Франц Кафка. Дневники. Норман был не в духе. У него произошла сцена с женой

Норман был не в духе. У него произошла сцена с женой.

«Наконец», – подумал я.

– Тому было две причины. Нэнси спросила меня, где я был той ночью, когда не пришел домой. Я просто отмахнулся. Сказал, что это не ее дело. Я сам себе удивился! Это совершенно на меня не похоже. И я никогда бы не подумал, что смогу так ответить Нэнси. Я имею в виду, что мы никогда не ссорились. Последний раз я поссорился со своей прежней подружкой, но если бы Нэнси об этом узнала, ей бы стало больно. – Он поморщился. – Черт, я ничего не мог поделать.

Затем этой ночью Нэнси мне сказала, что ей нужно уйти.

«Куда?» – спросил я. «К актерам», – ответила она. «С кем ты уходишь?» – «С другом». – «С каким другом?» – «Какой ты подозрительный!» – сказала она – и ушла из дома.

Я уложил детей спать и выпил полбутылки виски. Затем выкурил пару сигареток с травкой. Я действительно ужасно себя чувствовал. Когда Нэнси вернулась домой, она была очень любезна. Я извинился за то, что нагрубил ей. Мы пошли в постель, и я рыдал у нее на плече.

Норман покачал головой.

– Боже, – сказал он, – я чувствовал себя так, словно ее избиваю, и все, что смог ей сказать, – "извини"! Я знаю, что она была с ним, я просто это знаю!

Он успокоился.

– По крайней мере, она счастлива. Я ведь не могу в ответ обидеться на нее, правда?

Я спросил, снились ли Норману какие-то сны.

Он полистал свою тетрадь.

– Да, снились. Прошлой ночью. Мне приснилась лошадь, которую пытался укротить робкий, застенчивый человек. Лошадью была жена этого мужчины. – Он взглянул на меня. – Все это я записал. – Он стал читать дальше: – «Она была совершенно дикой и скакала по пригородным улицам, не давая обуздать себя. А он ей говорил: "Иди сюда, милая. Что с тобой случилось?" Пока я все это наблюдал, тот мужчина подошел ко мне; по-моему, это был Мартин: он предложил мне свою старую спортивную кожаную куртку и пару ботинок».

Норман почесал голову.

– Что вы думаете делать дальше?

– Я не знаю.

Я часто так говорю, потому что это правда.

– С кем или с чем у вас ассоциируются лошади?

Норман улыбнулся.

– Я катался на лошадях, когда мне было лет восемь-девять.

Мне это очень нравилось. Они были такие свободные, я тоже. У меня было счастливое детство.

Я спросил Нормана, какое чувство вызывает у него пригород, где он живет.

– Великолепное место! – сказал он. – Здесь чисто и по-настоящему удобно жить. Школа близко, спортивная площадка на другой стороне улицы, все магазины – прямо за углом. У нас такие великолепные соседи...

Он остановился и поджал губы.

– Ладно, честно говоря, все это мне не очень нравится, но это то, что мы себе можем позволить. Если бы у меня был выбор, меня бы здесь уже не было. Вам это известно; здесь совсем нет деревьев! Все очень конкретно и определенно.

Я спросил у него про Мартина, мужчину из его сновидения, который предлагал ему ботинки и кожаную куртку.

– Ха! – засмеялся Норман. – Мартин – мой старый друг, еще с университетской скамьи. Мне он нравится! Он играет полузащитником в футбольной команде. А я играл в бадминтон. Я никогда всерьез не увлекался спортом.

Мартин – тертый калач. Он всегда знал, что хочет. Он всегда соображал последним. Сейчас он пройдоха-адвокат. Мартин несколько раз был женат, но он не может долго терпеть женские пакости. Мартин – это человек, которому можно спокойно доверить свою жизнь. Он никогда тебя не бросит.

Норман погрузился в задумчивость.

– По своей сути он безжалостный сукин сын. Он действительно слишком высокомерен. Мне кажется, что вы назвали бы его плутом.

