отвлекайся, - привлекла я внимание отца, чей задумчивый взгляд сместился куда-то в сторону; видимо, именно в той стороне находилась мама. - И что тебе наговорили эти два шизофреника?

- Один, у Этьена другой диагноз, - педантично поправил меня он. - Сказали, ребёнок ночами иногда плачет в подушку и кого-то зовёт.

- И ты после этого сдался? - настороженно уточнила я, предчувствуя, что это ещё не всё. Покосилась на Инга; он прислушивался к разговору с явной тревогой. Отца он слышать не мог, но по моим репликам, видимо, додумывал.

Чёрт побери, да что там у них случилось?!

- Честно говоря, сдался я ещё через неделю, - выражение лица папы стало настолько мечтательно-злорадным, что я поняла: не так уж сильно я горю желанием всё это знать. Но упрямство и любопытство победили.

- И? - подбодрила его я.

- Что -- и? Я, кроха, знаешь ли, многое видел за свою долгую жизнь. Но когда на моём пороге появился смутно знакомый мужик, молча преклонил колени и вручил мне коллекционную саблю стоимостью со всю ферму, я, культурно выражаясь, здорово охренел, - с явным удовольствием поделился он. Про "смутно знакомого" добавил явно для красного словца и усиления эффекта, но на это я внимания почти не обратила. Я замерла, вытаращившись на него и представляя эту картину. - Вот-вот, подозреваю, я в этот момент выглядел так же. На наше счастье, в это время к нам присоединилась мама с вопросом "что здесь происходит", и немая сцена быстро кончилась.

- Ой, ё-о-о-о, - протянула я, прикрывая ладонью лицо. Я догадывалась, что было дальше.

- Именно. Прямо там, на пороге, он начал вдохновенно каяться. Мол, простите меня, герр генерал, но я не могу жить без вашей дочери. А, поскольку я совершенно недостоин такого счастья, - мало того, что отверженный, так ещё и окончательно и бесповоротно утратил Путь Чести, - лучше всего мне умереть. Поскольку ваша дочь взяла с меня слово, что я буду жить, а жить я не могу, прошу вас оказать мне честь и ритуально оборвать мою жизнь собственной рукой. Потому что, дескать, я эту замечательную дочь обесчестил, и это ваше святое нерушимое право, и даже обязанность.

- Так и сказал? - потрясённо проговорила я, отнимая руку от лица. Папа выглядел безумно довольным как моей реакцией, так и всей историей в целом. Он обожает жизненные анекдоты.

- Про обесчестил и про обязанность точно было, а так вообще за достоверность цитаты не поручусь, он говорил гораздо красивее, - с ухмылкой ответил он. - В этот момент снова вмешалась мама, очень озадаченно уточнив "Что, правда обесчестил?". Мы, видишь ли, подобной добродетельности от тебя совершенно не ожидали, ты уж извини. На что твой хахаль проникновенно ответил, что, дескать, совсем. Подчистую.

- Хватит уже издеваться! - проворчала я, чувствуя, что начинаю краснеть. Ну, Инг, удружил! Нет, понимаю, что вряд ли он всё это говорил именно такими словами, но... чёрт побери!

- Извини, - покаялся папа. - В общем, мы с мамой немного посовещались и решили, что надо дать парню шанс. Как минимум, за одну только честность. Ну и, опять же, говорил он очень искренне; видно, что с душой. И выглядел, честно говоря, довольно жалко: сомневаюсь, что он за это время хоть немного спал, - уже вполне серьёзно пояснил папа. Я снова покосилась на Инга. Тот выглядел обречённо-виноватым. Сообразил, о чём мы разговариваем? Или просто ощущения мои считал?

В порядке успокоения я пересела к нему поближе и уцепила обеими ладонями за руку. Дескать, я, конечно, в шоке, но не сержусь. Но в шоке глубоком, да.

- Это всё, или мне что-то ещё стоит знать? - на всякий случай уточнила я.

- Даже не знаю, - он окинул меня оценивающим взглядом. - Ты там как, держишься? А то я не хотел тебе всё скопом рассказывать, мало ли. Но раз сама спросила...

- Что у вас там ещё произошло? - оборвала я его дурачества.

- В общем, как ты понимаешь, на время всех процедур, связанных с получением гражданства и диплома, мы пригласили его пожить у нас.

- Я не удивлена, - вздохнула я. - Но продолжай, это явно была интерлюдия.

- Так вот, можешь не верить, но всё действительно получилось случайно. В гости приехал Семён. Ну, то есть, как -- в гости? Его из госпиталя отправили отлёживаться дома.

- Погоди, из какого такого госпиталя? - нахмурилась я. От Инга на этой реплике начало фонить таким чувством вины, что мне стало немного нехорошо. - Что случилось с Сёмой, и что эти двое потом натворили?!

- Да, в общем-то, ничего. Ранение пустяковое, по глупости, - отмахнулся он. - Да и не натворили они ничего, просто душевно вдвоём надрались.

- Не верь ему, ребёнок! - раздался совсем рядом звонкий мамин голос. - Надрались они втроём, папа тоже участвовал.

