Глава 6. В субботу, предшествующую их дебютному балу, сестры Дэрент катались на лошадях по Гайд‑парку

В субботу, предшествующую их дебютному балу, сестры Дэрент катались на лошадях по Гайд‑парку. Это ежедневное послеполуденное развлечение организовал для них предприимчивый Ферди, называющий себя их наставником и учителем, призванным помочь преодолеть опасности сезона. И Доротея с Сесилией, и даже леди Мерион считали его едва ли не членом семьи.

На прошлой неделе Ферди впервые пришла в голову мысль о том, что сестры обрадуются возможности прокатиться верхом, и он явился в Мерион‑Хаус со специально выбранными для них лошадьми. Доротея обожала скакать верхом, и даже Сесилия получала удовольствие от легкого галопа, поэтому обе с радостью поддержали идею Ферди. Не прошло и десяти минут, как они облачились в свои элегантные костюмы для верховой езды, сшитые для них Селестиной, и отправились в парк в сопровождении гордого Ферди и его приятеля мистера Дермонта.

Одетая в простую зеленую амазонку, выгодно подчеркивающую достоинства фигуры, и с мягкой фетровой шляпкой с павлиньим пером на голове, Доротея с легкостью управлялась со своей резвой гнедой кобылой. Сесилия, прекрасное видение в светло‑голубой тунике и темно‑голубой юбке с меховой оторочкой, а также меховой шляпке, тоже радовалась своей послушной лошадке под дамским седлом. Их первая верховая прогулка имела огромный успех.

Сегодня, привычно скача рядом с Ферди, Доротея услышала знакомый насмешливый голос, обращенный к ней:

– Какая же вы совершенная молодая леди, мисс Дэрент!

Повернувшись, она поймала на себе откровенно восхищенный взгляд маркиза Хейзелмера и покраснела. Заметив восхитительного вороного коня, на котором он ехал, она не смогла удержаться от восклицания:

– Что за великолепное животное!

Великолепное животное тут же угадало похвалу в ее голосе, но было без труда сдержано Хейзелмером.

– И с хорошим вкусом, похоже! К сожалению, манеры беднягу подводят, но это потому, что он три дня простоял в стойле и теперь пребывает в отвратительном настроении. – Хейзелмер не сводил с нее ореховых глаз. – Не хотите ли пуститься галопом, мисс Дэрент?

Испытывая искушение ответить согласием, Доротея обернулась, ища поддержки у своего наставника Ферди, но оказалось, что тот таинственным образом исчез.

– Боитесь? – насмешливо поинтересовался маркиз.

Забыв об осторожности, Доротея сказала:

– Что ж, хорошо. В какую сторону?

– Следуйте за мной.

С этими словами Хейзелмер пустил своего скакуна по широкой тропе, исчезающей в глубине парка. Доротея, будучи опытной наездницей, почти не отставала, когда он описал широкую дугу по поляне в дальнем конце парка. Немного ослабив поводья, она описала более широкую дугу, подскакав ближе к деревьям, отчего низко висящая ветка сорвала с ее головы шляпку.

Оба весело рассмеялись, и Хейзелмер подъехал к тому месту, где осталась шляпка, снял ее с ветки и отряхнул. Доротея дожидалась чуть поодаль, наблюдая за его действиями. Поглаживая рукой павлинье перо, Хейзелмер подошел к ней, но вместо того, чтобы передать шляпку, положил руки ей на талию.

– Спускайтесь, мисс Дэрент.

Она хотела было отказаться, но не знала, как это сделать без того, чтобы не показаться жеманной или, еще хуже, кокетливой. Ощущая на своей талии его крепкие руки и глядя в его веселые глаза, Доротея решила действовать смело и высвободила ноги из стремян. Маркиз легко поднял ее и поставил на землю рядом с собой.

– Не шевелитесь, – скомандовал он и, ловко вынув из ее волос длинную шляпную шпильку, с ее помощью закрепил шляпку на голове. Потом он провел рукой по перу, поправляя его.

Доротея обнаружила, что его глаза больше не смеются, но странно поблескивают. Она смотрела в них как завороженная, позабывая обо всем вокруг. На мгновение она решила даже, что маркиз ее поцелует. Внезапно в его взгляде снова появились привычные насмешливые искры. Он посадил ее обратно на лошадь.

– По крайней мере, Ферди я вас верну в том же безукоризненном виде, в каком умыкнул от него. – Его циничные слова задели Доротею.

