Глава 7. Откуда ты знаешь, что ребенок твой?

Откуда ты знаешь, что ребенок твой?

Джереми оттолкнул стул и поднялся из-за стола, продолжая смотреть на экран. Ему хотелось крикнуть: «Конечно, мой! Я знаю, потому что знаю!»

Да, намекало письмо, ты так говоришь. Но откуда тебе знать наверняка?

Он лихорадочно перебирал в уме ответы. Потому что у них с Лекси была восхитительная ночь. Потому что она сказала, что это его ребенок, и у нее не было повода лгать. Потому что они собираются пожениться. Потому что она не могла забеременеть от другого. Потому что это его ребенок...

Так ли?

Если бы на месте Джереми был кто-нибудь другой, если бы в его прошлом все сложилось иначе, если бы он знал Лекси не первый год, ответ был бы очевиден. Но...

Такова жизнь. Всегда есть «но».

Джереми отогнал эту мысль и сосредоточился на письме, пытаясь совладать со своими эмоциями. Нет нужды волноваться, твердил он себе, пусть даже письмо не просто оскорбительное, но и на грани... преступления. Вот что это такое. Преступление. Кем надо быть, чтобы написать такую гадость? И чего ради? Кому-то это показалось забавным? Кто-то хочет поссорить Лекси и Джереми? Или...

На мгновение он замер, мысли бешено неслись — Джереми знал ответ, но не хотел это признавать.

Или...

И тихий внутренний голос наконец договорил: человек, отправивший письмо, знает, что однажды ты усомнился.

Нет, немедленно подумал Джереми, это ложь. Ребенок его.

«Не забывай, что ты не способен оплодотворить женщину», — возразил внутренний голос.

Его мгновенно посетило воспоминание — брак с Марией, неудачные попытки зачать ребенка, поездки в клинику, анализы, которые Джереми пришлось сдавать, и приговор врача: «Скорее всего вы никогда не сможете стать отцом».

Врач был деликатен в выборе слов; во время последнего визита Джереми понял, что, невзирая на все усилия, он стерилен, и это в итоге привело к разводу.

Врач сказал ему, что число его жизнеспособных сперматозоидов незначительно — точнее, чрезвычайно мало. Джереми в шоке цеплялся за соломинку. «Может быть, мне носить просторные трусы? Я слышал, это помогает... Как насчет лечения?» Врач объяснил, что, в общем, помочь ничем нельзя.

Этот день стал одним из самых ужасных в его жизни; до сих пор Джереми был уверен, что у него будут дети. После развода он превратился в другого человека — числил случайные связи десятками и свято верил, что до конца дней своих останется холостяком. Пока не встретил Лекси. Ее чудесная беременность — ребенок, созданный силой любви, — заставила Джереми понять, какими бессмысленными были минувшие годы.

Если только...

Забудь, подумал Джереми. Не может быть никаких «если». Все, начиная с совпадения по времени и заканчивая тем, как с ним обращалась Дорис, указывало на то, что отец ребенка — Джереми. Он повторял это как заклинание, надеясь выбросить из головы то, что некогда сказал врач.

Письмо не давало ему покоя. Кто его послал? И главное, зачем?

Годы расследований научили Джереми обращению с Интернетом; и хотя письмо пришло с незнакомого адреса, он знал, что путь каждого послания можно проследить. Немного настойчивости, пара звонков нужным людям — и он вычислит сервер, а вслед за тем и компьютер, с которого отправили сообщение. Джереми заметил, что оно прибыло всего двадцать минут назад — примерно в то самое время, когда он возвращался в «Гринлиф коттеджес».

Но опять-таки — с какой целью? Зачем кто-то послал это письмо?

Не считая Лекси, Джереми никому не говорил — ни друзьям, ни родителям — о своей неспособности зачать ребенка. Иногда он действительно задумывался, каким образом она забеременела, но тут же отбрасывал эту мысль. Но если знали только Лекси и Мария — а Джереми был уверен, что ни одна из них не присылала письма, — тогда что это? Чья-то глупая шутка?