Я застонала и схватилась за голову. Пьяный Семён! Отец подшофе!

Господи, стыд-то какой, бедный мой неиспорченный дориец! Впрочем, что-то мне подсказывает, после полугода в такой компании он уже здорово подпортился, потом ещё и я добавила... Но это, по крайней мере, объясняет его сильно разнообразившуюся мимику и некоторые нехарактерные реакции. Теперь не буду удивляться, где он такого нахватался. Буду бояться, чего он там нахватался помимо этого!

- И? - с обречённым вздохом уточнила я.

- Ну, я к ним зашёл на том месте, когда джентльмены... хм... вдохновенно обсуждали достоинства фигуры одной небезызвестной тебе дамы, - с очень ехидным выражением лица продолжил папа. - Поскольку выслушивать подобные откровения про собственную дочь от собственного же сына, - ну, ты знаешь, Сёма когда пьяный -- плохой разведчик, а фильтр между головой и языком отказывает напрочь, - пришлось вмешаться и переключить их на менее щепетильную тему. Можно сказать, пострадал за твою честь и семейное счастье. А то твой инопланетянин, кажется, к тому моменту почти дошёл до той кондиции, когда мужчина за оскорбления в адрес любимой женщины способен убить любого, будь он хоть трижды пьян и смертельно ранен.

- Правильно, - процедила я. - Я ему сама покажу семейное счастье! Сволочь такая... Пусть в отпуске мне на глаза не показывается, язык вырву и ещё что-нибудь столь же блудливое!

- Дальше рассказывать, или тебе хватит? - участливо поинтересовался он.

- Давай уж всё, оптом, - я вздохнула. - Я временно не способна удивляться и пугаться, надо пользоваться моментом.

- Так вот, через три дня навестить больного брата приехал Владимир, по случаю оказавшийся на Земле.

- Дай угадаю, они его снова напоили? - устало поинтересовалась я.

- Нет, они просто подрались, - он пожал плечами. - Ну, то есть, Вовка с Ингом. Кстати, прими моё восхищение: твой дикарь уделал старшего за полминуты. Быстрее на моей памяти только у Ваньки получалось.

- Чем он своё поведение мотивировал? - вновь вздохнула я, имея в виду агрессию Вовки.

- Ну, насколько я понял, за то самое, что Семён расхваливал. В смысле, за твою честь вступился. Хорошо, он сначала вступился, и только потом объяснил причины; а то есть у меня ощущение, что твой Инг просто позволил бы себя избить. Когда он понял, что нейтрализовал твоего старшего брата, пытавшегося воплотить в жизнь то, что отказался делать я, он стал ужасно виноватым.

- Вот этим ты меня уже не удивил, - я хмыкнула. - Ладно, пугай дальше. Хотя я уже догадываюсь, чем всё кончилось.

- В общем-то, правильно догадываешься. Ещё через неделю на соревнования приехал Ванечка.

- П...дец, - вырвалось у меня.

- Грубовато, конечно, но суть ты ухватила. Вчетвером они тут буянили почти целый месяц.

- Впятером, - тут же наябедничал мамин голос за кадром. - Твой отец тоже порой не выдерживал и присоединялся к этому разгулу.

- Ты несправедлива, родная, - с укором протянул отец. - Когда я к нему присоединялся, всё было тихо и мирно, никакого разгула. Со мной они по борделям шляться не пытались.

- А тебя это расстраивает, да? - тут же взвилась мама.

- Леся, ну, хватит уже, ты же знаешь, кроме тебя мне никто не нужен, - прижав жену к себе (в кадре появилась её русая макушка), проникновенно заворковал отец.

- Правда? - всхлипнула она. Хм. Мама плачет? Это что-то новенькое!

- Разумеется, хорошая моя! Я...

- Молодожёны, не отвлекаемся, - ехидно окликнула их я. - Чем там их сексуальное просвещение закончилось?

- В общем-то, ничем, - вновь обратил на меня внимание отец. - Вернулись очень быстро. Немного нетрезвый Инг в крайнем раздражении и наши три богатыря - трезвые, в глубоком шоке и с недоверчивым уважением косящиеся на дорийца. Семён потом проболтался: когда наш дикарь узнал, что такое "бордель", он жутко разозлился и сообщил, что он, конечно, и без того себя обесчестил, но до такого опускаться не собирается. И даже в страшном сне не может себе представить, чтобы оскорбить тебя подобным поведением. Кажется, он заставил их всерьёз задуматься о смысле жизни.

- Неучи, - хмыкнула я. - Про Дарящих-то они в курсе?

- Они-то, конечно, неучи, но и ты к Ингу несправедлива, - вдруг посерьёзнел папа. - Ты не забывай, к Дарящим дорийцы обращаются только тогда, когда у них нет ни перед кем обязательств, и твой конкретный дориец к подобному относится крайне ответственно. Даже, наверное, ответственней, чем многие остальные. А тебя он воспринимает более чем серьёзно, так что ты, пожалуйста, не трепли парню нервы.

- Это ещё кто кому треплет, - поморщилась я.

