Стикс и кости

Ему снилось, что он проснулся мертвым.

Мертвым. Раздавленным. Каждый нерв вырвали из мышц, каждую кость расплющили. Проснувшийся и мертвый.

Одно не вязалось с другим. Но мысль об этом пришла к нему в голову позже. Гораздо позже. Потому что поначалу все застилала боль.

Господи, подумал он. Что это со мной! Все тело разламывалось от боли, в ухе словно жужжала оса. Он попытался поднять руку, чтобы вытащить осу, но боль просто размазала его по кровати. Руку, естественно, поднять не удалось.

Это не оса. Нет… звенел телефон, стоявший на столике у кровати. Механически он потянулся к нему, чтобы снять трубку… попытался потянуться, не смог. Что с моими руками? Он все старался сдвинуться с места, электроодеяло сползло с нижней половины тела, ноги соскользнули с матраса, пятки ударились о глянцевые журналы, разбросанные по ковру.

В нос ударил тяжелый, неприятный запах.

Простыня прилипла к телу, цеплялась за прикроватный столик. Левая рука мотнулась в сторону, ладонь ударила о телефонный аппарат, боль пронзила плечо, словно в него вонзили раскаленный прут. Он закричал.

Телефон свалился на пол, провод зацепился за закрепленную на столике лампу, и теперь трубка болталась на нем, словно маятник.

Если б он мог набрать в легкие воздух, то кричал бы и кричал. Из трубки доносилось сердитое осиное жужжание. Он знал, кто это «жужжит». Значения это не имело.

Ему требовалась помощь. Он упал на колени, чтобы приблизить лицо к трубке.

– Какого хрена ты молчишь? – негодовал пронзительный голос. – Слишком рано звоню? Так я же сказала вчера вечером, что утром приеду за вещами.

Из его горла вырвалось рыдание.

– Помоги мне, – выдохнул он. – Пожалуйста. Пауза. Потом тон разом изменился. Ярость уступила место любопытству и тревоге.

– Дэнни? Что случилось?

– Не знаю. Я не могу шевельнуться.

– Тебя парализовало?

– Нет, нет. Мои руки. Они мне не подчиняются. И все болит. Чертовски болит.

– Это какая‑то шутка? Или ты говоришь правду?

– Да. – Из груди вновь вырвалось рыдание. – Луиза, клянусь Богом, со мной что‑то случилось. Что‑то ужасное.

– Я еду, – последовал ответ.

– У тебя есть ключ? Я не смогу открыть дверь.

– Ключ у меня есть. Я собиралась заточить его, как бритву, и отрезать тебе яйца. – Голос ровный, сдержанный. – Выезжаю, малыш. Держись.

Дэнни услышал щелчок, механический голос (что бы телефонная компания делала без компьютеров) предупредил, что трубка не положена, потом послышался резкий сигнал, наконец в трубке воцарилась тишина. Но Дэнни даже зубами не смог бы поднять трубку и положить ее на рычаг.

Он попытался усесться на краешке кровати. Как же ему хотелось оказаться в другом месте, в другом теле…

Что же со мной произошло, думал он. Он скулил? Разумеется, скулил. При такой боли мужество – непозволительная роскошь.

* * *

За те двадцать минут, которые потребовались Луизе, чтобы доехать до его дома, он сумел спуститься на кухню. Это январское утро выдалось на удивление холодным, да и система отопления, похоже, забарахлила или вышла из строя. Обогреватель гнал едва теплый воздух. Но Дэнни все равно встал рядом, впитывая в себя крохи тепла.

Услышал, как повернулся ключ в замке, открылась дверь.

– Дэнни? – позвала Луиза.

– Я на кухне.

Он вслушивался в приближающиеся шаги. Ему хотелось закрыть глаза. Луиза всунулась в дверь, оглядела его с головы до ног, глаза ее широко раскрылись.

– Дэнни, сладенький, да ты весь в дерьме. Голос искренний, изумленный. Она сморщила носик. Он знал, как выглядит: голый, если не считать грязных трусов, стоящий спиной к обогревателю, безжизненно повисшие руки, жидкие экскременты, стекающие по ногам на пол. Луиза покачала головой. Шагнула к нему. Едва ее пальчики коснулись его предплечья, он вскрикнул. Она отдернула руку.