Испытывая смущение, она рассердилась на Хейзелмера, который сначала раздразнил ее, а в последний момент отстранился. Поняв, что ее мысли приняли неподобающий оборот, она нахмурилась и подстегнула свою лошадь, опасаясь, как бы маркиз не заметил краску на ее щеках и не догадался о причине.

Хейзелмер тоже сел в седло, и, не говоря ни слова, они поскакали назад, пустив лошадей легким галопом. Он заметил ее нахмуренные брови, не решил, что это вызвано гневом на него, а не досадой на его сдержанность.

За деревьями показался пригорок, на который они, не сговариваясь, взобрались и остановились, высматривая остальных спутников. Оказалось, что те недалеко. К группе присоединился лорд Фэншоу, который в настоящий момент был всецело поглощен беседой с Сесилией. Даже издалека Доротея заметила, как увлечена разговором ее сестра. Ферди и мистер Дермонт встретили двух приятелей, и теперь все четверо бесцельно гарцевали вокруг, отдаляясь все дальше и дальше от занятой разговором пары. Внезапно Доротею осенило, что суждения Ферди могут оказаться не такими уж и непогрешимыми.

Внезапно ее затопило чувство вины от осознания того, что она и сама проявила беспечность. Не так‑то просто будет объяснить, как она оказалась наедине с маркизом Хейзелмером в укромном уголке парка. К счастью, она была уверена, что их никто не видел. Но оставить Сесилию вдвоем с Фэншоу практически у всех на виду! Немыслимо! Неужели Ферди совсем выжил из ума?

Заслышав смех Хейзелмера, Доротея поспешно перевела на него взгляд. Его ореховые глаза смотрели прямо на нее.

– Не вините Ферди. Он вел бы себя как настоящий рыцарь, будь тут замешан кто‑то другой, но нас с Фэншоу он опасными не считает.

Наградив маркиза сердитым взглядом, Доротея поскакала к сестре. Заметив ее, Фэншоу, удивленно вздернув бровь, переглянулся с чуть отставшим Хейзелмером. Доротее не нужно было вглядываться в его смеющееся лицо, чтобы понять, что лордов Хейзелмера и Фэншоу едва ли можно назвать достойными доверия спутниками.

Заметив, что сестра хмурится, Сесилия лучезарно улыбнулась, ничуть не испытывая смущения, и с готовностью последовала за Доротеей, пустившей свою лошадь к воротам.

В этот момент к их маленькой компании присоединился Эдвард Бьюкенен, восседающий на эффектном скакуне. До него дошли слухи о том, что сестры Дэрент каждый день совершают верховые прогулки в Гайд‑парке, и он решил воспользоваться возможностью поразить воображение мисс Дэрент своим талантом если не превосходного танцора, то хотя бы лихого наездника. К несчастью для него, его горячий конь, взятый напрокат в коммерческой конюшне, оказался совсем неэлегантным. Он имел чрезмерно длинную спину и весьма примечательную привычку брыкаться задней ногой.

Поравнявшись с группой, Бьюкенен поклонился Доротее:

– Рад встрече, мисс Дэрент.

Доротея холодно кивнула в ответ:

– Мистер Бьюкенен, боюсь, мы уже собирались вернуться обратно на Кэвендиш‑сквер.

Губы Хейзелмера дрогнули в усмешке.

– Это не имеет значения, дорогая леди, – взмахнув рукой, возразил Эдвард Бьюкенен. – Я с радостью присоединюсь к вашему эскорту.

Доротея была поражена. Будучи не в силах запретить ему это, она ничего больше не могла поделать. Ее лицо превратилось в непроницаемую маску, когда она представляла навязчивого поклонника своей компании. Маркиз в ответ лишь вскинул черную бровь, лорд Фэншоу проявил схожую сдержанность. Они не выказали готовности уступить мистеру Бьюкенену свое место подле сестер Дэрент. Но вздыхать от облегчения было рано – Доротея заметила недобрый блеск в его глазах. Когда они, спешившись, повели своих лошадей через ворота, Эдвард завел разговор о методах сбора урожая.

На этот раз он явно недооценил своих соперников. Хейзелмер, которого с детства воспитывали с мыслью, что когда‑нибудь он станет управлять многочисленными семейными поместьями Генри, и Фэншоу, еще не вступивший в права наследства, но уже вовлеченный в дела владений семьи Эглемон, разбирались в этом вопросе гораздо лучше самого Бьюкенена. Под давлением собеседников он был вынужден признать, что у него есть участок земли в Дорсете. Насколько большой? Нет‑нет, ничего особенного. И все же? Вообще‑то довольно маленький. А домашний скот имеется? Очень немного. И разведением он еще не начал заниматься.

