Мы и наши родители

За последнее время наше семейство просто истерзали. Стало еще

меньше моментов собственной жизни, не наблюдаемой кем-то со

стороны. Приезжающие перестали спрашивать разрешения не

фотографирование, записи, съемку, и их отношение к нам почти

целиком вошло в форму отношений зрителей к экспонатам. Стены

нашего дома стали прозрачными, и мы сами стали как бы

полупрозрачны -- ощущение наблюдаемой породы ценных рыб.

Вот в это-то время и готовилась к печати эта книга.

Собственно, это не одна, а несколько книг, и каждая из них имеет

самостоятельный взгляд на одни и те же вещи. Собранные вместе и

никак не подработанные для своего соседства специально, они

оказались просто подробно записанной историей приобретения

человеческого опыта -- опыта решения проблем, последовательно

возникавших в семейной жизни, жизни с детьми.

Они были написаны в разное время. Основу первой, "Правы ли мы?",

составили непосредственно дневники Б. П. и Л. А., которые велись

ими с первых дней жизни каждого из нас. 1962 год, детей всего

двое. все еще почти безоблачно.

Эта книга и есть лепет "новорожденных" родителей, которым все --

открытие, все -- радостно, нет никаких задних или далеко идущих

-- утилитарных -- мыслей. О своих открытиях хочется немедленно

рассказать и перевернуть таким образом весь мир.

Мир не перевернулся, но с профессионально озабоченным окружением

(педагогами и медиками) первые жесткие столкновения произошли.

Вокруг имени Никитиных возник некоторый ажиотаж, подогреваемый

любопытством журналистов и почти детским упорством самих Б. П. и

Л. А. Было трудно с самого начала понять, что общественно

ценного можно извлечь из этого странного явления, а самим Б. П.

и Л. А. разобраться было еще сложней.

Я хорошо помню, что, когда была еще воспитуемым -- по возрасту

-- существом, слова "воспитание" в домашнем обиходе не

существовало. Оно входило в ряд неких абстрактных понятий,

которыми оперировали другие -- люди "не мы", объясняя то, что

происходило в нашей семье: "педагогика", "эксперимент",

"закаливание", "разносторонний", "родители", "многодетность",

"умственное развитие" и т. п. Действующая помимо нас

совокупность полупонятных терминов была как бы невеселой

поверхностью бурно живущего своей суматошной жизнью дома -- той

его стороною, которой ему пришлось открыться наружу.

Другими словами, было нечто, называемое "воспитанием детей в

семье Никитиных", и была еще наша собственная жизнь, полная

совсем других проблем -- не тех, которые с таким пылом решались

за нас кем-то. И она, наша жизнь, настолько обросла легендами,

что мы и сами подчас не можем разобраться, что было на самом

деле, а что нет. Некий миф о семье Никитиных живет отдельно от

нас.

Книги самих Б. П. и Л. А. -- нечто среднее между тем, что есть

на самом деле, и тем, что пишут. Других слов для обозначения

того, что в нашем доме происходит, и они не смогли найти. Однако

они пользуются достоверными сведениями, внимательно слушают

мнения "жертв эксперимента", то есть наши, и за точку отсчета

всегда принимают главное: насколько их способы решения реально

существующих проблем применимы в других условиях, в других

семьях. На мой взгляд, многие из этих решений приближаются к

оптимуму, то есть универсальны, либо указывают верное

направление поиска. Есть и просто бесценные, проверенные

практикой сведения (глава "Что мы узнали"), которые в свое время

были вытеснены из жизни псевдонаучными утверждениями и

рекомендациями.

Мы и не подозревали, что были для своих родителей источниками

столь ценной информации. С детства мы помимо воли втягивались в

тот круговорот тем, разговоров, отношений с людьми, которые

назывались в нашей семье уничижительным термином "никитинство".

Нас тошнило от слов "раннее развитие". А поскольку каждый

начинал выяснять собственные отношения с миром и обществом уже

лет с десяти, не прекращались наши конфликты с Б. П. и Л. А.

из-за поразительных несоответствий между "никитинством" и

реальной семейной жизнью. Более того, как раз потому, что эти

понятия относились к разным логическим и ассоциативным рядам,

я в свое время была глубоко убеждена, что воспитывают -то нас

как раз неправильно. Мы не скоро поняли, что речь шла об одном и

том же.

Однако в конце концов все семеро детей выросли и заново начали

решать те же вопросы, теперь с точки зрения собственного

родительства. Как и следовало ожидать, под этим углом многое

стало выглядеть иначе.

Оказалось, что абсолютное здоровье, самостоятельное постижение

окружающего мира одновременно с полной уверенностью в своей

защищенности, существование широкого спектра возможностей для

каждого из нас, свободный их выбор, радость от жизни рядом

взрослых и детей -- то, в чем мы росли, чем дышали, что считали

само собой разумеющимся -- относятся к реальностям только нашей

семейной жизни. Большинство же родителей и детей о них просто не

подозревает, хотя именно эти невероятно важные вещи не особенны,

не уникальны, а повторимы.