Дорис обмолвилась, что горожане начали подозревать о беременности Лекси — например, Рейчел. Но Джереми даже помыслить не мог, что девушка повинна в такой выходке. Они с Лекси дружили много лет, а подобные послания явно не из разряда дружеских шуток.

Но если это не розыгрыш, то единственная причина написать подобное письмо — желание поссорить Джереми и Лекси. Кто на это способен?

«Настоящий отец ребенка», — подсказал внутренний голос, и Джереми немедленно вспомнил, как Лекси и Родни держались за руки.

Он тысячу раз об этом думал. Просто невозможно. Смешно даже предположить.

«Это объясняет появление письма», — продолжал голос.

Нет, ответил Джереми на сей раз решительнее. Лекси не из таких. Она ни с кем не спала и ни с кем не встречалась. И Родни — не тот человек, чтобы написать анонимку, он бы поговорил с Джереми лично.

Джереми решил удалить письмо. Когда на экране появился запрос на подтверждение, он задумался. Хочет ли он избавиться от письма, не выяснив, кто его послал?

Нет, нужно узнать. Понадобится некоторое время, но Джереми непременно отыщет этого человека, скажет ему пару слов и даст понять, что тот совершил большую глупость. А если это Родни... что ж, тогда с ним поговорит не только Джереми. Несомненно, Лекси тоже выскажет ему свое мнение.

Джереми кивнул. Он найдет виновника. И сохранил письмо, решив начать поиски немедленно. Как только он что-нибудь выяснит, Лекси узнает об этом первой.

Вечер, проведенный с Лекси, рассеял все сомнения Джереми по поводу отцовства. За ужином она болтала, как обычно, и вообще в течение всей следующей недели вела себя так, словно ничто ее не тревожило. Честно говоря, Джереми счел это слегка странным, учитывая, что до свадьбы оставалось две недели, а переехать в новый дом им предстояло в пятницу (хотя пригодным для жилья его еще трудно было назвать). Джереми начал вслух задаваться вопросом, удастся ли ему найти работу в Бун-Крике, поскольку он, видимо, разучился писать статьи. Он отослал в «Сайентифик» еще одну заблаговременно написанную заметку (осталось три). Пока что отследить отправителя письма не удавалось — тот, кто это сделал, умел заметать следы. Адрес был не только анонимным, но и письмо вдобавок прошло через несколько серверов — один находился в оффшоре, а другой отказался выдавать какую бы то ни было информацию без судебного ордера. Вообще-то Джереми знал в Нью-Йорке человека, который мог бы взломать систему, но на это требовалось время. Парень подрабатывал в ФБР, и дел у него было по горло.

С другой стороны, не считая еще одной истерики посреди ночи, Лекси держалась куда спокойнее, нежели он. Конечно, это не значило, что она — именно та женщина, какой ее видел Джереми. Постепенно он понял, что на Лекси лежит вся ответственность за ребенка. В конце концов, именно она вынашивала малыша, подвергалась перепадам настроения и читала справочники. Но это не значило, что Джереми полный невежда. Или что его утомляли подробности, которые казались Лекси столь интригующими. В субботу, когда яркое апрельское солнце палило что есть сил, Лекси побренчала ключами от машины — они собирались в магазин, и Джереми сообразил, что ему предоставляется последний шанс вернуться к исполнению отцовских обязанностей.

— Ты уверен, что хочешь ехать со мной? — удивилась Лекси.

— Абсолютно.

— А разве ты не собирался смотреть баскетбол? Пропустишь матч.

Джереми улыбнулся:

— Ничего страшного. Завтра будут еще трансляции.

— Но ты же знаешь, на покупки уйдет много времени.

— И что?

— Я не хочу, чтобы ты скучал.

— Обожаю ходить по магазинам.

— С каких это пор? И потом, я собираюсь за вещами для ребенка.

— Обожаю выбирать вещи для ребенка.

Она покачала головой:

— Ну что ж...