С трудом сдерживая смех, Доротея искоса посмотрела на Ферди, который шел следом за ней, и поразилась блуждающей на его простодушном лице блаженной усмешке. Мистер Дермонт тоже, похоже, находил ситуацию довольно забавной. А Сесилия, которой прежде не доводилось сталкиваться с мистером Бьюкененом, и вовсе пребывала в восторге. Тактика их светлостей стала Доротее вполне понятна. Постаравшись придать своему лицу свойственную сфинксу невозмутимость, она молча наблюдала за попавшим в затруднительное положение мистером Бьюкененом, которого в настоящий момент допрашивал Фэншоу. Затем она перевела взгляд на Хейзелмера, и он, точно почувствовав это, тоже посмотрел на нее. Ее взволновала сверкающая в его глазах веселость.

К этому времени мистер Бьюкенен, отчаянно желающий сменить тему разговора и осознавший, что его лихой скакун не идет ни в какое сравнение с лошадьми остальных, спросил:

– Я впечатлен вашей кобылой, мисс Дэрент. Правильно ли я понимаю, что она взята напрокат?

– О да. В этом нам помогает Ферди.

Повернувшись к молодому человеку, Доротея заметила застывшее на его лице странное безучастное выражение.

– И в какой же конюшне вы их берете, мистер Ачесон‑Смит, смею поинтересоваться? – не унимался Эдвард Бьюкенен.

– В конюшне на Титчфилд‑стрит, правда, Ферди? – вмешался Хейзелмер.

Ферди встрепенулся:

– Ну конечно! Титчфилд‑стрит! Именно!

Доротее стало интересно, что с ним такое случилось.

Хейзелмер, прекрасно осведомленный о том, что никакой конюшни на Титчфилд‑стрит нет – более того, улицы с таким названием вообще не существует в городе, – дружелюбно улыбнулся мистеру Бьюкенену. Они как раз подошли к воротам.

Завидев эту улыбку, мистер Бьюкенен решил, что сегодня он достаточно потрудился на благо будущего. Объявив, что его ожидают неотложные дела, он откланялся и удалился. После его ухода на некоторое время воцарилась тишина. Лишь когда он скрылся из вида, все дружно расхохотались.

Наконец, сестры Дэрент в окружении лордов Хейзелмера и Фэншоу и с Ферди и мистером Дермонтом в арьергарде добрались до Кэвендиш‑сквер. По дороге их светлости вовлекли обеих девушек в разговор на общие темы. Доротея подозревала, что их безукоризненное поведение – всего лишь коварный план, призванный убедить ее, что в их действиях в парке не случилось ничего предосудительного. Получив представление о том, чего можно ожидать от конных прогулок в будущем, Доротея осознала, что им с сестрой нужно выработать ответный план, призванный свести к минимуму хитроумные маневры Хейзелмера и Фэншоу. Она понимала, что совсем избавиться от этих джентльменов не удастся, потому что они обладают огромным опытом в подобного рода вопросах.

По прибытии на Кэвендиш‑сквер Доротея хотела было спешиться самостоятельно, но Хейзелмер лично помог ей спуститься на землю. Не убирая рук с ее талии, он посмотрел в ее милое лицо внезапно посерьезневшим взглядом. Его глаза блеснули, но тут раздался смех Сесилии, и момент был упущен. Убрав руки, маркиз отвесил Доротее поклон и произнес обычным слегка насмешливым голосом:

– Au revoir[15], мисс Дэрент. Мы еще встретимся с вами нынче вечером.

Эти слова вернули Доротею с небес на землю. Распрощавшись с джентльменами, она взяла Сесилию под локоток, и они вошли в Мерион‑Хаус.

Меллоу сообщил им, что леди Мерион решила отдохнуть перед балом и настоятельно рекомендует внучкам последовать ее примеру. Бал сегодня вечером давала герцогиня Ричмонд, и он считался одним из знаковых событий сезона. Традиционно бал проводился в первую субботу апреля, а следом начиналась череда дебютных балов, самые важные из которых – также по традиции – проводились по средам и субботам до конца апреля, а иногда прихватывали и часть мая. Хотя на воскресенье, понедельник и вторник были запланированы некоторые незначительные приемы, в среду давали только один бал – в Мерион‑Хаус. Еще несколько матрон планировали в этот день провести балы для своих дочерей, но, оценив потенциал сестер Дэрент, назначили другие даты, благоразумно рассудив, что лучше собрать меньшее число гостей, чем вообще никого не дождаться.