- И утешь его как следует, что ли. Мне его чисто по-мужски очень жалко было, - иронично усмехнулся отец.

- Куда же я денусь, - я вздохнула. Мне и самой не мешало как следует утешиться, и утешаться ещё пару месяцев минимум. До окончательного осознания того факта, что всё это реальность, а не выверты подсознания. Правда, говорить об этом отцу я не стала. - Ладно, я поняла и осознала, попытаюсь теперь оценить плачевность результатов. Это всё?

- В общем, да. Хотя тут мама что-то хотела тебе сказать, - отец вдруг стал очень радостным и ехидным одновременно, и я снова насторожилась.

- Да мог бы и сам. Ну да ладно; включи уже, чтобы меня тоже было видно, - проворчала она. Изображение в ответ на это отдалилось, демонстрируя не только отца и край маминой макушки, но и её мордашку целиком. Мордашка эта светилась радостью и что-то украдкой жевала. - В общем, кроха, радуйся: мы с папой ждём маленького!

- Ты серьёзно? - вытаращилась я.

- Более чем! - совсем уж просияла она. - Правда, пока неизвестно, кого.

- А это не опасно? - всполошилась я, сообразив, что матушке уже далеко за двадцать, и даже за тридцать. Наша медицина, конечно, творит чудеса, но в без малого шестьдесят рожать -- это всё-таки экстрим.

- Ну, если бы первый был, было бы страшно; а так доктор даёт самые оптимистичные прогнозы, - беспечно сообщила она. - Я, правда, поначалу не поверила своим ушам, когда он меня этим сообщением огорошил. Сама подумала, что поздновато уже как-то, хотела аборт сделать, но ваш отец меня за такие предложения чуть не убил, - мама расплылась в крайне довольной улыбке.

- С ума сойти! То есть, я за вас и за нас за всех безумно рада, поздравляю! - опомнилась я.

- Мы тоже рады, - опять взял слово отец; мама была поглощена процессом питания. - Ладно, кроха, не буянь там особо. И имей в виду, я твоему Ингу дал полное наше родительское благословение, если он всё-таки сумеет затащить тебя под венец. Такой зять меня вполне устраивает.

- И меня! - тут же вклинилась мама.

- В общем, береги его. Отбой, - он подмигнул и отключился, не дав мне вставить и слова.

- Арая, прости, я... - прервал моё возмущённое сопение Инг.

- За что? - искренне опешила я.

- Ты сердишься и тебе за меня стыдно, я...

- Дурак! - перебила я и возмущённо пихнула его в плечо. Потом навалилась всей массой, заваливая на кровать. Он растерялся, но послушно завалился, глядя на меня с недоумением. - Я на этих остолопов сержусь, которые по недоразумению считаются моими братьями! И стыдно мне не за тебя, а за моё семейство. Представляю, чего ты там насмотрелся и наслушался!

Мужчина несколько секунд недоверчиво меня разглядывал, потом глубоко-глубоко вздохнул, ощутимо расслабившись, и прижал меня к себе.

- У тебя замечательная семья. Твои родители после стольких лет совместной жизни до сих пор без ума друг от друга, у тебя очень дружные братья, готовые за тебя отдать жизнь и убить любого. Я до сих пор не могу поверить, что генерал настолько тепло и дружелюбно меня встретил; он действительно совсем другой дома, нежели на службе. Да что там, они отнеслись ко мне как... к близкому человеку.

- А ты что думал, отец тебя правда убьёт что ли? - тихонько хмыкнула я, целуя его в уголок губ. - Вот за это я, кстати, на тебя почти сердита; подобный твой поступок тоже можно считать самоубийством, а ты обещал, - на этом месте я прикрыла ладонью его рот, не давая высказаться, и продолжила. Поспешно, пока собственная решимость не растаяла. - Но я рада, что ты пошёл с этим именно к отцу, а не нашёл кого-нибудь более сговорчивого у себя дома.

- Я... тоже рад, - вздохнул он с грустью и явным чувством вины. - Хотя это и неправильно. Ты для меня стала превыше всего, даже превыше Чести, а так нельзя! Но... я почему-то всё равно чувствую себя очень счастливым.

Я поспешила прервать разговор глубоким и продолжительным поцелуем. А то с этим мужчиной я становлюсь ужасно сентиментальной, и мало ли, чего могу наговорить, расчувствовавшись!

К просьбе не беспокоить нас коллеги отнеслись очень ответственно. То есть, пока мы увлечённо целовались (не переходя, впрочем, ни к чему более интересному), корабль отстыковался от станции и ушёл в прыжок. Конечно, нарушение инструкции, но, по-моему, Этьен просто догадывался, что заперлись мы по уважительной причине. И я не удивлюсь, что он и саму причину знал, раз они с отцом так хорошо знакомы.

- А всё-таки, прости моих остолопов, ладно? - вкрадчиво попросила я. - Я их очень люблю, но в расслабленной домашней обстановке, да ещё всей кучей, они бывают невыносимы. Наверное, пытаются набеситься впрок, потому что редко видятся.