Через час, по прибытии в Гринвилл, Джереми вошел в детский магазин и вдруг подумал, что Лекси, возможно, права. В Нью-Йорке он таких мест не видел. Оно не только напоминало пещеру своими широкими проходами и высокими потолками, но и ассортимент товаров буквально сводил с ума. Если любовь к ребенку измеряется количеством покупок, идти следовало именно сюда. Джереми несколько минут озирался вокруг в замешательстве и размышлял, кто мог придумать все эти вещи.

Разве он знал, что есть, к примеру, тысячи разнообразных подвесок, которые можно цеплять к детской кроватке? Подвески с игрушечными зверюшками, с цветным узором, с черно-белым геометрическим рисунком; музыкальные и вращающиеся... Само собой, что каждая из них была предназначена стимулировать интеллектуальное развитие малыша. Джереми и Лекси рассматривали разнообразные подвески минут двадцать, и за это время он понял, что его мнение никакой роли не играет.

— Я читала, что дети реагируют в основном на черное и белое, — сказала Лекси.

— Тогда давай купим вот эту. — Джереми указал на подвеску с черно-белым рисунком.

— Но я хотела, чтобы в детской присутствовала тема животных. Такая подвеска не будет гармонировать.

— Это всего лишь игрушка. Никто ее не заметит.

— Я замечу.

— Тогда возьми вот эту, с бегемотами и жирафами.

— Но она не черно-белая.

— Ты действительно думаешь, что это так важно? Если у нашей дочери не будет черно-белой подвески, ее не примут в детский сад?

— Примут, конечно, — ответила Лекси. Она продолжала стоять в проходе, скрестив руки на груди, и явно не знала, что выбрать.

— Может быть, эту? — наконец предложил Джереми. — Видишь, здесь можно менять панельки. А еще она вращается и играет музыку.

Лекси взглянула на него с грустью.

— А тебе не кажется, что в таком случае ребенок перевозбудится?

Каким-то чудом они наконец выбрали подвеску. Черно-белая, с животными, она вращалась, но без музыки. У Джереми появилась надежда, что дальше все пойдет гладко. В течение нескольких следующих часов кое-что действительно давалось легко — например, выбор одеялец, бутылочек и, что удивительно, кроватки, — но потом, в отделе автомобильных креслиц, они снова застряли. Джереми был свято уверен, что можно обойтись одним-единственным креслицем; однако им показали модель «до полугода», и модель «легко снимать и перемещать», и вариант «можно установить на детскую коляску», и еще один — «для ползунка», и «укрепленный, на случай аварии»... Плюс бесконечный выбор цветов, степень легкости, с которой креслице можно установить в машине, и разнообразные крепления — в итоге Джереми испытал неимоверное облегчение, когда они выбрали всего два креслица (оба получили номинацию «За безопасность» в «Консьюмер репортс»). Этот статус казался сущим издевательством в связи с запредельной ценой и тем фактом, что автомобильное креслице для ребенка окажется на чердаке спустя несколько месяцев после рождения малыша.

Но безопасность — основный критерий. Лекси напомнила:

— Ты ведь не хочешь, чтобы с нашим ребенком что-нибудь случилось?

Как будто Джереми мог возразить...

— Ты права, — ответил он, водружая коробки поверх горы прочих покупок. Две тележки были уже набиты до отказа, и теперь они нагружали третью. — Кстати, который час?

— Десять минут четвертого. В последний раз ты спросил ровно пятнадцать минут назад.

— Правда? А я думал, уже давно.

— Пятнадцать минут назад ты сказал то же самое.

— Прости.

— Я предупреждала, что это утомительно.

— Я не устал, — солгал Джереми. — В отличие от других отцов мне небезразличен мой ребенок.

Лекси, кажется, обрадовалась:

— Вот и хорошо. Мы уже почти закончили.

— Да?

— Я только быстренько посмотрю детскую одежду.

— Прекрасно, — выдавил Джереми, сообразив, что «быстро» — это утопия.

— Всего минутку.

— Сколько хочешь, — великодушно отозвался он.