Интерлюдия с Хейзелмером дала Доротее пищу для ума, поэтому, сочтя совет бабушки очень своевременным, они с Сесилией разошлись по своим спальням якобы чтобы отдохнуть.

Триммер, новая горничная Доротеи, ожидала хозяйку, чтобы помочь ей переодеться. Леди Мерион с Уитчетт решили оставить при Сесилии Бетси, так как она была в курсе случающихся с девушкой приступов недомогания. Доротее же требовалась более опытная помощница. Когда Уитчетт спросили, нет ли у нее подходящей кандидатки на примете, она порекомендовала свою племянницу Триммер. К счастью, эта девушка очень привязалась к Доротее, подпав под очарование своей юной госпожи.

Остановившись посередине комнаты, Доротея стала вытаскивать из прически шпильку, которой маркиз приколол ее шляпку. Ей хотелось бы, чтобы Триммер ушла, но не хватало мужества отослать ее прочь. Поэтому пришлось терпеливо дожидаться, пока заботливая горничная снимет с нее уличную одежду и наденет на нее домашний халат из зеленого шелка. Лишь после этого Доротее удалось, отрешившись от происходящего вокруг, целиком сосредоточиться мыслями на маркизе Хейзелмере.

Сидя перед туалетным столиком, она распустила волосы и стала рассеянно водить по ним расческой, задумчиво глядя на свое отражение в зеркале. С самого первого момента их знакомства Хейзелмер попытался пробить брешь в защитной стене, которой было обнесено ее сердце. Это было бесспорным фактом. Но с этого самого момента Доротея решила избегать размышлений о естественном исходе данной ситуации.

Внимательно всматриваясь в свои зеленые глаза, отражающиеся в зеркальной поверхности, она вздохнула. Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что за новые чувства всколыхнул в ней маркиз. Но после сегодняшнего происшествия она больше не могла обманывать саму себя. Находясь с ним наедине в укромном уголке Гайд‑парка, она была уверена, что он ее поцелует. И ей этого очень хотелось. Почти так же, как тогда, у ежевичного куста. Каким бы скандальным тот поцелуй ни был, она долгие недели мечтала о его повторении.

Отложив расческу в сторону, Доротея собрала волосы в узел. Она отдавала себе отчет в том, что с нетерпением ждет встречи с маркизом, куда бы ни направлялась, что ей нравится находиться в его обществе, невзирая на его надменное, временами выводящее из себя поведение. А его раздражающая привычка угадывать ее мысли лишь добавляла их встречам пикантности, и Доротея наслаждалась их совершенно нетипичными разговорами. Когда Хейзелмера не было рядом и некому было подсмеиваться над ней или провоцировать ее, она тосковала по взгляду его ореховых глаз и не могла придумать себе никакого занятия. Из этого следовал неизбежный вывод о том, что ему удалось‑таки завоевать ее сердце. Но что ей теперь было делать?

Встав со стула, Доротея пересекла комнату и, улегшись на кровать, стала рассеянно поигрывать шнуром полога. Теперь, уверенная в своих чувствах, она не могла не задаваться вопросом о том, испытывает ли и он к ней что‑то? Искреннюю симпатию, несомненно. С другой стороны, маркиз вошел в тот возраст, когда мужчине положено жениться. Возможно, в свойственной ему высокомерной манере он просто счел ее подходящим вариантом? Но ведь если бы его интерес к ней был ненастоящим, она конечно же сумела бы это понять? Тут Доротея вспомнила, что Хейзелмер является мастером в подобного рода играх, а она – новичком. При обычных обстоятельствах он, конечно, предложил бы ей руку и сердце, а она, повинуясь тем же неписаным правилам поведения, ответила бы согласием. Проблема заключалась в том, что она любила его, но не знала, взаимно ли ее чувство.

Доротея размышляла над этим вопросом уже полчаса. Хотя Хейзелмер и обладал удивительной способностью читать ее мысли, она была уверена, что ничем не выдала глубины своего интереса к нему. Ей представлялось разумным не раскрывать ему своего сердца до тех пор, пока он не заявит о своих намерениях.

Но ведь их безобидный легкий флирт не может продолжаться бесконечно, и события нынешнего дня стали тому подтверждением. Возможно, во время одной из последующих встреч ей удастся подтолкнуть его к признанию? При мысли о том, что она может подтолкнуть к чему‑то такого человека, как Хейзелмер, на ее лице появилась усмешка. Это, по крайней мере, будет не трудно. Сразу же почувствовав себя более уверенно, Доротея положила голову на подушку и, измученная думами, заснула и проспала до тех пор, пока не пришла Триммер, чтобы одеть ее к балу у герцогини Ричмонд.