– Так больно? – Он кивнул, сжав челюсти. – Ты позвонил доктору? – Он покачал головой. – Не позвонил, – кивнула она. – Потому что не мог. – Луиза вскинула голову, росточка‑то в ней было всего пять футов и пять дюймов, всмотрелась в его лицо очень серьезными темно‑карими глазами. – Сначала помоемся, так?

Он кивнул.

– Хуже не будет. Потом позвоним доктору Кинг.

– Доктору Кинг позвоним сейчас, – решила Луиза. – Ванна подождет.

– Телефон наверху, – ответил он. – Я не смог положить трубку.

– Я обо всем позабочусь, – заверила его Луиза. – Не волнуйся.

Она последовала за ним по ступенькам. Коты куда‑то попрятались. Он их не винил.

В спальне Луиза поставила телефонный аппарат на столик, распутала шнур, положила трубку на рычаг, потом оглядела кровать.

– Тут надо прибраться. Доктор подождет. Никто не сможет жить в такой вони.

– Трусы и простыни надо засунуть в пластиковый мешок для мусора и выкинуть, – предложил он. – Электроодеяло – штука дорогая. Может, расстелить его во дворе на столике для пикника и дать высохнуть? А потом положим его в другой мешок и отдадим в химчистку.

Она кивнула, скатала электроодеяло в рулон.

– Мешки на кухне?

– В чулане для щеток.

Через несколько минут Луиза вернулась с черными пластиковыми мешками, В один засунула загаженные простыни.

– Теперь это. – Она указала на трусы.

– Тут, между прочим, холодно, – запротестовал он.

– Они грязные, – напомнила она. – А помывшись, ты сможешь надеть теплый халат.

Он постарался засунуть большие пальцы под резинку. Не получилось.

– Как насчет доктора Кинг?

Она ухватилась за резинку и стянула трусы на лодыжки.

– Я передумала. Доктор подождет. Сначала займемся тобой.

В доме было две ванные. Обе на втором этаже. Но только одна с ванной и душем. Дэнни встал под душ. Внутренне сжался, когда Луиза повернула вентиль. Ничего не произошло.

– Нет напора, – прокомментировала Луиза. – Нет воды.

– Наверное, замерзли трубы, – предположил Дэнни.

– Внизу тоже?

Он уж хотел пожать плечами. Но вовремя остановился.

– Может, внизу все нормально.

– Я проверю. Ты подожди здесь. – Через минуту снизу послышался ее голос:

– Вода течет. Сейчас вернусь. И начала таскать кастрюли, полные горячей воды. Он вскрикнул, когда первые полгаллона, как ему показалось, кипятка вылились ему на спину.

– Ничего страшного, – одернула она его. – Ты просто замерз. Температуру воды я проверила. Нормальная.

Луиза вылила на него еще кастрюлю, потом взялась за губку. Тут уже и Дэнни признал, что вода хорошая. Руки по‑прежнему висели, он смотрел на коричневую жижу, убегающую в сливное отверстие. Вновь на него лилась вода, вновь его терли. Наконец убегающая вода стала прозрачной.

– Готово, выходи из ванны. – Она накинула на него мягкое полотенце, очень осторожно, чтобы не сделать больно. А когда полотенце впитало влагу, заменила его синим махровым халатом. Набросила на плечи, завязала на талии поясом. – Теперь полежи. А я позвоню доктору.

Грязных простыней давно не было, но на матрасе остались мокрые пятна. Похоже, Луиза долго оттирала его. Она постелила на кровать полотенце, сверху – дешевый плед.

– Ложись. – До пояса накрыла Дэнни старым шерстяным одеялом. – Удобно?

– Пожалуй, – ответил он. – Насколько возможно. Он понимал, что об удобстве мечтать не приходится. Но кто знал, когда он пойдет на поправку? Так что, подумал он, лежи. Пока лежится. И лег, привалившись спиной к груде подушек, сложенной Луизой.

