Глава 6. Безуспешная попытка Атилиу разговорить Сезара очень огорчила Сейшаса и заставила его вернуться к мысли о поездке в Аргентину

Безуспешная попытка Атилиу разговорить Сезара очень огорчила Сейшаса и заставила его вернуться к мысли о поездке в Аргентину.

– Поеду, разузнаю все там, на месте, – сказал он Бранке и Атилиу. – Возможно, кто‑то из врачей вспомнит важную подробность, которая прольет свет на эту тайну.

Атилиу поддержал его, заметив, что Сезар явно был не до конца откровенным и оттого чересчур нервничал.

– Не исключено, что девочку удочерили его знакомые, и он не хочет доставлять им неприятности, – добавил Атилиу. – Причем передача ребенка из рук в руки, вероятнее всего, произошла как‑то неофициально, поскольку Сезар совершенно безбоязненно подчеркивал: загляните, мол, в медицинскую карту и сами убедитесь, что девочка покинула клинику вместе с матерью.

– Да, он и мне это говорил, – подтвердил Сейшас. – И значит, в официальных документах, хранящихся в клинике, я ничего не смогу найти. А расспросы медперсонала вполне могут принести тот же результат, что и расспросы Сезара. Но все равно – пока остается хоть какой‑то шанс на удачу, я должен им воспользоваться. Завтра же полечу в Аргентину.

– Нет, завтра ты пойдешь со мной на день рождения Анжелы – младшей дочери Марселу! – заявила Бранка тоном, не допускающим возражения. – Будешь моим кавалером.

– Я бы с удовольствием, но… – попытался увернуться от этого предложения Сейшас, однако Бранка прервала его:

– Там будет Сезар с женой и ребенком. Может, в такой непринужденной обстановке он окажется более разговорчивым? Или – его жена. Я попробую с ней поговорить по‑женски, по‑матерински.

– Вряд ли тебе удастся что‑нибудь у нее выведать, – скептически заметил Атилиу. – Я знаю Аниту. Это умная и осторожная женщина. К тому же они с Сезаром живут очень дружно и действуют всегда заодно.

– А если я возьму себе в помощницы Элену? Неужто мы вдвоем не сумеем разжалобить эту Аниту? Она же – мать, у нее больной ребенок, и ей должны быть понятны страдания Сейшаса.

– Ну попытайся, – без особого энтузиазма поддержал ее Атилиу.

Сейшас же уступил Бранке вообще без какой‑либо надежды на успех.

– Боюсь, мои поиски окончательно зашли в тупик, – произнес он с горечью. – Неужели мне так и суждено маяться всю жизнь в неведении?

– Если мы завтра ничего не разузнаем, то надо брать за горло эту гадюку, – сказала Бранка. – Хватит с ней церемониться! Я пойду с тобой, Сейшас. Вдвоем надавим на нее. Скажем: или говори, где дети, или – мы заявим в полицию, и пусть она выясняет, каким образом ты избавилась от двух невинных младенцев. Изабел не такая дура, чтобы связываться с полицией. Скорее всего она предпочтет сказать, куда подевала детей. А я еще и потребую с нее приличную сумму за молчание!

– Нет, Бранка, только не это! – в испуге воскликнул Сейшас. – Мы не можем давить на Изабел с позиции силы. У нас нет никаких доказательств, никаких улик! Представь, что дело и впрямь дойдет до суда. И что мы предъявим там? Фантазии Консуэло?

– Изабел совершенно ни к чему с нами судиться, – возразила Бранка. – Она постарается замять это дело.

– Ну да, мы ее напугаем, а она еще глубже упрячет все концы! – подхватил Сейшас. – Нет, пока нам следует держаться подальше от Изабел. Сначала я должен съездить в Аргентину…

– Ну и поезжай! – разочарованно махнула рукой Бранка. – Не думала, что ты такой рохля! Да если бы у меня кто‑то украл детей, то я бы нашла способ вытрясти из него душу! Сама бы не справилась, так наняла бы для этого каких‑нибудь бандюг! Но необходимые сведения получила бы!

– А если Консуэло ошибается? Или мы что‑то не так поняли? – высказал сомнения Сейшас. – Тогда у Изабел будут все основания засадить нас в тюрьму за насилие.

Атилиу тоже посоветовал Бранке оставить эти экстремистские замашки, и под напором двух мужчин она вынуждена была отступить, но только временно, потому что разубедить ее им так и не удалось.

Незадолго до дня рождения Анжелы в доме Марселу появился еще один член семейства – киска Сусана.