Если бы, вместо того чтобы смотреть в зеркало, Доротея выглянула из окна, то заметила бы Хейзелмера, Фэншоу и Ферди, входящих в Хейзелмер‑Хаус. Оставив лошадей на конюшне за особняком, они шагали к парадному входу, увлеченные дискуссией. Открыв дверь своим ключом, Хейзелмер переступил порог, но тут же замер. Ферди, следующий за ним по пятам, врезался ему в спину и, выглянув из‑за его плеча, воскликнул:

– Великий боже!

Поднеся монокль к глазам, Хейзелмер обозревал громоздящиеся в прихожей сундуки и коробки. Завидев пробирающегося к нему через горы багажа дворецкого, маркиз обратился к нему притворно спокойным голосом:

– Майттон, что это такое?

Майттон, хорошо знакомый с подобным тоном, поспешил пояснить:

– Ее светлость приехали, милорд.

– Которая из них? – не сдавался Хейзелмер, пораженный внезапной неприятной мыслью.

– Вдовствующая, милорд! – ответил Майттон, не понимая странного вопроса хозяина.

– Ну разумеется! – сказал Хейзелмер, испытывая огромное облегчение. – Я‑то уж решил, что Мария или Сьюзен вернулись.

Эти слова все объяснили. Антипатия, которую маркиз питал к своим старшим сестрам, ни для кого не являлась секретом. Несколько лет назад они пытались женить его, но потерпели поражение и теперь считались persona non grata[16]и не допускались ни в одно из поместий Хейзелмера. Так как обе они были замужем за людьми состоятельными, маркиз не видел причин, по которым ему следовало приглашать сестер к себе в дом, позволяя им снова вмешиваться в его жизнь.

Погруженный в размышления, он напрочь забыл, что его мать, вдовствующая маркиза Хейзелмер, имеет обыкновение приезжать в город на несколько недель во время сезона и обязательно посещает бал герцогини Ричмонд. Еще раз обведя взглядом нагромождение вещей, он спросил:

– Как поживает ее светлость, Майттон?

– Удалились отдохнуть, но заверили, что присоединятся к вам за ужином.

Рассеянно кивнув, Хейзелмер зашагал по коридору, старательно обходя сундуки и коробки. Пройдя сквозь двустворчатые двери, он оказался в прекрасно обставленной библиотеке. Ферди с Фэншоу последовали за ним. Закрыв за собой двери, Фэншоу усмехнулся:

– Вечно они путешествуют с горами багажа, да? Думаю, твоей матери не потребуется и половины из привезенного с собой. Моя, кстати, поступает точно так же.

Хейзелмер угрюмо кивнул. Осознав, что ужин один на один со своей проницательной родительницей может оказать губительное воздействие на его без того подавленное настроение, он решил обеспечить себя подкреплением.

– Тони, ты ведь останешься на ужин? И ты тоже, Ферди, правда?

Фэншоу согласился, а Ферди пояснил:

– С удовольствием, но не забывай, что мне нужно сопровождать леди Мерион, и ее внучек на бал, поэтому в семь я должен уйти.

– Раз ты уходишь в семь, нам нужно выехать еще раньше, – произнес Фэншоу. – Не вздумай выходить из Мерион‑Хаус, пока от этого крыльца не отъедет экипаж!

Хейзелмер позвонил в колокольчик, призывая дворецкого, и, когда тот явился, отдал распоряжения:

– При всем уважении к ее светлости мы поужинаем в пять и отправимся на бал в семь часов вечера. Проследите за тем, чтобы экипаж был подан к этому времени и ни секундой позже.

Майттон отправился вниз, на кухню, чтобы передать приказ хозяина орудующему там волшебнику от кулинарии. Налив всем вина и раздав бокалы, Хейзелмер устроился в одном из кресел с подголовником, стоящем у мраморного камина. Фэншоу занял место напротив, а Ферди живописно расположился на кушетке. Повисло необременительное молчание, через некоторое время нарушенное Фэншоу:

– Что заставило тебя так рано вернуться с верховой прогулки?

Не поднимая глаз от созерцания холодного очага, Хейзелмер ответил:

– Искушение.

– Что?

Вздохнув, маркиз пояснил:

– Помнишь, мы договорились играть по правилам?

Фэншоу кивнул.

– Так вот, если бы мы задержались подольше, я наплевал бы на правила. Поэтому мы и вернулись.