Но не успев привалиться, застонал.

– В чем дело? – спросила Луиза.

– Хочу пи‑пи.

– Я помогу тебе встать.

– Не уверен, что у меня получится. Спина и плечи так болят, что я боюсь развалиться при малейшем движении.

– Гм‑м‑м. Горшка или утки у тебя, конечно же, нет?

– Нет.

– Терпи. – И она выскочила из спальни.

– А ты куда?

– На кухню, – донеслось с лестницы.

Дэнни сосредоточился на том, чтобы до предела зажать выход из мочевого пузыря. Но желание облегчиться усиливалось с каждой секундой.

Луиза вернулась с двухлитровой пластиковой бутылкой из‑под «диет‑колы» и большими ножницами.

У Дэнни округлились глаза.

– А ножницы зачем?

Она угрожающе клацнула лезвиями.

– На случай, что придется тебя обстричь, чтобы твой крантик залез в горлышко.

– Ха‑ха. А может, отрезать горлышко?

– Думаешь, оно слишком узкое?

– Даже в моем нынешнем состоянии, – ответил он. Одним ударом она пробила дыру у основания горлышка, потом аккуратно вырезала его.

– Этого хватит?

– Если только я не чихну. Края‑то острые.

Он расставил ноги пошире, и Луиза примостила бутылку между его бедер и ловко вставила его поникший пенис в дырку. Ему подумалось, что она не была такой бесстрастной, когда в последний раз касалась его игрунчика. Но сегодня и он не чувствовал никакого возбуждения.

Только облегчение.

Когда вытекло все что могло, Луиза унесла бутылку в ванную, принесла назад пустую и вымытую.

– Пока все идет нормально.

– Ты позвонишь доктору Кинг?

Номер он знал на память. Трубку она приложила к его уху, после пары звонков в ней раздался голос регистратора. Она начала было говорить, что доктор занята, но Дэнни быстро сломил ее сопротивление. Не прошло и минуты, как он уже говорил с доктором Кинг.

Объяснил, что произошло после того, как он проснулся этим утром. Доктор Кинг полюбопытствовала, есть ли кто рядом.

– Моя подруга Луиза. – Он посмотрел на нее. – Думаю, она меня отвезет. – Энергичный кивок. – Хорошо. Ровно в час.

Луиза положила трубку на рычаг.

– Есть хочешь? – спросила Луиза. Он покачал головой.

– Кофе бы выпил, Уиззи. – Зазвонил телефон. – Сваришь?

Она взяла трубку.

– Резиденция Дэнни Ройала. – Тут же лицо ее потемнело. – Не думаю, что сейчас тебе нужно с ним говорить. – Кто это, одними губами спросил Дэнни. Она покачала головой. – Сейчас он очень плохо себя чувствует. – Пауза. Нет, позвони в другой раз. А лучше совсем не звони. – И трубка вернулась на рычаг.

– Кто звонил? – уже вслух спросил Дэнни.

– Твоя добрая подружка Иффи. – Ледяной тон. – Ей приснилось, что с тобой приключилась беда. Дэнни встретился с ней взглядом.

– Слушай, Ифетао действительно моя подруга. Ты это знаешь. И она йоруба, ее родственники живут в Порт‑о‑Пренсе. Если ей что‑то снится, это неспроста.

– Давай с этим окончательно разберемся, – злобно выплюнула Луиза. – Не далее как в пятницу я пришла и обнаружила твою подругу в этой самой постели. С тобой, говнюк.

– Тебе следовало позвонить.

– Вот уж дудки. Я думаю, ты чередовал нас Бог знает сколько времени.

– Ифетао тоже не пришла в восторг от этой встречи. Думаю, даже разозлилась.

– Совсем как я? – фыркнула Луиза. – Я не шутила, когда сказала, что приехала за своими вещами. Хотела забрать все, что имело ко мне хоть малейшее отношение.

Его голос оставался спокойным.

– Так чего не забрала?