Дети нашли ее в сквере, где гуляли вместе с няней и уже вполне выздоровевшим Антонью. По сути, это он и нашел Сусану. Бросился к кустам с заливистым лаем и вдруг остановился как вкопанный, с любопытством рассматривая найденыша и дружелюбно повиливая хвостом.

Последовав за Антонью, дети увидели пушистого черненького котенка, который затравленно глядел на них из кустов и жалобно попискивал.

– Он потерял свою маму. Наверно, она ищет его и тоже плачет, – оценил ситуацию Марселинью. – Надо ему помочь.

Алисия и Жуанинью, перекрикивая друг друга, стали спрашивать у котенка, где его дом, где мама‑кошка и куда его следует отнести. Ответа они, конечно же, не получили. Тогда Марселинью обратился к Антонью:

– Видишь, он заблудился? Ищи его домик! Ну же, бери след!

Но Антонью лишь виновато поджал хвостик и уселся рядом с котенком, словно приготовился охранять его от всяческих недоброжелателей.

– По‑моему, он говорит, что домик этой киски очень далеко отсюда, – расшифровала его поведение няня.

– Тогда она будет жить у нас! – хором крикнули дети.

Няня принялась втолковывать им, что на это надо получить разрешение родителей, а дети в ответ загалдели, что такое разрешение, несомненно, будет, надо только принести котенка домой.

– Папа же не оставил Антонью на улице! – напомнил няне Марселинью. – И мы не бросим здесь киску!

Пока няня объясняла детям на доступном им языке, что ей по должности не полагается принимать столь ответственные решения, Алисия ползком пробралась в гущу кустов и взяла котенка на руки.

– Все, он теперь наш! – запрыгал от счастья Жуанинью.

Антонью тоже от радости завертелся юлой, а потом лизнул в щеку Алисию, поощряя ее поступок, и с нежностью и трепетом стал вылизывать шерстку котенка.

– Антонью, спасибо! – ласково сказала Анжела, и няня поняла, что судьба котенка решена и дальнейшие увещевания детей бессмысленны.

Писклявую находку положили в игрушечную коляску, в которой Анжела теперь постоянно катала пупса, именуемого Луисинью, и все вместе покатили свое сокровище домой.

Эдуарда отнеслась к поступку детей с пониманием и, как в прошлый раз, когда в доме появился Антонью, отправилась готовить для киски ванну с шампунем от блох.

А дети, также используя свой прежний опыт, стали поочередно произносить различные имена, полагая, что на одно из них котенок обязательно откликнется.

Он едва заметно отреагировал на Жуанинью, с выражением пропевшего:

– Ш‑ши‑ку!

И все, не сговариваясь, понеслись в ванную к Эдуарде:

– Мамочка, его зовут Шику!

Эдуарде имя понравилось, но когда она вместе с детьми вернулась в гостиную за котенком, того уже успел осмотреть садовник Ромеу.

– Симпатичная кошечка, – сказал он и озорно подмигнул ребятишкам. – Когда вырастет, у нее будет много таких же пушистых котят!

Детям эта перспектива показалась невероятно заманчивой, они тотчас же стали спрашивать, долго ли им еще придется ждать, пока Шику вырастет. И Эдуарда, смеясь, объяснила им, что прежде надо подыскать для киски другое имя, так как она оказалась кошечкой, а не котиком.

– Жаль, – огорчился Жуанинью. – «Шику» ей очень подходит!

– А мы потом назовем так ее сыночка, – успокоила брата Алисия и предложила подходящее женское имя: – Мариета!

Киска в ответ и ухом не повела.

– Она маленькая, и у нее, наверно, еще не было имени вообще, – сказала Эдуарда.

– А разве так бывает? – в один голос спросили Алисия и Жуан.

После соответствующих разъяснений матери дети стали подбирать имя, уже не обращая внимания на реакцию киски. В результате она получила имя Сусана, предложенное Анжелой. Всем оно пришлось по вкусу, а Жуанинью счел необходимым признать:

– «Сусана» ей подходит даже больше, чем «Шику».

Вернувшийся домой Марселу одобрил не только имя, но и поведение детей в целом, похвалив их за то, что не оставили без помощи маленького котенка.

– Ты не очень‑то их нахваливай, – шепнула мужу Эдуарда. – А то они теперь станут стаскивать в дом всех бродячих кошек и собак, которые им случайно встретятся во время прогулок.

* * *

К приезду гостей, приглашенных на день рождения Анжелы, все семейство Марселу облачилось в подобающие случаю праздничные туалеты. Девочки стали похожими на сказочных принцесс, мальчики – на принцев. Осталось только принарядить Антонью и Сусану. Марселу пожертвовал песику свой белоснежный галстук‑бабочку, а Сусане очень пришелся «к лицу» любимый бант Алисии – ярко‑красный в белый горох.