Лекси поймала его на слове. В итоге они провели целую вечность в отделе детской одежды. С ноющими ногами, чувствуя себя вьючным мулом, Джереми сел на какую-то приступочку, тогда как Лекси словно вознамерилась осмотреть все, что имелось в магазине. Она одну за другой брала вещи, рассматривала их, улыбалась или хмурилась, представляя свою маленькую дочку в том или ином наряде. Конечно, для Джереми это не имело смысла, поскольку они все равно понятия не имели, как будет выглядеть их ребенок.

— Как тебе Саванна? — спросила Лекси, изучая очередной комбинезончик. Розовый с фиолетовыми кроликами.

— Я был там всего один раз, — ответил Джереми.

— Я имею в виду имя для ребенка. Как насчет Саванны?

Джереми задумался.

— Нет, — сказал он. — Звучит слишком по-южному.

— А в чем проблема? Она южанка.

— Но отец у нее, если помнишь, янки.

— Хорошо. А какое имя нравится тебе?

— Может, Энн?

— Так зовут половину женщин в вашей семье.

Действительно, подумал Джереми.

— Зато всем им будет приятно.

Лекси покачала головой:

— Мы не можем назвать ее Энн. Я хочу, чтобы у нее было уникальное имя.

— Как насчет Оливии?

Она снова покачала головой:

— Нет.

— Что не так с Оливией?

— В школе я училась с девочкой по имени Оливия. У нее были кошмарные прыщи.

— И что?

— Это имя вызывает у меня неприятные ассоциации...

Джереми кивнул, решив, что она права. Он бы, например, не назвал дочь Марией.

— Есть другие предложения?

— Я подумала насчет Бонни. Что скажешь?

— Я встречался с женщиной по имени Бонни. У нее плохо пахло изо рта.

— Шарон?

Джереми пожал плечами.

— Шарон, которую я знал, была клептоманкой.

— Линда?

— Прости. Эта особа однажды запустила в меня туфлей.

Лекси пристально взглянула на него.

— Со сколькими ты встречался за последние десять лет?

— Понятия не имею. А что?

— У меня такое ощущение, что ты перебрал все возможные имена.

— Неправда.

— Тогда назови хоть одно.

Джереми задумался.

— Гертруда. Я могу честно сказать, что никогда не встречался с женщиной по имени Гертруда.

Лекси закатила глаза, потом снова принялась рассматривать одежду — отложила одно, потянулась за другим... Еще десять миллионов тряпок — и можно будет вернуться домой, подумал Джереми. Такими темпами, наверное, они выберутся из магазина незадолго до того, как ребенок появится на свет.

Лекси взглянула на него.

— Хм...

— Что?

— Гертруда? У меня была тетя Гертруда. Очень милая женщина... Наверное, в этом действительно что-то есть... Если подумать...

— Погоди, — запротестовал Джереми, тщетно пытаясь представить себе дочку с таким именем. — Ты шутишь?

— Мы можем звать ее Герти или Труди. Сокращенно.

Джереми встал.

— Нет уж, — сказал он. — Я много с чем могу смириться, но мы не назовем нашу дочь Гертрудой. И точка. Я отец, и, полагаю, у меня есть право голоса. Ты всего лишь спросила имя женщины, с которой я не встречался.

— Отлично, — улыбнулась Лекси. — Я пошутила. Мне никогда не нравилось имя Гертруда.

Она подошла и закинула руки ему на шею.

— Вот что... может быть, я компенсирую то, что весь день таскала тебя за собой? Например, романтический ужин у меня дома? Со свечами и вином... на твое усмотрение, разумеется. А может быть, после ужина мы еще чем-нибудь займемся...

Только Лекси могла поднять ему настроение в такой день, как сегодня, решил Джереми.

— Возможно, я сумею что-нибудь придумать.

— Дождаться не могу, когда ты скажешь, что именно.

— Придется тебе показать.

— Еще лучше, — поддразнила Лекси. Когда она потянулась поцеловать его, у нее внезапно зазвонил мобильник. Помрачнев, она принялась рыться в сумочке в поисках телефона и ответила на третьем звонке. — Да? — произнесла она. И хотя больше ничего Лекси не сказала, Джереми вдруг понял, что возникла проблема.

