Глава 11. Утренние газеты не преминули сообщить о досадной неприятности в церкви

Утренние газеты не преминули сообщить о досадной неприятности в церкви. Каких только не было заголовков: «Отец невесты устроил скандал», «Пьяница у ног новобрачной», «Сумасшедший ошибся адресом».

Бранка расстроенно отложила очередную газету. Сколько сил она приложила, чтобы свадьба ее Марселу стала событием. И вот пожалуйста! Она стала событием. Но каким!

– Да не расстраивайся ты так! – успокаивал жену Арналду. – Когда они вернутся из свадебного путешествия, никто уже и не вспомнит, что писали газеты две недели назад!

Бранка признала правоту мужа, но осадок, раздражение против Элены остались. Не слишком осознанно, но именно ее Бранка винила в том, что свадьба была испорчена.

Элена просмотрела те же заголовки, сидя за завтраком у Виржинии. Можно себе представить, как она была расстроена, а туг еще и Родригу подлил масла в огонь.

– Я вообще не понимаю, как можно было отца не пригласить на свадьбу! – заявил он. – По‑моему, Эдуарда заслуживает…

– Выговора, я знаю, – грустно отозвалась Элена.

– Нет, ремня! – резко отозвался юноша. – Ну, я пошел, мама!

И, чмокнув мать в щеку, он вместе с сестрой заторопился на пляж: хотелось воспользоваться выходными, отдохнуть, расслабиться.

Виржиния постаралась развеять дурное настроение сестры, стала вспоминать, как хороша была Эдуарда в свадебном платье, как весело было в доме Бранки.

– Я заметила, что за тобой приударил Атилиу, – шутливо сказала она, чтобы сделать сестре приятное. – Однако предупреждаю: будь с ним поосторожнее. От него все женщины без ума. Он вдовец, но у него давняя и прочная связь с Изабел. Так что твое сердечное волнение…

Виржиния шутливо погрозила сестре пальцем, не сомневаясь, что та рассмеется ее нелепому предположению. Но Элена всерьез заинтересовалась Изабел, и Виржиния охотно рассказала все, что знала. Она была рада, что Элена наконец отвлеклась, и рада была немножко посплетничать.

– Если уж говорить об Атилиу, – продолжала она, – самоё главное препятствие вовсе не Изабел. Изабел что! Вместе они не живут, встречаются, когда захотят, оба – свободные люди. Самая главная тут, – Виржиния понизила голос, – Бранка!

– Бранка? – изумилась Элена. – При чем тут она? Ничего не понимаю.

– Она в него влюблена. И никого к нему не подпускает. Ты сама понимаешь, женщины за ним прямо косяками. Еще бы! Такой обаятельный! Такой умница!

– Даже ты была в этом косяке, – подал голос Раф.

– Ну что ты говоришь глупости! – обиженно возразила Виржиния.

– Ты бы могла их наделать, и немало, если бы Бранка не стерегла его, как сторожевой пес. Она, знаешь ли, – тут он обратился к Элене, – умеет так ловко спровадить всех его поклонниц, что Атилиу больше и не рыпается. Встречается себе с Изабел и встречается, а ее я бы назвал женщина‑полуавтомат. – Раф от души расхохотался собственной шутке. – И все довольны: и работники фирмы, и хозяева.

Теперь многое для Элены прояснилось в этом загадочном человеке, но если Виржиния считала, что настроение сестры от этого улучшилось, то она ошибалась.

В понедельник Элена пришла на работу в расстроенных чувствах и надеялась только на то, что привычная приятная атмосфера, болтовня с Флавией развеют ее дурное настроение. Дом не помогал, он опустел без Эдуарды, угнетал пустотой, и еще больше угнетало то, что она узнала от сестры об Атилиу…

Флавия, напротив, была весела, как птичка, и в глазах ее горел лукавый огонек. Она оживленно сообщила, сколько у них новых договоров на подходе.

– Запиши еще один, мы будем с тобой оформлять квартиру для Эдуарды, – сказала Элена.

– Очень рада! По старым тоже все в порядке, эскизы сданы, заказчики довольны! Слу‑ушай, – Флавия приблизила свое лицо к лицу Элены, – он так мне понравился! Когда ты ушла, мы танцевали с ним час. Я дала ему наш адрес, и он обещал зайти!

Наверное, лицо Элены, которая сразу поняла, о ком идет речь, выразило больше, чем она сама того хотела, потому что Флавия вдруг, остановившись, спросила:

– А я не перебегаю тебе дорогу? Может, он тебе нравится?

Элена не стала ломаться, притворяясь, что с трудом догадывается, кого имеет в виду подруга, и устало ответила:

– Дело не во мне, у него давний роман. Можно сказать, гражданский брак. Ты ее тоже видела на свадьбе – высокая брюнетка в желтом платье.