Мег, специально приехавшая пораньше, устроила генеральную репетицию концерта, которым дети собирались порадовать гостей. Концертные номера Мег разучивала с ними давно. Тут предполагались как коллективные выступления, так и сольные. Марселинью и Анжела должны были читать стихи, а Жуанинью и Алисия – танцевать и петь соло. У обоих обнаружились незаурядные музыкальные способности, чем Мег очень гордилась: как же, пошли в нее, в бабушку – профессиональную певицу! С некоторых пор она стала всерьез обучать их нотной грамоте, вокалу, а также игре на фортепьяно. И ко дню рождения сестры каждый из них подготовил к исполнению в том числе и несложную фортепьянную пьеску.

Это выступление на публике должно было стать их дебютом, и Мег так волновалась за них, что потеряла голос.

А дети, наоборот, воспринимали все как интересную игру: бойко колотили пальчиками по клавишам, звонко распевали песни и четко отбивали ритм, вытанцовывая под аккомпанемент бабушки.

– Ладно, пока хватит, – остановила их Мег. – А то устанете и плохо выступите перед гостями.

– Нет, не устанем! – закричали все четверо.

– Все равно хватит, – строго сказала Мег. – Это же была только репетиция. Вы молодцы, все делали прекрасно. А теперь пойдемте встречать гостей. Они уже скоро приедут.

– И мой братик Луисинью приедет! – поделилась с Мег своей радостью Анжела. – Бабушка, ты увидишь, какой он красивый и хороший! Я тебя с ним познакомлю!

– Конечно, моя дорогая, – погладила ее по головке Мег. – Ты прочитаешь для него стихотворение и споешь вместе со всеми песенку.

– Да! Бабушка, а ты потом научишь Луисинью петь? Я хочу, чтобы он пел вместе с нами!

– Обязательно научу, – щедро пообещала Мег. Для нее было счастьем исполнить любое желание не только виновницы торжества, но и всей дорогой ее сердцу четверки малышей, которых она считала своими внуками, не делая различия между близнецами Лауры и двумя другими детьми.

Гости между тем стали понемногу съезжаться. На Анжелу посыпались многочисленные подарки. Остальным детишкам, чтобы они, не дай Бог, не разревелись от обиды, тоже вручались кое‑какие мелкие презенты.

Все были счастливы видеть друг друга. Особенно же дети обрадовались приезду двух мальчиков – Атилиу, сына Леу, и Луисинью, сына Сезара.

Анжела сразу прилепилась к Луисинью и не отходила от него ни на шаг. Поэтому все вновь прибывшие, подходя к ней с поздравлениями, приветствовали также и Луисинью.

И конечно же, невольно изумлялись их поразительному внешнему сходству.

Не миновал сей участи и Сейшас.

Но в отличие от остальных гостей он, пообщавшись короткое время с детьми, не направился затем к взрослым, а так и прирос к месту, вцепившись в коляску Луисинью.

– Бедняга, – сочувственно шепнула Элена Атилиу. – Эти дети такого же возраста, как его собственные, которых он никогда не видел. Вероятно, глядя на Анжелу и Луисинью, он пытается представить, какими сейчас могли бы стать его мальчик и девочка.

– Надо его как‑то отвлечь от грустных мыслей, – сказал Атилиу. – Пойдем к нему, уведем куда‑нибудь.

Но прежде чем они успели подойти к Сейшасу, возле детей появились обеспокоенные Сезар и Анита.

– Луисинью, ты видел своего друга Антонью? – стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно бодрее, обратилась к сыну Анита. – Пойдем, посмотришь на него. Он сегодня такой нарядный!

– А у нас еще есть киска Сусана! – подхватила эту тему Анжела.

– Так покажи нам ее! – обрадовалась Анита. – Где она? Веди нас к ней!

Она увела детей, оставив Сейшаса в одиночестве.

Когда же к нему подошли Элена и Атилиу, то не узнали его: он смотрел куда‑то мимо них и словно пребывал в каком‑то ином, ирреальном мире.

– С тобой все в порядке? – тронул его за плечо Атилиу. – Не хочешь ли присесть?

Сейшас не ответил ему.

– Он тебя не слышит, – догадалась Элена. – Он будто в шоке.

– Да, похоже на то, – согласился Атилиу и силой усадил Сейшаса на стул.

Элена тем временем принесла стакан сока, однако Сейшас не мог пошевелить рукой, не мог открыть рот, чтобы сделать глоток.