Через час, быстро погрузив покупки в машину, они уже сидели за столом в «Гербсе» напротив Дорис. Та говорила так быстро, что Джереми с трудом понимал.

—Давайте начнем сначала, — потребовал он, вскидывая руки.

Дорис перевела дух.

— Уму непостижимо, — сказала она. — То есть я знаю, что Рейчел взбалмошна, но не настолько же! Сегодня она должна была работать. И никто не знает, куда она делась.

— А Родни? — спросил Джереми.

— Он расстроен не меньше, чем я. Целый день ее искал. И родители тоже. Это не похоже на Рейчел — просто взять и исчезнуть, никого не предупредив. А вдруг что-нибудь случилось?

Дорис, кажется, собиралась расплакаться. Рейчел проработала в ресторане лет десять и всегда дружила с Лекси; Джереми знал, что Дорис считает девушку членом семьи.

— Я уверен, что беспокоиться не о чем. Вдруг она решила устроить себе выходной и уехала из города...

— Никому не сказав? Не удосужившись даже позвонить мне и предупредить, что не выйдет на работу? Не поговорив с Родни?

— Что именно сказал вам Родни? Может, они поссорились или...

Дорис покачала головой:

— Он ничего не сказал. Пришел утром и спросил, где Рейчел. Когда я сказала, что ее еще нет, сел и стал ждать. Она так и не появилась, и Родни решил заскочить к ней. Потом он вернулся и спросил, не приходила ли она, пока его не было.

— Он сердился? — спросила Лекси, наконец вступив в разговор.

— Нет. — Дорис потянулась за салфеткой. — Был расстроен, но не сердит.

Лекси кивнула и замолчала. Джереми поерзал.

— А она не могла просто поехать в гости?

Дорис комкала салфетку, скручивая ее, как половую тряпку.

— Родни ничего не сказал, но ты же его знаешь. Я уверена, он не ограничился тем, что «заскочил» к Рейчел. Наверное, всюду ее искал.

— И ее машины тоже нет на месте? — уточнил Джереми.

Дорис кивнула.

— Потому-то я и волнуюсь. Вдруг с ней что-нибудь случилось? Вдруг ее кто-нибудь увез?

— Вы имеете в виду — похитил?

— А что еще я могу иметь в виду?! Даже если бы Рейчел захотела уехать, куда ей деваться? Она выросла в Бун-Крике, здесь ее семья и друзья. У нее нет знакомых в Роли или в Норфолке, да и где бы то ни было еще. Рейчел не из тех, кто просто срывается с места и исчезает, никого не предупредив.

Джереми промолчал. Он посмотрел на Лекси; казалось, та внимательно слушает, но взгляд у нее был туманный, словно она погрузилась в собственные мысли.

— Рейчел и Родни ладили? — спросил Джереми. — Вы упомянули, что у них были проблемы.

— При чем здесь это? — поинтересовалась Дорис. — Родни волнуется не меньше, чем я. Он не виноват.

— Я не утверждаю, что он виноват. Я всего лишь пытаюсь выяснить, почему Рейчел могла уехать.

Дорис смерила его решительным взглядом.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Джереми. Очень легко обвинить Родни. Сказать, что он своими словами или поступками вынудил Рейчел уехать. Но это не так. Родни здесь ни при чем. Что бы ни случилось, причина в Рейчел. Или в ком-то третьем. Оставь Родни в покое. С Рейчел что-то случилось. Или она просто удрала. Вот и все.

Ее тон не допускал возражений.

— Я всего лишь пытаюсь понять, что происходит, — объяснил Джереми.

Услышав это, Дорис смягчилась.

— Я знаю, — сказала она. — Возможно, беспокоиться не о чем, но... что-то здесь не так. Рейчел никогда бы не сбежала, разве что есть причины, о которых мне неизвестно.

— Родни оповестил патрульных?