– Не идиотничай. Когда я позвонила тебе, когда вошла в дом и увидела тебя… Видел бы ты себя, Дэнни. У тебя беда. Я думаю, ты серьезно болен. Я хочу заботиться о тебе. – Она положила холодную ладошку ему на лоб. – Я тебя люблю. Одному Богу известно, почему, но люблю. – Голос у нее дрогнул.

– Она сказала что‑нибудь еще? – спросил он. – Ифетао?

– Ну ты и гад. – Он почувствовал, как напряглись ее пальцы, ногти едва не впились в кожу. Она глубоко вдохнула. – Она сказала, что ты пожалеешь о том, что произошло.

– С угрозой?

Луиза пожала плечами.

– Откуда мне знать. Я с такими не общаюсь.

Они смотрели друг на друга, пока Дэнни не отвел глаза.

– Я не знаю, сколько мне еще повторять, Уиззи. Мне жаль, что так вышло. Очень жаль.

– А ты повторяй, повторяй, – ответила она. – Может, в конце концов я тебе и поверю. – А после паузы добавила:

– Дэнни, вообще‑то ты мерзавец.

Он попытался разрядить обстановку.

– Палки и камни смогут переломать мне кости. Слова не причинят вреда.

– Ты когда‑нибудь слышал о той реке? – спросила она. – Думаю, что слышал.

На его лице отразилось недоумение.

– Какой реке?

– Реке Стикс, дурашка. И группа такая есть. Ты же знаешь, это река ненависти. Жгучей ненависти. Она девять раз обтекает ад. В ней очень много ненависти, Дэнни.

Он покачал головой.

– Где это ты все вычитала?

– Я читаю гораздо больше, чем ты можешь предположить, милый. Я не просто глупая костюмерша. – Вновь в голосе послышались злые нотки. Она наклонилась и легонько поцеловала его в губы. – А теперь я сварю кофе. – У двери Луиза обернулась. – Я о тебе позабочусь. Ты это знаешь, не так ли?

Дожидаться ответа она не стала.

Оставшись один, он лежал на кровати, пытаясь разобраться, что же с ним произошло. Нет, думал он, Луиза, конечно же, не глупая костюмерша. Да, ее интеллектуальные способности не производили на него особого впечатления, но он давно уже понял, что с головой у нее все в порядке. Они познакомились на съемках клипа «Папы Легбы». Он сам написал сценарий, сам и ставил клип этой отвратительной металлической группы. Их менеджер заплатил Луизе какие‑то гроши за то, чтобы она привела костюмы в божеский вид. Она также отвечала за прически и грим квинтета.

Дэнни решил, что она мила. Луиза ответила взаимностью. В тот момент он не счел необходимым рассказать ей о романе с Ифетао. Они то сходились, то расходились. Съемки пришлись аккурат на тот период, когда они в очередной раз разошлись, но он знал, что вскорости все переменится. И не ошибся.

Следующие два месяца ему удавалось, пусть и с все большим трудом, лавировать между двумя женщинами, пока в прошлую пятницу не случилось ужасное: Луиза, неожиданно заявившись к нему домой, застала его в постели с Ифетао. Нефть словно смешалась с бензином, а присутствие спички. Дэнни инициировало взрыв.

Дом огласили крики, плач, угрозы, сменившиеся еще более зловещим молчанием. Обе женщины покинули дом в разное время, каждая пошла своим путем, и он предположил, что больше не увидит ни одну.

И не увидел до воскресного утра. Когда Луиза прибежала по его первому зову.

Она вошла в спальню с подносом. Улыбаясь.

– Сливки и сахар, сладенький, как ты любишь. Неужели она это знала, подумал он. Выходит, что да.

– Спасибо, – поблагодарил он ее. Она протянула ему чашку с раскаленным кофе. Он уже затаил дыхание, но она не пролила ни капли.

* * *

Доктор Кинг, энергичная блондинка лет пятидесяти с небольшим, коротко поздоровалась с Луизой и принялась ощупывать тело Дэнни, который морщился от прикосновения ее пальцев.

– Мы сделаем анализ крови, но я подозреваю, что у тебя миозит.

– А что это такое? – спросил Дэнни.

– Острое воспаление мышечной ткани. Иногда имеет вирусное происхождение. Штука болезненная. Но со временем ты поправишься.