– Может, надо позвать врача? – засуетилась Элена. – Где Сезар? Я сейчас поищу его.

Сезара ей пришлось искать довольно долго, а когда она привела его к Сейшасу, тот уже оправился от шока.

– Спасибо, я вполне здоров, – произнес он слабым голосом и отстранился от Сезара ладонью, что означало: «Оставьте меня, пожалуйста, уйдите».

Сезару тоже не доставляло никакого удовольствия общение с Сейшасом, и он послушно удалился.

А Сейшас попытался объяснить Элене и Атилиу, что с ним произошло:

– Я когда увидел их… Это был словно сон… Я увидел Летисию – мою младшую сестру… Она умерла молодой…

– Ты выпей еще соку. Или чего‑нибудь покрепче, – посоветовал ему Атилиу.

– Да‑да, покрепче, – машинально ответил Сейшас, вряд ли в полной мере понимая, что ему предлагает Атилиу. Затем, так же машинально сделав несколько глотков, продолжил: – Эти дети, особенно Анжела, очень похожи на мою сестру. Я хорошо помню, какой она была в детстве… Я покажу вам ее фотографии!

Из состояния заторможенности он вдруг впал в крайнее возбуждение – вскочил с места, ухватил Элену и Атилиу за руки, потащил их к выходу, повторяя на ходу:

– Поедемте в гостиницу! Я покажу вам фотографии сестры! Поедемте! Вы сами убедитесь!

– Мы верим тебе, верим. Остановись, – удержал его Атилиу. – Успокойся, присядь. Не следует так волноваться.

– Да, сейчас было бы глупо уйти, – согласился Сейшас. – Мне нужно снова увидеть их, присмотреться к ним!.. Может, я схожу с ума, но у меня такое ощущение, будто это мои мальчик и девочка. Те самые, которых я ищу!..

– Все же ты слишком разволновался, – заключил Атилиу. – Может, я зря тебя остановил, и нам действительно лучше уйти прямо сейчас?

– Нет, я должен их увидеть еще раз! – уперся Сейшас. – Где они?

В это время Эдуарда пригласила всех к праздничному столу, и вопрос об отъезде отпал сам собой.

Здравицы в честь виновницы торжества и ее родителей сменились ответными здравицами в честь гостей, среди которых были только родственники и самые близкие друзья вроде Сезара и его семьи. Исключение составлял только Сейшас, но и он с некоторых пор стал близким другом Бранки и Атилиу. За столом он сидел в напряженной позе, не пил, не ел и только неотрывно смотрел на Анжелу и Луисинью.

От этого его взгляда Аниту и Сезара бросало то в жар, то в холод, они тоже не могли ни пить, ни есть и решили при первом же удобном случае увести Луисинью от Анжелы и увезти его домой.

А между тем Эдуарда предложила тост за здоровье «братика Анжелы – Луисинью», что было особенно актуально в преддверии сложной операции, которую ему предстояло перенести в ближайшее время.

Все охотно выпили за здоровье Луиса, и только Сейшас окончательно потерял покой.

– Братика?! Я не ослышался? Она сказала: «братика Анжелы»? – теребил он за рукав Атилиу.

Тому пришлось пуститься в объяснения:

– Понимаешь, это какой‑то феномен. Загадка природы! Мы все были поражены, когда впервые увидели Луиса. Они же с Анжелой – просто типичные двойники! Представляешь, у них даже родинки расположены в одном и том же месте – за ухом!

У Сейшаса при этих словах перехватило дыхание.

Он стал отчаянно хватать воздух ртом и напоминал в тот момент рыбу, выброшенную из воды на берег.

Атилиу протянул ему стакан с соком, но Сейшас молча отвел его рукой.

– Не надо было тащить тебя на этот день рождения, – с досадой произнес Атилиу. – Такие впечатления не для тебя: тут слишком много маленьких детей. А с Анитой, как выяснилось, говорить бесполезно. Она обеспокоена предстоящей операцией сына и на другие темы даже говорить не хочет. По крайней мере у Элены с ней никакой беседы не получилось.

Пока Атилиу говорил, Сейшас немного отдышался и вдруг выпалил:

– Это мои дети! Я теперь знаю точно!

Атилиу воззрился на него с тревогой, всерьез испугавшись, что Сейшас сошел с ума. Но тот наклонил голову и, тыча пальцем в родинку за левым ухом, спросил Атилиу:

– Видишь? Это наша родовая метка!