— Не знаю. — Дорис пожала плечами. — Знаю только, что сейчас он ищет Рейчел. Он обещал держать нас в курсе дела, но у меня скверные предчувствия. Мне кажется, вот-вот случится нечто ужасное. Если уже не случилось. — Она помолчала. — И это каким-то образом связано с вами.

Когда она закончила, Джереми понял, что Дорис переживает очередное прозрение. Хотя она не стесняясь именовала себя прорицательницей и определяла пол еще не рожденных детей, Дорис с меньшей охотой бралась предсказывать что-либо другое. Тем не менее ее слова не оставляли сомнений в том, что она уверена в собственной правоте. Исчезновение Рейчел каким-то образом коснется их всех.

— Не понимаю, что вы хотите сказать, — произнес Джереми.

Дорис вздохнула и встала, бросив скомканную салфетку на стол.

— Я и сама не понимаю, — призналась она, отворачиваясь к окну. — Не вижу смысла. Рейчел пропала. Я понимаю, что должна волноваться... и действительно волнуюсь, но во всем этом есть что-то еще... то, чего я пока не могу понять. Знаю лишь, что лучше бы этого не было и что...

—...случится нечто ужасное, — договорила Лекси.

Дорис и Джереми одновременно повернулись к ней. Лекси казалась такой же убежденной, как и Дорис, а главное, в ее словах прозвучала нотка понимания, как будто она в точности знала, что именно пытается выразить бабушка. Джереми снова почувствовал себя посторонним.

Дорис промолчала. В общем, слова были не нужны. Какими бы импульсами они ни обменивались, какую бы информацию ни передавали, все это оставалось непостижимым для Джереми. Внезапно он понял, что любая из них могла бы прояснить для него ситуацию, если бы пожелала, но по каким-то причинам обе предпочитали держать Джереми в неведении. Точно так же, как Лекси умолчала о том, что сидела на скамейке с Родни.

Словно прочитав его мысли, Лекси потянулась через стол и взяла Джереми за руку.

— Может быть, мне стоит пока побыть с Дорис...

Старая женщина молчала.

Джереми кивнул и встал из-за стола, опять ощутив себя чужаком. Он пытался убедить себя, что Лекси просто хочет остаться и утешить бабушку, а потому натянуто улыбнулся:

— Да. Это хорошая идея.

— Я уверен, с Рейчел все в порядке, — звучал в трубке голос Элвина. — Она взрослая женщина и, разумеется, знает, что делает.

Уехав из «Гербса», Джереми заскочил к Лекси и оставил там покупки. Сначала он намеревался подождать ее, но потом решил поехать в «Гринлиф коттеджес». Не за тем, чтобы работать, а чтобы оттуда позвонить Элвину. Почти против воли, но он начал сомневаться, что действительно знает Лекси. Судя по всему, она куда больше волновалась о Родни, чем о Рейчел; Джереми задумался, что могло означать внезапное исчезновение официантки.

— Согласен, но это странно, тебе так не кажется? Ты ведь ее видел. Скажи, Рейчел похожа на женщину, которая может просто взять и уехать, никого не предупредив?

— Бог весть, — отозвался Элвин. — Но возможно, это как-то связано с Родни.

— С чего ты взял?

— Она ведь с ним встречается. Не знаю — может, они поссорились. Может быть, она думает, что он по-прежнему клеится к Лекси, ну или что-то в этом духе. Или она решила уехать на пару дней, чтобы проветрить мозги. Если помнишь, Лекси поступила точно так же.

Джереми вспомнил свой опыт с Лекси и подумал, что это, вероятно, общая для южанок черта.

— Не исключено, — ответил он. — Но Родни ничего не сказал Дорис.

— Так утверждает сама Дорис. Ты не можешь знать наверняка. Возможно, именно об этом у них с Лекси сейчас разговор, поэтому они и хотели остаться наедине. Наверное, Дорис переживает за Родни не меньше, чем за Рейчел.

Джереми не ответил. Вполне вероятно, что его друг прав. В наступившей тишине Элвин добавил:

— А может быть, никакой проблемы вообще нет. Я уверен, все выяснится.