– Со временем? – Он понял, что возвысил голос. – У меня только неделя.

Доктор в удивлении воззрилась на него.

– От этого не умирают, Дэнни.

– Я не об этом. Моя страховка истекает через неделю.

– Ты можешь ее возобновить?

– Без контракта – нет. Я рассчитывал получить заказ, но как можно работать с такими руками?

Луиза откашлялась. Дэнни и доктор Кинг повернулись к ней.

– Я могу печатать с голоса. Чем‑нибудь да помогу.

– Со своей стороны, я могу тебя госпитализировать. – Доктор Кинг скорчила гримаску. – На неделю. Но не думаю, что за это время можно вылечить миозит.

– Я смогу позаботиться о тебе дома, – предложила Луиза. – Утром ты увидел, на что я способна. Кормежку и чистоту гарантирую, и даже лечение, если потребуется.

В кабинете повисла тишина. Потом доктор Кинг пожала плечами:

– Домашний режим не противопоказан. Дэнни уже открыл рот, чтобы ответить.

– Отлично! – Тон Луизы не допускал возражений. – Значит, все решено.

* * *

Вторую половину дня Дэнни и Луиза осваивались в новой ситуации. Луиза почистила ему зубы, с предельной осторожностью, чтобы не повредить десны. Потом по‑новому положила подушки и теперь, когда ему требовалось сесть прямо или встать, могла помогать ему, подталкивая в поясницу. По предложению Дэнни она принесла из кабинета радиотелефон. Клейкой лентой примотала его к деревянной рейке длиной в восемнадцать дюймов. Он научился набирать номер негнущейся рукой, а потом держать трубку у уха, ухватившись за противоположный конец рейки. А вот найти замену двухлитровой бутылке без горлышка не удалось.

Когда Дэнни притомился, Луиза оставила его и пошла в магазин за продуктами. Он заснул. И увидел сон.

Ифетао, освещенная луной, заглядывающей в восточное окно, стояла у изножия его кровати. Его глаза открылись, он с восхищением оглядел ее тело. В свое время он сравнивал Ифетао с большой дикой кошкой, бродящей по джунглям. Отучилось это уже после того, как нанял ее на работу. Согласно контракту, она подбирала для него информацию в Интернете. Она еще рассмеялась и спросила, не думает ли он, что это сравнение указывает на его расистские взгляды. Полной уверенности в этом у него не было, но образ этот так и остался при нем.

– Привет, великолепная. – Во рту у него пересохло. – Я бы встал…

– …но не можешь, – закончила она фразу. – Я это знаю. – Она отбросила длинные черные волосы, упавшие на один глаз. – Я хотела увидеться с тобой, прежде чем… – Она замялась.

– Прежде чем? – Не понравилась Дэнни эта пауза.

– Прежде чем могло случиться то, что случилось.

– Слушай, хватит философствовать. Лучше скажи, что случилось со мной?

Ее полные губы изогнулись в улыбке.

– Я от тебя не в восторге, красавчик. Дэнни вдруг почувствовал, что губы не хотят его слушаться.

– То есть ты меня ненавидишь?

Она словно пропустила вопрос мимо ушей.

– Ты получишь подарок. – Ифетао вздохнула, во вздохе слышалась скорее грусть, чем злоба. – Ты заслуживаешь всего того, что имеешь.

– Иффи… – Он вдруг запаниковал.

Истолковать ее взгляд ему не удалось.

– Если ты ложишься в постель с сучками… – начала она. И исчезла. Вместе с лунным светом. Спальню зализали лучи заходящего солнца. Дэнни мигнул, глубоко вдохнул. На пороге стояла Луиза.

– Соскучился? – спросила она.

* * *

Дэнни так и не вспомнил, что он ел на ужин в тот вечер. Но точно помнил, что Луиза кормила его, как ребенка, то с ложки, то с вилки. А потом он то ли заснул, то ли отключился.

Утром раздался звонок. Трубку взяла Луиза. Звонила доктор Кинг. Луиза поднесла прикрепленную к рейке трубку к уху Дэнни.