* * *

Это была интересная сессия. В жизнь Нормана вошла его тень. Она проявилась в виде самодовольства. Я предпочитаю видеть проявление самодовольства, чем жалость к себе. Я могу часами слушать людей, которым жалко себя, но всему есть предел; через какое-то время хочется видеть какие-то поступки.

Норман еще не заметил нравственных различий между своими поступками и его ожиданиями от жены, но его тело явно ощущало эти различия. Если он не мог или не хотел сказать «нет», это просто хотел и делал его пенис.

Норман считал себя цивилизованным человеком. На словах он одобрял свободу, которую имела его жена, поступая так, как она хочет, – лишь бы чувствовала себя счастливой, – но его тень, которая была гораздо примитивнее Нормана, не хотела терпеть ее измену. Я был доволен, что это вижу, так как постепенно назревал здоровый конфликт.

Его сон был очень информативен. Жена Нормана была совершенно неуправляема. Я почувствовал это на двух уровнях. На объективном уровне Нэнси, его законная жена, отказывалась вести себя соответственно его ожиданиям, а на субъективном уровне взбунтовалась его внутренняя фемининность, его анима, и не давала себя укротить. Все события в сновидении происходили в пригороде, который, согласно ассоциациям Нормана, не был ни пределом его мечтаний, ни пределом мечтаний его жены.

Но почему в сновидении его жена приняла образ лошади?

Лошадь вместе с наездником символизирует гармоничное движение энергии. Наездник – это Эго, а лошадь – это символическое воплощение животного инстинкта. В сновидении Нормана не было согласия между наездником и лошадью. В трудах Фрейда, с одной стороны, отмечается страх перед лошадьми, а с другой – сексуальный смысл фантазий, связанных с верховой ездой.

(Вспомните «Укротителя диких кобылиц» Д.Х. Лоуренса.) Кроме того, в мифологии у лошади существует много ассоциаций с богиней-матерью (в этом контексте они тоже присутствуют).

Эта часть сновидения подтвердила то, что мне уже было известно: инстинктивная жизнь Нормана определялась воздействием материнского комплекса.

Ключом к этому сновидению – направлением, которое ищет энергия Нормана, – является предложение Мартином кожаной куртки и пары ботинок. Куртка – это верхняя одежда, то есть внешнее облачение, поэтому символизирует персону. Ботинки указывают на собственную точку зрения. Если цель этого сновидения – компенсация сознательной установки, в таком случае оно может служить очень хорошим примером.

В качестве постоянной теневой фигуры Нормана Мартин платит по всем счетам. Норман должен, насколько может, отрицать свои чувства, чтобы поддерживать в семье мир и не направить семейную лодку на риф. Из ассоциаций Нормана следует, что Мартин не столь податлив. Он такой мужчина, который никогда не положит голову на колени женщине и не станет плакать у нее на плече. Норману нужна спортивная кожанка Мартина его жесткая персона, а также его ботинки – новая точка зрения, особенно в отношении женщин. По крайней мере, тогда он мог бы сказать «нет».

С другой стороны, у Мартина, очевидно, есть проблемы в отношениях с людьми, поэтому его нельзя назвать полным и окончательным воплощением маскулинности.

Черты Мартина присутствуют в личности Нормана. Они дремлют, но если бы их не было, Норману не приснился бы этот сон. Степень их активного проявления в личности Нормана зависит от многих факторов, например, от его сознательной оценки того, с чем он может примириться. Цель этого сновидения не в том, чтобы превратить Нормана в Мартина, а в том, чтобы показать Нормана при помощи образа, совершенно отличающегося от его собственного, чтобы побудить его всерьез обратиться к своей сознательной установке и к ситуации, в которой он оказался.

Независимо от того, останется ли Норман с женой или нет, он будет пребывать в таком состоянии, пока не сможет интегрировать свою тень. Норман является слишком эмоционально восприимчивым, а потому его тень очень похожа на Мартина.