— Да, — ответил Джереми. — Наверное. Он слышал, как Элвин дышит в трубку.

— Что у вас творится на самом деле?

— А что ты имеешь в виду?

— Тебя... и все остальное. С каждым разом ты становишься все более подавленным.

— Просто занят, — привычно отговорился Джереми. — Слишком много нового.

— Да, это я уже слышал. Последние деньги уходят на ремонт, скоро свадьба, у тебя будет ребенок. Но проблемы случались и раньше, и признай, что сейчас твоя жизнь куда приятней, чем во времена развода с Марией. Однако ж в те годы чувство юмора тебе не отказывало.

— И сейчас не отказывает. Если бы я не смеялся над своими бедами, то, наверное, уже забился бы в угол и пускал слюни.

— Ты что-нибудь пишешь?

— Нет.

— Есть идеи?

— Нет.

— Может быть, попросить Джеда, чтобы он прятал твою одежду, пока ты работаешь?

Джереми впервые расхохотался.

— Да уж, это точно поможет. Я уверен, Джед оценит идею.

— С другой стороны, можешь быть уверен, что он не проболтается. Он ведь не умеет разговаривать.

— Умеет.

— Правда?

— Если верить Лекси, да. Просто он со мной не разговаривает.

Элвин усмехнулся:

— Ты уже привык к чучелам в твоей комнате?

Джереми понял, что просто перестал их замечать.

— Ты не поверишь, но привык.

— Даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Честно говоря, я и сам не знаю.

— Ладно, слушай, я тут не один. Невежливо бросать гостя, поэтому пока. Позвони на выходных. Или я сам позвоню.

— Хорошо, — сказал Джереми и положил трубку. Глядя на экран, он покачал головой. Может быть, завтра получится.

Как только он встал, телефон зазвонил опять. Решив, что это Элвин, который позабыл ему что-то сказать, Джереми поинтересовался:

— Ну?

— Привет, Джереми, — произнесла Лекси. — Странный способ отвечать на звонки.

— Прости. Я только что разговаривал с Элвином и решил, что это он. В чем дело?

— Мне очень неприятно, но придется отменить наш сегодняшний ужин. Давай перенесем его на завтра, ладно?

— Почему?

— Из-за Дорис. Она сильно расстроена, так что, видимо, мне придется посидеть у нее какое-то время.

— Может быть, я приеду? Заодно привезу еды.

— Ничего страшного. У Дорис полно провизии. Честно говоря, вряд ли она в настроении ужинать. И потом, мне самой будет спокойнее, если я удостоверюсь, что все в порядке — у бабушки ведь проблемы с сердцем...

— Понимаю, — сказал Джереми.

— Ты уверен? Мне так неловко...

— Честное слово, никаких проблем.

— Обещаю искупить свою вину. Завтра же. Может быть, даже надену узкое платье, пока буду готовить для тебя ужин.

Невзирая на разочарование, Джереми попытался говорить спокойно:

— Прекрасная мысль.

— Я тебе перезвоню, хорошо?

— Конечно.

— Я тебя люблю. И ты это знаешь.

— Да. Знаю.

Лекси замолчала; лишь повесив трубку, Джереми сообразил, что не произнес тех же слов в ответ.

* * *

Как завоевать доверие человека? Или нужно просто верить?

Джереми по-прежнему не знал. Сколько бы он ни сталкивался с подобными ситуациями, каждый раз понятия не имел, что делать. Оставаться в «Гринлиф коттеджес»? Поехать к Лекси и подождать ее там? Проверить, действительно ли она у Дорис?

Вот чем все закончилось, подумал он. Действительно ли она у Дорис? Конечно, можно изобрести какой-нибудь правдоподобный предлог и позвонить Дорис, чтобы выяснить. Но это означало бы, что он не верит Лекси. А если так — почему они женятся?

«Потому что ты ее любишь», — ответил внутренний голос.