– Я получила результаты анализов. Как я и предполагала, креатинфосфокиназы больше нормы, что подтверждает диагноз миозита. Но я вот думаю, а не вторично ли воспаление мышц?

– Это как?

– Утром я переговорила с моим любимым остеологом. Он напомнил мне, что вторичный миозит может быть естественной реакцией иммунной системы на наличие костных фрагментов, попавших в ткани в результате переломов или трещин.

– Что‑то я вас не понял.

– Могла бы твоя подруга… э… Луиза?., привезти тебя во второй половине дня. Я назначила тебя на томографию.

– А что вы ищете? – спросил Дэнни.

– Переломы, – коротко ответила доктор Кинг.

– Он будет у вас, – ответила Луиза по другой трубке.

* * *

Костевед, он же остеолог, засомневался, а нужно ли проводить Дэнни томографическое сканирование. Он спросил, уверен ли Дэнни, что проснулся от боли. Не было ли травмы?

– Я не падал с кровати, – ответил Дэнни.

Может, с улыбкой предположил остеолог, одна из прежних пассий Дэнни ночью проникла в спальню с молотком и несколько раз стукнула его, прежде чем ретироваться.

Дэнни не нашел в его словах ничего смешного.

Посмотрел на Луизу, которая беззвучно, губами, произнесла одно слово.

Ифетао?

Дэнни покачал головой. Иффи, конечно, разозлилась на него, решила, что он ее предал. Но она же не злопамятная. А может, есть у нее такая черта? Он так не думал. Хотя…

Сканирование, совершенно безболезненное, тем не менее вымотало его донельзя. Санитары уложили его на наклонный стол, который уполз в цилиндр, вызвавший у Дэнни приступ клаустрофобии. Ему дали наушники и предложили на выбор несколько аудиоканалов. Он остановился на поп‑музыке восьмидесятых.

Музыка зазвучала, как только он оказался в цилиндре. Так что сканировали его под Джимми Роджерса и Эрнста Табба.

И лишь через час, когда Дэнни уже совсем извелся, санитары выкатили стол из цилиндра.

– Как только результаты будут готовы, мы вам позвоним, – заверил Дэнни остеолог.

Вернувшись домой, они нашли на крыльце маленькую посылку, завернутую в коричневую оберточную бумагу и перевязанную красной ниткой. Без наклейки с адресом.

Уже в доме Луиза разрезала нитку и развернула бумагу. Вдвоем они уставились на миниатюрную статуэтку из черного камня. Статуэтка блестела, намазанная каким‑то маслом. От резкого запаха у Дэнни сразу прочистился нос.

– Черт, – пробормотал он. – Буду?

– Ифетао, – безошибочно определила отправителя Луиза. – Хочешь, чтобы я ее выбросила?

Он покачал головой.

– Не уверен, что это правильный выход. Пока положи ее в безопасное место.

– Я не позволю ей причинить тебе вреда, – твердо заявила Луиза. – Я тебя люблю. – Она поцеловала его, провела пальцами по щеке, коснулась губ. – Ты устал. Тебе пора лечь.

– Я готов, – ответил Дэнни.

* * *

Ифетао вновь явилась ему во сне, правда, на этот раз он видел ее нечетко, словно сигнал, пробивающийся на экран телевизора сквозь вспышки молний и статические помехи. У изножия кровати она стояла в, многоцветном длинном платье, какие носили в ее родном Порт‑о‑Пренсе. Только тут Дэнни подумал, что раньше она предпочитала принятый на Западе деловой костюм.

–..мое имя… – донеслось до него, –..значение… – На ее лице отразилось раздражение. – …Йоруба. «Любовь приносит счастье». – Некое космическое вмешательство отсекло звук. Ифетао становилась все печальнее, есть и много других значений… – Ее рука поднялась, зависла между ними. Дэнни разглядел между пальцев какой‑то кокон, поблескивающий на свету.

А потом Иффи исчезла, будто другая рука отключила «телевизор».

Других снов в ту ночь Дэнни не увидел. Во всяком случае, не запомнил ни одного.