– Да что ты! Ну, значит, он бабник! – воскликнула Флавия. – Мы так хорошо с ним танцевали! Он все про нашу с тобой работу расспрашивал, комар носу не подточит, а танцевал со мной час!

Элена не стала разочаровывать Флавию, что Атилиу не только бабник, но еще и опасливый бабник, трусливый!

Но на душе у нее стало еще более скверно, чем было, и можно понять, почему.

Хорошо еще, что работы накопилось много, и она принялась просматривать подготовленные эскизы, чтобы обзвонить заказчиков и потом поговорить с художниками.

– Кстати, во время обеда поговорим с Марсией. Тут одна заказчица заинтересовалась ее вазами, – заговорила Элена, просмотрев корреспонденцию.

– А ты знаешь, что она беременна? – Флавия сама себе удивилась, что не сообщила подруге такую важную новость. – На втором месяце. Но Вилсон уперся и не хочет ребенка ни в какую!

– Как я рада за Марсию! Она же так хотела ребенка. Вилсон, я уверена, в конце концов поймет. Они же четыре года вместе. Это серьезно! – Элена разложила по папкам письма, просмотрела в компьютере договоры и почувствовала, что к ней вернулись мир и покой. Работа всегда возвращала ей душевное равновесие. И еще она почувствовала, что жутко проголодалась.

– А не пойти ли нам обедать пораньше? – предложила она. – Заодно я и Марсию поздравлю, я ей из Венеции сувенир привезла. Знала бы, что беременна, привезла бы куколку, там они очаровательные!

В ресторане, встречая их, расплылся в улыбке Вилсон, но на вопрос, где Марсия, нахмурился и ответил, что она наверху, ей приспичило делать ремонт и она стоит на стремянке и расписывает стену.

Подруги понимающе переглянулись: понятно, почему Марсия торопится, ей хочется самой сделать детскую! Ну что ж, они пообедают и поднимутся к ней сами.

Заказав традиционные макароны по‑болонски, подруги принялись за еду, а помрачневший Вилсон отправился к Марсии, и вскоре оттуда послышались возбужденные голоса. Голоса становились все громче, ссора разгоралась.

– Конечно, когда с тобой рядом была красивая мулатка, ты был доволен! Красивые мулатки всем нравятся! Но черный ребенок – совсем другое дело. Гулять с негритенком по улицам, водить его в школу, говорить, что он твой сын, – это тебе ни к чему! – кричала Марсия. – Ты расист! Расист! Расист!

– Прекрати! – рявкнул Вилсон, и вслед за этим сразу раздался страшный грохот.

Подруги не сговариваясь кинулись наверх. Марсия лежала на полу рядом с опрокинутой стремянкой и стонала. Вилсона рядом не было.

– Сейчас я вызову врача! – крикнула Элена, бросаясь к двери.

Флавия присела возле плачущей Марсии и стала ее успокаивать.

Телефон был рядом со стойкой, за которой стоял насупленный мрачный Вилсон, и Элена накинулась на него. Она видеть не могла этих безмозглых мужиков, этих уродов, от которых только и жди, что беды!

– Слушай меня внимательно, Вилсон! – проговорила она тихо и яростно. – Если что‑то случится, если Марсия потеряет ребенка, клянусь всем святым, что есть у меня в жизни, – я сдам тебя в полицию! Даже если Марсия на коленях будет умолять меня не делать этого!

– Да у меня и в мыслях не было ее ронять, – буркнул Вилсон. – И вообще не лезь ты в нашу личную жизнь.

Но Элена его не слышала, она звонила своей палочке‑выручалочке, Сезару, и на этот раз просила у него помощи как у специалиста: как‑никак он был врачом‑гинекологом. Сезар пообещал приехать немедленно.

Элена вернулась наверх. Марсия уже полулежала на диване, держась за живот. Беспокоилась она и за ребенка, и за Вилсона.

– Господи! Неужели я его потеряю?! Только не это! Только не это! – твердила она. – Но знаете, Вилсон этого не хотел. Это случай. Несчастный случай. Я орала на него. Он схватил меня за руку, и я не удержалась… – Марсия остановилась, замерла, побледнев как полотно, ее огромные глаза стали еще больше. – Мне кажется, у меня началось кровотечение…

Флавия крепко сжала ей руку.

– Главное, без паники! Имей в виду, что дети очень крепко держатся за родителей, – пошутила она, и Марсия слабо улыбнулась.

Однако ждать было неспокойно, и все три женщины то и дело поглядывали на дверь, моля Бога, чтобы врач приехал как можно скорее.