Когда я впервые стал проходить анализ, для меня тень была только словом – понятием, которое вызывало у меня интерес. Она действительно хорошо объясняет сущность человека, которая иначе казалась бы слишком загадочной. Я читал роман «Доктор Джекилл и мистер Хайд» и смотрел фильм «Тайная жизнь Уолтера Митти». Интеллектуально я понимал, что такое тень. Но, по существу, я не осознавал ее смысл, пока не испытал на себе ее воздействие.

Помню, как однажды вечером я пошел к другу отметить открытие престижной картинной галереи. Это было шикарное мероприятие. Дюжины две друзей художника сидели за столом в банкетном зале. Предполагался обед из шести блюд и самые отборные вина. Меня посадили напротив женщины средних лет, которая, когда подали первое, говорила со мной, не закрывая рта. У нее обо всем было свое мнение, которое она высказывала в очень резком и высоком тоне.

Когда наступила очередь салатов, я вдруг встал и опрокинул ей на голову салатницу, которую держал в руках. Смесь салаталатука, помидоров, репчатого лука и огурцов, порезанных и перемешанных вместе с прекрасным растительным маслом и уксусом, стекала по ее прическе и сыпалась прямо ей на колени.

Она была в шоке, но не больше меня. Боже милостивый! Я находился в состоянии, близком к сумасшествию. Это была умопомрачительная ситуация. К счастью, ее муж обладал чувством юмора, хотя у жены оно полностью отсутствовало.

В тот же день я рассказывал своему аналитику о том, как Юнг описывал тень, и прежде всего о том, что у человека с прекрасными манерами должна быть сильная вытесненная агрессия.

– Во мне нет никакой агрессии, – настаивал я. – Я никогда не выхожу из себя, что бы ни случилось.

Это была правда. Я был совершенным джентльменом, вежливым и хорошо воспитанным. Я не мог вспомнить, чтобы на когото разозлился. Бывало, что я несколько раздражался, но это раздражение всегда находилось под контролем. В беседе со своим аналитиком я предположил, что прошло уже много лет и, наверное, я хорошо интегрировал свою тень. В ответ он только улыбнулся.

При следующей встрече с ним я вел себя гораздо скромнее.

– Я не знаю, что со мной произошло, – беспомощно выдавил я.

Аналитик усмехнулся:

– В этом нет ничего особенного. Вашей тени надоело слушать ее мнения, точнее, ее анимуса.

Все то, что вы в себе не осознаете, – это ваша тень. Прежде чем содержание бессознательного разделится, то есть свяжется с тем или иным комплексом, по существу, все бессознательное занимает тень.

Тень – это прямое следствие наличия света. Все, на что падает свет, отбрасывает тень. Чем выше на небе поднимается солнце, тем короче становится тень. Зато более четкими становятся ее очертания. Свет и солнце – это метафоры сознания.

С точки зрения психологии тень противостоит сознательной личности и компенсирует ее. Самопознанию предшествует осознание того, когда и как в нашу жизнь входит тень. Чем больше мы ее осознаем, тем более ощутимой она становится – и тем меньше угрожает нам.

По описанию Юнга, тень – или, по крайней мере, ее темная часть – это совокупность подчиненных морали желаний и мотивов, обид и детских фантазий и т.п. – то есть наших качеств, которые не вызывают у нас гордости и которые мы хотим скрыть от окружающих. Проявление агрессии в цивилизованном обществе является несомненным признаком тени, особенно потому, что такие действия социально не одобряются; ее проявления сразу пресекают в детстве, а во взрослой жизни это влечет тяжелые по следствия.

В общем, тень – это совокупность подавленных желаний и социально неприемлемых импульсов. Их можно осознавать, но при этом они проецируются на окружающих. Мужчина может ошибиться, выбрав неподходящую ему женщину в качестве своей спутницы, а также увидев в других мужчинах все свои недостат ки и свою тень. На коллективном уровне тень проявляется в со здании политических партий, ведении войн и при поиске и пре следовании «козлов отпущения».