* * *

Наутро позвонил томографист. Сообщил, что у Дэнни нелады с костями. В его правом плече у самого сустава обнаружены две длинные трещины; в левом по меньшей мере одна. Трубку взял остеолог. В голосе слышалось удивление.

– Возможно… – Он запнулся. – Вы уверены, что травмы не было? – Не было. – Возможная причина – судороги во сне. С мышцами такое бывает, знаете ли. Редкий, конечно, случай, но они могут привести к трещинам.

Дэнни задумался, а с чего бы его телу подкладывать ему такую свинью.

– Но почему? – спросил он.

– Пока трудно дать однозначный ответ. Может, резко упало содержание сахара в крови. Может, это реакция на внезапный приступ удушья. Или дала сбой нервная система. – Он помолчал. – Я поговорю с доктором Кинг. Мы можем провести обследование.

Теперь уже Дэнни ответил после паузы.

– Только быстрее. Проведите обследование как можно быстрее. – На объяснения сил у него не осталось. Костевед согласился и положил трубку. Луиза заметила его грусть и присела рядом.

– Не волнуйся, сладенький. О докторах не думай, я все равно буду заботиться о тебе. И все у тебя будет хорошо.

– Застрелишь Ифетао, если выяснится, что она напустила на меня порчу?

– Да, – со всей серьезностью ответила Луиза. – Она не сможет обидеть тебя.

– Расслабься. – В голосе Дэнни прибавилось бодрости. – Я не нанимал тебя в телохранители.

– Но я тебя люблю. Очень люблю. – Луиза замялась. – Разве ты меня не любишь?

Дэнни чуть помедлил с ответом.

– Ты мне очень нравишься. И я благодарен тебе за то, что ты для меня делаешь.

– Но ты меня не любишь?

В голосе послышались резкие нотки.

– Может, и полюблю. Дай мне время. Его ответ Луизу не устроил.

– Не тяни слишком долго, Дэнни. – Она встала и прошла в маленькую ванную. Закрыла за собой дверь. Дэнни показалось, что оттуда донеслись всхлипывания. Но вернулась она с сухими глазами, улыбаясь.

– Есть будем в ресторане. Надо отпраздновать.

– Отпраздновать что? Я, знаешь ли, не в форме.

– Отпраздновать нашу любовь. Ни о чем не беспокойся, я все сделаю сама. – Она надела на него чистые носки и кроссовки. К ним добавились боксерские трусы и длинное пальто С немалым трудом ей удалось всунуть его руки в рукава.

– Если кто‑нибудь заглянет под пальто, то решит, что я – извращенец, направляющийся на школьный двор.

– Положись на меня. – Луиза усадила его в машину и привезла в полутемный ресторан, где они выбрали столик в дальнем углу. С ее помощью он заказал суп, пудинг и кофе. Блюда выстроились перед ним, словно солдаты, каждое с толстой соломинкой.

Он не ожидал, что эта вылазка в город ему понравится. Однако настроение его значительно улучшилось.

Правда, по возвращении домой вновь навалилась тоска. На определителе высветился телефон Ифетао.

– Не отзванивай ей, – сказала Луиза.

– Это мой дом, – ответил Дэнни. И едва не добавил, что живут здесь по его правилам. Когда же он набрал ее номер, механический голос ответил, что «этот номер временно не работает». – Надо бы к ней съездить. – Дэнни повернулся к Луизе. – Возможно, она звонила по делу.

– Нет, – покачала головой Луиза. – Не надо тебе к ней ехать – Ты меня отвезешь?

– Нет.

В голосе слышалась злость, и он дал задний ход.

– Может, завтра.

– Нет. Никогда.

Они еще немного поговорили, а потом он решил, что пора спать.

На этот раз Ифетао к нему не пришла.

* * *

Дэнни проснулся, слыша, чувствуя, как ломаются пальцы на ногах. Сначала мизинцы изогнулись, дернулись и переломились, как сухие ветки под тяжелым сапогом. Потом вторые пальцы, третьи, боль все нарастала, очередь дошла и до больших.

Хрясть!

Он закричал во сне.

Только это был не сон.