Фэншоу сочувственно кивнул:

– Ситуация оказалась более запутанной, чем я себе представлял.

Хейзелмер перевел взгляд на своего приятеля, но тут неожиданно заговорил Ферди:

– Отчего же ситуация кажется запутанной? Я бы сказал, что для вас двоих все очень просто. Отправляйтесь к опекуну девушек, этому мерзкому Герберту, и попросите их руки. Все просто! Никаких проблем.

Заметив, что на лицах приятелей появилось выражение плохо сдерживаемого терпения, он догадался, что упустил что‑то жизненно важное, и теперь ожидал, когда его просветят на этот счет. Не отрывая глаз от изящного бокала, который держал в руке, Хейзелмер пояснил:

– А трудность, Ферди, заключается в определении истинной природы привязанности сестер Дэрент. То есть я не могу сказать, играет ли мисс Дэрент в какую‑то игру, или ее сердце в самом деле исполнено любви к твоему покорному слуге.

Ферди недоверчиво смотрел на приятелей, напрочь лишившись дара речи. Наконец он воскликнул:

– Не может быть! Тьфу, пропасть! Не верю. Марк, чтобы ты – да не мог это определить?

– Как мне это сделать?

Ферди открыл было рот, но тут же снова его закрыл и повернулся к Фэншоу:

– И ты тоже?

Фэншоу лишь угрюмо кивнул.

Помолчав немного, чтобы обдумать эти удивительные новости, Ферди заявил:

– Но ведь им обеим нравится проводить время в вашем обществе!

– Да, это не вызывает сомнений, – рассеянно согласился Хейзелмер. – Но больше мне ничего не известно.

– Верно, – подтвердил Фэншоу. – Одного взгляда в их глаза достаточно, чтобы понять, что им нравится наша компания, нравится разговаривать с нами, танцевать с нами. Да и отчего бы нет? Но это вовсе не означает, приятель Ферди, что они любят нас.

Теперь и Ферди осознал затруднение, в котором оказались его друзья. Задумавшись над тем, чем может им помочь, он вдруг поймал на себе пристальный взгляд маркиза.

– Ферди, – негромко произнес Хейзелмер, – если ты хоть словом обмолвишься о нашем разговоре за пределами этой комнаты…

– Мы превратим твою жизнь в сущий ад, – подхватил Фэншоу.

Это была стандартная угроза у троих приятелей, и Ферди поспешил заверить их, что подобное вообще не приходило ему в голову. Он даже слегка побледнел под скептическим взглядом Хейзелмера.

Повисло гнетущее молчание. Наконец, Фэншоу бросил взгляд на часы на каминной полке и объявил:

– Пойду‑ка я переоденусь. Ты со мной, Ферди?

Все трое встали. Проводив приятелей, Хейзелмер поднялся в свою спальню и обнаружил, что Мургатройд уже ждет его. Как верно заметил Тони, ситуация из приятной превратилась в запутанную.

За легким ужином Доротея, любопытство которой было раззадорено сказанными в парке словами Хейзелмера, осведомилась у леди Мерион о том, что связывает маркиза, Фэншоу и Ферди.

Леди Мерион, полагающая такой вопрос очень разумным в сложившихся обстоятельствах, с радостью пустилась в подробные объяснения:

– Главные поместья пэров Хейзелмера и Эглемона, принадлежащие семьям Генри и Фэншоу соответственно, находятся по соседству в графстве Суррей. Эти семьи всегда были близкими друзьями и союзниками. Хейзелмер и Фэншоу родились через несколько недель один после другого, Хейзелмер старше. У обоих есть по две старших сестры, а у Хейзелмера еще и одна младшая, но вот братьев ни у одного нет. Было вполне естественно, что мальчики вместе росли, потом вместе учились в Итоне и Оксфорде. В обществе они вращаются уже… ох, десять лет. Связывающие их узы очень крепки – крепче, полагаю, чем если бы они в самом деле были братьями.

– А что насчет Ферди? – спросила Сесилия.

– Ферди – сын сестры матери Хейзелмера, то есть доводится ему кузеном. Он лет на пять моложе Марка, и летом обычно гостил у Хейзелмера. У них разные типы темперамента, да и возраст тоже, но при этом все трое являются закадычными друзьями. Они всегда помогали друг другу, а будучи помоложе, и покрывали друг друга, когда кто‑то из них попадал в передрягу. Ферди искренне привязан к маркизу и лорду Фэншоу, а они оберегают его и относятся к нему с большим вниманием.

Когда с едой было покончено, леди Мерион, посмотрев на часы, отправила внучек переодеваться.