Разумеется, осознанию тени препятствует персона, наш идеальный образ, который сложился в нашем представлении. На пер сону трудно повлиять, потому что ее принимают окружающие люди и поддерживает культура, которая основана преимуществен но на христианских ценностях, на десяти заповедях. Мрак нашей тени становится пропорциональным степени нашей идентичности с сияющей персоной. Персона стремится к совершенству. Тень возвращает нас к нашей человеческой сущности.

Под воздействием тени мы совершаем много поступков, ко торые подкрепляют нашу персону. Мы совершаем махинации с ценными бумагами, воруем, убиваем и спим с женой соседа. А за тем удивляемся тому, что происходит с нами.

Первый раз я украл деньги из маминого кошелька, когда мне было четыре года.

– Ты можешь взять пару пенни, – сказала она. Я взял три.

– Три – это не пара, – ласково сказала мама. Я притворился, что не понимаю разницы. Второй раз это произошло во втором классе, когда я стянул две конфеты со стола учителя. Воровство раскрылось, и меня за него строго пристыдили перед целым классом. По-моему, нет ничего унизительнее ощущения, которое возникает, когда приходится просить прощения перед всем классом, когда не поворачивается язык и все это видит мать.

Но я был неисправим. Подрабатывая подростком в местном магазинчике, я пользовался доверием и постоянно набивал свои карманы всякой шоколадной мелочью. Я понимал, что это нехоро шо, но ничего не мог с собой поделать. Я говорил себе, что посту паю так, потому что мне мало платят, – именно это подсказывала мне моя тень. Когда я стал молодым человеком, моя тень потеряла вкус к сладкому и стала более практичной: она начала красть ленты для пишущих машинок.

Во время жизни в Цюрихе я бродил по винным магазинам, снимая ценники с дешевых вин и наклеивая их на дорогие.

– Вы играете в опасные игры, – предупредил меня аналитик. – Швейцарская полиция выставляет из страны в течение суток, если уличит и в гораздо менее серьезных преступлениях.

– Это сделала моя тень, – засмеялся я. Но перестал этим заниматься, зная, что суд не сочтет это аргументом.

Ответственность за все действия тени ложится непосредственно на Эго. Именно поэтому признание самого существования тени становится нравственной проблемой. Одно дело – представить себе, как выглядит ваша тень, то есть чего от вас можно ожидать. И совершенно другое – определить для себя, от чего нужно избавиться, а с чем можно жить. В жизни люди это определяют методом проб и ошибок.

Когда я писал эти строки, высокое государственное лицо, вице-президент Канады, просто сгорал от стыда, так как пять лет назад, заполняя анкету, он солгал, что имеет академическое образование. Он написал, что имеет диплом об окончании хорошо известного университета. Местная газета, занимаясь обычной подготовкой соответствующей статьи, выяснила, что это не соответствует действительности; на самом деле он дважды провалил выпускные экзамены. Этот человек, прежде уважаемый своими коллегами и, наверное, обладавший политическими амбициями, по существу, был похоронен своей тенью.

Что-то подобное случается с каждым из нас. В деревнях, поселках и городах всего мира непризнаваемая тень говорит свое слово, и жизнь людей рушится. Часто это происходит в прямом смысле.

Конфликт между тенью и персоной неизбежно возникает во время кризиса среднего возраста. Люди, у которых не было такого конфликта, начиная проходить анализ, скоро раскрывают его в себе. Иногда кажется, что они все время ждали встречи с человеком, которому можно довериться настолько, чтобы в изнеможении упасть перед ним, зная, что оказались в безопасности. Характерная депрессия, которая появляется в таких случаях, указывает на потребность осознания, что человек не соответствует тому, на что он претендует или кем хочет быть.

Занимаясь любовью с другими женщинами, Норман находился под воздействием своей тени. В связи с этим он не переживал никакого внутреннего конфликта, ибо вытеснил несовмести мость этих связей со своей персоной верного мужа и заботливого отца.