Начали вибрировать кости стопы правой ноги, затем согнулись, словно на них что‑то давило. Боль все усиливалась. И в животе у него что‑то начало рваться. Он попытался дотянуться до ног, помассировать их. Ничего не вышло: руки по‑прежнему его не слушались.

Он все кричал, а под его крики ломались и ломались тоненькие косточки стоп.

Появилась Луиза с теплыми полотенцами, вытерла его потное лицо, завязала стопы, чтобы смягчить боль.

– Ничего, ничего, – шептала она. – Все будет хорошо. Мы справимся и с этим.

– За что? – стонал он. – За что, за что, за что… – Он замолчал: перехватило дыхание.

– Больше она тебя не тронет.

В конце концов до него дошел смысл ее слов.

– Ифетао?

– Конечно. – Луиза вновь вытерла с его лба пот. – Отдыхай. Старайся ровнее дышать. Какое‑то время ты не сможешь ходить. Но не волнуйся. Я обо всем позабочусь. Я тебя люблю.

Его словно пронзило молнией.

– Уиззи, та штуковина, которую Иффи оставила на крыльце. Которую ты положила в укромное место. Я думаю, ее лучше уничтожить.

– Я это уже сделала, любимый.

– Хорошо. – Он покачал головой. Мысли путались, он никак не мог найти нужных слов. – Я никогда не верил в черную магию.

– И не надо в нее верить. Но иногда она срабатывает. Он начал проваливаться в темноту, надеясь там обрести спасение от боли. Луиза что‑то сказала.

– Что? – переспросил он.

– Река Стикс широка и глубока, – повторила она. – В ней очень много ненависти. – И тут же словно переключила телевизионные каналы. – Коты вылезли. Я их покормила. Кажется, я им понравилась.

– Что ты имела в… – Он не договорил. Его окутала благословенная темнота.

* * *

Проснувшись вновь, Дэнни не смог шевельнуться. Луиза сидела рядом с чашкой кофе наготове. Помогла выпить ее маленькими глоточками.

– Боюсь, ноги у тебя не очень.

– Они болят, как и плечи, – прошептал он.

– Какое‑то время тебе придется побыть дома. – В голосе слышалось сочувствие. – Но я уверена, что все образуется.

– Зато нам не придется ехать к Ифетао. – Дэнни попытался улыбнуться.

– Это точно. Да и смысла в этом нет.

– Ты о чем?

– Эта женщина ненавидела тебя. Помнишь фигурку, которую я уничтожила? Ту, которую она оставила на крыльце. Ее назначение – превратить тебя в импотента. Наверное, она решила, что ты этого заслуживал. – Луиза вздохнула. – Но не имела права так поступать.

Дэнни попытался поднять голову, чтобы посмотреть на Луизу. Его пальцы поползли по одеялу, как пауки‑калеки.

Ее взгляд упал на его руки.

– Осторожнее. Как бы то же самое не произошло и с пальцами рук. Всеми десятью, включая большие. – Но тут же она ослепительно улыбнулась. – Но я говорила тебе, что могу печатать с голоса. Все у тебя будет в порядке.

– Что ты такое говоришь? – пробормотал он.

Внезапно взгляд его упал на комод за ее спиной. Там стояла его фотография в металлической рамке. Но теперь к рамке привалилась какая‑то фигурка, напоминающая куклу Кена, с перевязанным телом, руками, ногами. Повязки эти неестественно выгибали конечности. Особенно сильно они перетягивали плечи, стопы, кисти.

И вот тут, несмотря на боль, он таки начал осознавать, что с ним происходит. Уиззи любила его.

Она заговорила, словно прочитав его мысли.

– Дэнни, я буду любить тебя всегда. Я не позволю ей причинить тебе вред. Ничего у нее не выйдет. Я позабочусь о тебе. Можешь на это рассчитывать.

Подступало забытье, и он понимал, что обратного пути уже не будет.

Сознание уходило, и Дэнни не знал, как удержать его. Но успел понять, о чем говорит ее холодная улыбка.

Любовь всегда побеждает ненависть.

Всегда.

Date: 2015-10-18; view: 259; Нарушение авторских прав