Так и есть, признал Джереми, но сейчас, сидя в одиночестве в «Гринлиф коттеджес», он задумался о том, что такое слепая любовь. Когда они с Марией были женаты, Джереми ни разу ее не заподозрил, даже когда отношения близились к концу. Он не выяснял у ее родителей, где она, редко звонил на работу и лишь пару раз приехал без предупреждения. Мария не давала ему повода к расспросам, и Джереми не помнил, чтобы у него возникали сомнения. Но теперь, когда речь идет о нем и Лекси?..

Такое ощущение, что он видел ее с двух точек зрения: когда они вместе, он бранил себя за подозрительность, а когда порознь — позволял своему воображению разгуляться.

Но разве это просто игра воображения? Он видел, как Лекси и Родни держатся за руки. Когда Джереми спросил, чем Лекси занималась днем, она даже не упомянула о встрече с Родни. Потом Джереми получил странное письмо от человека, который предпринял огромные усилия к тому, чтобы остаться неизвестным. И когда Дорис заговорила о Рейчел, Лекси спросила лишь, был ли Родни сердит или нет.

С другой стороны, если она неравнодушна к Родни, почему бы просто этого не признать? Зачем ей давать согласие на брак с другим? Зачем покупать дом, ехать в детский магазин и проводить с Джереми почти каждый вечер? Из-за ребенка? Лекси консервативна, но она — не женщина пятидесятых годов. Она жила с парнем в Нью-Йорке, завела страстный роман с Мистером Ренессансом... Лекси не из тех, кто откажется от любимого человека ради ребенка. Следовательно, она любит Джереми. Она сказала ему это по телефону. И говорила каждый раз, когда они были вместе. Шептала, когда они держали друг друга в объятиях.

Нет поводов не верить Лекси, подумал он. Никаких. Она его невеста; если Лекси говорит, что посидит у Дорис, так оно и есть. Точка. И только одно «но»: отчего-то Джереми сомневался, что она у Дорис.

Небо потемнело; Джереми было видно, как на ветру качаются ветви деревьев. Их покрывала свежая весенняя листва, которая в свете месяца отливала серебром.

Он останется и подождет звонка. Они собираются пожениться, и Джереми ей доверяет. Сколько раз он уже проверял Лекси, после того как заметил ее с Родни, — лишь для того, чтобы обнаружить ее машину возле библиотеки и почувствовать себя идиотом? Пять раз? Десять? Почему сегодня что-то должно быть иначе?

Все в порядке, твердил он, когда потянулся за ключами. Как у мотылька, которого влечет к свету, у Джереми не было выбора; он продолжал ругать себя, но тем не менее выскользнул за дверь и сел в машину.

Ночь была тихая, город казался безлюдным, а «Гербс» — странно зловещим. Джереми, не останавливаясь, покатил к Дорис, зная, что найдет Лекси там. Когда он увидел машину Дорис на дорожке, то вздохнул и ощутил странную смесь облегчения и сожаления. До этой минуты Джереми не помнил, что оставил Лекси в «Гербсе» без машины. Он чуть не засмеялся вслух.

Отлично, подумал он, все в порядке. Джереми поехал обратно, решив дождаться Лекси дома. Когда она вернется, он охотно и спокойно выслушает ее и приготовит горячий шоколад, если нужно. Вечно он делает из мухи слона.

Когда Джереми свернул и увидел в конце улицы бунгало, то инстинктивно принялся нащупывать тормоз. Пригнувшись к ветровому стеклу и замедлив ход, он несколько раз моргнул, не веря своим глазам, а потом изо всех сил сжал руль.

Ее машины не было, свет в доме не горел. Джереми развернулся, не заботясь о том, что покрышки оглушительно скрипнули. Он нажал на газ и помчался через весь город. Он прекрасно знал, где она. Если Лекси не в библиотеке, не в «Гринлиф коттеджес», не у Дорис и не в «Гербсе», есть только одно место, где она может быть.

Он не ошибся; свернув на улочку, где жил Родни Хоппер, Джереми увидел машину Лекси возле его дома.

Date: 2015-10-19; view: 308; Нарушение авторских прав