Наконец вошел Сезар. Он ощупал живот, задал Марсии множество вопросов, взглянул на лестницу и сказал:

– Для выкидыша нет ни малейших оснований. Организм у вас здоровый, срок маленький. Но мне кажется, вы очень нервничаете. И если будете нервничать и дальше, то здорово навредите и себе, и ребенку. А чтобы вас окончательно успокоить, мы поедем в клинику и сделаем ультразвуковое исследование.

Марсия благодарно улыбнулась, и ей показалось, что тянущие боли внизу живота ее отпустили.

Женщины облегченно вздохнули. В клинику поехали все вместе, исследование подтвердило мнение Сезара: беременность протекала нормально, нарушений никаких не возникло.

Марсия, Элена, Флавия благодарили Сезара чуть ли не со слезами на глазах, а он только смущенно улыбался, но на прощание повторил еще раз: волнение и тревога могут оказаться врагами куда более страшными, чем падение.

На обратном пути Марсия, погрустнев, сказала:

– Знаете, девочки, что я решила: если Вилсон будет упорствовать и дальше, я от него уеду. Хоть и люблю его. Но ребенок мне дороже, и я хочу, чтобы он родился здоровым.

Флавия и Элена в ответ, вздохнув, промолчали. Решение было суровым, и хорошо бы жизнь рассудила иначе.

У порога они расцеловали Марсию.

– До завтра! Береги себя! Ты теперь не одна, и это надолго! – пошутили они на прощание.

День волнений не прошел для Элены даром, спала она как убитая. А проснувшись, вспомнила о Марсии и ее будущем малыше. Потом стала думать, как там Эдуарда. Может, и она уже кого‑нибудь ждет? И как прекрасно, если она станет вскоре бабушкой!

На работу Элена пришла в превосходном настроении, они с Флавией то и дело хохотали. А когда собирались пойти обедать, у дверей внизу раздался мужской голос, спрашивавший, где очаровательные хозяйки этой очаровательной мастерской?

Заглянув через перила галереи, где они сидели и работали, вниз, в холл, они увидели Атилиу. Он стоял и смотрел на них со своей доброй, приветливой улыбкой. Поглядев на его открытое лицо, Элене вдруг стало стыдно за свои дурные мысли. Почему она должна доверять чьим‑то дурацким сплетням? Даже если узнала их от родной сестры Виржинии? Что‑то в ней помимо ее воли доверчиво тянулось к нему, и она улыбнулась в ответ так же открыто и искренне.

Флавия болтала с Атилиу весело и непринужденно, она уже готова была принять его предложение пообедать всем вместе, но Элена напомнила, что они едут на квартиру Эдуарды, что у них слишком мало времени.

– Тогда пойдемте обедать с нами. Мы хозяйки здесь, нам и выбирать! – весело закричала Флавия.

Элена не ревновала к подруге, она словно бы чувствовала себя чуть‑чуть старше ее и прекрасно знала ту шаловливую радость, с какой откликается женщина на мужское внимание. Да, Атилиу обладал волшебным даром согревать женские сердца. Она и сама не могла противиться его обаянию, но покорялась ему с некоторой снисходительностью. Снисходила к собственной слабости – она и хотела бы устоять, но не могла.

Атилиу мгновенно почувствовал стесненность, напряженность Элены, прекрасно понял, откуда они взялись, и захотел развеять их.

Дорогой он сказал:

– Мой девиз – искренность и правда. Без боли в жизни не обойтись, но я обхожусь хотя бы без лжи и взаимных унижений.

Элена с благодарностью посмотрела на Атилиу, он действительно понимал ее и попытался ответить на тот самый главный вопрос, который ее волновал. Взаимопонимание, которое возникло в Венеции, которое так помогло ей в трудный день свадьбы Эдуарды, не было иллюзией, и его слова были лишним тому доказательством.

Они привели своего гостя в скромный ресторан Вилсона, сели, как обычно, за свой стол, и Атилиу, просмотрев скудное дневное меню, внезапно предложил:

– А что, если я угощу вас салатом? – И попросил принести зелень, лук, помидоры, базилик, мяту, лимон, соль и оливковое масло.

Атилиу сам все порезал, перемешал, и дамы, отведав салат, нашли его божественным.

– Рецепт дарю вам, – сказал он сумрачному хозяину, – сам я ресторан открывать не собираюсь. Назовете салат «Элена и Флавия», и он будет вашим фирменным блюдом вместо макарон из Болоньи. Кстати, Флавия, а вы были в Болонье или Венеции?

– Только мечтаю, – отозвалась Флавия, – но я уже была в Риме и Милане.

– Венеция – особый город, любоваться им нужно только с очень близким человеком.

– Элене повезло, она любовалась им с вами.

– Я не согласен, Флавия, – очень серьезно возразил Атилиу. – Повезло мне, там я повстречал Элену. – И его большая рука укрыла нервную женскую руку.