– Вы же знаете, что Ферди никогда не опаздывает и не любит, когда другие заставляют его ждать.

Леди Мерион не ошиблась, говоря о том, что связывающие трех приятелей узы были очень крепки. Их дружба началась с первого приезда Ферди в поместье Хейзелмер. В первое же утро застенчивый одиннадцатилетний паренек увидел своего роскошного шестнадцатилетнего кузена и его друга, выезжающих с конюшни на прогулку верхом. Он в то время находился в своей комнате, но быстро оделся и поспешил на конюшню, надеясь раздобыть лошадь и нагнать их. Вместо этого Ферди пал жертвой двух пареньков – помощников конюха, которые шутки ради посадили его на необъезженного арабского жеребца. Почуяв свободу, конь понес что было сил, и Ферди пришлось отчаянно цепляться за гриву, чтобы не свалиться и не сломать себе шею. К счастью, он направлялся в ту же сторону, куда отправились старшие мальчики. Марк и Тонн пустились вдогонку, чтобы спасти и жеребца, и наездника. Мужество и удача помогли им взять ситуацию под контроль. С того дня троица стала неразлучной, насколько позволял их разный возраст и несхожесть интересов. Другие дети, пытающиеся обидеть Ферди, очень скоро усвоили, что отвечать им придется перед Тони или еще более грозным Марком.

Узы, сформированные в детстве, остались столь же крепки и во взрослой жизни. Когда Ферди попал в беду из‑за женщины, то обратился за помощью не к своему эксцентричному отцу‑ученому, но к Марку, который помог решить проблему. Когда Ферди Ачесон‑Смит впервые приехал в город, завсегдатаи лучших мужских клубов быстро усвоили, что, попытайся они угрожать ему, будут иметь дело с маркизом Хейзелмером и лордом Фэншоу. Когда Ферди оказался вовлеченным в спор с одним карточным шулером, вызвавшим его на дуэль – практика хотя и запрещенная, но весьма распространенная в их среде, – именно Хейзелмер выступил вперед и положил конец этой истории.

Сам Ферди оказался также очень полезным их светлостям. У него был такой заслуживающий доверия вид, что женщины охотно поверяли ему свои тайны. За последние пять лет он не раз сослужил Хейзелмеру и Фэншоу добрую службу. Как Хейзелмер сказал Доротее, Ферди никогда не смотрел на приятелей косо.

Спускаясь по лестнице в Хейзелмер‑Хаус, вдовствующая маркиза Хейзелмер размышляла о том, как было бы хорошо, если бы в этом доме появилась новая леди Хейзелмер, которая бы нашла применение многочисленным прекрасным гостиным. Верная традиции, маркиза прибыла из Суррея, ожидая от этого сезона гораздо большего, чем обычно.

Ей было слегка за пятьдесят, и она по‑прежнему оставалась красивой женщиной, высокой и стройной, с роскошными каштановыми волосами. Годам не удалось сгладить привлекательности черт ее лица. Несколько лет назад она заболела бронхитом и переселилась в деревню, подальше от дурного воздуха Лондона, и теперь приезжала в столицу лишь на неделю в год в разгар сезона. Если верить подругам, с которыми она вела обширную переписку, на этот сезон можно было возлагать большие надежды. Помимо послания от Гермионы Мерион, в котором та, тщательно подбирая слова, рассказывала о выказываемом Хейзелмером интересе к Доротее Дэрент, вдовствующая маркиза получила от других близких приятельниц еще шесть писем, также изобилующих яркими подробностями. Самым информативным явилось последнее письмо, отправленное ей графиней Эглемон. Родители Тони приехали в столицу неделей ранее, и теперь Амелия Фэншоу прилежно сообщала о том, как развиваются отношения между ее собственным сыном Тони с Сесилией Дэрент, а также между Хейзелмером и мисс Дэрент. В вопросе толкования поведения Марка вдовствующая маркиза доверяла Амелии, как никому другому. А Амелия сообщала ей весьма интригующие подробности. Поэтому назначение сыном более раннего времени для ужина, чтобы успеть на бал прежде своей дамы сердца, лишь позабавило маркизу, но ничуть не удивило.

Войдя в столовую и встретив там Тони Фэншоу и Ферди, она все же оказалась захваченной врасплох. Ее элегантный сын быстро пересек комнату, чтобы поцеловать ее в щеку. Она окинула его любопытным взором. Он был одет безукоризненно, как и всегда: превосходно скроенный черный фрак, выгодно подчеркивающий широкие плечи, бриджи до колен, плотно охватывающие мускулистые ноги, булавка с бриллиантовой головкой, сверкающая в складках белоснежного шейного платка.