По иронии судьбы мужчина, с которым вступила в связь жена Нормана, действительно оказался точным воплощением тени Нормана. Он олицетворял в себе все, что осознанно отрицал в себе Норман. Тот мужчина был художником, личностью чув ствующего типа. Норман был бизнесменом; его способности отно сились к сфере мышления и ощущения. Тот мужчина жил, пови нуясь своим инстинктам и не особенно заботясь о своем социаль ном положении. Норман жил тем, что происходило у него в голо ве, оказавшись в плену мира внешних событий.

Я стал яснее представлять себе, почему Норман испытывал такую тоску: у него возникло расщепление между Эго и тенью. В той же мере это расщепление можно было бы назвать расщепле нием между персоной и тенью. Все это время жена Нормана заиг рывала с его тенью, о существовании которой Норман даже не по дозревал.

Не существует универсального эффективного метода, который способствовал бы ассимиляции тени. Этот процесс скорее похож на дипломатию или государственную деятельность, так как всегда очень индивидуален. Тень и Эго похожи на две политичес кие партии, которые борются за власть. Если здесь вообще можно говорить о каком-то методе, он заключается только в определен ной сознательной установке. Во-первых, нужно принять и всерьез признать наличие тени. Во-вторых, человек должен осознавать свои личные качества и намерения. Такое осознание происходит при концентрации внимания и интеллекта на настроении, фанта зиях и импульсах. В-третьих, неизбежно длительное установление внутреннего согласия.

Но тень – это не только темная неосознаваемая часть психики, обладающей сознанием. Чайник, который мы называем чер ным, тоже вполне пригоден для того, чтобы вскипятить чай. По этому у тени есть и положительные качества. Она состоит из тех сторон личности, которые можно назвать непрожитой жизнью: таланта, способностей и нравственных качеств, которые долго оставались скрытыми или никогда не осознавались. Они потен циально доступны человеку, и осознание их часто высвобождает огромную энергию.

Именно поэтому человеку, находящемуся в депрессии, лучше погрузиться в нее поглубже, чем стараться ее избежать. Нельзя найти скрытые сокровища, если не взяться за лопату и не начать копать.

Во время кризиса среднего возраста констеллируются обе стороны тени: с одной стороны, качества и поступки, которые не вызывают у нас гордости, а с другой – новые возможности, о наличии которых мы даже не знали. Первые вызывают у нас чувство стыда и морального осуждения. Последние не вызывают никакой моральной реакции, зато часто возникает испуг, потому что никто не может нам точно сказать, какие будут последствия, как только мы станем развивать свои скрытые возможности.

– Видите ли, – однажды сказал я своему аналитику, ощутив, что это противоречие просто разрывает меня пополам, – я боюсь. Если я возьмусь за эту работу, то попаду лицом в грязь.

Он мягко улыбнулся.

– Лучшее, – сказал он, цитируя Юнга, – враг хорошего.

– Я чувствую себя так, словно мне придется прыгать без парашюта, – сказал я, улыбнувшись ему в ответ.

– Смотри на это так, – сказал он серьезно, – можно нормально жить, не ощущая себя в полной безопасности.

Нечто подобное я сказал Норману на очередной сессии. Он побледнел.

– Что вы имеете в виду?

– Позитивный материнский комплекс, – сказал я, – привязывает мужчину ко всему, что его окружает, к тому, что ему известно и привычно; иначе говоря, к тому, что позволяет ему чувствовать себя в безопасности. Например, он будет по-прежнему очень долго продолжать вести прежний образ жизни, если перестать его кормить, – просто потому, что боится того, что произойдет, если его образ жизни изменится. А наверное, как раз это и нужно, чтобы он осознал свои возможности.

На этот раз я сказал намного больше, чем обычно. Я ненавижу вмешиваться в процесс, который считаю естественным. С другой стороны, иногда бывает полезно резко прочистить человеку мозги.

– Что же я должен делать? – спросил Норман. Клянусь, он уже раз десять задавал этот вопрос.

– Не имею ни малейшего понятия, – сказал я, строя из себя дурака. – Спросите человека, который его имеет, – и я указал на него.