И -- нам ничего не оставалось делать, кроме как начать

распространение информации по "семейному опыту" уже вполне

сознательно -- нам особенно доверяют, поскольку мы считаемся

вроде как первоисточниками.

Единственное, чему мы сопротивляемся, как и в давнюю эпоху

нашего общего детства, -- это процессу превращения нашего

прекрасного единственного дома в полумузей-полуаквариум, потому

что общественным достоянием должна стать, уж конечно, не наша

семья как таковая. Смею вас уверить, у нас имеется куча

неразрешимых семейных проблем, и в качестве образца мы никуда не

годимся.

Но существует опыт жизни с детьми в семье. Главная его

ценность состоит, как мне кажется, в том, что из каждой

проблемной ситуации Б. П. и Л. А. пытались найти выход

САМОСТОЯТЕЛЬНО и на самом высоком уровне отношений: ЧЕЛОВЕК --

ЧЕЛОВЕК, ЧЕЛОВЕК -- МИР. При этом они наблюдали, вслушивались и

пробовали, не перекладывая ответственности за свои решения на

других. Они попытались избежать того распространенного варианта,

когда вместо интуиции, любви, сознательности действуют

самолюбие, тупое следование чужому опыту или столь же тупое его

отрицание.

Естественно, что все их конкретные решения конкретных ситуаций

сложились в некоторую систему, суть которой -- отказ от ложных

или неверно понимаемых принципов и традиций, возвращение к

ЕСТЕСТВЕННОСТИ в воспитании человека. И это тоже вполне

повторимо.

Ю. Никитина

* Часть 1 *

* ТАК МЫ НАЧИНАЛИ *

Читатель! В книжке, которую вы держите в руках, нет никаких

советов, поучений и призывов делать так, как делаем мы. Это

простой рассказ о нас и наших двух сынишках, о трех бабушках и

бесконечных спорах между нами.

-- Позвольте! -- скажете вы. -- Зачем же мне такая книга? У меня

у самого парню три года, и я тоже с тещей не во всем согласен.

Нет уж, вы мне дайте лучше что-нибудь вроде "Советов молодым

родителям", чтобы там было ясно сказано, что можно, а чего

нельзя, как надо и как не надо.

И все-таки подождите откладывать эту книжку в сторону:

полистайте ее, посмотрите фотографии. Может быть, тогда вам

захочется узнать о нас больше, а может быть, прочтя книжку до

конца, вы скажете:

-- А ведь верно -- тут есть над чем поразмыслить...

Редко кто удерживается от удивленных восклицаний, видя впервые

наших малышей:

-- И вы позволяете такому малышу бегать босиком по полу? Ведь у

вас прохладно! Не боитесь, что простудится?

-- Как? Неужели такой карапуз уже сам ест? И ему не надо

помогать?

-- Он сам носит посуду? А вы не боитесь, что он разобьет стакан?

Нет? Удивительно!

-- Смотрите, смотрите, сам наливает в чайник воду! И как

аккуратно!

-- Что это у вас Алеши давно не видно и не слышно? Неужели так

долго он может возиться с кубиками?

-- Сколько он уже знает букв? Все? А не слишком ли рано?

-- Возьмите скорее у него пилу, ведь он порежется! Вы уверены,

что нет?

-- У него турник в комнате? И он вниз головой висит? Как легко и

ловко это у него выходит!

-- Какой молодец! Сначала угостил конфеткой папу и маму, а потом

только сам откусил!

-- Сколько же ему лет? Всего три года? Не может быть! Как же вы

этого достигли?

Как достигли... Хотите узнать как? Послушайте сначала, что

говорят о наших способах воспитания.

Н. В., учительница. Ну и молодцы! Будет у меня ребенок --

отдам вам его для закалки.

Бабушка Дина. Разве это воспитание? Это дрессировка, так

животных дрессируют!

Прохожий. Ишь, какие умные: сами в пальто, а ребенок раздетый!

Бабушка Саша. Разве это родители?! Мальчишка орет, а они как

каменные!..

Детский врач. Смело, очень смело! Как вы идете на такой риск?

Я со своим сыном никак не решусь, хотя чувствую, что это надо...

Очень, очень интересно.

Второй детский врач (качает головой весьма неодобрительно).

Это уже, пожалуй, слишком -- это крайность.

А сколько пророчеств, большей частью страшных, приходится нам

слышать:

-- Ревматизм младенцу обеспечен.

-- Завтра же будет воспаление легких.

-- Без грыжи ему не прожить.

А хорошее предсказывают редко...

И несмотря ни на что, мы продолжаем делать по-своему, хотя,

скажем прямо, это бывает иногда трудно.

Date: 2015-12-10; view: 259; Нарушение авторских прав