Теперь уже обескураженный Атилиу не мог выдавить из себя ни слова в ответ. А Сейшас продолжал говорить крайне взволнованно:

– Такие родинки ты видел у Луиса и Анжелы? Такие? За левым ухом?.. Впрочем, можешь не отвечать. Я и сам знаю, что это мои дети. Сердцем чувствую!

– Нет, этого не может быть, – возразил ему наконец Атилиу. – Эдуарде и Марселу девочку подбросили, но Анита ведь сама родила мальчика!

– А откуда ты знаешь? Может, им тоже подбросили Луисинью? Или Изабел сама отдала Сезару детей, но он почему‑то не смог воспитывать двоих. Вот и оставил себе того, кто послабее, то есть мальчика, а девочку постарался пристроить в хорошие руки. Такое вполне могло быть!

Он рассуждал так четко и логично, что у Атилиу не нашлось веских доводов для опровержения этой гипотезы.

– Тут надо все хорошо обдумать, – сказал он Сейшасу. – И еще раз прямо спросить об этом Сезара.

– Да, теперь мне в Аргентину ехать незачем, – уверенно произнес Сейшас. – Мои дети здесь, и новые их родители тоже здесь. Я сам еще посмотрю на эти родинки Анжелы и Луисинью, а потом прижму Сезара как следует!

– Нет, только не сейчас! – требовательно произнес Атилиу. – Не надо беспокоить Сезара перед операцией мальчика. Пусть она пройдет успешно, и тогда можно будет обо всем поговорить без всяких осложнений. Мы должны думать прежде всего о здоровье Луисинью!

– Да, пожалуй, ты прав. Тут наши с Сезаром интересы полностью совпадают, и я не буду доставлять ему сейчас излишних страданий. Но потом!..

– Ты обещал мне! – напомнил ему Атилиу.

– Да, обещал, – согласно покачал головой Сейшас. – Я же не говорю, что попытаюсь отсудить своих детей у их нынешних родителей. Но мне нужна полная ясность, и я добьюсь ее от Сезара любой ценой!

– Ты только не говори Бранке о своей догадке, – попросил его Атилиу. – Как‑никак Анжела – дочь Марселу. И Бранка скорее всего примет его сторону, а не твою. Ты меня понимаешь?

– Да. Элена тоже пока ничего не должна знать?

– Нет, почему же? – не понял его Атилиу.

– Но ведь Эдуарда – ее дочь…

– Насчет Элены ты напрасно беспокоишься, – заверил его Атилиу. – С Эленой мы пережили много сложностей, и теперь между нами не может быть никаких недомолвок. Нам гораздо легче разрешать любую проблему вдвоем, нежели поодиночке.

– Ну, тебе видней, – не стал с ним спорить Сейшас.

За разговором они не заметили, как гости встали из‑за стола и переместились на лужайку близ бассейна, где была оборудована небольшая сцена, украшенная цветочными гирляндами, а на ней красовался рояль и суетилась Мег, отдавая последние распоряжения помогавшим ей Наталье, Тражану и Ромеу.

Наконец Мег объявила о начале концерта и села к инструменту.

Звуки этой импровизированной увертюры донеслись до слуха Сейшаса и Атилиу, и они тоже поспешили занять места среди зрителей.

Бранка восседала на почетном месте – в первом ряду, в самом центре. По правую руку от нее расположилась Лидия, а по левую многочисленные бабушки, начиная от Элены и кончая Мафалдой.

Поначалу с концертными номерами выступали дети Марселу и Эдуарды, а затем Мег пригласила на сцену и остальных – Луиса, Атилиу‑младшего и Сандру. Каждому из них предлагалось спеть, или сплясать, или прочитать наизусть стихотворение.

Сандра была уже большой девочкой и сама выбрала песню для исполнения, по‑взрослому осведомившись у Мег, сможет ли та быстро подобрать мелодию на фортепьяно и аккомпанировать ей.

А к Атилиу и Луису сразу же выбежали на сцену их мамы с советами и наставлениями. Леу тоже не удержался на месте и принялся наставлять Атилиу вместе с Катариной.

Наблюдая за этим всеобщим волнением, Бранка с грустью прошептала Лидии:

– Посмотри, как вся молодежь засуетилась. И только наши оказались не у дел. Сидят, словно чужие на этом празднике жизни!

– Да, – разделила ее печаль Лидия. – А ведь могли бы иметь такого же большого мальчика, как Атилиу. Женились‑то в один день с Леу и Катариной!

– Нет, я больше не стану ждать, пока Сейшас дозреет до того, чтобы прижать эту гадюку Изабел! Сегодня же позвоню ей и пригрожу судом! Пусть выкладывает деньги, если не хочет перед всей Бразилией объясняться, куда она подевала родных детей!