В тот момент я думал о творческой части тени Нормана, о его неосознанных возможностях. Если вы не признаете наличие у себя тени, то можете чувствовать печаль. Если ее не замечать, то совершенно незаметно для вас она может разрушить всю вашу жизнь. Но если обратить на нее внимание, можно сделать ее сво ей помощницей. Ее воздействие поможет вам найти выход из тех ситуаций, которые раньше вы считали «безвыходными», и откро ет для вас новые возможности.

Изначальную ситуацию, в которой оказался Норман, скрытую проблему, которая привела его к аналитику, можно также рас сматривать и с точки зрения психологии пуэра (рuеr).

Выражение рuеr aeternus обычно означает «вечный ребенок» или «вечный юноша». В греческой мифологии так можно назвать вечно юного бога – например, Иакха, Диониса, Эроса. Эта тема обрела свое бессмертие в современных классических произведени ях «Питер Пэн» и «Портрет Дориана Грея».

В психологии невроза понятие «пуэр» употребляется при описании психологии взрослых мужчин, эмоциональная жизнь которых остается на подростковом уровне; обычно психология пуэра объясняется сильной зависимостью от матери. (Понятие «пуэлла» ipuella) часто употребляется по отношению к женщине, но прежде всего относится к женщине с пуэром-анимусом.) У многих людей кризис среднего возраста порождается внутренней потребностью вырасти из этой стадии своего развития49.

Типичный пуэр выглядит моложе своего возраста. Как пра вило, он очень этим гордится, как, например, Норман. А кто бы не гордился, если в данной культуре юность ценится больше, чем зрелость? Норман был бы потрясен, если бы я сказал, что его мо ложавая внешность является следствием отсутствия у него эмоци ональной зрелости. Я мог бы ему указать на это, но зачем? Я пред почел дать ему время, чтобы осознать это самостоятельно, а если он не осознает – tant rnieux, тем лучше.

Пуэр не ощущает ответственности за свои поступки. Все, что он делает, не подвластно контролю его сознания; он живет, нахо дясь в полной зависимости от своего бессознательного.

Он оказывается особенно ранимым в сфере своих инстинктивных влечений. Он склонен поступать так, как было бы «пра вильно в соответствии с его ощущениями». Но он настолько от чужден от своих истинных чувств, что все, что в данный момент считает правильным, в следующий момент может счесть ложным. Следовательно, любовные отношения сегодня могут вызвать у него ощущение непоправимой беды завтра – или такое ощущение той же ночью может появиться у него в сновидениях.

В процессе индивидуации пуэр, решивший обратиться к своим установкам и поведенческим паттернам, не сможет легко объяснить, что именно он называет своим «правильным чувством». Он знает, что смутные, неопределенные чувства внушают подозрение, особенно если они возникают под воздействием алкоголя или наркотических средств. Он старается не идентифицироваться со своими чувствами, а быть отчужденным от них, объясняя это стремлением быть объективным к своему ощущению. Он задает себе вопрос: неужели именно это я чувствую? Неужели именно этого я хочу? Каковы будут последствия? Как мне жить потом? Как потом я буду относиться к самому себе? Как то, что я сделаю, подействует на других?

Очень трудно прийти к согласию с пуэром. Он любит открыто выражать свое мнение и не выносит никакой человеческой привязанности. Все это в полной мере было присуще Норману, несмотря на его сильную привязанность к дому и земле. А может быть, наоборот, благодаря этой привязанности. Хотя он неизменно заявлял о преданности своей семье, его тень со всех ног бежала в совершенно ином направлении.

Типичный пуэр действует спонтанно, часто в ущерб и себе, и другим. Пуэр, который проходит процесс индивидуации, может пожертвовать этим своим изумительным качеством, но принесенная им жертва впоследствии станет частью его тени. Чтобы не превратиться в автомат, полностью управляемый привычками и рутиной повседневности, он должен заново ассимилировать свои бывшие черты пуэра, но теперь уже совершенно осознанно. Во многих отношениях жизнь пуэра привязана к ситуации. Он всегда боится попасть в ситуацию, из которой нет выхода. Он редко получает то, что действительно хочет, он всегда «почти готов» что-то сделать, чтобы изменить свой стиль жизни; он готов сделать то, что нужно, когда угодно, но только не сейчас. Планы на будущее ничем не заканчиваются, его жизнь ускользает в фантазии о том, что будет и что может быть, но при этом он не предпринимает никаких решительных действий, чтобы что-то в ней изменить здесь-и-теперь.

