Абсолютно ясно

На обратном пути поезд пустили по другому маршруту, через Дармштадт вдоль Бергштрассе. Я до того дня не замечал множества каменоломен на краю равнины. Оденвальд вдруг показался мне гигантским блюдом с каким‑то десертом красного цвета, щедро политым соусом из ясменника, от которого Господь Бог отведал ложку‑другую.

В Бонне я еще раз набрал номер 41‑17‑88 и долго слушал длинные гудки. Автоответчик упорно молчал. Не успел я прийти в свою контору, как раздался телефонный звонок.

– Зельб.

– Зальгер. Здравствуйте, господин Зельб. Вы звонили мне в последние пару дней?

Значит, он тоже заметил, что его автоответчик не реагирует на звонки. Может, кто‑нибудь из его друзей нечаянно его отключил?

– Хорошо, что вы мне сами позвонили, господин Зальгер. У меня для вас много новостей. Но я хотел бы рассказать обо всем не по телефону, а при личной встрече. Я с удовольствием приеду к вам в Бонн, или, может, у вас найдутся какие‑нибудь дела в Мангейме в ближайшие дни? Вы ведь сейчас опять в Бонне? Ваш автоответчик…

– …по‑видимому, сломался, или наша уборщица случайно его отключила. Нет, мы еще не в Бонне, и поскольку личная встреча, к моему великому сожалению, в ближайшие дни не представляется возможной, вынужден все же просить вас о телефонном отчете. Вы нашли Леонору?

– Я не хотел бы говорить по телефону о том, где и как живет Леонора…

– Господин Зельб, вы выполняете заказ и связаны условиями договора, прежде всего это обязанность информировать заказчика. И точно так же, как вы приняли мой заказ, по телефону, из другого города, вы и передадите мне информацию – по телефону, в другой город. Я ясно выразился?

– Абсолютно ясно, господин Зальгер, абсолютно ясно. И тем не менее вы получите информацию только при личной встрече. Кстати, заказ я принял не по телефону, а по почте. Что же касается другого города, то вы можете получить отчет и в другом городе, но только от меня лично.

Мы еще какое‑то время поторговались. У него не было оснований отказывать мне во встрече, а у меня не было оснований настаивать на ней. Он говорил о плачевном состоянии нервной системы своей жены, о том, что должен неотлучно находиться при ней.

– Она совершенно не переносит присутствия чужих людей.

Зажав трубку между подбородком и плечом, я достал из шкафа бутылку, налил, закурил сигарету и принялся разъяснять Зальгеру, что, во‑первых, всегда отчитываюсь о проделанной работе лично или письменно, а во‑вторых, всегда знаю своих заказчиков в лицо.

– Я никогда не отступал от этих правил.

Он предпринял еще одну попытку.

– А если вы пришлете мне отчет по почте? В ближайшие дни я собираюсь с женой в Цюрих, к врачу, и вы можете послать ваше письмо в отель «Баур‑о‑Лак».

Позади у меня был утомительный день. Я устал, и мне надоела эта идиотская беседа. Мне надоело дело Леоноры Зальгер. В поезде, на обратном пути, я признался себе, что оно с самого начала показалось мне тухлым. Зачем я вообще за него взялся? Ради больших денег? Ради Лео? Я вдруг неожиданно для самого себя – как будто, взявшись за это дело вопреки своим профессиональным принципам, решил и завершить его непрофессиональным способом, – сказал:

– Я могу отправить свой отчет и в Бонн, на Нибурштрассе, 46а, Хельмуту Леману.

Несколько мгновений Зальгер молчал. Потом шмякнул трубку на рычаг. Я услышал хриплое «тут‑тут‑тут‑тут», с которым звуковые волны топчутся на месте, когда им нечего передавать.

Date: 2015-10-19; view: 283; Нарушение авторских прав