– Добро пожаловать в город, мама! Вы, как обычно, выглядите восхитительно.

Маркиза не дала сыну себя обмануть. Тони и Ферди поклонились ей, и тут вошел Майттон, чтобы сообщить, что ужин подан.

За едой Хейзелмер вместе с друзьями развлекали маркизу тем, что пересказывали обо всех событиях нынешнего сезона, ни разу не упомянув, однако, сестер Дэрент. Этим они позабавили маркизу гораздо больше, чем рассчитывали.

После ухода слуг она решила взять инициативу в свои руки. Пронзив своего сына и Тони Фэншоу взглядом, который, как они оба знали, мог проникнуть в самую суть интересующего ее вопроса, она произнесла:

– Что ж, все это очень хорошо, но мне весьма интересно узнать, отчего ни один из вас до сих пор ни словом не обмолвился о внучках Гермионы Мерион? До меня дошли многочисленные слухи о том, как сильно вы увлечены этими девушками.

Маркиза внимательно всматривалась в ореховые глаза сына, когда тот произнес:

– Но, мама, вам же уже известно об этом все и даже больше из писем ваших подруг. Мы просто не хотели вас утомлять.

Этим замечанием он так искусно расстроил планы маркизы, что ей больше нечего было сказать. Она лишь насмешливо отсалютовала сыну бокалом.

– Полагаю, они также будут сегодня на балу?

– В этом не может быть сомнений. Ферди выступает их сопровождающим.

– Что ж, вам двоим придется пообещать представить мне этих девушек, а я взамен пообещаю больше не расспрашивать вас о них по дороге на бал.

– А обратно? – тут же спросил Фэншоу, привыкший к манере общения в семье Хейзелмера.

Маркиза рассмеялась:

– Хорошо, и на обратном пути тоже не буду.

– Тогда обещаю, – с усмешкой заверил мать маркиз.

– И я, – эхом повторил Фэншоу.

– Великий боже! – вскричал Ферди, всполошив всех присутствующих. – Мне нужно бежать, в противном случае я опоздаю. Нельзя заставлять дам ждать!

Под веселый смех друзей он поспешил удалиться в Мерион‑Хаус, напомнив им, однако, о необходимости поторопиться, если они в самом деле хотят прибыть на бал к герцогине Ричмонд первыми.

Стоя на пороге Мерион‑Хаус и наблюдая за выезжающей из‑за угла каретой леди Мерион, Ферди попросил Меллоу не объявлять о том, что она подана, до тех пор, пока от крыльца Хейзелмер‑Хаус на противоположной стороне площади не отъедет экипаж. Приняв из рук Ферди золотую монету, Меллоу пообещал исполнить все в точности.

В столовой глазам Ферди предстала такая прекрасная картина, что он ахнул, не сумев совладать со своими чувствами. В уникальных, сшитых для них нарядах сестры Дэрент выглядели поистине ослепительными.

Доротея, стоящая у мраморной каминной полки, была облачена в атласное платье цвета слоновой кости с кружевной отделкой на лифе по подолу. Нитка жемчуга на ее шее переливалась в отблесках огня в камине, а в волосах, казалось, проскакивали искры. Платье завораживало своей простотой. Подумав о том, какое впечатление произведет эта девушка на Хейзелмера в его нынешнем состоянии, Ферди искренне его пожалел.

Сесилия была одета в украшенное аквамариновыми лентами белоснежное платье, лиф и подол которого были расшиты мелкими жемчужинками. И снова эффект получился потрясающий.

Леди Мерион, довольная тем, какое впечатление произвели на Ферди наряды ее внучек, сообщила ему, что они готовы отправляться.

Судорожно сглотнув, Ферди невинно поинтересовался:

– А разве Меллоу уже объявил о том, что карета подана?

– Нет, еще не объявил, – ответила тут же заподозрившая неладное Доротея.

– Не понимаю, что так задержало карету, – пробормотала ее светлость. – За ней послали давным‑давно.

– Д‑да. – Ферди, отчаянно пытающийся придумать что‑нибудь, чтобы отвлечь внимание дам, счел наиболее безопасным для себя обратиться к леди Мерион. – Я только что ужинал в Хейзелмер‑Хаус, мэм. Леди Хейзелмер передает вам наилучшие пожелания. Говорит, что увидится с вами на балу.

В этот момент вошел Меллоу и провозгласил, что карета подана.

Date: 2015-10-19; view: 246; Нарушение авторских прав