У меня была тетя, которая очень соответствовала этому описанию. «Однажды приплывет мой корабль», – говорила она, давая мне легкий подзатыльник, когда я со всех ног бежал играть в бинго в церковном холле. Но корабль так никогда и не приплыл, возможно, потому что она жила в центре материка, на расстоянии нескольких тысяч миль от ближайшего порта. Временная жизнь напоминает тюрьму – лебединую песню души. Засовы – это родительские комплексы, бессознательно привязанные к раннему детству, полной безответственности ребенка.

Сны пуэров полны тюремной символики: цепей, засовов, клеток, ловушек, пут и оков. Сама жизнь, экзистенциальная реальность, ощущается ими как тюрьма. Они тоскуют по независимости и стремятся к свободе, но бессильны вырваться из этой тюрьмы.

Франц Кафка принадлежал именно к такому типу людей. Он исследовал символизм тюрьмы и свое отношение к нему и сделал это так хорошо, как может сделать художник. В одном из своих загадочных афоризмов он описывает ощущения человека, пойманного и запертого в тюрьме своей психики, единственным охранником которой является он сам. Это изображение человека, который на самом деле свободен и может идти куда хочет, но при этом не может сделать ни шага:

«Он мог сам заточить себя в тюрьму. Закончить жизнь пленником – такова была цель его жизни. Но он очутился в клетке, запертой на засов. Спокойно и дерзко, как дома, суматоха жизни проникала сквозь засовы клетки; в действительности пленник был свободен, он мог делать все что угодно, все, что происходило вокруг, не ускользало от него; он мог спокойно покинуть свою клетку, засовы были разомкнуты; он не был даже заключенным в полном смысле слова».

Для аналитика тюрьма – это символ отказа от индивидуационного процесса. Она симптоматична для психологии пуэра, которого раздражают пределы и границы и который не может выносить никаких ограничений. Но с психологической точки зрения некоторые ограничения являются чрезвычайно ценными для личностного роста. Это очень хорошо отражено в И Цзин, китайской «Книге Перемен»:

«Неограниченные возможности мужчине не нужны; если они существуют, его жизнь только растворится в безграничности. Чтобы мужчина стал сильным, в его жизни должны быть ограничения, обусловленные долгом, и эти ограничения он должен принять добровольно. Человек достигает своего предназначения, то есть духовной свободы, только окружив себя этими ограничениями и определив для себя, в чем заключается его долг».

Мария-Луиза фон Франц описывает тюремную фобию мужчины, имеющего тесную связь с матерью, и дает ее интерпретацию: «Тюрьма – это негативный символ материнского комплекса... или же, с проспективной точки зрения, – именно то, что ему необходимо, ибо ему нужно оказаться в тюрьме, в тюрьме реальности. Но, убежав от тюрьмы реальности, он попадает в тюрьму материнского комплекса, которая тоже является тюрьмой, с любой точки зрения. У него есть только два варианта выбора, одна из двух тюрем: или тюрьма невроза, или тюрьма его реальности; таким образом, он попал в ловушку, оказавшись между дьяволом и глубиной голубого океана. Такова его судьба, и как раз такой является судьба puer aeternus'a. Все зависит от того, что он предпочитает: материнский комплекс и свой невроз или же плен старой, как мир, обычной земной жизни».

Счастлив тот пуэр, бессознательное которого, как у Нормана, в конечном счете протестует или явно выражает свою неудовлетворенность во время кризиса среднего возраста. Иначе человек попадает в психологический тупик.

Тенью пуэра является senex (в переводе с латыни – старец): добросовестный, последовательный человек, способный собой управлять. В той же мере тенью senex'а является пуэр – неуправляемый, заразительный, капризный человек с неинтегрированными инстинктами. У пуэра много общего с греческим богом Дионисом; необузданные женщины, которые были ему привержены, в ярости разрывали на куски мужчин. Психология senex'а больше проявляется в уравновешенных и рациональных образах богов Сатурна и Аполлона. И пуэр, и senex, и Дионис, и Аполлон – каждый из них зани мает свое место. Но человек, который живет, соответствуя одному паттерну и исключая другой, подвергается риску констелляции противоположного паттерна. У здоровой, уравновешенной личности могут проявляться черты, характерные как для аполлонического, так и для дионисийского паттерна, в зависимости от того, какие из них больше соответствуют ситуации. Но такое сочетание идеально, и редко достигается без серьезных сознательных усилий.

Следовательно, во время кризиса среднего возраста у человека, способного к самоконтролю, нередко возникает потребность в соприкосновении со спонтанной, инстинктивной жизнью, ибо такую же потребность ощущает пуэр, испытывающий необходимость в личностном росте.

Что же представляет собой личность Нормана с точки зрения приведенных выше понятий? По крайней мере, одной ногой он опирается на психологию пуэра. Его другая нога повисла где-то в воздухе, пока занимается поиском ботинка, то есть подходящей точки зрения.

Что касается лично меня, то я – бывший пуэр. Как у бывшего курильщика или алкоголика, у меня проявляется тревога по отношению к людям, которые не могут преодолеть этот синдром. Но если мне удастся преодолеть отвращение к себе в прошлом, я смогу проявлять эмпатию к состоянию таких людей. Норман – хороший пример. В принципе, среди его поступков нет таких, которые когда-то не совершал или не мог бы совершить я, все его установки были мне очень хорошо знакомы. Иногда, ощущая себя свободным, я даже испытывал некую ностальгию по такому состоянию.

Норман этого еще не осознавал, но однажды он пришел ко мне в кабинет, готовый отправиться в героическое странствие на поиски приключений.

Задача героя состоит в том, чтобы совершить что-то необычное. Для Нормана она заключалась в том, чтобы понять, почему он поступает и реагирует так, а не иначе. Его жизнь имела некоторый привкус сказки. Там была хитрая колдунья (его материнский комплекс), которую нужно было победить или перехитрить, и помощники-животные (его инстинкты), чтобы охранять его по ночам. Кроме того, он был слишком наивен, как дурак, существующий во многих сказках. Это было ему на пользу: как и в сказочных историях, многие из «задач», которые ему нужно было выполнить, можно было решить, только отказавшись от рационального отношения к окружающему миру.

Цель героя заключается в том, чтобы найти сокровища, принцессу, золотое яйцо. С психологической точки зрения все это означает одно и то же: самого себя, свои истинные чувства, свой уникальный потенциал. Или вы отыщете принцессу, или останетесь в подвале – здесь не бывает золотой середины.

С точки зрения мифологии, Норман оказался в плену древней почитаемой традиции. Кроме всего прочего, странствие героя должно включать в себя путешествие через ночной океан: этот мотив символизирует заключение в подземелье или распятие, расчленение или похищение и т.п. – то есть переживание, вызванное богами солнца и героями, которые обрели бессмертие: Гильгамешем, Осирисом, Христом, Данте, Одиссеем, Энеем и многими другими (включая Пиноккио). На языке мистики это странствие называется жутким душевным мраком. Странствие героя является циклическим; его паттерн хорошо известен и показан на приведенной ниже диаграмме.

Как правило, в мифе или легенде герой совершает странствие на корабле, сражается с морскими чудовищами, они его проглатывают, убивают или разрывают на куски, он умирает и, оказавшись, как Иона, в чреве кита, находит там, внутри, жизненно важный орган и таким образом приближает свое спасение. Источником всех мифов, связанных с путешествием по ночному океану, является восприятие человеком движения солнца, которое, по образному выражению Юнга, «плывет через море, как бессмертный бог, который каждый вечер погружается в материнские воды и каждое утро рождается заново».